"Если ты силён, и душа полна любви - ты возрождаешься. День за днём, жизнь за жизнью, эпоха за эпохой. Навечно". (с) Dracula Untold
За много-много-много лет до встречи Локи и Дарси в Нью-Йорке.
Был Ветрнэтр, первый день зимы. Один из тех праздников, что асы праздновали особенно пышно. И единственный день в году, когда предложение руки и сердца можно было сделать вопреки родительскому благословению. Локи и Дарселле обо всём договорились заранее. Он уже давно получил её согласие, и на протяжении всех этих долгих месяцев помолвленные в тайне ото всех только и делали, что постигали все открывшиеся им прелести близости влюблённых, связанных клятвой. Праздник зимы должен был стать моментом истины. По древней традиции в Ветрнэтр юноша был в праве пренебречь желаниями своих родителей и сделать предложение любой девушке в зале, пригласив её на помолвочный вальс. Сюрпризы в такие моменты случались нечасто, ведь подобное выражение своих намерений было слишком публичным. Потому этот вальс обычно танцевали состоявшиеся пары, чьи семьи уже обговаривали детали свадебной церемонии, а молодые, тем самым, лишь объявляли о своих планах во всеуслышание. Но выходка младшего принца и единственной дочери минцмейстера государственного монетного двора обещала стать сенсацией, актом вопиющего неповиновения самому Одину Всеотцу, ведь в супруги Локи с детства прочили Сигюн. На протяжении всего праздничного вечера Локи против своего обыкновения вёл себя прилично и любезно: ухаживал за дамами, отпускал уместные шутки и почти не колдовал. Между тем, его горящий взгляд то и дело обращался к возлюбленной, которая в силу своего положения во дворе расположилась за одним из дальних столов. Он посылал ей улыбки, а в ответ она лишь робко отводила взгляд. И когда настало время во всем величии своего статуса и сдержанном великолепии парадного костюма занять место среди храбрецов, Локи не обнаружил Дарселле среди присутствующих. Она сбежала. Сложно описать всю гамму чувств, обуявших его в тот миг. Он любил Дарселле с самого детства и ждал этого дня многие годы. Её взаимность уже давно не ставилась им под сомнение, в свете чего бегство возлюбленной стало для Локи настоящим ударом. Некстати вспомнились её отстранённость и задумчивость в последние месяцы, дни разлуки, которых становилось всё больше... Он полагал, что причина печали его Дарселле кроется в томительном ожидании того момента, когда её положение перестанет быть столь шатким. И теперь внезапное исчезновение невесты стало последним аккордом, растревожившим все глубоко таившиеся предчувствия, от которых он прежде лишь отмахивался. Их официальной помолвке уже не было суждено состояться. По крайней мере, до следующего Ветрнэтра. Локи нашёл её в исторической библиотеке, их излюбленным месте для тайных встреч. Отчего-то это лишь сильнее задело его. На её обнажённые плечи была наброшена богатая шаль искусной работы; тяжёлое парчовое платье, хотя и скрывало почти все прелести девичей фигуры, но вместе с тем, самым выгодным образом подчёркивало её силуэт. Тёмно-русые волосы были собраны в незамысловатую причёску и открывали тонкую и длинную шею. Вид Дарселле, такой прекрасной, юной и, увы, до сих не принадлежащей ему перед лицами всех богов, больно ранил Локи и заставил молодую кровь вскипеть от гнева. – Как смеешь ты выставлять меня на посмешище перед всем дворцом? – его голос звенел от обиды и злости. – Мой принц, - она поспешно обернулась и поклонилась, словно чужая, что вынуждена соблюдать правила этикета. Локи замер, не в силах справиться с ошеломлением. Этот пристыженный и виноватый взгляд, что она бросила на него прежде, чем склонила голову, говорил красноречивее любых слов. Она не выйдет за него. Она разлюбила. – Найди в себе силы объясниться, моя леди, - последние слова были сказаны с издёвкой. С красивого лица Дарселле будто бы исчезли все краски, и на мгновение Локи предпочёл думать, что его возлюбленной двигал страх перед той толпой, что собралась в главном зале, и что чувства её остались прежними. Но затем она сказала: – Я сосватана за господина Хэлтора, – и сердце младшего принца оборвалось. Несколько мгновений спустя он обманчиво мягко рассмеялся ей в ответ: – Как можно быть сосватанной, будучи обещанной другому? – Локи дёрнул за жёсткий воротничок рубашки, натиравший шею. – Или ты одна из тех прелестнейших девиц, у которых половина царского совета в покровителях? – То была воля моего отца, кой перечить я не смею, – полные губы её задрожали, а прекрасные глаза наполнились слезами. – Что я могла ответить светлейшему советнику