НОВОГОДНЯЯ ИСТОРИЯ «ПРОКЛЯТОГО РАЯ».

Синие бархатные сумерки сгустились над речкой и постепенно подползали к клубу, мягко заволакивая деревья и строения. Под их прикрытием, невидимые людям, сгущались над «Раем» зловещие, шевелящиеся, багровые тучи. Рен встала с пола и зябко пожала плечами. - Где Серафина? - Не знаю. – хмуро ответил Ник. - Ты… ты видишь, что происходит? – спросила Рен, боясь поверить в происходящее. - Не слепой. - Я еще ни разу не видела такого… чтобы так сильно… от этого воздуха веет угрозой. Ты думаешь, это все делает она? - Серафина? Нет, не думаю. Всей ее энергии не хватит на такое. Просто, в этом месте скопилось слишком много зла. Ему пришел черед вырваться наружу. С нами, или без нас, это все равно случилось бы сегодня. Я лечу к Каину. А тебе советую заняться Катей. Может быть, мы еще сумеем отвернуть их от пропасти. По голосу Ника было понятно, что сам он мало верит в возможность такого исхода… - Мне страшно! – сказала Катя, отходя от окна. Сильные руки Каина обнимали ее сзади. - Чего ты боишься? Ведь я здесь! - Сама не знаю… - нехотя ответила она. – Пока готовила эту вечеринку, бегала, все проверяла, настроение было хорошее, рабочее. Но сейчас, когда уже все готово, мне как-то не по себе… - Перестань! – улыбнулся Каин. – скоро Новый год… Все начнем с чистого листа. - Кто? – вдруг с горькой иронией спросила Катя. – Кто начнет? Ты и я? Разве для нас что-то измениться? Каждый день похож на другой. Знаешь, я вдруг подумала… мы скоро самих себя начнем ненавидеть. Я, во всяком случае, уже близка к этому! - Катюш, не надо так! Мы же не привязаны. В любой момент можем уехать… - Да? - Ну, насчет любого я погорячился… И, все-таки, если бы захотела, нас с тобой тут уже не было бы. Я уже устал повторять тебе это. - А я устала тебе объяснять, почему я не могу ехать сейчас. Это тебе хорошо – ты одинокий волк. Тебе не за кого переживать. А у меня, между прочим, дети! - А у меня – ты. И твои дети тоже. - Ты всерьез? - Конечно, всерьез! - Спасибо. Но, знаешь… Мне кажется, что если мы и захотим начать новую жизнь, нам это не удастся. Мы изменились, Каин. Этот дом… он сделал нас другими. - В каком смысле? - Не знаю, как сказать… Я часто думала: почему мы оказались здесь? Игра обстоятельств? Или, все-таки, мы были предназначены для этого клуба? Но почему? Иногда жизнь человека зависит от каких-то, совсем незначительных, событий. Кто знает: чего я не должна была делать, чтобы не оказаться здесь? Поступать в университет? Выходить за Гену? Наоборот – разводиться с ним? Соглашаться на предложение Хозяина? Но ведь я была уверена, что все это – временно! - Так и есть. – подтвердил Каин. – Временно. Мы найдем выход, который тебя устроит. - А тебя? - Меня устроит все, при условии чего ты будешь счастлива. - Правда? Мало же тебе надо! Если так, мы можем ничего и не менять. Мне уже хорошо, оттого, что ты со мной. - Да? Еще два месяца назад я бы так не сказал! - Ну, хватит! Что было, то прошло. - Ты права. Главное, чтобы будущее было прекрасным. А оно таким и будет, я чувствую. А что, Катя, клуб тоже жаль оставлять? - В общем-то… да. Понимаешь, все что здесь есть, сделала я. Я столько времени и сил потратила на «Рай», что он стал, по сути, мне родным. Моим четвертым ребенком. Каким бы он ни был, он мой. - Вот и займись им! Чтобы глупости в голову не лезли! – Каин встал с кресла, на краю которого сидел последние несколько минут и деловым жестом застегнул пиджак. - Куда ты? – с недоуменной тревогой поинтересовалась Катя. - Тут, рядом… На полчасика отъеду… - К началу шоу вернешься? - Спрашиваешь! Я надеюсь вернуться раньше. Чтобы подарить тебе подарок раньше всех. - Интересно. Что за подарок? - Катюш, до нового года пять часов осталось. Потерпи. - Ладно. А все же, куда ты? - Мысли надо привести в порядок… - туманно бросил он, выходя… - Какие еще у него мысли? – спросил Ник. - Понятия не имею! Кто его слушает – ты или