***
Графа фон Кролока неимоверно раздражал запах ванили, доносящийся с улицы через открытое окно. Было четыре часа утра, и трудолюбивые римские дворники уже вовсю поливали тротуары благоухающей пеной. Больше же всего раздражали обитатели города, эти громкие неугомонные итальянцы, своим стрекочущим говором не оставляющие ни шанса тишине. На широком мраморном подоконнике дымилась чашка свежесваренного кофе, но Его Сиятельство, поразмыслив, извлек из холодильника металлическую флягу с кровью. Он все еще не мог отойти после вчерашнего перелета, даром что лететь было всего ничего. И как только человечество умудрилось изобрести такую штуку, как самолет? Поначалу, на самой заре развития этого крылатого вида транспорта, граф наотрез отказывался пользоваться им, но Герберт с Альфредом, эта неугомонная парочка, заставили-таки его приобщиться к благам цивилизации. Шутка ли, двадцать первый век на дворе, а до недавнего времени парадный выезд фон Кролоков представлял собой все ту же карету, запряженную лошадьми, ровно такую же, как и пару сотен лет назад! Конец безобразию положил, к немалому удивлению обитателей замка, скромник и тихоня Альфред. Набравшись смелости и, что греха таить, немного выпив для храбрости, названный сын графа фон Кролока однажды вечером в весьма категоричной форме заявил, что не позволит, чтобы над его уважаемым семейством и дальше насмехалась вся округа. С этого дня - никаких пыльных гардин и проеденных молью гобеленов! Никаких свечей и газовых рожков! Да здравствует прогресс! Его Сиятельству пришлось согласиться, чтобы не выглядеть ретроградом в глазах собственных сыновей. И потом, некоторые изобретения оказались действительно полезными: например, человечество наконец-то научилось извлекать из своих собратьев кровь без ущерба для здоровья и держать ее в огромных холодильниках, сохраняя все полезные свойства. Немного смекалки - и семейство фон Кролок получило неограниченный доступ к мировым запасам гемоглобина. Конечно же, граф время от времени не отказывал себе в удовольствии поохотиться, но и он был вынужден признать, что кровь из медицинских хранилищ по качеству неизменно превосходит то пойло, что удавалось добыть в окрестных деревнях: добавки в виде алкоголя и еще черт знает чего вовсе не добавляли главному блюду вампирского стола вкуса и пользы. Именно поэтому кровь пришлось везти с собой. Все формальности с провозом были улажены благодаря исключительной способности Его Сиятельства к убеждению, и теперь мини-бар еле вмещал в себя пакеты с темно-красной жидкостью. Над крышей здания напротив показался солнечный луч, и граф поспешно задернул плотные шторы. Пришло время отходить ко сну, но на столе лежала раскрытая статья в “Ла Република”, посвященная недавней находке в Пантеоне. Улечься спать, не прочитав ее, было бы преступлением, поэтому фон Кролок, сделав очередной глоток из фляги, присел к столу и углубился в чтение. “Легендарный Святой Грааль - чаша, которую Иисус Христос освятил на тайной вечере - находится в Риме, утверждает итальянский археолог Теодоро Ломбардо. Его отчет указывает на наличие "необыкновенного артефакта, абсолютно совместимого с искомой на протяжении столетий реликвией". Церковные сокровища, среди которых находился и Святой Грааль, были переданы крестоносцами Папе Римскому, который умер спустя четыре дня. С тех пор следы этой реликвии затерялись, и по сей день о ней ничего не известно. Многие легенды говорили о явлении Грааля в разных частях света, но в совем исследовании Ломбардо отмечает, что Святой Грааль не вывозили из Рима. В подтверждение этих доводов выступает и исследование средневековых икон, на которых изображена "Святая Чаша". Иконы находятся в храме Святой Девы, и все они указывают на катакомбы, расположенные под Пантеоном, внутри которых якобы должен находиться Святой Грааль. Теперь слово за администрацией Рима, от которой