Роль

                    Его искали долго, почти три года, параллельно с написанием сценария и прочей подготовкой. И критерий к нему предъявлялось во много раз больше, чем к любому из нас. Из всех актёров труднее всего было найти того, кто подходил бы на самую главную роль – роль Дома.       Оно было построено в тридцатых годах как сельская школа для всех ближайших населённых пунктов, но в годы Второй Мировой почти сразу стало сиротским приютом. И всего пять лет назад, когда приют закрылся, осталось заброшено.       «Три этажа, целые стены, внутри обязательно широкие коридоры и просторные помещения! Все, кто хоть раз видел в нашей области что-либо подобное, пожалуйста, дайте адрес! Нам нужно как можно больше вариантов!»       Таким образом, оно было найдено среди прочих «вариантов» и провозглашено наиболее оптимальным из всех. Его арендовали и за считанные недели как следует стряхнули с него пыль и подогнали под образ. Сорняки и полевые травы вокруг здания были скошены, все лишние деревья и кусты выкорчеваны, вставлены недостающие стёкла. Территорию вокруг здания оградили сеткой – нарочно весьма не презентабельной, - и даже успели устроить подобие спортплощадки!       Слушая, как «великий и ужасный господин режиссер» (да-да, тот самый) рассказывает всё это в свой микрофон, я всё-ещё молча восхищаюсь, задрав голову, внимательно разглядываю каждый кирпичик. Вблизи здание выглядит величественным, и даже кажется высоким, но вместе с тем невероятно тяжелым.       И вновь со всех сторон – незнакомые люди. Инна уже на крыльце дома, служащем сегодня подобием сцены, вместе с остальными членами режиссерской команды. Во главе её – тот самый тип, который фактически вёл мой кастинг. Имени его я, увы, не знаю, как и имена всех прочих, кроме Инны.       - Ну вот, это была минутка истории, - в заключение абзаца произносит голос, разносимый над толпой микрофоном (я расстроился, увидев микрофон, ибо рассчитывал, что с нами будут общаться через шипящий и искривляющий речь рупор, как девушка на вокзале и все режиссеры в фильмах!) - И теперь, когда вы уже в общих чертах знаете что-то об этом прекрасном здании, я, пожалуй, готов вас познакомить. Ребята, это Дом. Дом, это твои дети. Прими их как полагается.       Тут толпа начинает жиденько аплодировать, и к этим аплодисментам я мгновенно присоединяюсь. Господин режиссер выжидает.       - Так, а теперь коротко о том, что мы сегодня делаем, - очень деловым тоном продолжает он, когда вновь наступает тишина, - как вы уже обратили внимание, вас здесь невероятно много, вас чуть больше двухсот человек. И я хочу сказать, что таким составом мы все в следующий раз соберёмся уже, должно быть, на премьеру, то есть, года так через два. А всё потому, что вы все у нас делитесь на два состава, как вы, я надеюсь, знаете. Правда же, знаете?.. Это у нас так называемый первый выпуск…       В этот момент, значительная часть толпы, прерывая его, звонко улюлюкает.       - Да-да, вот так, правильно, поулюлюкайте… - поддерживает их «ведущий», и делает динамичную паузу, после чего продолжает - Вот, это первый выпуск, там где у нас Мавр, Череп, и так далее, ну сами знаете, книжку читали… я надеюсь… - многозначительная пауза, - массовка, кстати, мало ли кто не читал – почитайте книжку обязательно! Надо всё-таки знать, в чём принимаешь участие, правда ведь?.. Так, о чём это я… а! Ну и, соответственно, второй выпуск, там где у нас все основные персонажи. Поулюлюкайте и вы, что ли…       Я добросовестно улюлюкаю, вместе со мной ещё довольно других голосов со всех сторон, но так круто, как у первого выпуска, у нас все равно не получается.       - Да… - несколько даже разочарованно хмыкает господин режиссер, - слышите, да, что вас меньше? Почему, кстати, второй выпуск у нас в два раза меньше первого?       Из толпы ему что-то невнятно выкрикивают.       - Правильно! – забавно отвечает он, - потому, что ещё младшие в первом выпуске. Я это всё к чему: те, кто хочет перезнакомиться, у вас сегодня почти уникальная возможность. В дальнейшем актёры разных групп если и будут пересекаться, то только случайно.       Я об этом не подумал, но теперь мотаю на ус! По правде говоря, мне дико хочется взглянуть на актрису, играющую Ведьму! Да и… с детишками познакомиться хочется… тем более теперь, когда работу некоторых из них я уже видел.       - Но и это ещё не всё, - многозначительно сообщает нам режиссёр, - я напоминаю вам, что это здание, - он машет рукой позади себя, на ворота, - точно так же, как и вы, играет роль в нашем фильме, роль Дома. И сегодня мы с вами общими усилиями двухсот человек наводим ему грим.       А вот это уже интересно! Даже гудение среди актеров поутихло, всеобщее внимание обострилось, а мужчина продолжал очень многозначительно:       - У вас у всех ведь есть какие-либо мысли или переживания, я прав? – спрашивает он, - вы все творческие люди, вам всегда есть что сказать. Так вот, берите маркер, или любое другое пишущее средство, и скажите! Скажите этим стенам, они готовы вас выслушать, они готовы вас принять. Маркеры, краски, и так далее, мы просили вас принести с собой, но если кто не услышал, у нас сегодня есть стол раздачи. Пожалуйста, ребята, не ленитесь. Вам за сегодняшний день надо создать впечатление, будто люди на этих стенах писали десятилетиями. Задача ясна?!       «Дааа!» - дружным хором отзывается народ.       - Да! – кричу лично я вместе со всеми.       - Прекрасно! – одобряет режиссер, - теперь по поводу реквизита: сегодня у нас за сбор реквизита отвечает наша милая Сона. Сона, помаши ручкой.       На край крыльца из рядов организаторов выбегает миленькая светловолосая девушка и со счастливой улыбкой активно машет рукой. А я вдруг узнаю её! Она переодевала меня на кастинге, я хорошо это помню! Выглядит она очень молоденькой, лет на двадцать с лишним, но после знакомства с Инной я уже не зарекаюсь…       - Вот, к Соне весь реквизит в специально отведённое помещение, спрашивайте, кто-нибудь вам покажет. И, внимание, колясники! Будьте очень осторожны. Пандусы есть не везде. Мы их сейчас устанавливаем, но пока не всё успели. Просто будьте внимательны.       Я сосредоточенно киваю и ставлю в голове галочку по этому поводу.       - Ну и… собственно говоря, всё, - наконец, заключает оратор, - теперь я попрошу подойти к крыльцу всех основных персонажей из второго выпуска. Нам с вами надо ещё отдельно кое-какие вещи обсудить. Все остальные – гуляйте, осваивайтесь, знакомьтесь и, главное, размалёвывайте стены! Всё, вперёд! Основные все – ко мне!       Он выключает микрофон и спускается на несколько ступенек. Толпа вокруг мгновенно начинает галдеть с утроенным звуком, но зато постепенно рассасывается, а перед крыльцом тем временем скапливается отдельная скромненькая толпа. Именно туда я и направляюсь с гордостью, как один из основных персонажей. И первое, что отмечаю по прибытии – нас довольно-таки много! Человек тридцать точно, больше парни, но и девушки тоже… Внимательно оглядываюсь и замечаю сперва рыжую шевелюру Юли, а затем рядом с ней – низенькую Алису. Радостно машу им рукой, те улыбаются и машут в ответ.       