Массимо Фиоре».
Вероятно, прихвостни кардинала получили два приказа: в случае, если фон Кролок клюнет на удочку и разорвет девице горло, они должны были доставить его на площадь Святого Петра как преступника, и тогда разговор был бы коротким, но содержательным. Если же граф устоит, то надлежало без лишнего шума передать ему приглашение явиться пред очи Его Преподобия, не повиноваться которому он все равно не сможет. А там, глядишь, и получится тем или иным способом выведать истинную причину появления фон Кролока в Риме. Как говорится, не мытьем, так катаньем. Его Сиятельство скомкал письмо и отправил его в корзину вслед за прокушенными пластиковыми пакетами. Что ж, его хваленая выдержка снова не подвела. Куда лучше войти в змеиное логово во всеоружии, нежели попасть туда в качестве жертвы. Послышались восхищенные женские возгласы и свист – окна гостиной выходили на оживленную улицу, и только теперь граф вспомнил, что на нем ничего нет. Недавние события вывели его из спокойного состояния духа, в котором он пребывал обычно, и поэтому, вместо того чтобы поспешно отойти вглубь комнаты или задернуть шторы, Его Сиятельство белозубо улыбнулся кучке женщин, стоящих под его окнами, и показал клыки, что вызвало очередную порцию восторга. Красивый мужчина с длинными черными волосами в окне дорогого отеля был нечастым зрелищем для итальянок, и некоторые из них уже успели направить на графа камеры своих телефонов. Каково же будет их удивление, когда на экране они не обнаружат ничего, кроме колышущихся портьер в темном провале окна! Фон Кролок отвернулся и направился обратно в спальню – нужно было привести себя в порядок и одеться. У него не было ни времени, ни желания кокетничать с незнакомыми женщинами. В конце концов, ни для чего, кроме ужина, они не годились. Все женщины, кроме его давно покойной жены.***
- Виконт, пора вставать, - молоденькая горничная легонько потрясла хозяйского сына за плечо, - Солнце уж высоко. Ваш батюшка послал сказать вам, чтоб вы как можно скорее спускались к завтраку. Виконт промычал в ответ что-то нечленораздельное и повернулся на спину, притворяясь спящим. Девушка вздохнула и наклонилась над юношей с намерением забрать одеяло, но внезапно он схватил ее за талию и притянул к себе. - Ваша Милость! – взвизгнула служанка, пытаясь увернуться от графского сына, который все сильнее прижимал ее и пытался поцеловать прямо в нежные губки, - Ваша Милость, перестаньте, батюшка заругают… Виконт фон Кролок разжал руки и хитро посмотрел на горничную: - Я и не подумаю вставать, Лала, если ты не пообещаешь мне поцелуй. Так и передай отцу. Девушка, оправлявшая передник и кружевную наколку, зарделась. Она работала в замке фон Кролоков совсем недавно, но с самого первого дня страдала от излишнего внимания хозяйского сына, которому только что исполнилось девятнадцать лет. Юный виконт был порывист, горяч и своенравен; он повиновался только грозному окрику отца, а мягкие увещевания матери были для него исполнены не большего смысла, чем птичий щебет. Собственно, граф специально удалил из покоев сына кормилицу и заменил ее на молодую субретку, ибо виконту пришла пора вступить в брак, дабы умножить и без того обширные владения фон Кролоков. Его Сиятельство полагал, что это станет наилучшей для его отпрыска подготовкой к семейной жизни, ведь не годится, ежели наследник древнего и почтенного рода не будет знать, с какой стороны подойти к новобрачной. - Хорошо, Ваша Милость, я… я разрешу вам поцеловать меня после завтрака. - Обещаешь? - Обещаю, - прошептала служанка и поспешила ретироваться пока господин не стал позволять себе вольности. Виконт фон Кролок, самодовольно улыбнувшись, развалился на постели. Ради поцелуя хорошенькой Лалы можно было и потерпеть невыносимо скучный завтрак в компании отца, где тот непременно будет распространяться о том, что пришла пора взяться за ум и подумать о женитьбе. У виконта сводило челюсти от тщательно