зависит возможность открытия катакомб для исследования”. Якобы… Граф уже сталкивался с мнением о том, что Грааль находится именно в Риме, и склонен был считать, что оно является единственно верным. Сам он не раз предпринимал попытки отыскать реликвию, но не во все предполагаемые места ее нахождения была возможность попасть. В частности, нельзя было просто взять и заявиться в катакомбы Пантеона, не испросив для этого предварительного разрешения. В Риме существовала своя власть и свои законы, и люди были здесь совершенно ни при чем. Если бы вампиры были предоставлены сами себе, в мире начался бы самый настоящий хаос, именно поэтому практически во всех европейских государствах существовали так называемые курии, не имевшие никакого отношения к церкви, но бывшие единственно признаваемым немертвыми органом управления. Курию возглавлял кардинал, в руках которого была сосредоточена власть над территорией. Он мог позволить или не позволить чужаку пересечь границу вверенной ему земли, он разрешал и запрещал охоту на смертных, он вершил суд. Как правило, этой должности удостаивались представители древних кланов, возраст которых измерялся тысячами лет. Считалось, что столь обширный опыт вкупе с полученными знаниями, якобы, позволят кардиналу принимать мудрые решения, сообразуясь со здравым смыслом и насущной необходимостью. На деле же они, как это и положено вурдалакам, руководствовались прежде всего личной выгодой, а уж потом думали обо всем остальном. Когда было принято решение отправиться в Рим, графу пришлось потратить некоторое время на составление прошения на имя кардинала Фиоре, в самых витиеватых выражениях описывая цель своего пребывания в Вечном городе. Через три недели высочайшее соизволение было получено, и Его Сиятельство отбыл из фамильного замка, проклиная бюрократизм итальянцев и их любовь к изящной словесности. Если бы граф фон Кролок хотя бы намеком обозначил истинную цель своего приезда, никакого разрешения он, естественно, не получил бы. Разве Массимо Фиоре позволит завладеть древней чашей какому-то трансильванскому выскочке? Обладая столь желанной для всех вампиров реликвией, можно получить неограниченную власть, куда как превосходящую полномочия Римской курии. Немертвые, которым надоела вечная жизнь, выстроятся в очередь, лишь бы только получить хоть призрачную надежду на скорое успокоение. Конечно, найдутся и такие, кто воспротивится, но власть - она на то и власть, чтобы распоряжаться ею по своему усмотрению. Зачитавшись, граф не заметил, как солнце поднялось высоко над крышами. Сквозь узкую щель между портьерами проник тонкий солнечный луч и, помедлив, будто задумавшись, решил остановить свое движение на рукаве вампира. Недовольно поглядев на него, фон Кролок нехотя поднялся из-за стола и, еще плотней задернув шторы, прошествовал в ванную комнату. Открыв кран, Его Сиятельство принялся расстегивать пуговицы на рубашке. Огромная мраморная ванна постепенно наполнялась, струи воды искрились в электрическом свете, отбрасывая блики на гладкие стены. Если не считать этого нюанса, интерьер ванной комнаты был выдержан в стиле римских бань: стройные колонны поддерживали массивный потолок, расписанный в лучших традициях античных мастеров, а пол был выложен сложной многоцветной мозаикой. Вообще все здание гостиницы было выстроено в древнеримском стиле; фон Кролок принципиально остановил свой выбор на этом отеле, считая, что новомодные строения из стекла и металла не стоят того, чтобы платить огромные деньги за возможность поселиться в них. Никакой фантазии, все однообразно и плоско. Привыкший к замысловатым интерьерам собственного замка, Его Сиятельство ощущал физический дискомфорт, если ему приходилось попадать в здания, выстроенные современными архитекторами. Избавившись от одежды, граф с наслаждением погрузился в теплую воду и прикрыл глаза. Видимо, он успел