Аленький цветочек страсти

      Сон был приятный. Эротический такой... Хотя не совсем. Сильные широкие ладони изучающее гладили моё тело целиком, не пропуская даже пальцев рук и ног, а не только сиськи. Застонав (замычав, то есть), подалась вперёд под настойчивыми прикосновениями. Ммм... приятно-то как... Но руки мгновенно убрались! Теперь я стонала уже недовольно. К тому же было душно. Опять этот чёртов полог задёрнут... Под мышками прямо водопад какой-то...       - Жаркооо... убери... - неуклюже махнула рукой куда-то в пространство, но тут же снова провалилась в сон.       Не знаю, через сколько, но приятный сон о прикосновениях снова начал сниться. На сей раз я была уже наготове.       Подавшись вперёд, почти упала на покрытый шерстью, как и руки, торс, стукнувшись носом и вовремя схватившись за плечи - кровать (или что там ещё) шатало, как на море во время качки и, кажись, поворачивало по кругу. Мурча какую-то нежную сюсюкающую ерунду заплетающимся языком, я стала тереться лицом и всем телом о тёплую, приятно щекочущую и колющую густую шерсть. Вслепую - глаза не открывались ни в какую. Ну и хер с ними. Так, что ли, не найду, куда и что вставляется? Нащупать бы только...       И принялась беспорядочно щупать. Грудь, шею, бока, живот, плечи... нет, нужен живот... ещё пониже... Ага, вот... Я вдумчиво ощупывала быстро-быстро пульсирующий орган (сердечко-то как колотится...), тоже покрытый шёрсткой - только очень мягкой и короткой. Маловат чего-то... Интересно, какой же он длины со стояком... Вот сейчас и... Я стала гладить, настойчивее сжимая ладонь и ощущая каждую вену - от этого он громко задышал ртом, опаляя макушку - до этого было тихо, сдерживался. Дыхание стремительно становилось всё более прерывистым и хриплым. Орган быстро твердел и поднимался - даже слишком быстро. Я вздрогнула, когда, зайдя выше, неожиданно коснулась чего-то мокрого, голого и мягкого - длиной с сам пушистый "кожух" - обладатель дёрнулся и зарычал, поддавая бёдрами навстречу руке. В то же мгновение живот забрызгало густым и горячим, и оно потекло к промежности. Я сказать "бля" не успела, как крепкие руки с когтями (ай, царапаются!) схватили и повалили на кровать.       Поцелуи куда попало - горячими жёсткими губами, неумело и быстро, скользя по коже выступающими кабаньими клыками, разжигали по всему телу пожар. Не только поцелуи, впрочем - быстро водил языком и, сопя, слизывал собственное семя с моего живота. Я руками прижимала как могла тесно его к себе, чувствуя, как мокрый и горячий стояк бестолково елозит о внутреннюю поверхность бедра... Вот сейчас, сейчас... Но стоило взять в руку, чтобы направить и провести чуть резче, как снова финишировал! Как только низкий рёв затих, шумно выдохнул и растянулся на мне одеялом, придавив всей тушей, выбивая воздух из лёгких...       "Ну я так не играю!" - подумала и отрубилась уже с концами.