я? - Рен, ты знаешь, что мыслей подопечных я не читаю принципиально! Только если в крайнем случае… - Да… А я Катины мысли все время слышу, даже когда не стараюсь… - Просто ты очень тонкая натура, Рен, а она сейчас думает очень… сильно, что ли… - Да. Она охвачена страхом, и не понимает его причин. Ей холодно даже в жарко натопленной комнате. У этой женщины сильная интуиция, Ник. - Согласен. Но даже она не может подсказать Кате выход. А он прост: просто понять, что другие – тоже люди. Раскрыть свое сердце и прислушаться к нему… Но тут мы ей не поможем. Рен бросила на Ника слегка обиженный взгляд. Потом плавно опустилась на диван, рядом с Катей. Положила на ее лоб легкие, прозрачные руки. Несколько минут в полутемной комнате не было заметно никакого движения. Раздавшийся внезапно стук в дверь спугнул Рен, прервав контакт. Катя вздрогнула, как бы очнувшись ото сна. - Войдите! Вошел Полкан. - Екатерина Ивановна, там… генеральная репетиция шоу заканчивается… Александр Иванович интересуется, будете ли вы смотреть? - Да, сейчас иду. Черт, переодеваться еще… Полкан, ты скажи им, что я минут через семь буду. - Хорошо, Екатерина Ивановна… Он медлил уходить. На лице Кати поселилось напряженное выражение. - Что-то еще? - Да… - нехотя выдавил он. – там… новенькая одна… - что? - Да как обычно… - Ясно. Она участвует в шоу? - Нет, но… - Ну, и какие «но»? Запри ее в канцер, разбираться будем завтра. - Так… - Что еще? - Там… под лестницей холодно очень… что-то там с отоплением. Я завтра сервисную службу собрался вызывать. - Потерпит. Одна ночь – ничего страшного. Остынет немного. Полкан подумал, кивнул, и скрылся за дверью. Катя заперла двери, подошла к шкафу. Распахнув створки, она уверенными движениями начала перебирать вешалки, выбирая костюм на вечер. Неуверенности и страха больше не было. Ник сокрушенно покачал головой. - Нет, Рен, все бесполезно. Чтобы ты ей не внушала… - Я и не думала внушать! – возразила Рен. – Я всего лишь убрала чувство страха… Но знаешь, я сейчас подумала… Она ведь способна жалеть кого-то, только когда боится, или неуверенна… - Да нет, способна-то она на многое, да и Каин тоже. Другое дело, что жалости они себе просто не позволяют. А когда человек испуган – он себя не контролирует. Но не держать же их в постоянном страхе? Да мы и не сможем… - Девочку жаль… - заметила Рен. – Мы можем что-то для нее сделать? - Да можем, конечно… Только девочка эта, как максимум, простудиться. И все. А вот эти… - Я знаю, Ник. Этим приказом она сейчас опять что-то в себе убила. А я, чувствуя это, снова не смогла ей помешать… Но тогда зачем ангелы?! Зачем мы нужны Ник, если позволяем им губить себя на наших глазах?! - Ангелы не всесильны, любимая. Будь это иначе, зла в мире уже не осталось бы. Как не осталось бы и добра, будь демоны всесильны… Но решает, все-таки, человек. Мы можем направить их, где-то помочь, где-то оттолкнуть от гибельного рубежа. Но мы не можем их заставить быть другими. Такой власти у нас просто нет… - Ты думаешь, Серафина сказала правду? Она… сможет их убить? Ее энергия, и вправду, настолько сильна? - Нет, конечно. Но она может подтолкнуть их в пропасть, на край которой они идут сами. Поэтому-то сегодня мы не должны их оставлять. - Не должны оставлять?! А сам? – звонкий голосок Серафины застал их врасплох. – Между прочим, Каин сейчас в машину садиться. А негативной энергии в нем столько, что поле зашкаливает! Большинство аварий происходит именно с людьми в таком состоянии… - Серафина! - Чего? Я помочь хочу… Слышала, что вы обо мне сейчас говорили. Ведьмой меня считаете? А я просто справедливости хочу! И чтобы у моей подопечной все в порядке было! Только этого! - Кстати, где Марина? – поинтересовалась Рен. - С ней сейчас Бумер. Когда этот человек рядом – никакой ангел не нужен. Решила подстраховать вас. Эта ночь для вас – неплохое испытание на прочность. - Спасибо, Серафина. – Улыбнулся Ник. – Мы постараемся