задремать, потому что его разбудил настойчивый стук, а затем звук открываемой двери. Вероятно, это горничная, не дождавшись ответа и не обнаружив на двери таблички “не беспокоить”, решила затеять в номере ежедневную уборку. Фон Кролок чертыхнулся про себя и, стараясь не шуметь, выбрался из ванной и накинул халат. Что ж, придется вежливо, но жестко попросить прислугу удалиться. Как раз в этот самый момент дверь ванной распахнулась, и на пороге, вскрикнув от неожиданности, возникла молоденькая девушка с тряпкой в одной руке и бутылкой чистящего средства в другой. - Oh, mi dispiace, signore… - пробормотала она, и ее щеки слегка порозовели. Окно в спальне за ее спиной было открыто, и летний ветерок раздувал занавески. До графа долетел аромат дешевого парфюма, свежевыстиранного белья и сладкий запах загорелой на солнце кожи. Втянув воздух, Его Сиятельство на мгновение потерял контроль над собой и почувствовал, как во рту предательски стали расти клыки. Все-таки он перешел на не требующую жертв диету не так давно, а вампирские инстинкты никуда не деваются. Усилием воли граф заставил себя успокоиться и закрыл глаза. Он все еще слышал дыхание горничной, которая так и стояла, прикованная к месту, и во все глаза смотрела на необычного постояльца. - Пожалуйста, уйдите, - сквозь зубы проговорил фон Кролок, стараясь не открывать рта. Он услышал, как девушка тихонько ответила “Sì, signore”, повернулась и поспешила ретироваться; можно было снова открыть глаза. Граф провел рукой по лицу, выдохнул и опустился на край ванны. Было бы очень некстати поддаться хищническим инстинктам сейчас, когда он так близок к цели. Забираться в остывшую воду уже не хотелось, и он, поплотнее запахнувшись в халат, направился в спальню - предстояло решить проблему с распахнутым настежь окном, прежде чем лечь спать. Косые лучи утреннего солнца высвечивали кружащиеся в воздухе пылинки. Подойти к окну было проблематично – горничная постаралась на славу. Чтобы дотянуться до ручки, нужно было, лавируя между световыми квадратами на полу, пробраться к постели, обогнув стол, и задернуть шторы. Его Сиятельство усмехнулся: в последний раз он попадал в подобную ситуацию очень давно, ведь Куколь всегда аккуратно исполнял свои обязанности дворецкого и следил за тем, чтобы в огромные окна не проникал ни один лучик света. Виртуозно пробравшись вдоль стены к окну, граф потянул за шнур, и тяжелые портьеры погрузили комнату в полумрак. Его Сиятельство проверил, хорошо ли заперта входная дверь, небрежным жестом сбросил халат и нырнул в прохладный шелк простыней. Ощущения на этот раз не были такими странными – высокий потолок уже не производил гнетущего впечатления, как прошлым утром. Привыкший почивать в саркофаге с плотно закрытой крышкой, граф фон Кролок, оказавшись на обыкновенной человеческой кровати, долго не мог заснуть, то ворочаясь с боку на бок, то пялясь в потолок. Вчера ему удалось уснуть только после обеда, и весь оставшийся день ему снилось, будто кто-то пытается открыть крышку его гроба в жаркий полдень. Сегодня же дела шли как нельзя лучше, и через четверть часа Его Сиятельство уже спал в буквальном смысле мертвым сном без сновидений.***
- Это все ты виноват, - проворчал Герберт, расстегивая ворот рубашки. - “Мы должны взять такси, чтобы быть незаметными!” Великие боги, Альфред, я сейчас расплавлюсь на этой жаре! - Потерпи, - Альфред, не отрывая взгляда от высоких черных дверей университета Ла Сапиенца, ободряюще погладил виконта по колену. - Он скоро выйдет. Несмотря на то, что солнце давно село, жара никак не хотела спадать. Нагретые дневным солнцем мостовые и стены домов отдавали накопленное за день тепло, и долгожданный вечер не принес облегчения. Редкие прохожие медленно, словно во сне, брели по улицам, то и дело прикладываясь к бутылкам с прохладной водой. В машине, в которой словно в засаде сидели оба вампира, было