царя и своей семье? Что мы с вами посмели самовольно признать себя помолвленными без их на то согласия? Вы знаете, что бы это значило для моей репутации. – Ах, вашей репутации! – зло рассмеялся Локи, наступая. Он перенял её официозный тон. Пропасть между ними стремительно разрасталась. – Быть может, вам следовало остаться в зале и принять моё предложение? Однажды вы стали бы моей женой, но вместо этого предпочли придать нашей связи очертания грязной дворцовой интрижки. Должно быть, я стал вам настолько ненавистен! – Как можно! – воскликнула она, всплеснув руками. – Я умру с вашим именем на устах! – Прошу вас, так не заставьте же долго себя ждать! Эти злые и жестокие слова ударили его прямо в солнечное сплетение и заставили отшатнуться от Дарселле. Воздух исчез из лёгких, и сердце будто бы остановилось. Такое нельзя было отозвать или забыть. То была тёмная тяжёлая энергия, словно пепел оседающая внутри на века. За подобное платишь большую цену. В тот вечер принц Локи собственноручно наложил на себя древнее проклятье и навсегда лишился покоя. Красавица Дарселле умерла, вкусив отравленного вина, предназначавшегося для её мужа, спустя много лет после этой безобразной сцены, намертво запечатлевшейся в самом сердце асгардского принца. Как и было обещано, за несколько мгновений до своего последнего вдоха, она прошептала имя единственного мужчины, которого любила. И проклятье расцвело во всей красе. Они встречались снова и снова. Он любил её. Она любила его. Но тёмная сила, разрушительная мощь его проклятья неизменно вставала между ними. Локи был обречён наблюдать за тем, как его любовь умирала в муках. Вновь и вновь. Отравленное вино, стрела, подло пущенная в спину, топор палача, одним ударом отсекающий голову… Однажды в порыве ярости Локи возжелал смерти для своей возлюбленной, тем самым, совершив ужасное предательство, и Вселенная запомнила его просьбу, из раза в раз послушно исполняя её.***
Нью-Йорк, 2012 год
Об Асгарде Дарси из Нью-Мексико знала немного. Во-первых, их царь пенсионного возраста просто обожал раскидываться своими сыновьями направо и налево. И это при том, что их у него было всего двое. А родных – и того меньше. Во-вторых, каждый первый ас был гораздо симпатичнее среднестатистического американца. Да о чём мы вообще говорим? Больше половины населения планеты – симпатичнее американцев. В-третьих, они разговаривали так, будто бы цитировали Шекспира. Ей богу! Ну, или Кастиила из «Сверхъестественного». В-четвёртых, у них вечно возникали проблемы, которые они почему-то предпочитали решать на чужой планете. В-пятых, они казались бессмертными, хотя постоянно утверждали обратное и угрожали друг другу жестокой расправой. Но вы только вспомните, как посланная Локи в Нью-Мексико металлическая фиготень почти снесла голову Тору, а тот спустя минуту поднялся, отряхнулся и как ни в чём не бывало сплясал верхний брейк с молотом наперевес. Или как этот чокнутый покоритель миров в угоду своей обиде и назло папке полетел в ночь холодную без шапки бороздить просторы космоса в гордом одиночестве и при этом весьма удачно приземлился. Это я про Локи, хотя все мы знаем, что и Тор - мастак плавно финишировать. Дарси терзали смутные подозрения – возможно, они всё же были родными братьями? Тем временем, неловкое молчание затянулось, – Локи, похоже, не считал нужным удостаивать её своим ответом, да и сваливать явно не собирался. Короче говоря, её типичные отношения с парнем. Кое-что в этой жизни никогда не меняется. Дарси нашарила ладонью выключатель, и коридор озарился тусклым светом, обнажая перед её взором те детали в облике нежданного гостя, которые прежде не были заметны. Поблёскивающая от крови ткань нелепого костюма, рассечённая бровь, ссадина поперёк носа, белая длинная ладонь, зажимающая рану на боку. И усталый взгляд холодных и почти бесцветных глаз, обращённый в её сторону. – Серьёзно. Проваливай, - Дарси пожала плечами. – Или сюда сбегутся все Мстители вместе с этим храбрым сердцем коротышкой, которого ты без его на то согласия зафрендил на пару дней. – Пожалуй, всё же останусь, – отозвался Локи, не без труда выдавив из себя ослепительную улыбку, которая, впрочем, была уже не так прекрасна, как прежде. Трудно следить за белизной зубов, когда из твоего рта некоторое время назад шла кровь. – Пустое место, помнишь? Ни у кого не возникнет идеи искать меня здесь. – Лицемерный ты подонок, – беззлобно пробормотала Дарси, в глубине души уязвлённая его словами. – Надеюсь, ты истечёшь кровью. Стащив с себя куртку, она закинула её в дальний угол и посмотрела