Could you make me kiss you? When we decimate the stars?

Знаешь какое сейчас время, Джерард? Сейчас уже вечер, а значит подходящее время, чтобы заняться самокопанием. Просмотр телевизора стал бессмысленной тратой времени и электричества, так как я не вникал в суть происходящего и даже не слышал, о чем идет речь, еще одна попытка: чтение, но и это не привело ни к чему хорошему. Я читал, пытаясь сосредоточиться, но все мною прочтенное казалось набором бессмысленных слов. В итоге я стою у открытого окна в 10 часов вечера и затягиваюсь сигаретой, потеряв счет выкуренному мной за этот день. Оу, я уже выкурил почти всю пачку, из-за чего возникает ощущение, что я выплюну сейчас свои легкие. У этого Фрэнка и правда плохи дела. И я думаю о нем, вместо того, чтобы написать хотя бы одну чертову страницу моего романа, который, кажется, потерпит фиаско. Да и в конце концов, какого черта я думаю о всех, кроме себя? У меня этих проблем тоже хоть отбавляй, почему бы мне не начать разгребать их? Ненавижу эту черту моего характера, которую приобрел с течением времени: заботиться о всех, кроме себя. В любви, в дружбе, в семье — везде я ставил себя на последнее место. Пора завязывать, парень! Выпей чего-нибудь крепкого, чтобы хорошо спать, и не думай ни о чем. Хотя мне совсем ничего не хочется пить, что вовсе не похоже на меня. Выпивать перед сном — это уже как традиция, некий ритуал, ну, как бы я это не завуалировал, звучит иначе: начальная стадия алкоголизма. Но не суть, я вовсе не алкоголик, я — творческая личность. Отходя от окна и спотыкаясь в темноте обо что-то твердое, я поймал себя на мысли, что если сейчас не сделаю что-то с этим хаосом, который творится вокруг меня, то я попросту сожгу дом. Сейчас, когда за окном кромешная тьма и только где-то отдаленно слышится звук изредка проезжающих машин, я решил затеять всемирную уборку. Знаете, иногда ты становишься гиперактивным, и тебя что-то жутко раздражает, а в некоторых случаях вдохновляет, и не важно, какое время суток, тебе хочется это сделать. Так вот и мне захотелось привести свой дом в божеский вид. Для начала я собрал вещи, которые разбросаны в разных комнатах, и все постарался вместить в стиральную машинку, но, кажется, потребуется второй заход. Затем дело дошло до письменного стола и завала на нем, потом я принялся вычищать пятно на ковре от красного полусладкого, которое никак не хотело поддаваться. Нет смысла перечислять все мои действия, но жуткая усталость и дрожь в ногах после трехчасового вылизывания своей обители дали понять, что постарался я на славу. Я не помню, как оказался в кровати. Думаю, это произошло на автомате, когда мой мозг уже не воспринимал происходящего от сильной усталости. И все таки я в очередной раз вынес жизненный урок: нужно делать все постепенно. Я правда надеялся, что после двух месяцев пассивного времяпровождения в кровати или в обнимку с моим белым другом, после выпитого дешевого коньяка, смогу свернуть горы? Черт, да я за всю осень потратил меньше сил, чем за эти три часа. Мое пробуждение было не из приятных из-за солнечных лучей, которые пробивались через достаточно плотные занавески. Разлепив веки, я сразу же уткнулся в подушку из-за яркого света. Настолько ярко, что мои глаза стали слезиться. Очнулся я в достаточно странной позе: моя голова была там, где обычно были ноги, подушка здорово намокла из-за моего активного слюноотделения, а одна нога свисала с кровати. Да я даже когда в стельку никогда так не ложусь. Я либо не дохожу вовсе, либо забиваюсь в самый угол своей койки, где меня уж точно не застанет на утро врасплох солнечный свет, третьего не дано. Внезапно для меня и для моего еще до конца не проснувшегося сознания по всему дому разнесся звук дверного звонка. Незваный гость очень