скрываемой зевоты, когда отец принимался в красках расписывать, как это событие приумножит их богатство. Да кому нужна эта женитьба? Вот бы всю жизнь просыпаться после полудня, скакать на лошади по бескрайним полям, окружающим замок, и, лежа в высокой траве, целоваться с Лалой! О, какие у нее мягкие, горячие губы, как звонко она смеется, как трепетно вздымается ее белая грудь в пене кружев, обрамляющих корсаж! А ему в жены достанется какая-нибудь кислая девица с повадками монашки, дочка одного из местных землевладельцев… С такой ни поразвлечься, ни посмеяться. Но отец бредит продолжением рода, и ему придется подчиниться. Нехотя натянув панталоны и сорочку, виконт отправился вниз, в трапезную, отчаянно борясь с искушением съехать вниз по перилам, и только страх перед недовольством родителя заставил его воспользоваться ступенями. В огромной столовой уже собралось все семейство, и виконту достался осуждающий взгляд графа фон Кролока. Извинившись и заняв свое место за столом, он сложил руки, ожидая, когда мать начнет читать молитву, однако аппетитный кусок цыпленка интересовал его куда как больше, нежели Святой Дух. С трудом дождавшись позволения приступить к еде, виконт управился с завтраком за несколько минут и теперь с жадностью наблюдал, как мать и сестра неспешно заканчивают есть. Завершив трапезу, они обе встали и, пожелав мужчинам приятного дня, удалилась. Когда женщины покинули столовую, отец мрачно воззрился на него. - Сегодня, - начал он, отложив салфетку, - Ты не поедешь кататься верхом. Ты останешься дома и будешь принимать гостей вместе со мной, и не смей спорить. Маркиз Копош приедет с дочерью. Это твой последний шанс, - отец сделал ударение на слове «последний», - И я надеюсь, ты хорошо подумаешь, прежде чем откалывать свои номера. Я намерен женить тебя, или, клянусь, ты отправишься прямиком в армию. - Не хочу я жениться, - буркнул виконт. - Молчать! – упорство сына в этом вопросе каждый раз доводило графа до бешенства. – Мое слово в этом доме – закон! Раз я сказал, что ты женишься, значит, так тому и быть! Или ты хочешь оставить наш род без наследника? Хочешь опозорить имя фон Кролоков? Виконт, насупившись, молчал. Было ясно, что спорить с отцом бесполезно. Перспектива отправиться в армию пугала его еще больше, чем узы брака, но черт возьми, почему отец помыкает им, словно вещью?! А, впрочем, он относится так ко всем, и к жене, и к дочери… Граф фон Кролок пользовался безраздельной властью и не позволял никому пойти против его воли. Жена никогда не спорила с ним, лишь тихо соглашаясь со всем, что изрекал ее грозный супруг. Дочь немногим отличалась от нее, и лишь только сын никак не хотел мириться с подобным положением вещей, а потому норовил сделать все по-своему, за что не раз зарабатывал наказание. - Они прибудут после полудня. Я не потерплю, чтобы ты все испортил своими выходками, иначе отведаешь у меня плетей. Ты все понял? - Да, отец. Виконт, мрачнее тучи, спустился с парадного крыльца замка и в задумчивости направился в сторону конюшен. Все равно он поедет покататься, что бы там отец ни говорил. Он успеет вернуться до приезда гостей. Повернув щеколду, он приоткрыл деревянную дверь и вошел. Воздух внутри конюшни был жаркий, слышалось тихое ржание лошадей и звук переступающих по соломе копыт. Все конюхи куда-то подевались, и Его Милость было повернулся, чтобы кликнуть кого-нибудь, как вдруг увидел идущую через двор Лалу. Он мгновенно вспомнил про поцелуй, который та ему обещала, и позвал ее. Служанка подошла и присела в реверансе, стараясь не поднимать на хозяина взгляд. Виконт фон Кролок взял ее за подбородок и заставил поднять голову. - Ты помнишь, что обещала мне сегодня утром? Я был паинькой и спустился к завтраку, так что с тебя должок, Лала. Горничная беспомощно оглянулась вокруг, в надежде, что кто-нибудь будет проходить мимо и избавит ее от общества виконта, но, как назло, всех будто ветром сдуло. Не то чтобы