Огонь, вода и разные трупы

На следующий день Графу резко стало хуже. Его истощенный организм исчерпал свои ресурсы и, видимо, решил, что пора заканчивать работу в режиме нон-стоп. У музыканта моментально поднялась температура, начался сильнейший жар и он впал в забытье. Ликки успел тысячу раз проклясть и себя, и Графа — Графа за то, что он запретил везти себя в больницу, себя за то, что его послушал. Теперь Ликки всерьез опасался за здоровье друга. Сейчас ему казалось, что он не справится с ситуацией и у него опускались руки. Хотелось все бросить и сбежать. Но останавливала его собственная совесть. Все-таки через огонь и воду они уже прошли. Ликки по-прежнему кормил Графа бульоном, по-прежнему смазывал его раны и спал рядом.

***

В одну из ночей, когда Ликки от усталости уснул прямо в кресле возле кровати Графа, его разбудил дикий крик. Гитарист тут же вскочил, оглядываясь, еще не проснувшись до конца и не совсем понимая, что происходит. Крик повторился, затем послышался слабый стон и Ликки сразу обратил внимание на кровать. Его друг метался в кошмаре. Руки Графа царапали горло, пытаясь сорвать невидимый ошейник, он мотал головой, стонал и вскрикивал. Глаза мужчины были плотно закрыты, они двигались под закрытыми веками, явно наблюдая страшный сон, он загнанно дышал и беспрестанно шептал что-то. Ликки бросился к нему. Гитарист нагнулся ниже и только тогда сумел различить: — Пожалуйста.....не надо! Не надо, прошу! Нет, умоляю.....Нет! — Граф резко вскрикнул и вскинулся, его пальцы судорожно сжали простыню, пытаясь разорвать ее, а потом он вновь продолжил, — Не сейчас…! Не сейчас, нет, прошу! Что снится Графу, Ликки мог только догадываться. Он осторожно коснулся плеча Унхайлига, однако тот не обратил на прикосновение никакого внимания. Тогда гитарист осмелел и тряхнул его посильнее. Граф закричал и резко сел, вцепившись в одеяло, и испуганно уставился на него широко раскрытыми глазами. Ликки понял, что друг не узнает его. Он протянул к «Не Святому» руку. Граф с криком шарахнулся от него, подобрав под себя ноги и сжав одеяло так, что побелели пальцы, и вжался в спинку кровати. Едва Ликки предпринял еще одну попытку коснуться его и поднял руку, Граф заорал:  — Не подходи!  — Тише, Бернд, это я.  — Прочь, ублюдок! Оставь меня!  — Тшш… Тихо… Эй, это я, Ликки.  — Ликки? — Граф насторожился.  — Да, это я, не бойся. Взгляд музыканта постепенно приобретал осмысленное выражение и его дыхание медленно успокаивалось. Через минуту он полностью пришел в себя. Осторожно разжал руку с одеялом и медленно потянулся к сидящему на краю постели Ликки, а потом с горестным всхлипом бросился к другу в объятия. Граф вцепился в футболку гитариста, сминая ткань и уткнувшись в его плечо, заревел.  — Эй, ты чего? От слез Графа футболка на плече моментально промокла. Ликки бережно коснулся губами виска Унхайлига, успокаивая его. Рука сама потянулась погладить белый затылок.  — Спокойно… все хорошо. Слышишь меня, все хорошо…  — Она продала меня, Ликки… Продала, слышишь?  — Ты теперь в безопасности…  — Не прощу ее. Она предала меня, — С этими словами Граф стащил с пальца обручальное кольцо и швырнул его в темноту комнаты. Ликки лишь покрепче обнял его и принялся осторожно гладить по голове.  — Шшшш… Не плачь все хорошо. Я с тобой.  — За что она так?  — Тише… — Ликки вновь бережно поцеловал висок Графа Неожиданно тот перестал плакать, его руки судорожно сжались на груди Ликки:  — А где Хеннинг?! Где он?! Лик, он ведь не приехал… Почему?! Он, что, тоже меня продал, да?!  — Нет. Я оставил его с Эммой.  — Что?! О Господи, она же убьет его! Граф с силой отшвырнул Ликки на кровать и, соскочив с нее, бросился к двери. Он успел дернуть дверь на себя, но тут его схватили за плечо и, развернув, впечатали в стену. Ликки прижал его к себе, не давая наделать глупостей. Граф принялся молотить его руками. Ликки зашипел от боли, а потом перехватил запястья Унхайлига, намеренно причиняя ему боль. Та отрезвила разбушевавшегося мужчину.  — Она убьет его… — беспомощно повторил Граф.  — Нет. Она его не тронет. Мы ее связали. Я поехал тебя искать вместе с ним. Но получилось так, что мы застали Эмму с любовником. Хеннинг остался с ней, он объяснит полиции что к чему.  — Он же…  — Он справится.  — Я…  — Все будет хорошо. Пойдем в постель. Граф медленно и бессильно сполз на пол. Ликки нагнулся к нему и поднял его на руки. Унхайлиг опустил ему голову на плечо и затих. Гитарист отнес обессилившего мужчину на кровать. Он укутал Графа и собирался выйти, но музыкант схватил его за руку:  — Посиди со мной немного… Ликки опустился на постель. Он осторожно принялся гладить Графа по голове, пока тот не уснул, истощенный эмоциональной вспышкой. Гитарист прилег рядом, уложив свою голову Бернду на грудь и совершенно не заметил, как уснул, убаюканный биением чужого сердца.