жарко, будто в бане. Всклокоченный таксист-итальянец с угрюмым видом сидел за рулем, то и дело бросая испепеляющие взгляды на парочку на заднем сиденье. Если бы не эти двое, он давно бы рванул во Фьюмичино, к морю, чтобы вырваться из удушающих объятий столицы. - Таксист нас ненавидит, - буркнул виконт. - Он думает, что мы геи и залезли к нему в машину, чтобы пообжиматься. Альфред поспешно убрал руку с колена Герберта и покраснел. Даже прожив в замке уже не одну сотню лет, на людях Альфред так и не научился не стесняться своих близких отношений с виконтом, несмотря на процветающую в Европе толерантность. Он был глубоко убежден в том, что происходящее в спальне не должно покидать ее пределов, что личная жизнь не должна становиться достоянием общественности. Своим отношением к интимной стороне вопроса Альфред заткнул бы за пояс любую поборницу морали, возмущенно шипя на ухо виконту каждый раз, как его взорам представала целующаяся парочка или, не дай бог, уединившиеся на пляже влюбленные. Герберт искренне забавлялся, наблюдая за моральными терзаниями своего спутника, и не упускал случая прилюдно чмокнуть его в щеку. Альфред краснел, терялся, а потом, наедине, устраивал Герберту самый настоящий разнос, который неизменно заканчивался в постели, что было весьма по душе виконту. - Смотри! - прошептал Альфред, указывая вперед. - Вот он. Из здания университета вышел высокий стройный юноша и, остановившись на верхней ступеньке мраморной лестницы, с наслаждением потянулся. Из-под майки показался плоский живот с дорожкой черных волос, и оба вампира вздохнули: один возмущенно, другой мечтательно. Молодой человек сбежал по ступеням и, надев шлем, который до этого держал в руках, уселся на припаркованный неподалеку мотоцикл. Взревел двигатель. Альфред извлек из кармана сотенную бумажку и протянул таксисту. - За ним, пожалуйста, - вежливо попросил вампир на чистом итальянском, и таксист, покорно заведя мотор, отъехал от тротуара. Решение поехать в Рим вслед за графом пришло к младшим вампирам не без причины. Однажды вечером Герберт, обнаружив, что саркофаг родителя пуст, а в замке присутствия графа не ощущается, собрался было поднять тревогу, но Альфред, решительно взяв его за руку и отведя в отцовский кабинет, предъявил возмущенному виконту доказательства того, что отец отбыл в Рим, не захватив с собой сыновей. - Это несправедливо! - усевшись в любимое графское кресло, Герберт сложил на груди руки. - Я ни разу не был в Риме! Как он мог уехать без нас?! - У него были причины, - отвечал Альфред, нагибаясь и доставая из ящика стола “Bollettino di Paletnologia Italiana”. Толстенное издание шлепнулось на стол перед виконтом, разметав бумаги. - Что это? - Археологический бюллетень. - Я вижу, что здесь написано, - раздраженно произнес Герберт, отодвигая журнал в сторону. - Только при чем тут отец? Альфред вздохнул. Фон Кролок-младший никогда не отличался способностью логически мыслить, чем иногда вгонял своего возлюбленного в ступор. - Граф отправился в Рим, потому что нашел здесь кое-что, - Альфред пролистал бюллетень и, найдя отметку, сделанную острым ногтем Его Сиятельства, прочитал: “В центре итальянской столицы обнаружены древние катакомбы, находящиеся под Пантеоном, возможно, древнейшие из известных сегодня в Риме. Как передает National Public Radio, об этом рассказал один из руководителей раскопок, профессор археологии Теодоро Ломбардо. По мнению Ломабрдо, его группа вышла на след Святого Грааля, великой реликвии всего христианского мира. Нам удалось побеседовать с его ассистентом, который подтвердил полученную от Ломабрдо информацию. По его словам, чтобы начать полноценные раскопки под Пантеоном, требуется уладить пару формальностей с городской администрацией и церковью”. - И что? - скучным голосом осведомился Герберт. - Грааля не существует, это все сказки. Влад полжизни потратил на