Огонь, вода и разные трупы

— Господь мне в печень и тыщу чертей в селезенку! Глазам своим не верю! Неужели это ты, чертов Шумахер?! — возглас, встретивший Ликки на пороге в кабинет участкового, заставил его трижды облиться холодным потом. Он принялся судорожно нащупывать ручку двери.  — Куда ж ты так скоро? Останься!— глядя на побледневшего Ликки, полицейский явно наслаждался положением.  — Я ошибся кабинетом, кажется, простите…  — А чай кто пить будет? Ликки мысленно прощался со свободой, ибо знал, что этот полицейский вряд ли ему простит угон служебной машины и еще кучу мелких промахов. Он низко опустил голову и старался не смотреть мужчине в глаза. «Дурацкая была идея, я жопой чувствовал, что влипну.» Тем временем полицейский уже вплотную подобрался к нему и неслабо схватил его за плечо.  — Кажется, в прошлый раз разговора у нас не вышло.  — Я…  — Садись и рассказывай, зачем пожаловал. Ликки решил, что возможно это его единственный шанс незаметно улизнуть.  — Я хотел бы написать заявление о пропаже человека.  — Это того, за которым ты ездил?  — Нет, другого.  — А с тем что? Ликки наконец-то осмелился взглянуть в глаза копу. Маркусу, кажется…  — С ним все… нормально.  — Врешь, по глазам вижу, что врешь!  — Да вру,… его чуть не убили.  — Значит живой?  — Живой.  — Здоровый?  — Не очень… — Ликки замялся, решая, рассказывать ли копу все, что знал сам.  — По-хорошему если, то я должен был тебя взять под стражу хотя бы за угон. Не говоря про все остальное. Если б не Олли…  — А он здесь? — Ликки ощутил укол совести, что не успел поблагодарить такого внимательного полицейского. Внезапно возникло чувство опустошенности.  — Умер Олли…  — Что?  — Его застрелили эти ублюдки. Ликки почувствовал, как земля уходит из-под ног. Он потрясенно замолчал, не зная как реагировать на новость. Гитарист побоялся разрушить повисшее молчание, однако полицейский заговорил сам.  — Я не слушал его, считал — раз я старше, то и негоже мне зелень слушать. Вот дурак! Олли, он… людей чувствовал, что ли. Вот и с тобой так же. Он, видимо, тебя понять мог, а я нет. Я то старый уже, не перевоспитаюсь, все с плеча рублю, не разобравшись. Мы когда в дом-то поехали, Олли сначала подмогу вызвал. Ну, мы ее дождались и пошли потом. Первый этаж весь обыскали — смотрю в конце коридора дверь неприметная. Ну, я туда и пошел. Распахнул ее, а там два «шкафа» телик пялятся и семечки жрут. Один-то испугался и не сообразил, что я из полиции, а второй пистолет выхватил. Ну, думаю, все! А потом я на полу оказался, это Олли меня, значит, оттолкнул и сам пулю словил. Я плакать-то и не смог потом. Эти ребята нас быстро в оборот взяли и стали по нам палить, так что мне стало не до этого. А потом, когда приехала подмога и начался пожар, мы их и стали точнее отстреливать. Одного, вот, просто ранили, а второго насмерть. Когда полыхнуло сами еле выскочили, оставшегося бандита не спасли. Я думал тебя тоже накрыло, а ты вот живой… Поблагодари Олли, если минутка найдется. Его прах в том особняке остался. Помолчали.  — Кто ж знал, что эти ребята Мулински. Мы его и не чаяли найти, он же международный преступник. А вот оказалось, что ты его утюкал. Так что, я не стану тебя сажать. Теперь твоя очередь. Ликки осторожно присел на край стула, вздохнул:  — Хеннинг пропал.  — Это кто?  — Это еще один мой друг.  — Что ж у тебя пропадают-то все?  — Я его с Эммой оставил, — Ликки опустил голову.  — Это та стерва, что ли?  — Да, она.  — Ну, это дьявол, а не баба! Наши говорят, едва ее до тюрьмы довезли.  — Я хотел попросить Вас помочь мне найти Хеннинга, если он живой.  — Пиши заявление.  — У меня фото с собой.  — Давай сюда его. Ликки протянул полицейскому фото друга. То внимательно оглядел карточку  — Ну что ж — будем искать твоего Хеннинга.

***

Они молча доехали до обгоревшего особняка. Молча вышли из машины. Ликки направился к развалинам и, достигнув их, положил на черное обугленное бревно белую розу в память о спасшем его полицейском.