справиться сами. Любимая, мне пора. - Лети! – кивнула Рен. – Береги его, Ник! И возвращайтесь скорее! Кате неспокойно, когда он далеко, а, значит, и мне тоже! - Сделаю все возможное. - Уехали… - сказала Серафина, смотря в окно. – А ведь я правду сказала. Насчет поля Каина. На твоем месте, Рен, я бы сейчас была там. Если что-то случиться… боюсь, Нику не справиться одному. - Знаю. – кивнула Рен. – Но я не могу оставить Катю. Я нужна ей. - Зачем? В этом доме ей вряд ли что-то угрожает. Она же здесь главная! - И все-таки… Я чувствую, что-то произойдет… Ей угрожает опасность… - Рен, послушай! – Серафина встала напротив Рен, пристально смотря ей в глаза. – Мы, все-таки, подруги. Что бы я ни думала о Катерине, против тебя я ничего не имею. Иди, помоги Нику. Я тебя подстрахую. Побуду с ней. Неизвестно, владела ли Серафина определенным гипнозом, или просто страх за любимого ослабил бдительность, но минуту спустя Рен, широко распахнув крылья, уже скользила над заледеневшей дорогой, высматривая знакомый «Джип». А Серафина с легкой улыбкой наблюдала, как переодевается Катя. Из обширного ассортимента деловых и вечерних нарядов, хозяйка «Рая» выбрала сегодня приталенный пиджак с изящным вырезом, из темно-бордового бархата и прямую юбку из аналогичного материала. Ансамбль смотрелся достаточно празднично, и, в тоже время, достойно. Поправив прическу перед зеркалом, она нанесла помаду и недовольно замерла, прислушиваясь к странному шуму в коридоре… Все было готово для самого грандиозного новогоднего праздника… Горели декоративные свечи, всецело заменившие обычное освещение. Сияла сцена. В гримерной, одетые в яркие, донельзя откровенные костюмы, девушки добавляли последние штрихи к своему экстравагантному образу. Взъерошенный, как воробей, Алик что-то громко говорил Жорику, но в громе веселой музыки его почти не было слышно. Затянутая в узкое желтоватое платье, отделанное под змеиную кожу, Клепа оглядывала готовых выйти на сцену танцовщиц. - Девочки, полчаса осталось! Сейчас клиенты съезжаться начнут. Еще один прогон, от силы, успеваем сделать. Где Марина? - Только что была здесь… Может быть, поднялась к себе? - Зачем? - Ну.. забыла что-нибудь. - Алл, сходи за ней! – Клепа явно нервничала. В подготовке этого шоу была и доля ее усилий. Кроме того, ответственным за него был ее любимый Жорик, и Клепе вовсе не хотелось, чтобы на него были нарекания…. Бросив красный цилиндр с блестящими перьями на кресло, Марина жадно вглядывалась в синие заоконные сумерки. Ничего не было видно… Только два охранника на площадке устанавливали фейерверки, а Полкан привычно ворчал на них, призывая поторопиться. - Марин, заглянула бы! – приветливо крикнул повар, самодовольно курсирующий между кухней и банкетным залом. – Тортик вышел необыкновенный! Как раз кусочек лишний остался. - Спасибо. Я потом! - Потом может и не остаться… Что, перед выступлением фигуру бережешь? Или аппетита нет? Марина неопределенно качнула головой. Аппетит у нее был. Вот только, совсем не на еду… Казалось, каждая жилка организма трепещет от ожидания. Спят они там, что ли?! До полуночи все меньше времени! - Мариш, ты здесь! Слава Богу! Марина вздрогнула. Рядом с ней, сверкая короткой голубой комбинацией, стояла Аллочка. - Ты чего тут стоишь? Идем скорее! Скоро начало! Александр Иванович уже на мыло исходит! Пениться начал, я не шучу! Марина подавила вздох, бросила последний взгляд за окно, и, поправляя на ходу усыпанный блестками лиф, пошла за Аллой… За забором, в дымке холодного тумана, наползавшего с реки, крепкие парни в форме получали последние короткие команды, почти без слов, и деловито распределялись по заранее оговоренным позициям. - Зотов, бери себя в руки! – шепнул Артем Давыдов, надевая черную противодымную маску. - Да в порядке я! - А то я не вижу! У тебя же руки дрожат, как с перепоя! Не дрейфь, все путем! - Интересно, где сейчас Марина? - Где бы не была, лишь бы не в