поиски, пока его не подняли на смех. - Герберт, неужели ты думаешь, что твой отец настолько глуп? - в голосе Альфреда слышалось нетерпение. - Ты не интересуешься семейной историей, а я знаю, что Его Сиятельство уйму времени потратил на поиски этой реликвии. У него тут куча записей хранится, и книги в библиотеке… - Ты копался в бумагах отца? - не без ужаса спросил Герберт, инстинктивно вжимаясь в кресло. - Да ты представляешь, что он с тобой сделает, если узнает?! - Не узнает, - отрезал Альфред. Виконт во все глаза смотрел на своего возлюбленного, отказываясь понимать, откуда в этом вечно смущенном и неловком юноше такая уверенность. Вероятно, зерна, посеянные много лет назад Абронзиусом, упали на благодатную почву, и Альфреда-таки потянуло к знаниям. Герберта посетило неясное чувство, будто он что-то упустил за последние двести лет, если его робкий друг вдруг стал проявлять не только тягу к знаниям, но и чудеса конспирации (попробуйте утаить что-нибудь от всевидящего ока графа!). Тем временем Альфред сосредоточенно прошелся взад-вперед по комнате и заявил: - Мне кажется, нам тоже нужно поехать в Рим. - Правда? - обрадовался Герберт, выбираясь из кресла. - А мы попадем на распродажи? Альфред не нашелся, что ответить. Мотоцикл остановился у небольшого бара, и юноша, повесив шлем на руль, вошел внутрь. Таксист припарковался у тротуара, Альфред поспешно сунул ему в руку еще одну сотенную купюру, и оба вампира выбрались из автомобиля. - Ну, что теперь? - поинтересовался Герберт. - Может быть, ты, наконец-то, объяснишь, что именно ты задумал? - Этот юноша - ассистент профессора Ломбардо. Нам нужно во что бы то ни стало познакомиться с ним, - Альфред отступил на шаг и критически оглядел Герберта. - Я пойду первым, а ты, пожалуйста, пригляди, чтобы не произошло ничего… эм-м-м… экстраординарного. - Почему это ты пойдешь первым? - обиделся виконт, вспомнив обнаженный живот профессорского ассистента. - И вообще, я лучше тебя знаю, как соблазнять молодых ученых… - тут Герберт осекся, увидев осуждение в глазах спутника. - Прости, прости, я совсем не это имел в виду. - Его никто не собирается соблазнять, Герберт, - спокойно произнес Альфред и направился внутрь. Виконту ничего не оставалось, кроме как, подождав для приличия пару минут, пойти следом. В баре было полутемно и сильно накурено, так что на глазах у виконта с непривычки выступили слезы. Проморгавшись, Герберт обнаружил Альфреда у стойки бара, мирно разговаривающего с объектом их слежки. Видно было, что тот отчаянно скучал в обществе Альфреда и нетерпеливо озирался по сторонам в поисках предлога, чтобы ускользнуть. Нужно было срочно спасать ситуацию. Откинув назад свои великолепные белокурые волосы, Герберт решительным шагом направился к стойке, с удовольствием ощущая на себе восхищенные и заинтересованные взгляды посетителей. - ...очень заинтересован в вашем исследовании. - услышал он окончание фразы Альфреда, предпринимавшего, как было ясно, безуспешные попытки разговорить своего нового знакомого, который отчаянно скучал. Бедный! За двести лет Альфред так и не научился правильно использовать смертных, а в особенности мужчин. Подхватив со стойки кем-то забытый стакан с колой, Герберт прошелся мимо, как бы невзначай опрокинув его прямо на майку невольному собеседнику Альфреда. - Смотри под ноги, мать твою! - раздалось недовольное восклицание. - Ох, черт! - Герберт изобразил на лице крайнюю степень раскаяния и неловкости, подскочил к молодому человеку и, присев, сделал вид, что пытается каким-то образом стереть коричневое пятно с белой майки. - Простите, я просто идиот! Мне так жаль... Альфред вздохнул. Примерно с этого момента смертный мог распрощаться с остатками здравого смысла и доброй воли, потому что Герберт, виновато улыбаясь, смотрел ему прямо в глаза. Альфред не впервые наблюдал это преображение, происходящее с человеком