Однако затем отвлекаюсь от нежных образов дам, и принимаюсь разглядывать всех остальных, лихорадочно пытаясь угадать роли (разумеется, а как же иначе?!) Но это оказывается не так-то просто. Все они сейчас – ребята из наружности, и не более того. В однообразной летней одежде, с повседневными причёсками, не опознаваемыми лицами и запутанными голосами… Сейчас они люди, а вовсе не маски, которыми станут позже. Сейчас у них почти нет внешней индивидуальности, а только лишь внутренняя, которую я видеть не могу.       Но по крючковатому театральному носу и забавным впалым глазам я, кажется, вычисляю Стервятника! А по широким плечам и впечатляющей мускулатуре – Черного. Однако многие не обладают подобного рода отличительными признаками, и узнать, кто играет, например, Курильщика можно только познакомившись с ним. Осекаюсь на этой мысли, заметив внезапно ещё один образ. Отсутствие рук - достаточно отличительный признак?!       Интересно, я ведь сам уже два года как инвалид, но подобные вещи всё равно производят на меня ненужное впечатление. И, вероятно, я так бы и пялился искоса на пустые рукава хмурого парня, если бы господин режиссер, терпеливо ожидающий всеобщего присутствия на второй ступеньки крыльца, не счел нас готовыми к принятию информации.       - Ну что? – обращается он, повысив голос, но без микрофона всё равно звучит куда менее эффектно, - всем привет, ребята.       «Привет!», «Здравствуйте!», «Здрасте!» - сыпется на него приглушённые ответы.       - Я очень рад вас всех видеть, - говорит он, и из толпы тут же выскакивают короткие «взаимно!»       Я на миг поднимаю глаза и вдруг вижу Мариам. Она тихонько стоит на крыльце, и, глядя на нас, молча улыбается. Должно быть, она тоже рада нас всех видеть…       - Все меня помнят? – спрашивает нас господин режиссер, и мы дружным хором отвечаем «дааа» - а все знают, как меня зовут? – а вот это уже вопрос на засыпку, тут, судя по выкрикам, мнения разделяются.       Но я присоединяюсь к числу тех, кто кричит звонкое «неет». Имя его я так и не удосужился выяснить, а сам он мне так и не представился.       - Меня зовут Андрей Станиславович, - торжественно представляет он, и я судорожно пытаюсь запомнить - или просто Андрей. Кому как удобнее. Всё. Познакомились, теперь давайте я вам расскажу в общих чертах о том, как мы работаем. Книжку все себе представляют? – многозначительным тоном осведомляется он, для большей наглядности показывая двумя пальцами приблизительную толщину произведения, и мы сосредоточенно киваем, - тысяча страниц, три части, всё как положено. Ну, так вот, на сегодняшний день мы планируем фильм в двенадцать часовых серий, по четыре серии на каждую часть. То есть, на тысячу страниц у нас с вами выходит двенадцать часов. Объём работы представили?       Я молча представляю объём работы и уважительно киваю.       - Разумеется, это нам работа не на один год, и, тем не менее, наша задача сделать всё как можно оперативнее. Но сейчас не об этом. Составляя сценарий, мы очень много раз прочёсывали книжку. Нашли, конечно, что можно чуть сократить, но не нашли почти ни одной сцены, которую можно было бы целиком вырезать…       Мы понимающе смеёмся.       - Да-да, - с улыбкой кивает Андрей, - вот такая проблема, всё-всё важно для понимания. Поэтому мы сейчас идём практически по всем сценам, а на финальном этапе уже будем смотреть, что вырезать. Сценарий к первому часу мы вам высылаем в ближайшие двое суток на электронку. Что нужно с ним сделать?       - Выучить! – почти что дружным хором отвечаем мы. При этом любопытно, что толпу совершенно незнакомых людей я уже заранее называю «мы».       - Ну, это конечно! – отвечает Андрей, - а ещё его нужно распечатать для начала. Вам удобнее, чем актёрам театра, можно отснятое забывать, а новое постепенно учить. Но, народ, не надо же вам напоминать, что невыученный сценарий – сорванный день съёмок? Это все понимают?       