молодой хозяин вызывал в ней отвращение, скорее наоборот, этот мальчик нравился ей больше, чем это было позволено приличиями, но ведь в замке слухи распространяются так быстро! Она вовсе не хотела, чтобы остальные слуги дразнили ее и называли хозяйской подстилкой, поэтому все поползновения виконта она отвергала решительно и строго, позволяя ему лишь невинные шалости вроде поцелуя. Впрочем, ей это нравилось не меньше его, однако в покоях молодого господина не было ненужных глаз, а здесь, во дворе, все было видно как на ладони. Видя смущение служанки, виконт без лишних слов схватил ее за запястье и потянул внутрь, в конюшню. Плотно прикрыв за собой дверь, он подошел к девушке вплотную и положил ей руки на плечи. - Я жду. Поняв, что деваться ей некуда, Лала потянулась к щеке виконта, но тот вовремя разгадал ее движение и, чуть повернув голову, прильнул к ее губам. Девушка попыталась вырваться, но все-таки виконт был гораздо сильнее ее. Это только еще больше распалило графского сына, и без того взвинченного недавней перепалкой с отцом, и он изо всех сил прижал горничную к себе. Лала была такая стройная, такая восхитительная, от нее пахло свежевыглаженным бельем и пудрой. Ее сердце быстро-быстро стучало, а дыхание то и дело прерывалось, когда она, откинув назад голову, позволяла виконту целовать свою нежную шейку и выступающую из корсета грудь. Запах ее кожи сводил виконта с ума, и он, доселе не знавший плотской любви, испытывал новые, весьма захватывающие ощущения. Впервые в жизни Лала не отталкивала его, не убегала, а позволяла ему делать все что угодно, и в голове у виконта зашумело, как от токайского вина, которое он тайком воровал из отцовских погребов. Не успев толком понять, как так вышло, они оказались в дальнем углу конюшни, и он одной рукой нетерпеливо распутывал шнуровку на корсаже горничной, а второй пытался задрать повыше пышные накрахмаленные юбки. Она не издала ни звука, только вцепилась пальцами в черные волосы графского сына, пока тот торопливо и неумело брал ее, уткнувшись лицом ей в шею. Никто не видел, как Лала, стыдливо опустив глаза, тихонько выскользнула из конюшни. Виконт фон Кролок вывел своего любимого вороного жеребца во двор, вскочил в седло и, дав шпоры коню, умчался, подняв облако пыли и распугав кур. Ровно в полдень все семейство собралось внизу, чтобы поприветствовать маркиза Копоша с дочерью. Гости запаздывали, но граф запретил отлучаться из гостиной, то и дело бросая тяжелый взгляд на сына. Виконт выглядел как-то странно – стоя рядом с окном, он теребил угол огромного гобелена и молчал, что было ему совершенно не свойственно. На его щеках то и дело вспыхивал лихорадочный румянец, и графиня обеспокоенно подошла потрогать виконту лоб. Тот нетерпеливо отмахнулся, воскликнув: «Оставьте, матушка!». У него из головы все не шло то, что произошло сегодня утром в конюшне, заставляя снова и снова испытывать все те же чувства. Жениться? Ну уж нет, он и не подумает делать это! И пускай отец отправляет его в армию – он заберет с собой Лалу, и больше ему ничего не нужно! Послышался хруст гравия, и карета, запряженная четверкой лошадей, подкатила к ступеням крыльца. Виконт слышал голос дворецкого, с почтением произносящего слова приветствия. Сейчас они войдут сюда, маркиз и его дочь, которую он уже заранее ненавидел. - Маркиз Копош! – торжественно объявил дворецкий и распахнул дверь в гостиную. В дверях показался невысокий тучный человек с надменным выражением лица, и виконт почти что фыркнул, вовремя сдержавшись. Так значит, они хотят женить его на дочери этой жабы? Что ж, армия в таком случае – куда лучшая альтернатива. Маркиз, изобразив на лице подобие улыбки, направился к графу фон Кролоку, а виконт отвернулся к окну. Его совершенно не интересовало, какова из себя маркиза Копош - ему достаточно было ее папеньки. Куда лучше закрыть глаза и вспомнить пухлые губы Лалы, которые… - Здравствуйте, господин виконт. Тихий