на заляпанный бурыми пятнами и без того грязный пол. Трудно быть равнодушной и независимой, когда твоя квартира – последнее пристанище сбежавшего бога-неудачника. Хотя и верится в подобное с трудом. Ещё отсиживаясь в бункере, она представляла себе, как он ворвётся внутрь, возьмёт Джейн в плен, организует типичный киношный шантаж для Торца, а потом назначит Дарси своей любовницей. Ведь она могла поклясться, что тогда, на Гелликарриере между ними произошло что-то, что ввело в ступор всех, включая саму Дарси. Ой, вот только не надо закатывать глаза! В её голове это вовсе не выглядело, как сцена из «Мадагаскара», где Марти и Алекс мчатся навстречу друг другу, вопя от счастья. Всё было куда проще: она вовсю шутила, а он улыбался; он говорил страшные вещи, а она только отмахивалась. Слова лились рекой, ни один вопрос не оставался без ответа, ни одно ироничное замечание не обходилось без одобрительной ухмылки. В их беседе не возникало никаких неловкостей вроде пауз или гримасы непонимания. Стоило Локи только подвести свою мысль к логическому завершению, как Дарси легко и играючи подхватывала её, трактовала на свой лад, добавляла немного вопросительности и возвращала обратно. Казалось, будто бы этому мужику правда нравится с ней болтать. Это действительно могло длиться бесконечно, словно игра в настольный теннис. Сложно представить, но впервые за долгое время Дарси почувствовала себя на своём месте, искренне довольной и немного взволнованной этим внезапным внутренним подъёмом, что она ощущала. Их взгляды сталкивались, жесты и мимика невольно становились синхронными, он наклонял голову и улыбался, когда она демонстрировала свою напускную наивность и оптимизм, а затем всё начиналось сначала. Он говорил о ней, она говорила о нём. Все присутствующее на авианосце только и делали, что обсуждали его планы, а Локи интересовала лишь тупица Дарси Льюис. Откуда она, что ей нравится, как попала к Мстителям. Он вообще проявлял большой интерес к каждому из своих собеседников, побывавших у него за сегодня. Что это, если не отличное воспитание, а? Разумеется, если опустить эпизоды с угрозами, но, знаете, каждый может подустать под конец дня. Ладно-ладно, вы справедливо заметите, что о своих врагах надо знать всё. Но, чёрт возьми, он уже всё о них знал! Дарси была уверена – Локи написал свою восхитительную речь для Романофф заранее, а затем разучил её, добиваясь абсолютного совершенства. Да, Локи был убийцей, лгуном, лицемером, предателем, сумасшедшим и немного жалким время от времени. Но Локи был и крутым. Настолько крутым, насколько это было возможно для могущественного существа, запертого в аквариуме под наблюдением на потеху всем. И настолько же отвратительным и жестоким, чтобы пойти на поводу у своих детских обидок и разрушить жизни тысяч невинных людей. А Дарси сполна успела налюбоваться последствиями беспросветной глупости царской семейки из Асгарда, пока добиралась до своей квартиры в сопровождении агентов «Щ.И.Т.а», и всё, чего теперь ей хотелось – помимо бутерброда, разумеется, – засветить этому Локи промеж его невероятно красивых глаз. Но, к несчастью, там и без неё всё уже было засвечено и пересвечено. И воняло от него по-человечески ужасно. Говоря начистоту, какая уж тут может быть симпатия, когда всё, в чём ты нуждаешься – это душ, чёртов бутерброд и постель? Здесь уже начинает работать обыкновенное человеческое стремление устранить препятствие, тем более, что это препятствие весьма нетвёрдо держалась на своих двоих. - Довольно! – Дарси схватила Локи за грудки и резко потянула на себя в надежде вытолкать незваного гостя за порог. – А ну, пошёл отсюда! Победа далась ей неожиданно легко – он медленно стал заваливаться в сторону, а затем и вовсе рухнул вниз, словно мешок с дерьмом, едва не утянув Дарси за собой. Стукнув от досады кулаком по стене, она перешагнула через распластавшегося на полу едва живого бога и направилась в ванную. Помыла руки, плеснула немного воды на лицо и, не глядя в сторону Локи, прошла на кухню. Пока закипала вода в чайнике, она успела проглотить половину позавчерашней булки. Дарси было нужно немного времени, чтобы подумать. Джейн часто шутила насчёт её мозгов, но и где сейчас эта умница Фостер? Очень ей помогла её гениальность, когда их заперли в бункере, а планету атаковали инопланетяне. Итак, в части «дано» располагался убийца, предатель и просто гадкий подлец, находившийся не в лучшей форме и очевидно весьма и весьма уязвимый. Была ещё сама Дарси, на первый взгляд никакой особой роли не игравшая. Но тут, знаете ли, всё прямо