подземелье каком-нибудь, где их за провинности запирают. А то до утра можем искать! - Я же ей написал, чтобы ничего не выкидывала! - Ну, зная характер твоей сестренки, я бы не был так уверен в действенности этой записки... - Зотов, Давыдов, прекратить разговоры! Внимание всем! - Ну, что же… - шепнул Артем, не без некоторого волнения. – Поехали!... *** Каин не понимал сам себя. Дорога не успокаивала его возбужденные нервы, как это бывало обычно. Тревога загадочного происхождения не оставляла. Посмотрев на часы, он решил не подъезжать к воротам. Наверняка от машин клиентов там уже не протолкнуться. Оставив «Джип» у забора, метрах в двухстах от входа, он пошел пешком. Рука скользнула в карман рубашки, к бархатной коробочке. Он твердо решил вручить Катюше брошку-бабочку, как только войдет. Он заранее представил, как оживиться ее лицо от такого приятного сюрприза. Внезапно до его уха донесся громкий звук, напоминающий выстрел. Потом еще один, и еще… в морозном воздухе запахло дымом. «Что за черт!» - подумал он. – «Неужели, уже запускают ракеты? Который же час? Катя разозлиться, если я опоздал…». - Не ходи туда! – этот голос прозвучал так резко, что Каин вздрогнул. Огляделся, не понимая, относиться ли это к нему. В полосе света придорожного фонаря он увидел Алика. Без пальто, с нелепо сбитой набок бабочкой, испуганно расширенными глазами. С дипломатом в трясущихся руках. Дипломат Каин узнал: именно в нем Катя отвозила выручку клуба Хозяину. Под Новый год в этом чемодане должна была лежать довольно кругленькая сумма. А вот узнать в маленьком, насмерть перепуганном человечке веселого и активного арт-директора было потруднее… - Что случилось? Ты что, перепил, Кторов? - Лучше бы я напился! Каин, не ходи туда… Там… фэсбешники… Стреляли… Разве ты не слышал? Почему-то в самые драматичные моменты жизни в голову приходят самые нелепые вопросы, ответы на которые уже ничего не могут изменить. - Откуда?! – спросил Каин. – Но тут же на ум пришел другой, более важный вопрос: - А Катя? Катя – там? - Не знаю… ничего не знаю! Может быть, ушла… Я не проверял. - Понятно! Ты свою шкуру побежал спасать? Что ж, честно говоря, я и не ожидал от тебя другого! - Ты не понимаешь… Выстрелы… Кровь… Марата убили на моих глазах… Я, Каин, кажется умру сейчас… У меня сердце остановиться! - Неужели? И зачем же тебе деньги, умирающий? На достойные похороны?! - Так… они все равно бы пропали. Если Катя выберется, я все верну. Я же не вор! - Не знаю! Но что трус и подлец – это однозначно! Алик промолчал. Потом повторил. - Не ходи туда! Не надо! - Тебя забыл спросить! – Каину было уже не до перепуганного Кторова, и не до денег. Все его мысли занимала Катя, оставшаяся совершенно одна в своем «Рае», волей случая превратившемся в осажденную крепость. Дальше он действовал почти не думая, по инерции. Оттолкнул вцепившегося в него Алика, взобрался на забор. Вообще-то высота в четыре метра – не такая легкая преграда, но сейчас у него как будто выросли крылья. Огрубевшие от мороза ветки деревьев рвали одежду. Цеплялись за щеки и кисти рук, оставляя кровавые следы. Он ничего не замечал, и не чувствовал боли… *** Катя захлопнула дверь кабинета, запирая ее на ключ. Она знала, что эта дверь выдержит любой натиск. Но если будут стрелять… Почти спокойно она приблизилась к столу, и положила на него холодно звякнувший ключ. Мысли текли спокойно и размеренно. Так ей казалось. Что ж, рано или поздно, это должно было случиться. Обидно, что именно сегодня… Она столько готовила этот вечер… так хотела, чтобы он стал феерией… Ну, а чем не феерия? Она подошла к окну, и с первого взгляда поняла, что путь к побегу ей закрыт… Спецназовцы плотным кольцом окружали дом… В дверь деловито стучали. Она усмехнулась. Чьи-то шаги затихли. Катя только сейчас заметила распахнутый ящик стола и исчезновение дипломата… Алик… Ну, что ж… Злости или негодования она не чувствовала. Наоборот, была рада. Только