***
Рейхенбах же придумал новый способ издевательства и готовил Графу сюрприз. В один из дней в камеру, где сидел Бернд, вошел охранник Мулински и, грубо схватив мужчину за локоть, заставил его встать, а после потащил по коридору. Потом зашвырнул его в какую — то полутемную комнату и, захлопнув дверь, вышел. Здесь Графа поджидал Рихард, сидящий в кресле. Как только дверь захлопнулась, он приблизился к пленнику. Тот даже головы не поднял. Рихард неспеша обошел его, разглядывая и оценивая, встал за спиной. Подцепил пальцем ошейник и легонько потянул за него. Осторожно погладил по шее, а потом придвинулся ближе и стал целовать плечо Графа. Он почувствовал, как мужчина дернулся от его прикосновений. «Как будто я собака какая-то…», — в горле Графа запершило. — Ты ведь будешь умницей, а? Граф смолчал, хотя внутри у него все уже кипело от бесцеремонности бандита. Рихард меж тем погладил его плечи, широкой ладонью провел по спине, и положил руки на бедра. Потом развернул лицом к себе и щелкнул пряжкой ремня. Стянул брюки вместе с нижним бельем. Унхайлиг покорно выпутался из брюк и отодвинул их в сторону. Музыкант понимал, что боится того, что произойдет дальше. Он не хотел этого. Никогда и никому Граф не позволял взять над собой верх, а уж тем более насиловать себя. Но теперь выбора у него не было. Поэтому приходилось подчиняться. Хотя Рихарда также ждал сюрприз. Если все сложится слишком удачно для Бернда. Рихард меж тем не чувствовал сопротивления со стороны жертвы. И потому позволил себе расслабиться. Он прибавил в свои действия агрессивности. Нажал на плечи Графа, вынуждая того опуститься на пол. — На колени! — грубо скомандовал он. Музыкант безропотно выполнил требуемое. Рихард подцепил его подбородок и потянул наверх — так, чтоб пленник смотрел ему в глаза. — Соси! — приказал он и толкнул голову Графа к своему паху. Унхайлиг осторожно, чтоб не навредить уже вставшему члену, приспустил брюки с Рейхенбаха. Белья под ними не было. В лицо Графа упиралась багровая головка члена. Он с трудом справился с поступающей рвотой. Вздохнул. Содрогнулся от отвращения и ужаса. Осторожно подул на головку члена. Рихард нетерпеливо вздохнул над ним. Музыкант чуть прихватил кожицу губами, облизал ее, стараясь прикасаться по минимуму. Однако Рихард сильнее надавил на его затылок и Графу пришлось взять в рот член до основания. Он стал осторожно скользить губами по стволу, слыша горячечные стоны сверху.***
Да, получилось! Рихард уже праздновал победу, ведь «Не Святой» в данный момент сидел перед ним на коленях и отсасывал ему. О чем он еще мог мечтать?! Осталось только потерпеть чуток и мальчишка будет сам ползать перед ним и просить пощады, а его близкие даже не знают, чем они сейчас занимаются! Ну, разве, кроме Эммы. Но это пустяки! Все таки, мальчишка хорош в коленопреклонной позе, просто чудо как хорош! Он так размечтался, что не заметил как в глазах Графа зажглись опасные огоньки. Музыкант дождался, когда Рихард окончательно расслабиться, и укусил его. Рихард никогда не думал, что он умеет петь чистым женским сопрано. Будь он в нормальном состоянии, он бы подумал, не продвинуть ли ему самого себя? Но в данный момент он лихо отплясывал по комнате танец сумасшедших аборигенов и визжал на самой высокой ноте. Граф времени зря терять не стал и кинулся к двери. Распахнул ее и, отшвыривая охранников, еще не успевших сообразить, что стряслось, вылетел в коридор и бросился прочь. Охрана тем временем оклемалась и кинулась за ним.***
Когда Рихард пришел в себя, охрана уже тащила по коридору отчаянно сопротивляющегося Графа. На члене Рихарда красовались багровые отпечатки зубов Графа и член стремительно опухал. Рихард стоял белый от злости. Едва Графа втащили в комнату, он схватил музыканта за подбородок и, впиваясь пальцами в его щеки, прошипел: — Далеко собрался? Граф вновь щелкнул зубами. Рихард схватил с кровати хлыст и ударил им Графа по лицу, потом еще и еще. Когда с рассеченной губы музыканта потекла кровь, Рихард выхватил из заднего кармана брюк пистолет и нацелил Графу в лоб. Прогремел выстрел. Рейхенбаха ударили по руке. Пуля резко ушла вверх и, шмякнувшись в потолок, осталась там. Охранник Мулински вывернул запястье Рейхенбаха — Я сообщу господину Мулински, что Вы некомпетентны. Я думаю, Вам стоит с ним еще раз переговорить, — с угрозой в голосе прошипел он. Кровь с губ Графа продолжала капать на пол.