Could you make me kiss you? When we decimate the stars?

Невозможно. Непозволительно. Неправильно. Как в мгновение ока все смогло обернуться в пользу этого мальчишки? Почему я так легко ведусь на поводу этих провокаций с его стороны? Я, взрослый мужчина, который отдает отчет в своих действиях, почти был соблазнен подростком. Но эта его притягивающая аура, сносящий крышу взгляд, в нем есть что-то, чем не наделены его сверстники. — Ты почти меня поймал, гаденыш. — Демонстративно заправляя спадающую прядь волос за ухо, я снова подошел к плите. Мой поздний завтрак и правда немного подгорел, а бекон и вовсе превратился во что-то страшное. И все из-за этого Фрэнка, который сидит рядом, довольно виляя ножками, и тихо хихикая. Закончив с приготовлением яичницы и выложив все на тарелку, стараясь сделать все более презентабельнее и аппетитным, я в очередной раз осознал, что писать у меня получается лучше, чем готовить. — И даже не поделишься? — Спрыгнув с тумбы, Фрэнк сел напротив, закинув ноги на стол. Этим своим действием он бросил мне вызов. — Знаешь, я тут ем. — Как давно я не пробовал нормальную еду? Эта острая еда быстрого приготовления, кажется, притупила мои вкусовые рецепторы. Но яичница с беконом получилась очень даже сносная, с учетом того, что я отвлекся на ходячий комочек обаяния и сексуальности, под названием Фрэнк. — Если ты не уберешь ноги со стола, я одним движением ноги отправлю тебя на свой грязный пол. — Нет, я совсем не зол, это даже увлекает, что ли. Улыбка, которая по непонятным причинам появилась на моем лице, только раззадорила парня. — Где ваши манеры, мистер? Кто же так обращается с гостями? — И все таки Фрэнк соизволил убрать ноги со стола, но вместо этого он поддался вперед, что не могло не вызвать у меня напряжения. Языком, парень провел по нижней губе, слизывая еще немного сочащуюся кровь. Это невинное действие с его стороны заставило меня и вовсе прирасти к стулу. Гребанный змей-искуситель. — Ты мне испортил аппетит. — Нет, это не так. На самом деле сейчас я готов съесть самого большого слона, который только может существовать, но терпеть эти провокации... у меня попросту не хватит сил. Встав из-за стола и отправив остатки своего завтрака в мусорный бак, я взял бутылку холодного пива и направился в гостиную. Фрэнк, не посчитав мое поведение намеком на то, что я хочу побыть один, пошел следом. — У тебя проблемы с алкоголем? — Убрав мою рубашку с дивана и отправив ее на пол, парень сел в позу лотоса, взяв небольшую подушку в руки, и снова принялся буравить во мне дыру своим взглядом. Я же, в свою очередь, вальяжно закинув ноги на декоративный столик, принялся щелкать каналы и медленно потягивать пиво из бутылки. — Почему ты такой странный, Фрэнк? — Мне скоро можно будет читать лекции о том, как незаметно и правильно переводить разговор в другое русло. Ну, а что я могу ответить? В этом вопросе я бессилен, потому что у меня правда имеются проблемы со спиртным. И пиво — это еще не самое страшное, что я могу себе позволить. — Я самый обычный, Джерард. — Когда он произносит мое имя, то каждая клетка моего тела наполняется странным чувством. Я бы не отказался, чтобы он произносил 'Джерард' подо мной. Это провал. У меня гребанный недотрах, с которым надо что-то делать, иначе я буду набрасываться на невинных детишек. — А вот ты странный, тебе удалось меня заинтересовать. — Надо ему как-нибудь сказать, что так откровенно пялиться на людей не соответствует этикету. — Весьма польщен. — Я равнодушно щелкал каналы, не находя ничего интересного. Что за дерьмо сейчас крутят по телевизору? — Расскажи о себе. — Мельком взглянув на Фрэнка, который увлеченно пожевывал колечко в губе, я не мог не заметить, как выражение его лица снова стало сосредоточенным и мрачным. — Не люблю отвечать на этот вопрос. — Недавняя игривость и приподнятое настроение испарились, передо мной снова сидел мальчик с пустым взглядом. Я уже думал в очередной раз перевести тему, но парень неохотно заговорил. — Ну, мне 17, я учусь в самой отстойной школе и нахожусь в самом отстойном окружении. — Его губы дрогнули в нервной улыбке. — Почему же все так мрачно, Фрэнки? — Фрэнки. Это вырвалось случайно, совершенно неконтролируемо. На что парень изогнул бровь, типа "Ты серьезно? Фрэнки?". — Да потому что. Все отстой. Все окружающие меня люди такие ограниченные и лицемерные. Из них просто бешеным потоком льется гниль. А эти пустые слова, которыми они разбрасываются направо и налево, но которые ровным счетом ничего не значат. Отвратительно, я презираю свое окружение. — Зрачки мальчика сузились, на лбу начала виднеться вена от напряжения, а руки стали сильнее сжимать подушку. Он буквально выплевывал эти слова с такой ненавистью и отчаянием, что по моей спине прошлась дрожь. — А семья? Разве твоя семья не может поддержать тебя? — Я вспомнил своего брата, который каждый раз вытаскивает меня со дна, вспомнил мать, которая, так или иначе, переживает за меня, и даже вспомнил отца, с которым у нас не самые теплые отношения, но от него я иногда получаю дельные советы. — Семья? — Нервно проговорил Фрэнк, посмотрев на меня так, будто я сморозил какую-то глупость. — У моей матери восемь лет назад обнаружили тяжелую форму шизофрении, когда она осколком тарелки пыталась расцарапать лицо, утверждая, что я не ее сын. Она не узнает собственного сына, понимаешь? — Подросток был на грани истерики, а я ничего не мог поделать, кроме того как растерянно смотреть на него и ловить ртом воздух. — Мой отец из кожи вон лезет, чтобы расплатиться за лечение, от чего он стал агрессивным и периодически отрывается на мне. Это слишком много на одного меня, Джерард. — Я просто сидел и, как последний идиот, пытался подобрать нужные слова, но что тут говорить? Все слишком дерьмово. Заметив, как мне неловко, Фрэнк опомнился, будто выходя из транса. — Слишком много правды на сегодня. Мне пора. — Он молниеносно встал с дивана и, захватывая рюкзак, направился к двери. — И да, кстати, — я повернулся в его сторону, — я не забывал ключи. — Он помахал перед собой связкой ключей, и снова эта улыбка, будто не он только что рассказывал мне про все то дерьмо, что творится у него в жизни. До моего слуха донесся звук закрывающейся двери, и я продолжил пялиться в бесполезный ящик, по которому крутили оперу. Мне просто сейчас требуется время, чтобы переварить эту информацию. Я не слышу звук телевизора, я нахожусь в подвешенном состоянии. Все так странно: и этот Фрэнк, и его история, и мои эмоции. После общения с ним я словно выжатый лимон, но это приятная усталость. А как хорошо он маскирует свои переживания. Этот мальчик начинает влиять на меня и мое состояние. И что ты за человек такой, Фрэнки?