Роль

                    Поздним вечером в освещённой гостиной были зашторены окна. Хорошо одетая красивая женщина сидела на диване и беззвучно плакала, подпирая лоб тонкой белой ладонью. Её муж стоял у окна и молча смотрел на неё. Тишина, нарушаемая только почти неслышным шмыганьем носа, висела долго.       - Покажи-ка ещё раз снимок, - всё, что сказал мужчина спустя долгое молчание.       Женщина с силой швырнула маленькую черную карточку на диван и, закрыв лицо руками, всё-таки зарыдала. Мужчина тихо подошёл и молча поднял карточку. Он долго всматривался в изображение, не обращая внимания на истерику жены, а потом тихо спрятал снимок и по-прежнему невозмутимо подошёл и сел прямо перед ней.       - Прекрати рыдать, - очень требовательно и твердо сказал он, - Ната, прекрати рыдать, - повторил он, спустя несколько секунд, - посмотри на меня.       Рината судорожно всхлипнула и, сжав губы, подняла глаза на Бориса.       - У меня для тебя две новости, - очень твердо и однозначно произнёс тот, - во-первых, ты будешь рожать этого ребёнка. Это не обсуждается. Во-вторых, ты не будешь от него отказываться. Я люблю тебя больше жизни, Ната, но я готов с тобой развестись, если это будет нужно, чтобы быть рядом с этим ребёнком, понятно?       Рината опять тихонько завыла, крепко сжимая его руки.       - Ну же, успокойся, - попросил Борис, обнимая её, - посмотри сюда! – чуть отстранившись, он поднял маленький и темный снимок, - это наш сын. Мой и твой. И мы будем любить его, каким бы он ни был. Понятно?       - Любить мало… - сквозь слезы с трудом выдохнула Рината.       - Ни черта не мало! – мигом возразил Борис, - это всё, что нужно любому ребёнку! Всё остальное придёт от этого первого.       Рината сжала губы, но ещё один приступ рыданий сдержала, блестящими глазами пристально глядя на мужа.       - Нас много, мы справимся, - тихо пообещал Борис, пристально глядя на неё, - надо с мамой поговорить, что она скажет…       - О чём это вы хотите поговорить? – послышался звонкий, несколько требовательный голос. Мишель Артуровна стояла в коридоре и спокойно смотрела на дочь с зятем.       - Мама, а вот и вы! – радостно улыбнулся Борис, поднимаясь на ноги, - пойдёмте, пожалуйста, в кухню, есть разговор...       С этими словами он подошёл к тёще и, деликатно взяв её за плечи, невозмутимо повёл по направлению к кухне. Рината робко поплелась следом.       - Ну чего случилось-то? – звонко недоумённо спрашивала Мишель Артуровна по дороге, - сделали это своё?..       - Да, сделали, - быстро выпалил Борис, останавливаясь перед обеденным столом.       - Ну и кто? – взбудоражено спросила Мишель Артуровна, улыбаясь и уперев руки в боки.       - Мальчик, - всё так же быстро и невозмутимо ответил Борис.       - О! – довольно взмахнула рукой Мишель Артуровна, - как ты хотел!       - Да, - согласился Борис, - проблема в другом. Вы присаживайтесь.       - Не буду! – непреклонно заявляет Мишель Артуровна, мотнув головой, и сразу становится понятно, что спорить с этой женщиной в таком состоянии бесполезно, - ты выкладывай.       - Ладно, - спокойно вздыхает Борис, оборачиваясь, убеждается, что Рината уже села и уже успокоилась, и лишь после этого, вновь повернувшись к тёще, говорит, - у нашего ребёнка нет рук.       Рината сидит, низко опустив голову, Мишель Артуровна замирает, всё так же стоя с кулаками на поясе.       - Понятно, - совершенно невозмутимо говорит она.       - Просто, не развились руки… - по инерции поясняет Борис, ожидавший совсем другой реплики.       - Я поняла, - однозначно утверждает Мишель Артуровна, - я не глупая, мне повторять не нужно. Давай лучше с тобой сразу договоримся: если вам с Риткой такой ребёнок не нужен, вы отдавайте его мне. Я сама его выращу и человека из него сделаю…       - Подождите-подождите… - поспешно и несколько взволнованно прерывает Борис, - речь не шла о том, что мы отказываемся от ребёнка. Он-то как раз нам нужен. Вопрос был… - он на секунду осекся, но всё же невозмутимо продолжил, - вопрос был в том, нужен ли вам такой внук и… будете ли вы принимать участие в…       - Слышь, умник, - в свою очередь, перебила Мишель Артуровна, выразительно кивнув головой, - я тебя очень уважаю, но если ты сейчас рот не закроешь, я тебя тресну.       Борис замер с широко раскрытыми от удивления глазами. Угроза со стороны тещи прозвучала очень убедительно и очень непривычно… Никогда он ещё не слышал таких реплик с её стороны, во всяком случае, в свой адрес.       - Ты как вообще мог подумать, что я от своего внука откажусь? – очень серьёзно и сердито произнесла Мишель Артуровна, - да ещё и по такому дешёвому поводу!       Борис выдохнул и, едва заметно улыбнувшись, присел за стол.       - Я когда-то себя проявляла, как плохая бабушка?! – наступала на него Мишель Артуровна, - я когда-то к Адельке плохо относилась?! Ты мне скажи, почему ты так обо мне думаешь?!..       - Всё в порядке, мама, я отлично о вас думаю, - заверил Борис, - вы прекрасная бабушка, и для Адельки, и в принципе. Я очень рад, что вы с нами…       - Тоже мне… - буркнула Мишель Артуровна, ставя чайник и тоже садясь за пустой стол.       - Ритка просто расстроилась, - тихо сказал Борис, с нежностью и легкой улыбкой глядя на жену, всё ещё тихо сидевшую у стеночки с очень несчастным видом, - перенервничала…       Рината ещё раз тихо всхлипнула и обиженно отвела глаза.       - Пф! – пренебрежительно фыркнула Мишель Артуровна, - тоже мне! Ты мать! Тебе в первую очередь наплевать должно быть!       - Мам, прекрати, пожалуйста! – заплаканно, но громко воскликнула Рината сквозь новые слёзы.       - Не прекращу, - заверила Мишель Артуровна, - а ты не смей от ребёнка отказываться, поняла?! А иначе потом всю жизнь жалеть будешь. Никого не слушай, никаких врачей, никаких подруг! Слушай нас с Борей. Я много чего пережила, и это переживу. Главное, чтобы голова была, остальное ерунда.       - Да, - поспешно согласился Борис, - именно это я и хотел сказать.       Рината всё так же сидела заплаканная, старательно утирая лицо взятой со стола салфеткой, и никак не могла остановиться.       - Мам, спасибо конечно, но только не надо мне говорить, что мне должно быть наплевать на моего ребёнка! – сквозь рыдания говорила она, - мне не наплевать на то, каким он родится, понятно?! Я не хочу, чтобы он был каким-то не таким, я просто хочу нормально ребёнка! Я понять не могу, почему именно я?!.. Я не могу понять…       Рината залилась новой волной рыданий.       - Прекрати истерику, - негромко, но твёрдо сказала Мишель Артуровна, - если ты, значит так надо. Значит…       - Мама… - прорезал пространство робкий детский голосок.       Мишель Артуровна осеклась, резко удивленно развернувшись.       Адель стояла в темном дверном проёме и полуприщуренными сонными глазами серьёзно смотрела на взрослых. На ней была огромного размера папина футболка, используемая девочкой в качестве ночнушки. Её появление мигом прервало назревающую перепалку.       - Солнышко, - улыбнулся Борис, - ты чего не спишь?       - Да так, просто… - тихонько ответила Адель, - что-то не так с моим братиком или сестрёнкой?..       - Братик, милая, - негромко сказал Борис, - у тебя братик.       - Хорошо, - Адель похлопала озадаченными глазами и серьёзно сомкнула губы, - с ним что-то не так? Почему мама плачет?       Ей не ответили. Рината снова звонко всхлипнула, в очередной раз судорожно вытирая слёзы.       - Иди сюда ко мне, - едва дрожащим голосом позвала она, протягивая руки к дочери.       Адель мигом сорвалась с места и подбежала к маме, встав рядом с ней в её объятия. Рината крепко прижала дочь к себе, целуя её в растрепанную макушку.       - Всё хорошо, милая, - сквозь слезы негромко произнесла она, - у тебя отличный братик. Самый лучший.