мелодичный голосок заставил его открыть глаза, и в первую минуту виконт подумал, что, должно быть, с маркизом прибыл кто-то еще, потому что это создание ну никак не могло быть его дочерью: небесно-голубые глаза, казавшиеся огромными на нежном, будто фарфоровом личике, смотрели кротко и ясно, маленький аккуратный рот смущенно улыбался виконту. Тонкие нити жемчуга обвивали золотистые локоны, рассыпавшиеся по плечам; пышное платье цвета слоновой кости скрывало еще не до конца оформившуюся фигурку. Когда-то давно, в детстве, кормилица рассказывала виконту сказки, чтобы он заснул, и в этих сказках частенько фигурировали ангелы. По всей вероятности, один из них почтил своим присутствием замок, потому что более эфемерного создания сыну графа фон Кролока еще не приходилось видеть в своей жизни. Другие девицы на выданье, которых ему представляли, были капризные, бесцветные барышни, которые глупо жеманничали и хихикали, чем мгновенно выводили его из себя. Маркиза Копош держалась со спокойным достоинством, которого и в помине не было у всех предыдущих кандидаток в невесты. Захлопнув, наконец, открытый от удивления рот, виконт учтиво поклонился, как того требовали приличия, и пробормотал: - Очень рад знакомству, маркиза. Надеюсь, вам понравится в нашем скромном жилище. Девушка протянула ему руку, и он взял маленькую прохладную ладонь в свою, чтобы поцеловать. Кожа у маркизы была необыкновенно нежна на ощупь, и виконт задержал ее руку в своей несколько дольше, чем следовало. Ничуть не смутившись, маркиза слегка улыбнулась и произнесла: - Уверена, мы сумеем подружиться. Все еще опасаясь, что маркиза окажется такой же, как и все предыдущие девицы, виконт фон Кролок осторожно начал беседовать с ней, стараясь поначалу говорить на скучные, приличествующие случаю темы, но вскоре выяснилось, что маркиза была интересным собеседником, и у них было много общего. Так же, как и виконт, она была страстной наездницей и любительницей всяческих проделок, хотя, глядя на нее, никак нельзя было этого сказать. За то время, что их отцы неспешно беседовали о политике и ценах на урожай, виконт и маркиза успели обсудить породы лошадей, любимые места для езды верхом в окрестных землях, поделиться друг с другом самыми хитроумными шалостями и розыгрышами. Графиня фон Кролок, сидя с дочерью чуть в стороне, наблюдала за ними с улыбкой облегчения - ее сын, всегда такой непримиримый в отношении женитьбы, казалось, был увлечен своей новой знакомой Он сидел рядом с ней на широком подоконнике, шутил, смеялся и, по-видимому, не испытывал ни малейшей досады от того, что ему приходиться тратить время на маркизу Копош, а графиня мысленно благодарила господа за то, что, похоже, ее сын наконец-то образумился. Настало время обеда, и все общество прошествовало в столовую, где был по случаю накрыт роскошный стол. Граф фон Кролок желал оказать своему возможному будущему родственнику поистине королевский прием. Как обычно, Его Сиятельство занял свое место во главе стола, по правую руку расположился его гость. Виконт фон Кролок сидел напротив маркизы и за все время обеда не проглотил ни кусочка, наблюдая за тем, как она отправляет первые в этом году ягоды в свой хорошенький рот. Когда наступила пора встать из-за стола, графиня, заручившись безмолвной поддержкой супруга, негромким голосом предложила молодому поколению совершить вечерний моцион, дескать, послеобеденные прогулки крайне полезны для здоровья. Виконт послушно встал, предложил маркизе руку, и они удалились из трапезной под одобрительным взглядом Его Сиятельства. Как только они оказались на парадном крыльце, маркиза высвободила свою руку из-под локтя виконта фон Кролока и, хитро прищурившись, сказала: - Бьюсь об заклад, я держусь в седле лучше вас! Могу поспорить, я окажусь вон у того дуба в долине раньше, чем вы сумеете вставить ногу в стремя. - Это вызов? – самодовольно усмехнулся виконт. - Именно! - Я немедленно прикажу седлать