каждый раз, когда он смотрел в глаза вампиру: удивление и раздражение сменялось восхищением, недовольное выражение лица уступало место улыбке. В данный момент парень выглядел как ребенок, которому купили леденец. Ну почему Герберт никогда не делает все по-честному? - О, не стоит беспокоиться, - сменив гнев на милость, ассистент профессора Ломбардо с улыбкой посмотрел на виконта сверху вниз, - Это всего лишь тряпка. Как тебя зовут, красавчик? - Герберт фон… Герберт. - виконт вовремя прикусил язык. Вовсе не стоит каждому встречному знать, что ты принадлежишь к древнему роду. - А ты?... - Ромео. Ромео Мариани, - сверкнул белозубой улыбкой юноша. - Слушай-ка, Герберт фон Герберт, как насчет пропустить по стаканчику чего-нибудь со льдом? Ужасное пекло сегодня. Бьюсь об заклад, ты скоро растаешь. Ты же вылитая Снежная Королева! Никогда не видел таких волос. Альфред фыркнул. Снежная Королева! Вот уж мастер комплиментов, ничего не скажешь! Ромео поглядел на него, как будто только что увидел. Собственно, так оно и было - пока вампир не отпустит свою жертву, для нее будет существовать только хозяин, и больше никто. - Знаешь его? - Впервые вижу, - соврал Герберт. И Ромео тотчас же забыл про Альфреда, который меж тем готов был убить Герберта прямо здесь. Ну почему виконт вечно встревает невовремя? Еще немного, и удалось бы узнать у юноши, где хранятся записи об исследовании, и тогда он, может быть, нашел бы способ попасть в Пантеон…***
Площадь Святого Петра поражала своим великолепием. Будучи центром христианской католической веры, она повидала множество паломников со всего света, приезжавших любоваться Вечным городом и собором Святого Петра. Однако мало кто из них мог вообразить, что под огромной площадью находится скрытый от посторонних глаз город, подземный город, город, в котором живут бессмертные. Могли ли истые католики предположить, что нечисть скрывается у них под ногами, слышит их голоса, читает их мысли, смеется над ними? Знали ли они, что вечерами между ними бродят создания тьмы, выбирая себе очередную жертву, соблазняя, заманивая, убивая? Веками подземный город под площадью Святого Петра, где царила вечная ночь, был пристанищем вампиров, укрытием, тайным убежищем. Именно здесь располагались залы Римской курии, которая вершила судьбы вампиров Италии. Почти никто из ныне живущих вампиров не знал или не помнил, как возник подземный город, и кто его построил. Он был, наверное, ровесником самой Римской Империи, зародившись одновременно с ее форумами и театрами, аренами и ипподромами. Сокрытые от солнца, роскошные подземные дворцы не только не приходили в упадок, но и, благодаря неустанной заботе, сохранили свое изначальное великолепие Не было такого, чтобы подземный город пустовал, немертвое племя постоянно жило здесь, порождая все новых вампиров, которые заселяли просторные залы, укрываясь от опасного солнечного света. Посреди огромного зала, своды которого терялись в непроглядной темноте, за круглым столом сидело двенадцать облаченных в плащи фигур. В тишине было слышно, как где-то вдалеке с каменных сводов капает в подземное озеро вода. - Значит, он здесь, - это был не вопрос, а, скорее, утверждение, и члены совета склонили головы в знак согласия. Кардинал Фиоре задумчиво соединил кончики пальцев. - Кто-нибудь знает, какова цель его приезда? - Насладиться красотами Вечного города? - предположил один из советников. - Я имею в виду его истинную цель, - кардинал бросил испепеляющий взгляд на говорившего. - Нужно быть отменным глупцом, чтобы поверить, будто граф фон Кролок выполз из своей трансильванской норы дабы только проникнуться великолепием Рима. Конечно, в его прошении было написано именно это. Формально я не мог запретить ему приехать, все-таки он глава местной знати в Трансильвании. Но я очень хотел бы знать, что привело его сюда на самом деле. - Говорят, трансильванские