Роль

                    - Перехват первый пошёл! – Света похожа на футбольного тренера, она кричит очень звонко и очень импульсивно, скача с ногами по кроватям. Я никогда не видел её такой, а потому смотрю с широко распахнутыми от восторга глазами!       - Влево! Теперь к тумбочке!       Площадка наполняется грохотом опрокинутой тумбочки – не очень эпичным грохотом, так как она заранее отчищена от содержимого. Вообще вся площадка пока заранее отчищена практически от всего.       - Замах, удар! – орёт Света, мне со всего места как всегда плохо видно, но через пару мгновений Никита с Томасом заваливаются прямо вот рядом со мной, и тогда видно становится нормально.… Драка «Черным» вниз, «Лорд» всё-ещё крепко обхватывая его одной рукой, а свободной старательно лупит, потом перекат, ещё парочка взмахов внушительными кулаками Никиты, после чего он благополучно ретируется…       Да уж! Ребята запыхавшиеся и тяжело дышащие, я афигевший, Света спускается на пол и поправляет волосы.       - Кхм… - тихонько откашливается она, - вот, как-то так, - небрежной интонацией произносит Света, как ни в чем не бывало, махнув ладошкой, - как тебе постановочка?..       Андрей выразительно выдыхает, многозначительно мотнув головой.       - Вообще, очень даже убедительно, - негромко, но отчетливо слышно говорит он, - грима добавить, и…       - Ну, это-то понятно! – суетливо машет рукой Света.       - А они могут без твоего руководства то же самое сделать? – серьёзно осведомляется Андрей.       - А… - поняв свою ошибку, Света несколько растерянно хлопает ресницами, - да, конечно! Это я от волнения командовать начала…       - Слушай, ну в принципе, мне все нравится, - выводит Андрей, жестикулируя, - единственное что, может быть, имеет смысл ещё раз отрепетировать? Просто нам хорошо бы с одного дубля всё снять. Сцена такая, что к ней подготавливать каждый дубль и долго, и хлопотно. К тому же эмоционально – стрессовая ситуация, долго они не протянут.       Я помню, как протянул в стрессовом состояние около часа! Но напоминать об этом, так и быть, не стал. В конце концов, такая предусмотрительная забота со стороны господина режиссера весьма приятна!       - Не знаю, - выразительно пожала плечами Света, выставляя вперёд ладони - это уж тебе решать, руководи.       - Ладно, в любом случае постановка отличная, - ещё раз суетливо похвалил Андрей, уже явно собираясь вновь куда-то бежать, - молодец.       - А чего в единственном числе-то? – возмутилась Света, - ребята тоже месяц пахали мама не горюй!       Никита и Томас со своего места многозначительно машут ладонями, довольно улыбаясь.       - Так, не всё сразу, - разочаровывает их Андрей, - вот отснимем, тогда похвалю.       И, таки, убегает.       - Молодец, Том, - хвалит напарника Никита, разминая шею, - вообще почти ни разу не стукнул.       - Ну, так! – с наигранным самодовольством хмыкает Томас, всё-ещё продолжая валяться на кровати, - мастерство!       - Ага, - насмешливо хмыкнул Никита, - только пока ты это мастерство нарабатывал, мне уже челюсть только скотчем можно было склеивать.       Саша, сидящий на противоположной стороне кровати, негромко хихикает.       - Эй! – выразительно поднимает указательный палец Томас, - кто старое помянет, тому зуб вон!       И вот это уже была всем ирониям ирония! Я захохотал. Никита тоже.       - Блин, Томас! – качая головой, смеялся он, - вот, вроде ничего-ничего, а как что-нибудь такое сказанёт, так…       Из коридора к нам присоединяются Мехак, Марк и Артём. Все не загримированные, но все пока ещё бодрые.       - Ребят, вы не в курсе, как мы работаем? – осведомляюсь я, - перерыв сейчас или как? Что сказал наш Великий и Ужасный?       - Да, перерыв, - отвечает Тёма, - потом репетиция, потом съемка.       - Хорошо…       - Почему вы называете его Великим и Ужасным? – непонимающе хмурит брови Никита, - он же совсем не ужасный…       - Ну так, - вступаюсь за кличку я, - мы говорим это с иронией.       - А почему вы его иронизируете? – продолжает Никита, - он же очень неплохой режиссер…       - Слушай, ты что, из общества защиты Андреев? – невозмутимо поинтересовался я, чуть наклонив голову на бок.       Никита сдавленно улыбается и не отвечает.       - Ну на вас, - с улыбкой чуть насмешливо говорит он, - вам лишь бы посмеяться и поиронизировать.       - Есть такое, - покорно соглашается Саша.       - Тёма! – окликаю я, на что Артём мигом поворачивается, - я погуглил про Андрея.       Тёма мигом расплывается в довольной, нетерпеливой улыбке.       - Ну и как? – спрашивает он, поднимаясь с места и подходя поближе ко мне, - удивился?       - Да, - исчерпывающе и честно отвечаю я, - удивился.       - Ты посмотрел этот фильм? – всё-ещё широко улыбаясь, спрашивает Тёма, присаживаясь на край кровати рядом со мной, явно настроенный общаться на эту тему.       - Да, - снова отвечаю я, тоже улыбаясь, - посмотрел.       - Ну и как тебе?       - Эм… - улыбаясь под довольными взглядами Тёмы и уже быстренько подтянувшегося к нам Мехака, я пытаюсь подобрать нужное слово, и в итоге нахожу лишь, - экспериментально…       Тёма смеётся, должно быть, над тем, что такое определение весьма исчерпывающе. Дело в том, что фильм этот действительно необычен, и главная необычность его в том, что всех героев-чаек играют актёры люди… В этом плане фильм чем-то похож на спектакль, разыгранный не на сцене, а в окружение… Кстати, окружение там ё-маё! Пейзажи те ещё, морские, прибрежные, гористые, тропические… Явно с усердием они искались, и это так же делает фильм волшебным. Чайки тоже мелькают. Настоящие чайки, они как-то вдруг появляются в кадре как главные герои, а потом снова сменяются лицами актёров. Как будто нам просто не дают забыть, о ком на самом деле идёт речь. Человеческие лица создают небольшую даже комичность. Изредка. Но сам ход через образ и эмоции человека завораживает. Человек, парящий в небе. Но вовсе не возникает ассоциаций с ангелами! От чего-то понятно, что это именно чайка! Пожалуй, это то, что восхитило меня больше всего... Не во всех кадрах есть крылья, кстати. Лишь в некоторых, и при том они оказываются то вместо рук, то за спинами, как у ангелов. Никакой конкретики, короче говоря. В этом плане фильм в какой-то мере рвет рамки.       - Нет, это очень неплохой фильм, - с умным видом встревает в диалог Мехак, - совсем чуть-чуть пафосный.       Мы снова весело хихикаем.       - Ну, там повесть такая… - продолжает Мехак, - возвышенная очень, на возвышенном настроении. Это чревато в плане экранизации, что может получиться пафосно. Андрей это, в принципе, преодолел, не слишком пафосно получилось. И, что важно, идея при этом не потеряна! Там в книжке, если вы её читали, очень конкретная идея. И при экранизации, тем более при экспериментальной версии, там теоритически можно было такой драмы раздуть, так исказить идею… Андрею это явно не нужно было. Он передал идею, при том сделал это красиво и эмоционально.       - Я плакал, - согласился с его словами Артём, - почти… - прибавил он, опустив взгляд.       Мехак коротко усмехнулся.       - А вы обратили внимание, какая актриса красивая? – не очень в тему с улыбкой замечаю я.       Все основные роли, разумеется, мужские, но вот в эпизодах женщин ничуть не меньше, а на ту актрису я как-то сразу обратил внимание. Она мне особенно воздушной показалась…       - Девочка такая, темненька… - не обращая внимания на выразительные взгляды ребят, уточняю я, - одного из учеников играла… не обратили?..       Мехак с Артёмом смеются.       - Понятно всё! – восклицает Тёма, - каждому своё. Мехак тут про глубокий смысл, а Серёжа про девочку.       - Да ну вас, - наигранно обижаюсь я, - смысл я тоже уловил!       - А остальные фильмы Андрея смотрели? – проверяет нас на эрудицию Мехак.       - Нет, ты чего, я не успел, - выдаю я.       - Я смотрел, - довольно отзывается Тёма, - я все три смотрел.       - «Небо над городом» меня умилило, конечно, - с выразительной улыбкой заявляет Мехак, - сюжеты там такие… прям трогательные, и вообще всё так мило… Я сначала вообще не узнал Андрея! А потом только я сообразил, что это сейчас он такой у нас серьёзный и опытный морской волк… А фильм-то снимался когда ему двадцать с лишним было. Такой, знаете… юношеский романтизм, если совсем утрировать. Я прям на него другими глазами посмотрел!       Мы хихикаем, а я уже ставлю себе жирную галочку посмотреть этот фильм! После такого очерка-то!       - Я всё хотел об этом с самим Андреем поговорить, - признается Тёма, - больше о «Чайке», но и об остальном тоже можно…       - Ну, так и чего? – с улыбкой спрашиваю я.       - Да… - Тёма застенчиво запинается, - я стесняюсь, на самом деле…       Мы с Мехаком почти что засмеялись.       - Ну ты даёшь! – воскликнул я, - нашёл, кого стесняться! Урвем момент и спросим всё в мельчайших подробностях!       - Да, только когда он не очень занят будет, - предупредительно прибавляет Мехак, - действительно, надо урвать момент в какой-то спокойной обстановке…       Обстановка на площадке, и вообще на всей базе, сейчас действительно была более чем неспокойная. Сновали и перекрикивались режиссеры и помощники, сверялись в настройках и готовили аппаратуру операторы и звукачи, чуть хныкал Вовчик, волновалась Миссис Мейер. Среди всего этого мы не сразу заметили скромно просочившуюся в дверь фигуру...       - Мария Сергеевна! – первым осеняет Томаса, и от неожиданности он орёт на полдома.       Мы все, разумеется, сразу же начинаем вертеть головой по сторонам и вскоре замираем с широко открытыми ртами.       - Я много раз просила, можно просто по имени, - весело говорит женщина у стены, довольно улыбаясь.       - Мариам! – исправляется Томас, срываясь с места одновременно с остальными.       - Здравствуйте, мои дорогие! – радостно восклицает Мариам, подбегая навстречу и принимаясь по очереди обниматься с актёрами.       Я хочу вскочить и подбежать ко всем. Это один из тех редких моментов, когда я забываю о травме. Сейчас вот это произошло от удивления. Срабатывает старая привычка… Я запинаюсь, когда с первой попытки вскочить не получается, но виду не подаю, продолжая с улыбкой смотреть на круг обнимающихся. Правда, Мариам и так про меня не забывает и подходит сама.       - Привет, Серёж, - произносит она, наклоняясь и обнимая меня.       - Здравствуйте! - с широченной улыбкой отзываюсь я.       - Мы очень рады вас видеть, - лишний раз говорит Тёма.       - Я тоже очень рада, - отвечает Мариам, - да, отпуск мой немного затянулся…       Что правда, то правда. По словам Стёпы, Мариам уезжала на две недели, но не видели её мы уже целый месяц.       - Ну, вы же и без меня прекрасно справляетесь? – с улыбкой замечает Мариам, разводя руками.       - Ну да, в принципе… - пожимает плечами Никита.       - Но мы всё равно соскучились!       - Я тоже соскучилась, дорогие мои.       - Ну, вы отдохнули?       Мариам умилённо усмехается.       - Я да, - отвечает она, мотнув головой, - а вот вы поработали?       - Не то слово! – восклицаю я, - мы репетировали не покладая рук.       - Я с Фазанами снимался, - мигом хвастает Саша.       - Оу, - улыбается Мариам, - ну и как они тебе?       - Отличные ребята! – без колебаний отзывается Саша, - я удовольствие получил!       - Ну, это отличный признак…       Нашу толком не начавшуюся отрывистую беседу прерывает Андрей. Он появляется на локации в своём репертуаре, пятясь задом наперёд и сосредоточенно переговариваясь о чем-то со звукачём… Затем разворачивается и невозмутимо обращается к уже к нам:       - Так, ребят, мы сейчас начинаем репетицию, - объявляет он, - потом мы полчаса гримируемся и готовимся к дублю. И потом мы снимаем. Вопросы есть?       - Вопросов нет, капитан! – звонко откликаюсь я.       - Отлично, по местам.       Вот так вот. Просто и со вкусом. Без лишних соплей! Уважаю этого мужика!       Репетиция проходила основательно. К виду драки я постепенно привыкал. Прерывая прогоны, нас натаскивали по репликам! Больше всех досталось тогда Томасу.       - Не то, ещё раз! – раз в десятый скомандовал Андрей, стоя с угрожающе сложенными на груди руками.       - Я спрашиваю, заткнёшься ли ты?!! – в очередной раз выдаёт Томас, как можно агрессивнее.       - Нет, - вздыхает Андрей, - это не то…       - Каждый раз по-разному получается, - с сожалением скривился Томас.       - Да, но нужно так, чтобы мне понравилось, - спокойно сказал Андрей, - и потом хорошо бы повторить. Сейчас было слишком агрессивно. Попробуй… более отрывисто что ли…       - Ладно… - Томас откашливается, - я спрашиваю! Заткнёшься. Ли ты?!       Фраза, произнесённая в десятый раз, начинает звучать для нас забавно… Вне зависимости от того, как она произносится.       - Нет, - говорит Андрей, - не убедительно.       - Я спрашиваю, заткнёшься ли ты?!!       - Нет! Томас, знаешь, что я думаю… - Андрей на самом деле довольно спокоен. Он вообще несколько рвет в моих глазах стереотип о том, что все режиссеры нервные. Вывести его из себя нам ещё пока не удавалось, - попробуй начать фразу прямо очень агрессивно, чтобы было понятно, что ты сорвался, а продолжить негромко, но угрожающе. Понимаешь?       - Эм… - Томас замирает, явно прикидывая в голове, как оно должно выглядеть, - кажется, да, - выдаёт в конце концов он.       - Ну давай, попробуй.       Томас откашливается и пару секунд собирается с мыслями.       - Я СПРАШИВАЮ, - внезапно кричит он с таким напором, что я испуганно моргаю, - Заткнёшься, - отчетливо проговаривает Томас, резко понизив голос, - ли ты? – ставит он негромкую, угрожающую точку.       - Неплохо, - кивает Андрей, - да, мне нравится. Ещё раз теперь так же попробуй.       Томас повторяет ещё раз. И у него действительно получается почти точно так же.       - Остынь, - хмуро, но тоже весьма напряженно подхватывает Никита, и делает паузу… - Красоту попортишь, - проговаривает он с совсем малой долей пренебрежения, и даже не расслабленно, а тоже несколько угрожающе.       - Воот! – радуется Андрей, - сами чувствуете напряжение?! Потом в подготовке ещё раз повторите. И доведите вот тут до предела, я вас умоляю! Дальше поехали.       Дальше оказался Марк. Правда, тут всё вышло значительно проще.       - Ну, я вижу поле боя, и вижу труп Гектора. Но нигде не вижу Ахиллеса.       Всего раза три прослушав разные вариации реплики в устах немного нервничающего Марка, Андрей застыл в задумчивости и нерешительно пожал плечами. Это, кстати, был очень даже неплохой знак! Когда Андрею что-то не нравится, он всегда сразу об этом говорит.       - Здесь суть в самой реплике, а не в том, как она сказана, - деловито вмешалась Инна, - так что можно сильно не заморачиваться.       - Да, - ещё чуть поразмыслив, согласился Андрей, - пожалуй, что так.       Следующим реплику мучал я. И тут как раз претензий к моему произношению не было. Претензии были к ребятам, которые никак не могли перестать ржать над тем, как я её произношу. От их смеха разжигался и хохотал я, потом постепенно разжигались операторы и режиссеры, и чем больше я её произносил, тем смешнее нам становилось! И тем меньше был шанс, что во время дубля всем удастся сдержаться.       - Лопни мои глаза!! – очередной раз ору я, после чего тону в волне звонкого хохота. Смеётся даже Мариам. Даже Марк. А сам я уже просто надрываюсь.       - Ну и как с вами работать?! – интересуется Андрей, разгибаясь и вытирая проступившие от смеха слёзы, - господи…       Я не знаю, сколько времени мы потратили на эту чушь. Но всеобщий хохот удалось только лишь свести к сдержанным улыбкам и закусанным губам. Режиссеры понадеялись на то, что в «стрессовом состояние» съёмки актёрам удастся сохранить серьёзные и усталые лица, какими они и должны быть по ситуации. В любом случае, это был самый смешной отрывок репетиции из всех с самого начала съёмок!       В получасовой паузе-подготовке Томас използался взад-вперёд по локации, лишний раз отрабатывая навыки, запыхаясь и вытирая пот со лба. Но я гордился и восхищался, наблюдая за ним! Он, вероятно, огромную работу проделал, почти действительно став акробатом.       - Зато без дублёров всё, - сказала как-то по этому поводу Инна, - это уже совсем другой вид работы. Гораздо более честный и настоящий…       И Томас ради этого настоящего пахал как ослик. И был молодцом.       