нам лошадей. И вам придется поплатиться за свое хвастовство! Эй, Хенрик! – кликнул он конюха, который, стоя в сторонке, жевал соломинку и с любопытством наблюдал за господами, - А ну живо, давай сюда моего Цезаря и матушкину Налани! Слуга бросился исполнять приказ, и виконт фон Кролок, блестя глазами, снова повернулся к маркизе. Он был в своей стихии, и мысль об ужасах женитьбы давно покинула его голову, уступив место азарту предстоящей гонки. Надлежало определить награду для победителя, и он открыл было рот, чтобы выставить свои условия, но маркиза опередила его, заговорив первой: - Кто первый доберется до дерева, получит право загадать любое желание, а проигравший должен будет его исполнить. Вы согласны, виконт? В знак одобрения виконт протянул руку, и маркиза легонько пожала ее. Тем временем Хенрик подвел лошадей; маркиза, не дожидаясь помощи, ловко вскочила в дамское седло и пришпорила Налани. Гнедая кобыла, весело заржав, сорвалась с места, и до виконта долетел серебристый смех: - Я же говорила, вы даже ногу в стремя поставить не успеете! Взлетев в седло, виконт фон Кролок изо всех сил ударил пятками в бока коню, и они во весь опор понеслись вслед за удаляющейся фигуркой маркизы. В окне второго этажа Лала, тихонько глотая слезы, принялась снова протирать от пыли темный шкаф красного дерева. Впрочем, подобный поворот событий не стал для нее неожиданностью: виконт был молод и горяч, его поступки не всегда были логичны и последовательны. К тому же, Лала была никем - просто миловидная горничная, удачно подвернувшаяся своему хозяину в минуту душевной смуты. В том, что произошло между ними, не было ничего из ряда вон выходящего: господа не видели ничего предосудительного в том, чтобы время от времени утолять голод плоти, пользуясь наивностью и беззащитностью хорошеньких служанок. Она всего лишь исполнила свое предназначение, для которого грозный граф фон Кролок и взял ее в дом. Куда ей до изящной, словно фарфоровая статуэтка, маркизы, с ее белоснежной кожей и изысканными манерами… Каждый должен знать свое место. Конечно, виконт оказался у дуба раньше своей спутницы, которая специально натянула поводья, когда до старого раскидистого дерева оставалась четверть мили. Конечно, она исполнила его желание – ведь графский сын пришелся ей по сердцу сразу же, как только она увидела в оконной нише красивого юношу с выражением воинственного упрямства на лице и бурей в черных глазах. Они сыграли свадьбу той же зимой, а еще через год у них родился сын, с такими же пронзительно-голубыми глазами, как у его матери. Они нарекли его Гербертом, и в замок на холме пришло счастье, которое длилось целых семнадцать лет. Его Сиятельство застегнул верхнюю пуговицу на сорочке и взглянул на часы. Была четверть одиннадцатого. Снизу уже звонили предупредить, что автомобиль ждет его у входа, и граф фон Кролок, погасив свет, вышел из номера, бесшумно прикрыв за собой дверь. У него было почти два часа для того, чтобы подготовиться к встрече с кардиналом Фиоре.***
Автомобиль повернул на набережную, и граф невольно сощурился от света фонарей. С наступлением темноты итальянская столица и не думала засыпать: по древним плитам мостовой не спеша прогуливались парочки, держась за руки; молодежь сидела на парапетах, весело болтая, редкие уличные торговцы пытались всучить туристам свой товар. Одним словом, атмосфера была вполне располагающей для отдыха и любования красотами Вечного города. Граф фон Кролок сидел на заднем сиденье, по давней привычке слегка постукивая пальцами по подлокотнику и разглядывая прохожих. Его взгляд равнодушно скользил по разным, но таким одинаковым на взгляд вампира человеческим лицам. Все эти люди были целиком и полностью погружены в себя, все мысли их были сосредоточены на собственной персоне, вне зависимости от того, шли ли они в одиночестве молча или обращались к собеседнику. Графу даже не требовалось читать их мысли – все было написано на