Мы, разумеется, киваем и всячески поддакиваем.       - Хорошо, - предостерегающе произносит Андрей, - мы рассчитываем на вашу ответственность, вы многие уже не дети, - сказав так, он выдерживает сосредоточенную паузу, и потом снова принимает беспечно-деловитый облик, - так, ну… из основного пока всё, официальное начало съёмок у нас через три недели, а пока что не будем вас всякой информацией загружать. У некоторых из вас были отдельные задания по подготовке, правильно?       Внезапно вспомнив про губную гармошку, я замираю. Осознаю, что сейчас придется демонстрировать свои умения, и начинаю дергаться от волнения.       - Тех, кому были даны задания, я попрошу остаться, остальные могут идти осваиваться, - объявляет Андрей, и народ постепенно начинает рассосредотачиваться.       А я едва ли не дрожащими руками расстегиваю рюкзак и пытаюсь отыскать гармошку, краем уха слушая диалоги на заднем плане.       - Тема… - задумчиво протягивает Андрей, - ты растишь волосы…       - Да, - слышится в ответ бодрый голос, - я ращу волосы.       - Дай-ка взглянуть…       Осторожно разгребаю посуду, стараясь не греметь… да где же она?!..       - Ну, слушай, уже гораздо больше похож, согласен? – одобрительно произносит Андрей, - но всё равно коротковато, ещё пару сантиметров точно надо.       - Ага!       - И потом стрижет тебя только Сона! Не дай бог где-нибудь ещё! Это понятно?       - Да, разумеется!       - Ну всё, с тобой всё. Ты свободен.       Я, наконец, нахожу чертову гармошку среди хлама и, достав её, победоносно застёгиваю рюкзак и вздёргиваю голову. Андрей тем временем уже перешёл на кого-то другого.       - У тебя что? – спрашивает он незнакомого щуплого парня.       - Перемещаться с завязанными глазами, - отвечает тот.       - Каков рекорд? – сходу интересуется Андрей.       - Шесть часов, - серьёзно отвечает ему мальчик.       - Нормально, - одобрительно кивает господин режиссер.       - И три разбитые чашки, - с широкой улыбкой прибавляет актёр, - в общей сложности…       Андрей усмехается. Я тоже не удерживаюсь.       - Ниче-ниче, - мужчина решительно хлопает мальчишку по плечу, - искусство требует жертв. -       Вы моей маме так скажете… - тихонечко бормочет тот, всё ещё улыбаясь.       - Так, всё, не ной! – отмахивается Андрей, мгновенно снова сделавшись серьёзным и деловым, - потом продемонстрируешь. Следующий!       Я уже, было, нервно дергаюсь, но он смотрит вовсе не на меня, и тут я замечаю прямо рядом с собой знакомую фигуру. С ума сойти, и ведь даже не поздоровался!       - Так, Томас, - обращается к нему Андрей, - ты у нас со Светой занимаешься.       Томас стоит ровно, засунув руки в карманы, молча коротко кивает.       - Хорошо, беги сразу к Свете, - велит режиссер, и Томас, так и не проронив ни слова, молча поднимается на крыльцо и скрывается за тяжёлой дверью.       Провожая его взглядом, я понимаю, что теперь уж точно настал мой черёд.       - Серёжа, - подтверждает эту мысль наводящий голос Андрея.       - Здравствуйте, - мгновенно выпаливаю я, резко поворачивая голову на него.       - Привет, рад тебя видеть, - говорит мне великий и ужасный, а я пытаюсь привыкнуть к столь неформальному общению с ним на столь близком расстоянии, - губная гармошка, да?       - Да, - подтверждаю я и беру обеими руками гармошку. Едва справляясь с нарастающим волнением, судорожно пытаюсь вспомнить ноты хоть одного из выученных произведений, - я пока на самых азах, но что-то получается… - робко выдаю я…       - Давай, - командует Андрей. Должен сказать, что его пристрастный взгляд ого-го как стимулирует волнение!       