бы ему удалось вырваться! И как же здорово, что именно сегодня Каин нарушил обещание и не приехал вовремя. « Какой же ты молодец, любимый!» - прошептала она сквозь подступившие слезы. – «Я бы все на свете отдала, чтобы еще хоть раз увидеть тебя… Твои глаза… почувствовать тепло твоих рук… Но как же хорошо, что ты далеко отсюда. Что ты в безопасности. Как хорошо!». Она медленно, неуверенным движением выдвинула второй ящик. Вот, и она свое обещание не сдержала. Здесь, в этом ящике, под слоем бумаг, находился флакон с таблетками, который она поклялась Каину выбросить. Это было не простое средство. Не из тех, что купишь в аптеке. Катя знала, что всего половинка этой таблетки моментально избавит человека от бессонницы, погрузив его в полусуточное забвение. А две или три помогут заснуть навсегда. Она отсчитала двенадцать. Серафина, затаившись в углу кабинета, не пыталась помешать Кате. Более того, когда Катя никак не могла найти флакон – он закатился в дальний угол ящика, Серафина аккуратно подтолкнула белую баночку навстречу Катиной руке. Узкая струйка воды из крана наполнила хрустальный бокал. Катя с мрачной улыбкой смотрела на него. - Прости, любимый! Ты не при чем, это я во всем виновата. Я создала этот Рай… Я не смогла его оставить, хотя ты уговаривал меня уехать… И умру я тоже здесь. Умру свободной… во всех смыслах. Когда ты узнаешь… ты же знаешь меня! Ты же поймешь… что я просто не могла позволить победить себя! Откуда-то, из уголка сознания, выплыла мысль о детях, но Катя не дала ей развиться. - В конце концов… для них это тоже спасение. Если бы все узнали, чем занималась их мать… Витина мечта работать дипломатом вряд ли исполнилась бы… Девочек в школе просто затравили бы… Ведь люди не знают…что привело меня сюда. Что я пережила… никто не знает этого. В глазах мира я буду всего лишь стервой, ради денег легко жертвующей чужими жизнями… Нет, никто не упрекнет моих детей такой матерью. Суда не будет! Сквозь стену отчаянно прорвалась Рен, и, увидев Катю с бокалом в руке, стремительно побледнела. - Серафина, ее нужно остановить! - Поздно! – с некоторым самодовольством в голосе ответила Серафина. Катя аккуратно, по одной, проглотила таблетки. Пустой бокал, выскользнув из рук, разлетелся веером хрустальных брызг, в каждом из которых плескалась маленькая радуга. *** Роскошный, празднично убранный холл был затянут дымом. На балюстраде догорала бумажная гирлянда. Судя по звукам, перестрелка постепенно стихала, отдаляясь к комнатам охраны. Перепуганные девушки сломя голову выбежали на улицу, и теперь стояли там, дрожа от холода в сценических костюмах. Подъехавшие гости, не успевшие вовремя завернуть машины, с изумлением наблюдали за происходящим. Они еще не знали, что всю новогоднюю ночь, вместо веселой вечеринки, им предстоит давать объяснения в кабинетах. Марина и Коля осторожно спускались по лестнице, где практически ничего не было видно от дыма. У подножья им повстречался Бумер, с тревогой разыскивающий Марину с самого начала штурма. Чтобы объяснить ему, как клиент клуба, господин Зотов, оказался ее братом, Марине потребовалась буквально минута. Но этой минуты хватило, чтобы ворвавшийся в особняк Каин увидел Николая. Если для Марины Каин и Катя были воплощением вселенского зла, то что-то подобное и Каин думал о Зотове. Этот человек мешал ему, как больной зуб. От него не было никакого спасения. Сначала побег Ариадны, потом исчезновение Анюты, потом появление Саши, и сейчас ясно, что сегодня без него тоже не обошлось! Каин без лишних рассуждений поднял руку с револьвером. Конечно, нужно было спешить к Кате, однако, отпустить врага живым он просто не мог! Марина, прекрасно помнившая, как Каин стреляет, закрыла брата собой почти автоматически. Каин заметил это жест. У него была хорошая реакция, и тормознуть выстрел он бы смог. Но не захотел. Жалеть эту странную, неуживчивую девушку, которая, как теперь совершенно ясно, была