лицах, и вампир брезгливо скривился. Какие бы высокопарные слова ни произносили люди, как пламенно ни клялись в любви или дружбе, все, в конце-концов, не имело значения, если речь шла об их драгоценной шкуре. Или о деньгах. Человек, словно жадное животное, старался брать от жизни и от окружающих все больше и больше, пытаясь успеть насладиться сполна за короткий срок, отпущенный ему всевышним. Жалкие насекомые. Впрочем, на роль пищи они вполне годились, ведь пороки никоим образом не влияют на вкус. Внезапно внимание Его Сиятельства привлекла одинокая молодая женщина, стоявшая у лестницы, каменные ступени которой сбегали вниз, к воде. Ее фигура составляла весьма заметный контраст с разномастной толпой. Одета она была слишком официально для теплого вечера в большом городе, ее наряд был бы уместен скорее в респектабельном офисе, нежели здесь. Словно почувствовав взгляд графа, она повернула голову и посмотрела на него в упор, а секунду спустя расплылась в радостной, хотя и слегка удивленной улыбке. - Притормози, любезный, - граф слегка тронул за плечо водителя, который послушно остановил машину у тротуара. Его Сиятельство выбрался из автомобиля и направился к Кармилле Карнштайн, которая уже протягивала ему обе руки. - Какая встреча! - радостно воскликнула она. - Вот уж не думала наткнуться на вас здесь, милый мой граф! Фон Кролок поймал себя на том, что откровенно и с восхищением разглядывает Кармиллу: строгая юбка до колен и ослепительно белая блузка очень шли ей. Кармилла не изменяла своим привычкам: к вроде бы целомудренному наряду прилагалось глубокое почти до неприличия декольте и дорогие черные туфли на головокружительной высоты каблуке. - Кармилла, вы обворожительны, - граф нежно поцеловал вампирессе руку. - О, благодарю вас, Ваше Сиятельство! – кокетливо улыбнулась она, изображая смущение, которого, впрочем, не испытывала уже пару сотен лет. – Как поживаете? Как Герберт? У них по-прежнему все хорошо с Альфредом? Кармилла была одной из немногих, кому был известен этот семейный секрет. Будучи близкой подругой виконта, она становилась хранителем всех его сердечных тайн и неизменной советчицей в амурных делах. Не имея сестры и рано лишившись матери, Герберт охотнее доверялся ей, нежели своему суровому родителю. Кармилла была на несколько сотен лет старше виконта фон Кролока, что позволяло ей исполнять роль наставницы, не вызывая пересудов. В частности, когда в замке объявился Альфред, юный фон Кролок пришел за поддержкой именно к ней, справедливо полагая, что отец в этой деликатной ситуации ему не помощник. - Спасибо, хорошо. Ну, вы же знаете, дети... Юношеский максимализм и прочие радости молодости, - повел плечами граф. – Расскажите лучше, как вас занесло в Рим? - Длинная история, - улыбнулась Кармилла, поправляя очки, в которых не испытывала ни малейшей надобности, - Может быть, хотите прогуляться? Ночь обещает быть прохладной в кои-то веки. Если, конечно, вы не торопитесь… Заодно проводите меня, я живу тут неподалеку. - С удовольствием, - фон Кролок галантно предложил Кармилле руку. - Дела подождут. Он сделал знак водителю, и автомобиль медленно поехал за ними вдоль набережной, держась на некотором расстоянии. - Вы же знаете, я всегда увлекалась историей, - говорила Кармилла, пока они не спеша шли по набережной Тибра, любуясь золотистой лунной дорожкой на чуть тронутой рябью поверхности воды, - И решила потратить немножко своей вечной жизни на то, чтобы получить образование. Да не улыбайтесь вы так! Я на самом деле поступила в университет. Поразительно, но мне было чему поучиться. Могу сказать, что мы, вампиры, недооцениваем людей. За то время, что мы с вами кичились свой вечной жизнью и хвастались личными знакомствами с Кантом и Людовиком XVI, человечество накопило обширную базу знаний. А уж сколько, казалось бы, навсегда утерянных реликвий было найдено!.. В общем, получив диплом, я решила остаться в университете и стала