усердно давил на кнопку, вызывая желание быстрей открыть дверь, чтобы покрыть благим матом того, кто находится на пороге. Хотя я знаю, что не буду злиться. Потому что я знаю, кто находится за дверью. Я чувствую. Неохотно потягиваясь, я иду открывать дверь по вычищенному до такого состояния, что можно разглядеть свое отражение, паркету. Теперь нет неприятного ощущения, что к ногам что-то липнет. Я безусловно доволен проделанной работой. Не раздумывая, я поворачиваю ключ в дверном замке, который, естественно, поддается не сразу и вижу на пороге мальчика, который ради забавы продолжает нажимать на кнопку. — Я все меньше убеждаюсь в твоей нормальности, — вспоминая о том, что устроил потоп на своей кровати, я вытираю губы и немного отодвигаюсь, впуская Фрэнка. — Мне казалось, ты понял это еще с первой встречи, — беззаботная улыбка, которая отгоняет остатки сна, почти незаметные лучики морщинок около глаз, синяки, которые приобрели фиолетовый цвет. Я замечаю в нем столько деталей и нахожу его таким красивым. Интересно, он сам видит, насколько совершенен? — А я смотрю, ты вчера хорошо поработал. По крайней мере теперь я точно знаю, что твой диван синий, — Фрэнк уверенно вошел, бросая в угол свой рюкзак и оценивающе осматривая гостиную. — Все для тебя, детка, — мой голос осипший и тихий. Я не знаю, почему он снова ко мне пришел, и тем более мне не известно, что движет его интересом ко мне. Мы теперь типа друзья? Школьник и взрослый мужчина. Несмотря на его возраст с ним легко и приятно общаться. Хоть мы и контактируем не так долго, но я успел привыкнуть к тому, что Фрэнк бывает в моем доме, разговаривает со мной, соблазняет меня , веселит меня. Я привязываюсь к тому чувству, что в моем доме слышится еще чей-то голос, кроме моего. Это так запутанно и неправильно, но в то же время так легко и безобидно. И я не боюсь бросаться такими словами как "детка, крошка, малыш", потому что понимаю, что это не будет воспринято всерьез. — Я тебя разбудил что ли? — нет, блять, у меня просто так волосы похожи на воронье гнездо, и я в дурацких пижамных штанах. Ох, да я в голубых пижамных штанах в полосочку, которые подарил мне братец на прошлое Рождество, сочтя это классным подарком. — Уже полдень, столько спать вредно для организма, особенно для такого старого, как у тебя. — Для меня сейчас только утро. Я же не школьник, могу спать сколько захочу, — мое выражение лица будто говорило: "Да, сучка, я тебя сделала". От чего Фрэнк с усмешкой проглотил мои слова. — Кстати, как успехи в школе? — это прозвучало так стервозно, словно я в очередной раз задевал его тем, что он еще учится. Но я вовсе не это имею ввиду, я знаю, как в школе нелегко, поэтому даже немножко ему сочувствую, совсем чуть-чуть. — Мне удалось незаметно слинять с двух последних и самых нудных уроков, а еще меня не повели к директору за вчерашнюю драку. Можно сказать, что день прошел успешно, — самодовольно подняв подбородок, подросток подошел к холодильнику и начал рассматривать стикеры и прочие штуковины, которые крепят на холодильник. — Бессмысленная писанина, чей-то номер, опять бессмысленная писанина... О, что за парень рядом с тобой? — Фрэнк отклеил фотографию, которая держалась на слабом магнитике. — Это мой брат, — равнодушно сопровождая взглядом его действия, я встал в дверном проеме и скрестил руки на груди. — Брат? Совсем не похожи. Если только...