В течение прошедшего месяца я добросовестно занимался каждый день, иногда даже по несколько часов, и действительно начал многое смыслить. Освоил штук двадцать коротких песенок, но все совсем пустяковые. Мысленно забраковав «в лесу родилась елочка» и «Jingle bells», в итоге исполняю «Deep river». Со второй попытки, ибо с первой ноты я выясняю, что держу гармошку не той стороной. Это одна из тех песен, что посложнее, и наименее знаменита. Исполняю только лишь первые четыре строчки, как ни странно, всего с парой ошибок.       - Нормально, - одобрительно кивает Андрей, - учись дальше.       И переходит от меня к кому-то следующему. Я выдыхаю с облегчением, и чувствую, что от стресса уже даже не хочу прислушиваться к диалогам с другими актерами. То ли ещё будет…       Может, в итоге я и возобновил бы свои молчаливые наблюдения, но тут позади себя услышал полный торжественности голос:       - Они всё-таки тебя взяли!       Поворачиваю голову и коляску, и вижу широкую улыбку на узком веснушчатом лице. В паре метров от меня стоит и улыбается высокий худой парень, которого я внезапно с удивлением вспоминаю! Это тот самый парень, что был на кастинге, переодевал меня вместе с девушкой в одежду Табаки. Собственно, моё удивление необоснованно, ведь он тоже актер и его пребывание здесь вполне логично. Но я уже успел забыть о его существование и как будто бы не ожидал увидеть. К тому же с новой прической он выглядит несколько иначе, чем с прежним коротким ёжиком, и его не так-то просто сходу узнать.       - Это всё из-за меня, - заявляет он, улыбаясь, и подходит ближе, - я им сказал, что ты самый крутой и чтобы брали тебя.       Окончательно отойдя от первоначального замешательства, я тоже улыбаюсь, косо и насмешливо.       - Правда? – спрашиваю я, вторя его ироничному тону.       - Ага, - весело отвечает парень, - они меня послушались, потому что я самый умный.       - Буду иметь в виду, - говорю я ему.       - А вообще, у них просто выбора не было, - беспечным голосом уверяет меня знакомый, - ты реально был самый крутой.       - Спасибо, - коротко киваю я.       - Серёжа, так ведь?       - Да, - внезапно я осознаю, что сам его имени не помню, - а ты...       - Артём, - заканчивает парень и меня тут же осенят. Извечный вопрос: «как же я мог забыть?!», - я рад, что тебя взяли, - торжественно выносит Артём.       - Я тоже… - честно отвечаю я.       Выдохнув, прячу губную гармошку обратно в рюкзак. Артём молча разглядывает меня, а потом оживлённо предлагает:       - Пойдём, с остальными пообщаемся! – и, не дожидаясь моего ответа (который и так, разумеется, положительный), берётся за ручки коляски и катит в сторону, где возле стены собралась весело гудящая компания «основных персонажей», среди которых я сразу же по прибытии обнаруживаю Юлю с Алисой. Они о чём-то очень увлечённо беседуют с двумя парнями, так что я решаю их не отвлекать.       Остановив коляску, Артём сходу приветствует молча наблюдающего за остальными паренька. Того самого, к которому обращался Андрей незадолго до меня. Пока они с Артёмом обмениваются дружественными жестами, я, сосредоточенно разглядывая незнакомца, вспоминаю тот диалог… «- У тебя что? - Перемещаться с завязанными глазами». Вывод нетруден.       - Ты Слепой? – спрашиваю я у этого парня.       - Я зрячий, - многозначительно отвечает тот, посмотрев на меня, - но если ты про роль, то да: играю Слепого.       - Ответственно, - уважительно киваю я.       - Не более ответственно, чем Шакал, - выдает он в ответ с косой улыбкой.       Мне нравится этот парень, и нравятся его ответы! Я улыбаюсь тоже.       - Серёжа, - говорю со всем дружелюбием, протягивая руку.       - Стёпа, - пожимает он мою ладонь.       