преподавателем. Защитила парочку диссертаций. А вообще-то, - тут Кармилла потупилась и убавила шаг, - Я влюбилась. С губ Его Сиятельства чуть было не слетел не очень-то вежливый возглас «Что?!», но он вовремя прикусил язык. Девица Карнштайн была известной сердцеедкой, в свое время она пробовала свои силы даже на графе, впрочем, безрезультатно. Тем не менее, влюблялись обычно в нее, она же великодушно позволяла себя любить до тех пор, пока ей не становилось смертельно скучно. Причем «смертельно» являлось предопределяющим словом в завершении отношений с очередным любовником – в какой-то момент он переходил из категории «мужчина» в категорию «ужин». Кармилла никогда не тратила времени на обращение, она просто выпивала их всех досуха, а потом появлялся следующий, и так далее. Слово «влюбилась» напрочь отсутствовало в лексиконе упырицы, и неожиданная новость пробудила в графе любопытство. - Кармилла, простите меня за бестактность, но в кого? Кто оказался достоин ваших прелестей и тонкого ума? Говоря «ума», фон Кролок вовсе не думал лукавить. Несмотря на неудавшуюся попытку Кармиллы причислить его к списку своих поклонников, он отдавал должное ее логическому складу ума, холодной расчетливости и смекалке. Быть может, их роман не состоялся в том числе и потому, что в ней граф увидел себя, а двум графам фон Кролокам в одном замке не место. - В смертного. Вот теперь Его Сиятельство был по-настоящему заинтригован. Очень редко вампирам случалось по-настоящему полюбить человека, и уж если это случалось, то неизменно приводило к трагедии. Вопреки историям, что пишут смертные, ничего романтического и возвышенного в таких отношениях, как правило, не бывало, а были муки вампира, который отчаянно старался побороть свой инстинкт хищника, пестуемый веками. Атмосферу нагнетало еще и бессмертие, точнее, не-жизнь, потому что рано или поздно объект нежных чувств должен был узнать, что на самом деле все эти годы делил постель с живым мертвецом. Какой нормальный человек обрадуется такому развитию событий? Самым частым завершением подобных отношений являлось то, что смертному или стирали память, или, что еще хуже, его убивали. Граф фон Кролок бросил быстрый взгляд на Кармиллу и почел за лучшее дать ей возможность самой поведать то, что она посчитает нужным. Было бы бестактностью начать задавать вопросы, тем более женщине, пусть и мертвой. - Вы будете смеяться, но его как будто специально зовут Ромео, - мечтательно проговорила вампирша, бессознательно облизав губы. - Он просто создан для любви. Высокий, стройный, с невозможными черными глазами. Чем-то напоминает вас, - Кармилла кокетливо улыбнулась графу, - Всегда была неравнодушна к брюнетам… - Весьма достойное описание, - проговорил фон Кролок, заранее проникаясь неприязнью к этому Ромео за одно только сравнение со своей персоной. - И чем же занимается ваш избранник, позвольте спросить? Вероятно, он богат и успешен? Зная вас, Кармилла, я не сомневаюсь, что он человек достойный. - Он вовсе не богат. Ох, как я раньше не сообразила! - вампирша счастливо рассмеялась, будто вспомнив удачную шутку, - Он ассистент, Ваше Сиятельство, ассистент одного из профессоров в нашем университете, ну прямо как Альфред, работает на соседней со мной кафедре. Как вы думаете, мы можем быть так же счастливы, как ваши мальчики? - Всенепременно, - пробормотал граф. Его посетило ощущение застрявшей в зубах говяжьей жилы, которую никак не получается извлечь. Так бывает, когда не можешь вспомнить что-то важное, и оно никак не дается, ускользает прочь, лишь только стоит подобраться к нему поближе. – Простите, Кармилла, я не расслышал, в каком именно университете вы работаете? - А я и не говорила, - пожала плечами девица Карнштайн. – Но если вам интересно, то в Ла Сапиенца. Мозаика понемногу начала складываться в голове графа. Если бы он чуть хуже знал Кармиллу, он мог бы заподозрить хорошо спланированную ловушку, потому что подобные совпадения