Я и сам действительно едва ли не иззавидовался, уже даже во время съёмки. Хотя там, по правде говоря, было немного не до зависти…       - Лорд, - Саше было не очень сложно изобразить изумленно-восхищенно-страдальческое выражение лица, но получилось отлично. Я спрятал улыбку. - Иногда мне кажется, что ты просто прикидываешься.       Томас на секунду отрывается от злополучного журнала, чтобы бросить хмуро-непонимающий взгляд, но быстро утыкается обратно.       - В смысле?       - Ну, что никакой ты на самом деле не колясник.       Пауза. Не очень длинная, но нам хватает. Сейчас пока ничего сложного, моё дело просто с легким многозначительным напряжением наблюдать за состайниками… только и всего.       - Может, ты и впрямь потомок драконов?.. – только лишь с почти восхищенного голоса Саши я начинаю целиком осознавать, насколько глупо вел себя тогда Курильщик. При чтение как-то не так это бросалось в глаза, но сейчас... Черт, какой же он всё-таки неосторожный и не чуткий! Вообще намеков не понимает! Никогда!       - Может, ты летаешь, а мы не видим?..       - Хочешь, объясню?       Саша изумленно вздрагивает, по канону роняя бутерброд и с круглыми глазами озираясь на Черного, который лежал, расслабленно облокотившись на подушку, с тетрадкой кроссвордов в руках и очках, и выглядел на самом деле очень по-домашнему.       - Чего? – очень растеряно спрашивает Саша,.       - Говорю, могу объяснить. Если хочешь.       - Эм… - Саныч изображает растерянность, с отрешённым видом пытаясь восстановить бутерброд, - Да. Да, хорошо.       Вот они, творческие люди, на секунду отвлеклись, и уже забыли, о чём шла речь. Вот и подписываются, не зная на что… Никита с еле слышным выходом садится и снимает очки. Очень выразительным движением, немного даже демонстративным.       - Взгляни вон на ту кровать, - он указывает сложенными очками, - видишь?       - Ну да…       На самом деле, это была очень напряженная съёмка. Без шуток, очень напряженная, при том для каждого из актёров, и даже для операторов. Это прямо чувствовалось внутри локации! В плотности сжимающегося пространства, в натянутых стенах!.. Каждый из нас знал, что будет потом, вот сейчас, уже почти скоро. Всем придется встряхнуться! Ожидание этого момента было тяжелым, однако моим делом было пока только с опаской наблюдать за напарниками и всячески изображать суетливое, но не очень навязчивое для зрителя беспокойство. Можно было даже замереть. Я пока был задним планом.       Кстати, а почему Шакал не вмешался?.. Разве он не понимал, что происходит безобразие и что всё это может плохо закончиться? Разумеется, понимал! И мог бы попытаться заткнуть Черного. Как он это умеет – громким голосом, выразительными фразами, песней в тему… Чем угодно. Однако он предпочёл оставаться сторонним наблюдателем. Неужели ему любопытно было узнать, чем всё закончится?..       - Хочешь сказать, что с каждым днём я буду висеть немного дольше?       - Молодец. Умный мальчик.       Прямо как собачке. Или ребёнку. Покровитель фигов.       Я украдкой перевожу взгляд на Томаса. Тот сидит, повернув лицо к журналу, но глядя мимо страниц суровым и твёрдым взглядом. Томас сейчас работает! В том смысле, что на его лицо направленна камера. Всё время съёмки диалога.       - Но ведь… - Курильщик запинается, Черный с интересом кивает ему, вновь оторвавшись от тетрадки, - достаточно свалиться один раз, и некого будет подвешивать…       Черный еле слышно, немного насмешливо фыркает.       - Вот и Лорд в своё время так думал.       Боже, как же отвратительно всё-таки это звучит. Но тут вступает Томас, привлекая внимание агрессивным шелестом резко откинутого прямо на пол журнала.       - Может, хватит?       Дальше мне уже практически не до чего! «Вот сейчас… почти сейчас!» Я начинаю слышать, как колотится у меня сердце и рвано дышать. «Табаки…» - мысленно выразительно обращаюсь я, - «вот сейчас можно будет просыпаться…» Я вспомнил о нём внезапно. Я давно не разговаривал с ним, не слышал едких замечаний в свой адрес и даже нытья про настенные часы в школьном классе. Он как будто исчез, а я просто-напросто забыл о нём. Работал себе в спокойном режиме. Но сейчас я понял, что мне он нужен! И прямо вот сию секунду! «Табаки?..» - в панике вновь обращаюсь я, как могу более угрожающе, - «где ты там, черт тебя дери?!» Он молчит, я пугаюсь. Не того, что завалю сцену, хотя и этого тоже. Просто от неожиданности… и от стресса.       - Остынь.       Пауза.       - Красоту попортишь.       После этой фразы строго-настрого велено было подождать пять секунд, пока камеры перестроятся. Каким-то чудом ребята об этом не забывают. Операторы плавно, но очень поспешно перемещаются, похожие на механизированные машины.       Ну и потом начинается. Вы и сами знаете, книжку читали. Но это было и вправду круто! Томас срывается с места, два броска, суетливое скидывание очков, подъём, начало хаоса. Среди абсолютной тишины на площадке почти звериное шипение и рычание, грохот мебели. Ребята репетировали много, ребята не облажаются!       А вот я, издав только лишь в самом начале судорожный, якобы испуганный вдох, теперь только люплюсь на них во все глазища с широко открытым ртом. Замираю и от ужаса и восторга, а в голове уже пульсирует и крутится какой-то шум. Звонкий судорожный шум, многократное «Черт, черт, черт, черт!!». И не успеваю понять, что это означает.       - ААААА! – тоненько и пронзительно во всю глотку верещит Табаки, когда после решающего замахистого удара нечеловечески рычащий хаос оказывается на кровати почти в сантиметрах от него.       - Едрить-колотить твою мать-перемать за ногу!       Сквозь собственный панический крик я вижу, как изо рта Черного тонкой струйкой брызнула кровь, темная. Глаза полезли на лоб, а слова неудержимым потоком. Мне было уже не важно, что я несу. Я просто орал.       - Что б вас, черти, плешь тараканья!! Едрить вашу налево! В гроб вам три ведра помоев, срань медвежья!.. Межеумки туесывые, черт вас дери, бляа-а-а-а!!...       Драка не тонет в моём крике, даже для меня. Под неудержимый словестный поток взлетают кулаки и брызжет кровь со слюной сквозь яростное рычание. Все проходит молниеносно, без возможности проследить, когда Черный наносит последний удар и, почти отшвырнув Лорда, быстро и не очень устойчиво спрыгивает с кровати и, пятясь, очень поспешно отходит на несколько шагов. Пока он ретируется, я продолжаю орать, и только после этого, опять же, с протяжного «ааа!!» замолкаю, начиная тяжело и звонко дышать. -       Таких, как ты, отстреливать надо, – сказал (не выкрикнул, а именно сказал) Черный, рукой вытирая подбородок, - как бешеных собак.       После моего ора полные отвращения, но не лишенные замешательства и шока слова Черного казались довольно тихими. Но ничуть не менее убедительными! Возможно, потому, что, произнося их, он плевался кровью. В алой крови у него были все губы и подбородок, откуда она стекала на белую майку, уже украшенную широким красным пятном. Зрелище это пугало до замирания сердца. Да и откуда на ровном месте взялось столько крови?!.. Когда Никита брал её в рот?!.. Эта мысль пугала не меньше.       - Ублюдок! – Лорд лежал на спине, обхватив ладонями локти и отчаянно кривя лицо в очень-очень болезненных гримасах, зажмурившись и медленно мотая головой, - Свинячья морда!       Эти две реплики до того отрабатывались мало. Но сейчас они прозвучали совершенно иначе, чем на репетиции. До ужаса иначе!       Черный выплевывает вялые остатки крови на ладонь, с выражением глубокого отвращения встряхивает ею. Потом уходит.       Ну а потом всё заканчивается. Командой «стоп», как и всегда. Потом быстро подгримировывали Томаса, поили кровищей Никиту, перестраивали камеры, и снимали через плечо Никиты выплёвывание на ладонь зуба.       Потом снимали тихие кадры осиротевшей и разгромленной спальни. Квадратные глаза Курильщика, тихие болезненные гримасы неподвижного Лорда, тяжелое дыхание и остатки ругательств Табаки. Всё это со стороны, дальним планом. Наверно, это были очень забавные кадры!       «Черт!» - пронзительно верещал Табаки, - «Два весла тебе в рот, гриб ты занюханный! Общения тебе мало было?! Да я теперь тебе в кошмарах буду сниться после такого!..»       - Будь добр, заткнись, - негромко попросил я его в очередную паузу между съёмками.       Сидящий рядом Саша удивленно вскинул голову и с непониманием уставился на меня. Заметив это, я только лишь, выразительно глядя на него, легонько постучал себя пальцем по виску. Саша разинул рот в беззвучном понимающем «А-а-а..», еле заметно кивая. Он был единственным, кто знал про этого моего выдуманного Табаки, и его беспокойный взгляд теперь меня веселил.       Я немного устал от всего произошедшего на площадке (и ещё от визгов моего приятеля), но последнюю короткую съёмку всё-таки выдержал очень хорошо.       - О, черт… - Сфинкс резко замирает, наступив на один из пузырьков.       - А вы здесь, как видно, неплохо развлекались, - оглядывая пол, несколько озадаченно замечает Горбач.       - Неплохо?! – иногда я удивляюсь, как с такой ролью ещё окончательно не сорвал голос, - да вы, можно сказать, всё пропустили!! Это была поэма!! Бой Ахиллеса с Гектором! Лопни мои глаза!!       И нам это удалось - никто не засмеялся! Из актёров во всяком случае, за остальных уж не ручаюсь. Даже Артём остался отстранённо-серьёзным, осторожно опуская в манежик глазеющего по сторонам Вовчика.       - Ну, я вижу поле боя и вижу труп Гектора. Но нигде не вижу Ахиллеса.       - И не скоро увидишь! Он где-то там, не знаю где, умывается кровью!       - Понятно, - устало вздохнул Марк, вставая перед кроватью.       - Хорошо хоть, птицу с вами не оставили, - Мехак бережно ссадил Миссис Мейер на подоконник. На непонятных липовых протезах Марка она сидеть отказалась, так что эту реплику, вместе с самой вороной отдали Мехаку. Вообще Миссис Мейер относилась к нам весьма скептически. Но, что очень мило, к Мехаку прониклась куда большей симпатией. Наверно, это было связано с регулярной прикормкой с его стороны. Но всё-таки хочется думать, что дело в душевном соответствии актёров своим ролям!       - Стоп, снято.       Это была одна из тех сцен, что мы отсняли с первого дубля! А это всегда приятно! Серьёзно, нет ничего более воодушевляющего для кино-актёра, чем съёмка с первого дубля!.. Наверно... В любом случае, у меня настроение всегда поднимается.       - Молодцы, - только и сказал нам Андрей, вернувшись на середину площадки, спокойно и ровно, но так убедительно, что нам этого более чем хватило, - молодцы, отличная работа. Это очень хорошая работа.       Мы много работали над этой сценой, и не только сегодня. Довольны были все.       - Никита! – звонко окликнул я, вспомнив о возникшем у меня роковом вопросе.       - Чего? – спокойно отозвался Никита, кивая мне.       - Откуда была та кровища?! – квадратными глазами глядя на него, спрашиваю я.       - Какая?       - Ну, во время съёмки! У тебя из неоткуда оказалась во рту куча кровищи! Чего там было?..       Вид у меня, судя по всему, почти паникующий. Никита смотрит с удивлением.       - Ты про капсулу? – спрашивает он и, видя мой непонимающий взгляд, почти сразу поясняет, - я себе за щёку капсулу заложил, с искусственной кровью, - объясняет он. Когда камеры перестраивались, ты что, не видел?..       - Нет, - всё-ещё глядя во все глаза, удивленно мотаю головой я, - я на камеры в этот момент смотрел… Отвлекся.       - Понятно, - спокойно отзывается Никита, - у меня, кажется, запасная была…       Он порылся в кармане и вытащил оттуда темно-бордовую овальную капсулу не большую, но и не очень маленькую – размером где-то с крышечку от «Пепси», - и продемонстрировал мне.       - Как она у тебя поместилась? – в очередной раз удивился я, - её же за щекой должно быть видно…       - Ну… - Никита задумчиво посмотрел на капсулу, потом засунул её в рот, пожал плечами, и вытащил, - если зажать между зубов и не до конца закрывать рот, не видно, - сказал он мне, - у меня голова большая.       - И то верно…       - Кстати, она дико горькая, - поделился опытом Никита, - там даже играть не надо: хочешь-не хочешь, кривишься. Зрители думают, что от боли, а на самом деле из-за этой фигни.       Я усмехнулся. Никита убрал обратно капсулу и отошёл приводить себя в порядок. На площадке уже потихоньку поднималась привычная спокойно-копошащая обстановка сборов и приведения локации в исходный вид, когда Саша подал голос:       - Да уж, - глубокомысленно и достаточно четко, чтобы все вокруг могли расслышать, сказал он, стоя с ногами на общей кровати и, засунув руки в карманы, задумчиво разглядывая бардак на покрывале, - ситуация та ещё вышла…       Многие повернулись к нему, при том некоторые смотрели с выразительными улыбками, как на капитана очевидность.       - Это, кстати, по большому счёту, Курильщик виноват, - невозмутимо заявил вдруг Саша, устремляя на нас задумчивое лицо.       И вот тут уже многие, включая меня, удивленно подняли брови.       - Почему это? – озвучила возникший у многих вопрос Инна, коротко и выразительно, почти хмыкнув.       - А нечего лезть, куда не просят, - ещё более неожиданно, но по-прежнему очень спокойно произнёс Саша, глядя на неё, - и беседы сомнительные поддерживать. Он видел, в каком состоянии эти двое. Вряд ли не чувствовал напряжения. Мог бы заткнуться на каком-нибудь этапе…       Мы с народом обменивались удивленными взглядами. Критическое отношение Саши к собственной роли было необычно, и в то же время, мне показалось, что в его словах был здравый смысл… Курильщик проявил себя в этой сцене как оболтус, в этом я с Санычем был полностью согласен!       - Ты строг к нему, - раздался вдруг полный удивления, очень серьёзный голос.       Мы резко повернули голову. Мариам сидела у стеночки на низком стуле и пристально смотрела на Сашу очень и очень выразительным взглядом. Полным огорченной обиды. У меня сердце едва ли не подпрыгнуло, когда я этот взгляд увидел. Никто не ожидал…       - Он не мог знать, что этим закончится, – продолжала Мариам, с непривычным напором, - он пытался сообразить, притом с усердием, что ему хотят сказать, как и всегда это делает. К тому же, он творческий человек, а они часто бывают рассеяны. Да и потом, всё случилось слишком быстро. Что он должен был успеть сделать?! Крикнуть «брейк»?       С потрясающим натиском вступилась за своего героя Мариам. Наверно, мы все тогда замерли с едва приоткрытыми ртами. Я никогда не видел её такой…       Саша стоял, спрятав руки в карманы и, прикусив язык, смущённо уставился на красные кроссовки.       - О, как, - бодрым голосом хихикнул вдруг Андрей, глядя на Сашу, - обидеть гения легко!..       Сашка, кажется, покраснел, и мне стало его жаль.       - Извините, - сказал он спокойно, но явно с настоящим сожалением, - я не хотел никого расстраивать.       - Вот и Курильщик не хотел никого провоцировать, - выразительно заметила Инна с тенью улыбки в голосе, - видишь, вы в чем-то похожи…       Это было сказано забавно. Но Сашу, разумеется, не повеселило.       - Темная вообще это история, - скривив лицо, заявил Никита, многозначительно нас оглядывая, - ну, со Сфинксом и Лордом. Непонятная. Сфинкс не садист. Вообще-то...       Мы в очередной раз переглянулись, многие украдкой задержали взгляд на Марке. Тот это заметил, и ему это явно не понравилось. Весь его вид говорил «что? Я не в курсе!»       - Отыгрывался, - пожал плечами Томас, покосившись на спокойно наблюдающую за нами Мариам, - за то, что сам пережил в детстве. Да, неприятно об этом думать, но… Может же это быть простой слабостью?.. Проявлением темной стороны светлого человека.       Мы замолчали и поразмыслили над этим пару секунд.       - Не думаю, - неуверенно сказал я, - это не похоже на Сфинкса.       Сфинкс действительно был довольно спокойным и довольно мудрым человеком. Представить его садистом было трудно. Мне это ещё при чтении было трудно. К тому же, тут я вспомнил ещё кое-что:       - Кстати, в могильнике Лорд со Сфинксом разговаривали между собой совершенно спокойно, - говорю я, - как друзья. Если бы у кого-то из них остался хоть какой-то осадок, это было бы видно.       - Верно, - кивает Артём.       - Слушайте, а может, всё было не так, - внезапно оживляется Мехак - в смысле, эти тренировки… это же было, фактически, для самого Лорда. Он в итоге научился вещам уникальным, да и для жизни в Доме это важно. Может, это всё было оговорено и… добровольно! Типа, «будет сложно, но это для твоего же блага». Как Седой когда-то с Кузнечиком договорился…       - А Черному со стороны могло что угодно показаться, - понимающе подхватывает Никита, - да хоть то, что Томас сказал. Про отыгрыш. Это же он Кузнечика и гонял в своё время, так что как никто другой мог подумать, что на Лорде реально отыгрываются. К тому же, это очень в его духе… - выразительно прибавил Никита, отпуская взгляд.       - Черный всех очерняет, - подводит черту Мехак, едва улыбаясь.       Довольные собственными выводами, мы на все голоса весело хихикаем над этой фразой, действительно очень забавной и актуальной. А потом Саша вдруг становится серьёзным и с неким даже беспокойством выкрикивает:       - Подождите! А это не может быть на самом деле смыслом клички?..       Мы разом замираем, резко сменяя улыбки на загруженные лица. И вот тогда-то все вместе и поворачиваемся к Мариам. Писательница сидит всё на том же месте, возле стены, закинув ногу на ногу и сложив руки на груди, с очень выразительной улыбкой молча наблюдает за нами.       Андрей, тоже всё это время терпеливо молчащий и наблюдающий, вслед за нами, поворачивается к ней.       - А! Как они вам? – едва ли не с восторгом обращается он, - хороши актёры?!       Мариам смотрит на него, продолжая улыбаться.       - Ага, - негромко говорит она, - не то слово. Я просто в шоке, правда… осознать теперь пытаюсь.       Мы дружно смотрели на неё всё с тем же вопросом в красноречивых взглядах. Мариам, наконец, поняла и с улыбкой тяжело вздохнула.       - Про Сфинкса и Лорда, наверно, вы правы, - спокойно начала она, пожав плечами, - наверно, всё так и было. Это самое логичное и одновременно самое приятное из всего… такое редко случается, и это приятно. А на счёт клички Черного… Я не думала об этом именно в таком ключе. Но она тоже вполне может объясняться и так. По крайней мере, один из смыслов. В любом случае, если голубоглазый блондин носит кличку Черный, вряд ли подразумевается что-то приятное… Это было классно, ребят. Я рада, что это услышала.       Мы в очередной раз довольно переглядываемся.       - У меня ещё такая мысль была… - начинает вдруг Артём, застенчиво опуская взгляд, - немножко странная. Но я давно об этом подумал, и это не даёт мне покоя…       - Выкладывай, давай, - подталкиваю его я, выражая наше общее нетерпение.       - Кто подвешивал Лорда? – выдаёт Артём.       - Что? – недоуменно озвучивает Мехак всеобщий вопрос.       Артём поворачивается к нему.       - Сфинкс не смог бы сам подвесить Лорда на эту пресловутую кровать, - объясняет он, - значит, это был кто-то из стаи. Но вот кто именно? Слепой тонкий – он бы его не поднял. Лэри – то же самое. Македонский тоже вряд ли, да и появился он, надо думать, гораздо позже. Горбач – гуманист, у Волка спина больная… Остаётся…       - Черный, - негромко закончил за него Томас, загружено глядя перед собой, - жесть…       Поспешно повернувшись к Мариам, мы обнаружили в её глазах отражение собственного изумления, с примесью некого даже испуга.       - Неприятная мысль, - всё, что тихо сказала она, едва скривившись. Мы молчали несколько секунд, ожидая от неё ещё комментариев, но она так ничего больше и не сказала. Сидела молча с широкими глазами, и всё.       - Это было бы как минимум странно, - здраво рассуждает Никита, - он с таким обвиняющим подтекстом рассказывал об этом Курильщику, а если бы это осуществлялось его руками… Я думаю, он бы предпочёл промолчать об этой истории в принципе.       - Кто знает, - возразил Саша, - «Черный был Черным», помнишь?       - Да нет, - с сомнением хмыкнул Никита, - вряд ли…       - Об этом я тоже не думала в таком ключе, - признаётся Мариам, очень хмуро, - и не хотела бы думать. Я согласна с Никитой: вряд ли это был Черный. Я вообще никогда не думала о том, кто это был…       - И всё же, - робко произносит Мехак.       - И всё же, - соглашается Мариам, - в том-то и дело…       - Извините, - с виноватой улыбкой произносит Артём, изначально поднявший эту тему, - у меня ещё много вопросов по книжке есть… - признался он.       - Не стоит!.. – с предостерегающим жестом убеждённо произнесла Мариам, но было поздно.       - Допустим, про то колесо, о котором говорили Стервятник со Слепым в Лесу… - вновь заводит Артём, - ну, в полу-Лесу. Не важно. «Большое и старое колесо, на которое столько всего налеплено, что уже и не поймешь, что это колесо, но оно вертится»… Я так и не смог понять, о чём это шла речь?..       - Я, кстати, тоже… - с энтузиазмом подхватил Томас.       Мы все замерли, в очередном порыве озадаченных размышлений. И при этом Мариам, как ни странно, выглядела озадаченнее всех.       - Я… что-то такое припоминаю… - с изумлением услышали мы от неё, не сдержав улыбки, - но смутно… ребят, я писала давно! – несколько даже жалобно произнесла она, увидев наши удивленно-весёлые взгляды, - очень давно, не исключено, что вас тогда на свете ещё не было. Я помню что-то такое про это колесо, но я без понятия, что они имели в виду. Так что, боюсь, здесь я вам не помощник. Думайте сами, у вас отлично получается, правда!       