Не-а, совсем не похожи, — его лицо было таким сосредоточенным и забавным, когда он разглядывал нашу совместную с Майки фотографию, сделанную на каком-то семейном празднике, что я невольно задумался о том, как у такого милого создания может быть столько проблем. — Я возьму бутылку пива? — оставив в покое фотографию, Фрэнк принялся рыться в холодильнике, как бы невзначай нагибаясь все ниже, открывая мне вид на очень даже неплохой зад для семнадцатилетнего паренька, на что я устало потер глаза и еще раз убедился, что проведу остаток своей жизни в тюрьме за педофилию, если кто-то увидит, как я смотрю на этого парня. — Делай, что хочешь. Мне надо отлить. — Только не задерживайся, а то я приду на помощь. — Ну нет, уж с этим я сам разберусь, — еще раз осмотрев Фрэнка, убеждаясь, что его можно оставить одного на несколько минут, я направился в туалет. Я все-таки даже зубы не успел почистить после сна. Я оставил его всего на десять минут, а он уже перерыл все мои альбомы с фотографиями, при этом активно опустошая мою последнюю бутылку пива. Ему не идет это. То есть, для меня он совсем не совместим с алкоголем или с сигаретой между пальцами. Я не знаю как объяснить, ему просто не идет это, вот и все. Это как кому-то не идет болотный уродливый свитер грубой вязки, этот человек просто смотрится в нем нелепо. Так же и Фрэнк, он просто нелепо смотрится с бутылкой в руках. — А я смотрю, ты много где преуспел, — подросток увлеченно рассматривал фотокарточки пятилетней давности, где я еще не был сгустком отрицательной энергии и от меня не несло, как от пивного бочонка. — Это что, Япония? — Фрэнк показал фотографию, на которой был изображен Майки и мой давний приятель, с которым я уже давно потерял связь. — Токийский Диснейленд, — уточнил я и почувствовал на себе вопросительный взгляд Фрэнка. — Что? Мы были пьяные. — Расскажи о себе, Джерард, — парень отложил альбомы в сторону, удобнее устраиваясь на диване, словно ребенок, который ждет сказку на ночь. — О, поверь, я самая нудная и посредственная персона, которую ты знаешь. — А с самооценкой, я смотрю, у тебя тоже не все в порядке. Поверь, ты один из немногих, при виде которых мне не хочется блевать, — от этих слов я просиял, что не ускользнуло от внимания Фрэнка. Мое настроение зависит от слов или действий мальчишки, что немного огорчает, так как я чувствую некоторую зависимость от этого парня. — Ну, я вообще из Нью-Джерси, — думая, с чего начать, я сел рядом с Фрэнком, который решил принять горизонтальное положение на моем и без того тесном диване. Даже учитывая его маленький рост, ноги Фрэнка все же оказались на мне. — Вырос в Нью-Джерси, там же и выучился. Если честно, не город, а свалка, но в нем есть что-то особенное, из-за чего хочется вернуться. Ну, что еще? У меня полноценная семья, с которой нас объединяло только то, что мы жили под одной крышей. На чистоту, если бы не Майки, то я бы давно переехал сюда. И я не знаю, почему я выбрал именно Калифорнию, может, потому что это единственный штат, в который мои родители не в состоянии совершать частые поездки, — я продолжал рассказывать, и мне действительно есть, о чем поведать. И, кажется, мой монолог может затянуться до вечера, но пока Фрэнку не наскучит, я буду говорить. — У меня есть работа, которую я люблю и ненавижу одновременно. У меня нет потребности завести семью или заботиться о том, кто подаст мне в старости стакан воды. Я живу в свое удовольствие, хотя понимаю, что иногда бесцельно провожу дни, которые отведены мне на этой грешной Земле, — театрально произнося последнее предложение, я перевожу взгляд на Фрэнка, который мирно посапывает, подперев щеку рукой. Его разбитая губа до сих пор заставляет меня морщиться, потому что я не понимаю, как можно так широко улыбаться, когда твое лицо в таком плохом состоянии. Спадающая на лицо челка, которую так и хочется заправить за ухо, создает волшебную тень на лице Фрэнка, от чего он кажется еще красивее. — Интересно, и на каком моменте ты отрубился? — говоря в пустоту, я аккуратно убираю ноги мальчика и бесшумно направляюсь к своему письменному столу, оглядываясь на диван. Может, сегодня стоит попробовать?