Тут я вдруг замираю, озадаченно нахмурив брови. Смотрю на него очень загруженным взглядом, всё ещё тупо держа его за руку, пока до меня постепенно доходит.       - Стёпа? - переспрашиваю я, прищурив глаза. И вдруг начинаю ржать.       Я смеюсь и смеюсь, как бешеный, а на вопросы "что такое?" внятный ответ дать не в состоянии.       - Стёпа... - сквозь безудержное веселье всхлипываю я, - Стёпа...       Лорд Томас - это звучит величественно. Рыжая Юля - лукаво и весело, Алиса - по-русалочьи сказочно. Табаки Серёжа?.. ну, во всяком случае, не противоречит здравому смыслу... Слепой Стёпа - это смешно! И я смеюсь! Смеюсь громко, безудержно, закрыв лицо руками и судорожно дергаясь. Остановиться не могу.       - Слепой Стёпа... - с трудом выговариваю я, - твою мать... блин... к такому меня жизнь не готовила...       - Да заткнись ты, придурок! Нормальное имя!       После этой фразы не выдерживают все. Начинает смеяться даже сам хозяин Дома с именем зайчика из «Спокойной ночи, малыши». Стёпа... до чего мило и безобидно это звучит! И насколько комичный эффект создаёт!       Мы ржём все втроём.       - Эй, - недоуменно окликает нас один парень из компании Юли и Алисы, - вы чего это?..       - Ничего, - сквозь смех мотает головой Артём, - Серёжа просто давится с имени Стёпы...       - Ах, вот как... – с улыбкой в голосе комментирует Юля.       - Меня вообще зовут Гарсеван, и я бы попросил... – внезапно подает голос высокий худой парень с до крайности выразительными чертами лица, которого я ранее предположительно определил как Стервятника.       - Гарсеван? – переспрашиваю я, вытирая слезы. Кажется, я уже отсмеялся настолько, что меня даже этим не впечатлить так, как смог сделать это Стёпа. (Стёпа... лол!) – это что за имя такое?       - Армянское, - отзывает высокий парень, - меня можно коротко звать Гар. Как бы странно это ни звучало.       Он косо улыбается и прислоняется к кирпичной стене. Тем временем приступ смеха окончательно проходит, и я ощущаю полную готовность продолжить знакомства. Разглядываю Гарсевана и ещё одного нового парня, как раз-таки не обладающего какими-либо отличительными чертами, по которым можно было бы определить его роль, так что я даже пытаться не пробую – симпатичное овальное лицо, почти прямой нос, не крупные, но выразительные глаза, худое тело и средний рост... ничего в голову не приходит!       - Стервятник, давай свой коронный! – с энтузиазмом обращается Артём к Гарсевану, и я с видом победителя понимаю, что в этот раз хотя-бы на счёт него не ошибся!       - Отстаньте! – лениво отмахивается Гар, косо улыбаясь.       - Нет, не этот! – настаивает Тема, - тот, что про Курильщика!       - Да ну... – смущённо опускает глаза Гар и забавно шаркает ножкой, - мне сигарета для этого нужна...       - Намёк понят, - со вздохом заявляет незнакомый парень и лезет в карман.       - Это не намёк! – тут же отзывается Гар, - это отмаза...       - На! – решительным жестом протягивает ему сигарету круглолицый.       Гарсеван нехотя её берёт.       - В идеале вообще трубку, - недовольно бормочет он, доставая из кармана зажигалку и поджигая элемент своего образа, - ну да ладно...       Разворачивается боком и вскидывает голову, демонстрируя нам до крайней степени театральный профиль. Вместе со всеми остальными, я замираю в ожидание чего-то, в самом деле, интересного.       Гар медленно затягивается, едва приопустив веки широких впалых глаз. Потом так же медленно, несколько даже величественно выдыхает.       - Да-да, Курильщик, - произносит он тягучим как дым, дразнящим и куда более хриплым, нежели до этого, голосом, - ты не ошибся.       