женщины весьма уродливы, - послышался насмешливый голос. - Возможно, Его Светлость прибыл в поисках новых впечатлений? - Холодно, Флавиус, холодно, - кардинал поднялся и принялся расхаживать вокруг стола, за которым собрались советники. - Граф - не какой-нибудь охочий до плотских утех и свежей крови неофит. Вряд ли ради смуглой красотки он покинул бы свой родовой замок. - Сокровища? - подал голос очередной советник. - Нет, Биаджио, любовь моя, - Фиоре провел рукой по волосам советника Беттино, своего нынешнего фаворита. - Но уже теплее. Граф известен как большой эстет, любитель всяческих древностей. В его обширной библиотеке хранятся фолианты, о существовании которых человечество даже и не подозревает. - Он собирается запереться в библиотеке Ватикана? - Возможно. Но мне видится, что это не главное, зачем он прибыл. Где остановился наш друг? - вопросил кардинал темноту. - Отель “Венето”, - ответил голос откуда-то сверху. - Неплохо, неплохо. Пожалуйста, отправьте кого-нибудь в отель с сообщением Его Светлости о том, что он будет удостоен аудиенции следующей ночью, и не забудьте преподнести ему подарок лично от меня. Вы все свободны, господа, кроме, разумеется, тебя, Биаджио, - улыбнулся кардинал и скрылся в темноте. Кардинал Массимо Фиоре возглавлял Римскую курию на протяжении уже девяти столетий, после того, как его предшественник пропал неизвестно куда. Поговаривали, будто Массимо приложил руку к его устранению, но, как водится, в отношении подобных особ слухи остаются всего лишь слухами. Кардиналу было без малого полторы тысячи лет, но выглядел он тридцатилетним мужчиной, ровно таким же, как в тот день, когда ему был вручен Темный дар. Смоляные кудри чуть касались худощавых плеч, пронзительные синие глаза смотрели внимательно-цепко, а на губах почти всегда играла полуулыбка, словно кардинал улыбался каким-то своим мыслям. Будучи натурой сильной и властной, кардинал Фиоре держал в страхе и повиновении всех членов совета, а уж обыкновенных вампиров и подавно. Не было таких разговоров или даже мыслей, которые рано или поздно не становились бы известны кардиналу, а карал он жестоко. Пепел своих врагов он хранил в урнах, которые выставлены были напоказ в зале Святого Петра, где кардинал обыкновенно устраивал приемы. Сказать по правде, за последние пятьсот лет не находилось желающих оспорить у него титул, и потому жуткие истории о сожженных на солнце вампирах постепенно становились похожими на легенды, а сам Фиоре прослыл управителем строгим, но справедливым. Немногие вампиры, жившие в то время в Риме, были свидетелями ужасных расправ кардинала, и вспоминать о них им хотелось меньше всего. Личные покои кардинала представляли собой три комнаты, войти в которые могли только те, кто лично получил приглашение. Вырубленные прямо в камне, они были настоящим произведением искусства: неизвестный зодчий придал грубому камню плавные, мягкие очертания, превратив обыкновенную породу в замысловатые орнаменты, барельефы и колонны. Полы покрывали дорогие ковры, стены были украшены мозаикой, словом, ничто не напоминало о том, что там, наверху, давным-давно уже наступил двадцать первый век. Древние вампиры отличались любовью к античности, которая их породила, и не желали признавать новомодных веяний. Приверженность традициям считалась залогом порядка и спокойствия, а что еще может обеспечить повиновение? Сбросив тяжелый плащ с капюшоном, Фиоре подошел к камину и расположился на лежащей почти у самого огня пушистой шкуре. Несмотря на зной, царивший наверху, в подземельях было почти всегда холодно, и поэтому огонь в личных покоях кардинала никогда не гасили. Верно, немертвым не грозит смерть от простуды, но холод они способны чувствовать почти так же хорошо, как и люди. Отворилась дверь, и в спальню проскользнул Биаджио Беттино. - Поди сюда, любовь моя, - позвал кардинал. - До заката еще далеко.