как в задачках на математических олимпиадах – вам говорят, что не все заданные условия в конечном итоге приведут вас к решению, и кажется, что Дарси и есть именно это бесполезное условие. Но как бы не так. После своего нехитрого позднего ужина (когда она вернулась к себе, на улице уже было темно), Дарси нависла над Локи, словно типичная героиня фильмов ужасов над одержимым дьяволом, искусно притворяющимся мёртвым, и, недолго думая, заявила: – Тебе нужно снять с себя всю одежду. Мёртвым Локи притворялся недолго. Вмиг его ресницы затрепетали, а потрескавшиеся губы растянулись в ленивой ухмылке. – Всё ждал, когда ты предложишь. Как в старые-добрые времена! «Оскар» подлецу! «Оскар»! Как она и предполагала, ткань во многих местах присохла к коже, и Дарси почувствовала тошноту при виде сукровицы, сочащейся из потревоженных свежих ран. Она набрала ванну и позволила двухметровому мужику опереться на себя, пока они вместе не преодолели несколько заветных метров. А потом она осталась и просто смотрела, как Локи прямо в одежде осторожно опускается в воду, которая почти тут же окрасилась в грязно-бордовый цвет. Вряд ли в ближайшее время она примет душ. – Давай-ка сразу договоримся, горе-завоеватель, - Дарси шлёпнула ладонью по воде, дабы привлечь внимание разомлевшего было принца. – Не вздумай меня убивать! Это было бы верхом несправедливости и неприличия после всего, что я пережила из-за тебя. Локи опустил руки на бортики ванной и со вздохом облегчения откинулся на спинку. – Вижу, страдания других людей тебя мало волнуют. Не могу сказать, что удивлён. – Ты видишь здесь других людей? – Дарси повысила голос, и Локи нехотя приоткрыл глаза. – Вот и не умничай. – Я же не сказал, что мне это не нравится. – Что не нравится? Умничать? Локи промолчал. Если бы всем приевшуюся шутку из интернета про «Ой, всё!» можно было разыграть в лицах, то фейс асгардского принца определённо бы одержал победу. – Ладно, - наконец, выдохнул он и снова закрыл глаза. – Ладно? – Пожалуй, не стану тебя убивать. У меня другие планы. Дарси почувствовала себя немного задетой его равнодушием. Она рассчитывала на то, что он искренне возмутится её подозрениями. – Какие это? – присев на краешек ванной, Дарси сложила руки на груди. – Злодейские, какие же ещё? – сквозь зубы процедил Локи и, заслышав звонкий смех, в удивлении воззрился на неё. Дарси тут же умолкла. – Это, - она вытянула вверх указательный палец, – было очень по-человечески.***
Дело вот в чём. Каждый из нас встречается с тысячью необъяснимых вещей, от которых мы предпочитаем отмахнуться или сделать неуклюжую попытку растолковать их с точки зрения науки, чтобы с чувством выполненного долга позабыть об этом. Так, например, бабуле Дарси всегда снилось сырое мясо прежде, чем кто-нибудь из домочадцев подхватывал очередной вирус, школьную подругу вечно преследовало чувство дежавю, а первый парень всегда точно угадывал следующую песню на её плейере. Разумеется, любое волшебство, любое чудо можно объяснить с точки зрения существования Величайшего Разума, но что это меняет для конкретного человека? Вы бы не стали нервничать, узнай о том, что большинство ваших бессознательных путешествий – это остаточная память после прожитых вами прошлых жизней? Если бы вам привели убедительные доказательства того, что все мы бессмертны, но в немного непривычном для нас смысле, вы бы просто приняли это и зажили как прежде? Дарси снились сны об изнанке реального мира, она видела разноцветные потоки энергии, циркулирующие по телам людей, и ещё в детстве заметила, что все поверхности в её грёзах усеяны многочисленными трещинами. Дефектное подсознание, хрупкий внутренний мир и непрекращающееся давление внешних сил, словно отчаянно жаждущих взломать ячейку, дабы соединить все паззлы в единую картину. Однако, при этом, никто из ближайшего окружения девушки не был столь же прекрасно адаптирован к повседневности жизни, как Дарси. За легкомысленностью, дурацкими шутками, бравадой и нелепостью скрывалось спокойствие и мудрость тибетского монаха. Если бы Локи при их знакомстве авторитетно заявил, что её душе несколько тысяч лет, Дарси безропотно бы приняла это на веру, потому что в глубине этой самой души она знала, что повидала и испытала гораздо больше, чем помнила. Она видела этот их Асгард, будь он неладен, и совершенно точно когда-то была знакома с младшим сыном (ладно, не сыном) Одина Всеотца. Поэтому вместо бедственного сигнала тупица Дарси Льюис отправила Джейн Фостер смс, в котором написала о том, что добралась до своего бутерброда и постели беспрепятственно.