Мы дружно вздохнули и, словно бы следуя совету, снова повернулись друг к другу.       - Ну, у меня нет идей, - пожал плечами Томас.       - У меня тоже, - честно отозвался я.       - Мне кажется, здесь как раз тот случай, когда «слова, которые сказаны, что-то да значат, даже если ты ничего не имел в виду», - рассудительно высказался Мехак, - там вообще по сути ничего не подразумевалось, ни вами, Мариам, ни тем более Стервятником. А вот что же это всё-таки значит…       Я ещё раз глубоко вздохнул. Режиссеры наблюдали за нами, параллельно краем глаза следя за уборкой, и пока ещё не вмешивались. Как будто бы боялись нарушить наш собственный ход мыслей. И, по правде говоря, мне это нравилось!       - А ещё я всё думаю про кота… - снова в своём репертуаре «поди, догадайся!» выдал Артём.       - Про какого ещё кота? – переспросил его я.       - Который внезапно оказался в спальне четвёртой, - не очень доступно поясняет Артём, - в главе «призрак», про похождения Лорда. Он вдруг пришёл и уселся на Лорда, в самом конце главы, помните? Кошка, но не Мона. Чужая…       - А, вспомнил!..       Постепенно мы вспоминаем все, и тогда только в очередной раз поворачиваемся к несчастной Мариам. Она смотрит на нас квадратными глазами.       - Это я об этом писала?.. – почти шепотом ошеломлённо спрашивается она, очень красноречиво, - ребят, я не помню… - и не менее красноречиво мотает головой, - хоть убейте, не помню!..       - Понятно, - вздыхает Никита.       Но тут до меня, кажется, доходит.       - Ребят, а это не мог быть один из котов Кошатницы?.. – оживленно предполагаю я.       - Ага…       И снова разворот за поддержкой к Мариам.       - Наверно, - пожимает плечами она, - я, честно, не помню этого, но коты Кошатницы вездесущи. Скорее всего, это был один из них.       - Точно! – убеждаюсь в своей теории я, - он пошел за Призраком! Увидел призрак Лорда и пошел по его следам из комнаты Рыжей.       Ребята оживленно кивают и поддакивают, явно довольные моим объяснением. Я и сам им жутко доволен, чего греха таить.       - Да, здесь всё оказалось проще, - с улыбкой замечает Мехак.       Мы сидели на общей кровати в неровном кругу, лениво и расслабленно опираясь на стены и подушки. Глаза у всех были усталые. Марк за всё обсуждение не проронил ни слова, но сидел вместе с нами. Наверно потому, что, попытайся он уйти, это привлекло бы слишком много внимания к его равнодушию и отсутствию энтузиазма. А Марку это совсем не нужно.       - А вообще, конечно, загадок выше крыши, - вздыхает капитан-Очевидность Никита.       Мы молчим, красноречиво и исчерпывающе. Ну да, так и есть. Иначе зачем бы читателям перечитывать эту книжку в четвертый или пятый раз? Загадка интригует и оставляет незавершенность в головах. Вот только сегодня мы с удивлением убедились, что на большинство вопросов нам не сможет ответить даже Мариам. А значит, никто не сможет. Кроме разве что нас самих. И мы сделали сегодня всё, что могли.       - Я вам больше скажу, - внезапно как гром среди ясного неба прозвучал над нашими головами голос Андрея. До этой последней реплики Никиты он, вопреки своей привычке, молчал и, не вмешиваясь, слушал нас, поэтому, вновь услышав его привычный немного скептический голос, мы дружно и удивленно встрепенулись.       - Вам не приходило в голову, откуда у жителя интерната, почти не имеющего связи с внешним миром, в сумке, которую ему, судя по всему, выдали в этом самом интернате, завалялся «старый подарок, уже и не вспомнить чей»? – с ироничным напором говорит Андрей, стоя со сложенными руками и внимательно глядя на нас. - Откуда там могли взяться эти злополучные кроссовки и как, прежде чем «давно забыть о них», Курильщик должен был их на дно сумки кинуть?       Мы замираем с прикрытыми ртами и удивлёнными глазами. Нет, - сразу становится понятно по виду актёров, - такое в голову никому не приходило.       - На эти и многие другие вопросы, вроде того, кто подвешивал Лорда, есть только один ответ, - Андрей сделал многозначительную паузу, - это – литературное произведение. Здесь важно не дотошное сверение фактов с событиями, а психология людей.       Мы с интересом смотрели на него очень серьёзными глазами, внимая. А режиссер продолжал невозмутимо рассуждать:       - Есть вещи, которые не имеют значения, - спокойно говорил он, - Как, например, не важно, кто именно из прошлого выпуска убил Лося. Важно, в каком состоянии были люди, способные сделать это. Не важно, кто подвешивал Лорда, важно, что это было под руководством Сфинкса. И так далее.       Он красноречиво передернул плечами и, хмыкнув, замолчал. Мы переваривали его тираду какое-то время, и лишь спустя несколько секунд тишины последовал первый комментарий в устах Мехака:       - Убедительно, - всё, что коротко и ясно сказал он.       Андрей рассмеялся.       - Хорошо думаете, - со вздохом звонко протянул он, потягиваясь, - молодцы. Хвалю. Второй раз за день хвалю, считайте это случайностью.       Он развернулся к нам спиной, подошел к своему месту и начал собираться.       - Да уж… - с улыбкой в голосе выразительно произнесла Мариам, - я, конечно, только вернулась, но такими темпами я долго не выдержу.       Мы засмеялись. Всем уже хотелось отдохнуть. Все устали. Сначала физически – во время съёмок, а теперь и умственно – во время осмысления прожитого.       И всё равно тот день был отличным. Я его надолго запомнил.