так же подсадной уткой, ему не улыбалось. - Я здесь! – крикнула Серафина, планируя вниз с лестничной площадки. Однако ее никто не мог услышать. - Нет! – отчаянно закричал Бумер, бросаясь наперерез. Прежде, чем Серафина успела сделать пасс, который заставил бы выстрел безвредно отрекошетить в бассейн, пуля Каина достала его. - Бумер! – крикнула Марина. – Господи, зачем?! - Вот именно, зачем? – повторила Серафина, наклоняясь над Бумером. – Ведь я столько энергии затратила, что, думаю, он меня услышал. Но не понял, кто я. Не поверил. Жаль… но, кажется, уже ничего не сделаешь. Господи, эта любовь так глупа, что не верит даже ангелам! Он не смог доверить мне твою жизнь… предпочел сам… Каин выронил дымящийся револьвер и на секунду оторопел. Убийство Бумера не входило в его планы. Но тут же он заставил себя сосредоточиться на главном: на Кате. Пока Марина всхлипывала над безжизненным телом, а Николай пытался ей помочь, Каин беспрепятственно скользнул по лестнице в пустой коридор и оказался перед запертой дверью. - Катюша, открой! Ты слышишь? Это я! Я пришел! Открой дверь, пожалуйста! Минуту спустя, не услышав в ответ ни звука, он вне себя ударил дверь плечом, и она внезапно распахнулась. Катя лежала на ковре, поджав ноги. Темно-бордовый пиджак стремительно пропитывался остатками пролитой воды. Он бросился к ней, стал трясти за плечи. Забыв об опасности, он почти кричал. И она ответила на его крик…. Глаза удивительного малахитового оттенка широко распахнулись. В них мелькнуло осознание… - Каин? – слабо шепнула она. – Ты пришел? - Да… Я здесь, Катюша! Я пришел! Теперь все будет хорошо! - Хорошо… - прошептала она, снова закрывая глаза. – все хорошо… Я люблю тебя… - Я тоже! Тоже, клянусь! Я люблю тебя… больше всего на свете! Я никого и никогда не любил так, Катя! – он возбужденно выкрикивал эти слова, как будто от их убедительности зависела их жизнь. - Я… буду ждать тебя… там. Столько, сколько будет нужно… Пятьдесят лет… семьдесят… сто… Я дождусь, обещаю!... - Не надо! Не надо ждать, раз я уже здесь! Катя, не надо, слышишь?! Не смей! Посмотри на меня! Пожалуйста! Все будет хорошо, только слушай меня и смотри! Думай… думай о чем-нибудь, слышишь? Вспоминай! Вспоминай, как я пришел к тебе в первый раз... Как ты презрительно смотрела меня…Как ты меня в первый день уволить хотела, когда я клиента с лестницы скинул за то, что он к тебе приставал… Давай, ты помнишь! А лес… ты помнишь лес? Там сейчас, наверное, все под снегом… но весной опять расцветут ромашки… и муравьи… рыжие муравьи будут бегать и кусаться… Мы опять поедем туда. Я открою шампанское, и пролью его… Попаду на твою розовую шляпку… Ты скажешь, что я слон в посудной лавке. Дикарь, и неуклюжий пингвин. И что меня приличная женщина на пушечный выстрел к себе подпускать не должна… Давай, Катюш, скажи мне это сейчас. Я не обижусь. Наоборот… Давай, говори, что же ты?!! Что же ты, Катя?!!! Он не слышал, как в кабинет, в сопровождении двух спецназовцев, вошел Артем Давыдов. Даже не пошевелился, когда Артем, присев на корточки, начал проверять у Кати пульс. - Может… «скорую»? – растерянно предложил один из них. Артем качнул головой. - Нет. Поздно. – в голосе Давыдова звучала неподдельная горечь. Конечно, Артем чувствовал себя неудачником, который не смог грамотно провести задержание. Однако дело было не только в этом. Давыдову было всерьез жаль эту жесткую, но безусловно, сильную женщину, которая предпочла смерть явному проигрышу… Осознав, что малахитовые глаза больше не откроются, Каин медленно опустил холодеющую руку на ворс ковра. Замешательство Давыдова и его помощников позволило ему встать, схватить брошенный на столе револьвер Артема и одним прыжком вскочить на подоконник. Окна кабинета были довольно высоко, но он не думал об опасности. Сгруппировавшись, он в долю секунды оказался внизу и рванул к реке. Криков «держи его!» и беспорядочных выстрелов Каин уже не слышал…