случаются слишком редко. Возможно ли, что возлюбленный Кармиллы имеет какое-то отношение к Ломбардо, и ему не придется разыскивать профессора самому? Пока Его Сиятельство думал, как бы поделикатнее узнать об этом, Кармилла сама пришла ему на помощь: - Ромео работает на кафедре археологии, у профессора Ломбардо – вы, вероятно, слышали о нем. Его находка наделала много шума, и, помня о вашей увлеченности всякими вампирскими легендами, я просто-таки уверена, что вы читали его последние статьи по поводу Святого Грааля, - внезапно Кармилла хитро посмотрела на графа, прищурив глаза, - Уж не поэтому ли вы приехали в Рим? «Проклятая женская интуиция, ничего-то от нее не скроешь!» - не без раздражения подумал Его Сиятельство и дружески улыбнулся Кармилле: - Отдаю должное вашей проницательности. Да, признаюсь, именно Грааль привел меня сюда. Подобные находки всегда интересны, и потом, я давно не бывал в Вечном городе. Совмещаю полезное с приятным, если можно так выразиться. - А хотите, я устрою вам встречу с профессором? – глаза Кармиллы загорелись, и граф возблагодарил Преисподнюю за то, что его знакомая внезапно полюбила историю и этого Ромео. – Скажу ему, что вы известный исследователь, и пишете научную работу по этому вопросу. Но взамен я потребую кое-что, - вампирша кокетливо улыбнулась. – Вы возьмете меня с собой и разрешите послушать ваш разговор. Я бы и сама пообщалась с Ломбардо, но у него, увы, предубеждение против женщин. А так я прикинусь вашим… э-э-э… сопровождающим, и ему придется терпеть мое присутствие. - Ну конечно, Кармилла, с удовольствием. Все складывалось как нельзя лучше – удача сама шла к нему в руки! Это был просто какой-то знак свыше, которым Его Сиятельство намеревался воспользоваться. Вместо того, чтобы придумывать способы подобраться к профессору поближе, он просто войдет с парадного входа. Сам Создатель послал ему Кармиллу, не иначе. - Тогда приходите в Ла Сапиенца завтра к полуночи. Ломбардо часто засиживается допоздна, я думаю, он не будет против поговорить с вами. Обычно он работает в большой аудитории в главном здании, вы без труда отыщете. А вот и мое скромное жилище, - не без гордости заявила Кармилла, когда они поравнялись с двухэтажным особняком на набережной. - Занимаю второй этаж. На первом живут хозяева, милая пожилая пара. Глухота возглавляет список их достоинств, знаете ли. Вампиресса коснулась круглой медной ручки, и внезапно изменилась в лице. Граф заметил, как напряглись все мускулы, словно упырица готовилась отразить нападение, а глаза с тревогой смотрели будто бы в никуда - Кармилла почувствовала что-то плохое. - Все в порядке? - на всякий случай поинтересовался фон Кролок. - Его нет, - с тревогой в голосе пробормотала вампирша. - Ромео нет. Я его не чувствую. Он не возвращался сегодня домой. Он должен был быть здесь как минимум два часа назад. Если я узнаю, что он нашел себе женщину… Положительно, сегодня была ночь открытий. Впервые в жизни граф видел Кармиллу Карнштайн, испытывающую самую настоящую тревогу. Как видно, этот Ромео и правда завладел сердцем циничной упырицы, раз уж она так взволнована. Наверное, красавчик решил загулять, не поставив в известность подругу. Что ж, связываясь со смертными, будь готова терпеть их мелкие дрязги и ложь по каждому поводу. Между домами, там, где тени были глубже всего, граф заметил какое-то движение. Послышался шорох, приглушенный смешок, и в свете фонарей мелькнули темные кудри. Двое влюбленных, которых фон Кролок и Кармилла, должно быть, нечаянно спугнули, быстрым шагом шли прочь по набережной. - Я вас оставлю, - граф поспешил откланяться, не желая мешать Кармилле. – Его Преподобие кардинал Фиоре назначил мне аудиенцию, а я не хочу заставлять его ждать. Прошу меня извинить. - Да-да, - рассеянно махнула рукой Кармилла, почти не обратив на фон Кролока внимания, занятая странным отсутствием возлюбленного в столь поздний час. – До встречи, Ваше Сиятельство.