Четыре ноты для морской флейты: Белый Шторм

Взрыв оказался негромким; где-то внизу, наверное, глубже даже, чем тот каземат, из которого они поднялись, что-то натужно хлопнуло, еще раз, еще; потом земля под ногами словно бы вздохнула, вздрогнула… Они даже успели пройти еще несколько шагов, прежде чем второй хлопок заставил башенку метеостанции, уже почти скрывшуюся за массивной треугольной скалой, треснуть и осесть внутрь себя, подняв облако белой известковой пыли. - Шала… Умельцы… - прохрипел Нойе, отплевавшись. И не договорил, потерял сознание. Он свалился, так и не выпустив ни заломленную руку пленника, ни автомат. Лине снился странный сон: они двое, а с ними - Сендио и какая-то незнакомая девушка, очень красивая, разве что слишком смуглая, загорали на маленьком пустынном пляже. В какой-то момент из воды вышел, с удовольствием отряхиваясь, Винченцо Нойе - тот самый приятель Сендио, в которого юная принцесса Лэ была влюблена уже целых семнадцать месяцев, фотография которого занимала почетное место в самой тайной из ее любимых книг, а вырезка о расстреле совершенно безнадежно расплылась от соленых клякс, - и Лина вдруг почувствовала, что новый модный купальник с красивыми вырезами на боках прикрывает ее как-то уж очень ненадежно. Было жарко и тихо; мерно и ласково шумело море, покачивая целую и невредимую яхту, пришвартованную к хлипким деревянным мосткам, слаженным поодаль, у скал. Мужчины пили пиво; Тонио тоже схватил было бутылку, но тут же отставил с независимым видом, очень стараясь не морщиться. Девушка Сендио фыркнула, улыбнулась Лине и принялась чистить апельсин. Самой Лине не хотелось ни есть, ни пить; она лежала в шезлонге, положив голову на руки и подставив спину солнцу, смотрела, как вода играет на мелководье, и наслаждалась теплом. ...Вода вскипела внезапно, словно со дна неожиданно поднялась крупная морская тварь, но почему-то никто и головы не повернул. Сендио продолжал рассказывать что-то своей пассии, та угощала его апельсином; Нойе, прихватив бутылку, убрел куда-то наверх - оттуда тянуло сладковатым духом его странных сигарет. Тонио, оставив потуги казаться взрослым, пытался сложить из плоских камешков крепость. А вода поднималась, поднималась, заливая пляж, и Лина мельком подумала: туфли! туфли же уплывут, жалко, - но тут же забыла обо всем, потому что из этой самой воды у самых ее ног - и куда делся шезлонг? почему-то она уже стояла, - поднялся незнакомый мужчина. Очень высокий, широкоплечий, темные мокрые волосы закрывают пол-лица; он распрямился и рывком, вытянув из воды, глубины которой здесь было уже по колено, швырнул к ее ногам… давешнего утопленника. - Извиняйся. Ты ей должен. И Лина проснулась.