***

      Пробуждение с бодуна - это ужасно. Но просыпаться с бодуна, когда рядом с тобой кто-то глухо рыдает во всё горло - это было что-то новенькое даже для меня. Рёв распирал гудящую башку просто невыносимо. Ругаться не было сил, поэтому, едва шевеля пересохшим языком, вытолкнула из глотки, в которой будто общественный туалет устроили только:       - За-а-аткни-и-ис-ззь... - ого, это чего, мой голос?! Больше похоже было на стон призрака. Умершего с великого бодуна, ага.       "Кто-то" мигом прекратил словесный понос, в котором витиевато-сбивчиво каялся во всех грехах и схватил за плечи, встряхивая, как куклу:       - Госпожа моя! - чего ж ты так, блядь, орёшь?! У меня мозги из ушей лезут! - Подумал я, что... - Но было совсем не до того, чего он там себе думает. Мне кое-как удалось разлепить опухшие с перепою и от слёз веки.       - Дай попи-и-ить... умираю...       Вот последнее я зря... Он взвыл волком (моя голова!) и вцепился руками в голову - а лицо... Оно выражало такие отчаяние и скорбь... Так, это будет больно... Но надо Настя, будь мужиком и не ссы...       - Тихо!!! Да не умираю я! Уууу, головааа... - теперь уже я держалась за башку с гримасой боли. За мои усилия и самоотверженность вполне могли бы дать Героя Советского Союза. Но эффект этот вопль раненого бегемота возымел - сразу понял, что умирающие так не орут и успокоился, по-совиному лупая мокрыми глазами и стараясь потише хлюпать носом. - С бодуна всегда так. Особенно если не закусывать, - шёпотом пояснила, массируя виски и морщась. - А тебе чего, плохо не было? И ради бога, говори потише... Воды мне...       На постели рядом тотчас же материализовалась большая чарка с прозрачной водой, которую долго-долго пила, не отрываясь. Какой кайф... Только когда холодная вода полилась по голой груди, заставив соски затвердеть, поняла, что опять сижу голая перед ним... Ну и похер.       Допив, отставила на вытянутой руке в сторону - и туда понятливо полилась новая. Когда во мне уже плескалось и булькало больше литра, оторвалась и утёрлась рукой:       - Так что ты там хотел мне сказать?       Он как-то скис и тихо проговорил, стараясь не глядеть на меня, запинаясь и втягивая голову в плечи (смешно выглядело, я бы посмеялась, кабы не серьёзность момента):       - Думал я, госпожа моя распрекрасная, что сон мне снится дивный, коего никогда не видывал... от него жар был во всём теле моём - ровно угольев калёных под шкуру эту дикую да косматую насыпали... - он сглотнул, - от ласк рук твоих нежных, от ощущения кожи шёлковой... Думал - проснусь, а и нет ничего, сгинет наваждение... А потом так хорошо-хорошо стало... - мечтательно прижмурился и заулыбался, - и потом снова... И заснул я крепким сном, а как проснулся, то увидал, что с тобою сталося... - посмурнел и сгорбился. Ну вот, опять... надо бы с этим то-то делать...       - А что стало-то? - закосила под дурочку.       Он показал пальцем на мой живот, украшенный белёсыми потёками и кляксами. А, да... Я практически ничего не помнила, но была точно уверена, что мы не трахались - ощущения в промежности не те.       - И что? Ну кон... излил семя на меня, ну и что? - пожала плечами. - Не забивай голову ерундой.       - Я не должен тебя касаться... - он замотал, затряс головой и сгорбился ещё больше. - Не должен... - одним прыжком сорвался с места (от толчка меня подбросило на кровати) и унёсся в неизвестном направлении.       Замечательно, блядь, просто замечательно... Что на этот раз? Ладно, потом пойду искать. Перебесится и выйдет, никуда не денется. Соскучится и вернётся. Только вот когда? И не сделал бы ещё ничего с собой... Ё-обушки-воробушки, похоже, я начинаю влюбляться в него всерьёз... Ведь мне обычно насрать на всех, кроме себя...       Стараясь больше не думать о Чудище, умылась из золотого тазика, отыскала себе одежду - длинный халат из алого атласа и вышла в ту комнату, где он писал на стене огненными буквами.       - Эй! Слуги! Мне нужно что-нибудь от царапин!       Минуту ничего не происходило, а потом на столе появился глиняный горшочек, похожий на сахарницу. И я воспользовалась им по назначению, втирая желтоватую, пахнущую какими-то травами, мазь в начавшие гноиться корки. Болеть перестало почти сразу.       - А теперь пожрать чего-нибудь!       Да этой жратвы на целую роту хватит! Стану толстая... Ну стану, и что? Чудище-то меня любой любить будет - потому что больше некого. Да и нервы он мне помотал... Так что с чистой совестью напоролась, как тузик на помойке, стараясь не думать, как он неприкаянной тенью бродит по садам.       За следующие несколько часов мной перед зеркальной стеной была перемеряна уйма шмотья - просто, чтоб убить время - всё равно ничего не собиралась носить. Теперь я понимала младшую купеческую дочку - нарочито роскошные наряды в пол, расшитые золотом, серебром и драгоценными камнями, были очень тяжёлыми. Потом расчёсывала волосы - каторжная работа! От купания волосня в длинной толстой косе, которую за каким-то хером получила при переносе, слиплась и пришлось проредить её количество серебряным мясницкого вида гребнем - таким и убить можно, если в башку воткнуть! Но заплетаться не стала - стянула лентой в конский хвост, гордо опускающийся почти до самых колен.       И больше не выдержала.       Одевшись в то, в чём прибыла, быстро пошла к пригорку с аленьким цветочком. Он либо там, либо где-то рядом.       Конечно же, он оказался там. Я затихарилась в кустах перед пригорком. Лежал, обхватив руками (и с чего Аксаков взял, что у него "лапы безобразные"?) роскошный алый цветок. В первую секунду у меня сердце оборвалось... но, прислушавшись, расслышала:       - ...ожа. Не захочет она больше меня видеть... осквернил я красоту незапятнанную своими соками звериными... - печально вымолвил он, и тут голос изменился: - Как она стонала и вся выгибалась под под поцелуями жаркими... как ласкала руками нежными шкуру грубую... - он сел и медленно опустил руку на пах и, прикрыв глаза, неумело помял шерстистую часть члена. Стыдливо показалась мокрая розовая головка. Я почувствовала, что начинаю намокать от этого зрелища.       Но обычной дрочкой дело не обошлось.       Когда розовый влажный ствол показался полностью, он наклонился и...       Охуеть!!! Я почувствовала, как отпадает челюсть и выпучиваются глаза! С совершенно кошачьей гибкостью, не ожидаемой мной от крепкой фигуры, он склонился и начал облизывать собственный член! Медленно и с расстановкой зажмурившийся Чудище орудовал языком, плавно двигая головой, а не вульгарно сосал - да так, что мне стало жарко. Профессионал, однако...       И тут только дошло. Я наконец-то поняла, как он жил без женского пола и удерживался от более активных действий в отношении настоящей младшей купеческой дочки - а с его грубыми когтистыми руками особо не подоишь змея. Тем более такого нежного...       Тем временем выражение его лица стало каким-то сосредоточенно-томительным, а движения языка сделались быстрее и напористее, он ловко щекотал истекающую смазкой головку, проникая в отверстие, но почему-то не брал в рот.       Низкий горловой рык, сладкая судорога по телу, и брызнуло белым, пачкая подбородок и стекая вниз... Расслабленно проводит языком по полуоткрытым губам и приоткрывает полные блаженства жёлтые глаза. Обмякший червём розово-мокрый член, похожий на собачий, свешивающийся из придерживающей его ладони, роняет последние капли на землю рядом с цветком и убирается.       Чувствую, как от увиденного по бёдрам вовсю течёт и почти оргазмирую - живот стянут тугим клубком, промежность горит, в голове туман. Приподнимаю подол, чтобы хоть чуть-чуть остудиться. Тёплый ветерок игриво холодит бёдра... и Чудище, стряхивая истому, втягивает ноздрями воздух, поднимает голову и видит меня, высунувшуюся из кустов!       Мы встретились почти одинаково ошарашенными взглядами и...