Затягивается ещё раз. Поворачивает голову прямо на нас и, выдыхая, произносит едва ли не в самом дыму.       - Это наш предыдущий новичок, мир его праху… - выразительные глубокие глаза смеются, уголки губ совершенно по-серьёзному опущены.       Я тупо улыбаюсь от немого восторга. А Папаша растягивает рот в косой ухмылке и начинает смеяться. Низко, хрипло, почти что по-ведьмовски.       - Неплохо, - как могу выразительно хвалю я.       - Ну, так… - Гар выходит из образа мгновенно. Опускает сигарету и весело улыбается, - первая фраза в фильме, - поясняет он, - если, конечно, не вырежут ту сцену…       - Поживём, увидим, - вздыхает Артём.       - Всё, заберите это у меня! – Гар невозмутимо протягивает сигарету в пространство, - я бросаю…       - Ну, ты вовремя! – смеётся Юля, - всем учиться надо, а ты вдруг бросаешь.       Тут я настораживаюсь и даже серьёзнею. Это то, о чём я не подумал.       - Нам придётся учиться курить? – приглушенно, встревоженно спрашиваю я у Стёпы. По правде говоря, я не думаю, что это будут самые приятные уроки в моей жизни, да и мама начнёт переживать…       - Без понятия, - коротко отзывается тот и замолкает. И я решаю больше об этом пока ни у кого не спрашивать. Там, должно быть, видно будет, а курение - это, по большому счёту, пустяк… наверно… в любом случае, я не хочу сейчас загружать голову!       - А по-моему, Гар уж очень милый для монстра Дома! – внезапно подаёт тоненький голосок Алиса, - вы только посмотрите на него! Его, по-моему, хоть угримируйся, он всё равно будет няшкой!       Я смотрю и понимаю что она, вероятно, в чём-то права. Гар и в правду напоминает кого-то пернатого, но больше похож на трогательного птенца, нежели на грозного падальщика.       - Ну, класс! – закатывает он выразительные глаза, - теперь я няшка! А то, что я почти всех здесь старше и вообще Стервятник, никого не волнует!       - Вот! - с внезапным энтузиазмом восклицает Юля, - у меня то же самое! Этот школьник меня достал, вы не представляете!       О каком именно «школьнике» идет речь, я уже предполагаю, а что имеет в виду Юля, представляю довольно хорошо. Поэтому улыбаюсь.       - Вы видели близнецов?! – как-то даже требовательно обращается ко всем Гар, - вот, кто на самом деле милый! А не я!       - А! Макса и Рекса? – улыбается Юля, - я, кажется, видела…       - Пашу и Сашу, - поправляет Гарсеван.       - Паша и Саша? – переспрашивает круглолицый парень, - их что, так зовут?!       - Ну, вроде да… - кивает Гар.       - Идиотизм! – смеётся Алиса, - почти такой же идиотизм, как назвать близнецов Максом и Рексом!       Это и вправду смешно.       Мне приятно в их компании, но я вдруг вспоминаю, что у меня ещё есть дела и, решив не задерживаться сейчас здесь, легонько пихаю в бок всё-ещё стоящего рядом Артёма, привлекая его внимание. Тот вопросительно опускает голову, а я жестом велю ему наклонить поближе.       - Ты не в курсе, куда реквизит сдавать? – тихонечко спрашиваю я у него.       - А! – улыбается Тёма, - так это к Соне, в гримёрную, насколько я понял. Погнали, я тебе покажу, - угадав мои мысли, предлагает он и, снова не дожидаясь ответа, берётся за ручки, - Пока, ребята, - обращается он к компании, - я Шакалу показывать гримёрку, ещё увидимся.       Те понимающе кивают и машут руками, а Тёма по пандусам (которые по крайней мере здесь, вроде как, уже установлены) вкатывает меня на крыльцо и открывает тяжёлую дверь.       - Сона клёвая, - уверенно заявляет он, пока я въезжаю внутрь, и потом прибавляет мечтательно - я бы с ней встречался, кабы не десять лет разницы в возрасте…       Я звонко смеюсь. Должно быть, оттого, что эта фраза действительно звучит забавно. А, может, потому что очень счастлив.