Спустя века

Кунсайт радовался, что именно ему королева Берилл доверила сражаться с Сейлор Ви. Она уже несколько раз мешала Темному Королевству и ему лично – так позорно проигрывать какой-то девчонке-школьнице; естественно, ему хотелось отомстить, доказать, что он – лучший и сильнейший, и никакая мелюзга ему не помеха. А тут эта дура ещё и заявила, что это она – принцесса Серенити, принцесса проигравшего царства. Как же ж тут не вызваться. Удобно разместившись в своей сфере, Кунсайт с удовольствием наблюдал, как целый мегаполис погрузился во тьму, а люди – напоминающие муравьев с его высоты – закопошились, не понимая, что произошло. И только одна фигурка, стоит, сжав кулачки и напряженно размышляя, что же делать; он не видит этого, но точно знает, что так оно и есть. Сейлор Ви не заставила его ждать – спустя какое-то время она уже стояла на верхней площадке Токийской телебашни. Длинные волосы завязаны красным бантом, на лбу горит полумесяц, а неприлично короткая юбка открывает вид на стройные ножки. На ножки ему плевать, как и на её пламенные речи про то, что она всё равно победит и свет будет править миром, но невольно отметил: форма поменялась. «На солнце похожа» - подумалось неожиданно. Лицо мужчины не изменилось, но сам он был в шоке: как он мог такое подумать? Он, признанный северянин, хозяин снега и льдов? Впрочем, много времени на размышления не было: заявились её новые подружки, остальные воины, во главе с Сейлор Мун, которые опять понесли свою любимую ахинею про мир, дружбу и печеньки. Естественно, от их атак ему было ни холодно, ни жарко: сфера, сделанная из подпространства и не от такого защитит, но взгляд Сейлор Ви… Как будто она что-то от него ждет. Как будто хочет достучаться до его души – давно сгнившей, до сердца – замороженного в вечных льдах, до памяти – ничего не знающей… А тут ещё этот юноша, с отчаянностью камикадзе защищавшей глупую девчонку с оданго, лицо которого знакомо и не знакомо одновременно. Хорошо, что Берилл явилась на поле боя: это помогло ему отвлечься от раскрывшейся Сейлор Венеры, вернуть трезвость разуму. Но когда Кунсайт, уставший и измученный, вернулся в свои покои, он невольно кинул взгляд на окна, наглухо зашторенные с его въезда сюда – поддерживая имидж, мужчина перекрыл солнцу всякий доступ в свою комнату. Стараясь не думать, какого черта он делает, лорд подошел к окну и резко раздвинул шторы, вздымая столбы пыли и пропуская ласковые лучики, позволил упасть им на пол, мебель, а самое главное – на свое лицо, кожу, неожиданно истосковавшеюся по теплу. Зажмурившись от яркого света, Кунсайт, тем не менее, не отошел, а лишь позволил себе слабую ухмылку: в памяти всплыл образ девушки-солнца, всегда яркой, шумной, но такой теплой и родной…