Римские каникулы

Альфред мечтательно поднял глаза к ночному небу. Нет, все-таки, что ни говори, а на юге оно огромное, и звезды кажутся ярче... Не то что в Трансильвании, где небо больше половины ночей в году затянуто тучами, и только в середине лета да в особо морозные ночи можно увидеть мерцание далеких звезд. Задрав голову вверх и глядя в бархатисто-черное небо над Римом, Альфред не заметил, как из-за угла показались пятеро одетых в черное фигур. Чуть помедлив у входа в бар, они один за другим проскользнули внутрь, и спустя несколько секунд сквозь приглушенный толстыми стенами гомон голосов и звуки музыки прорвался вопль, в котором Альфред безошибочно признал голос Герберта. Он одним прыжком оказался у входа, однако был почти что сметен черным вихрем, с невероятной скоростью пронесшимся мимо, заставив его закашляться от поднятой пыли. Оглушенный, юноша стоял, прижавшись к каменной стене, а внутри него поднимался ужас, потому что так быстро могли двигаться только вампиры. Когда испуг немного поутих, Альфред трясущимися руками открыл дверь бара и медленно прошел внутрь. Посетители как ни в чем не бывало продолжали пить свои коктейли, болтать и смеяться, но Альфред остановившимся взглядом смотрел на два опустевших стула у стойки бара, на которых еще секунду назад сидели Герберт и Ромео. Десятью минутами ранее Альфред, который больше не мог смотреть на то, как его друг в двадцатый раз пьет со смуглым итальянцем на брудершафт, решил выйти на улицу и подышать свежим воздухом. Ромео с Гербертом словно и не заметили его ухода, продолжая обсуждать вероломство женщин и незавидное положение мужчин в современном обществе. Молодой ученый был явно очарован виконтом, который использовал вампирский дар обольщения на всю катушку, заставляя Ромео отпускать в свой адрес двусмысленные комплименты и позволяя касаться себя самым неподобающим образом. Истинная цель знакомства с ассистентом профессора Ломбардо давным-давно покинула белокурую голову Герберта, и он наслаждался обществом знойного красавца, игнорируя свирепые взгляды Альфреда и его попытки вернуть беседу в нужное русло. На вопросы о Граале Ромео отвечал скупо и неохотно, слишком занятый тем, как бы узнать своего нового друга поближе. Из того, что успел выудить из него Альфред, следовало, что Чаша находится сейчас на кафедре, где ее изучает профессор Ломбардо. Где, собственно, искать пресловутую кафедру, узнать не удалось, потому что внимание юноши целиком и полностью сосредоточилось на виконте. А теперь Альфред, напуганный, растерянный, пытался сообразить, что ему делать и как действовать теперь. Разыскать графа и попросить у него помощи? Вампир сразу же отмел эту мысль, ибо принести Его Сиятельству весть о том, что его сын похищен, а, может быть, даже и убит, было сродни визиту в клетку к разъяренному тигру. Правда, в отличие от тигра, который растерзал бы свою добычу мгновенно, граф фон Кролок только порадуется, глядя на ее мучения, пока он будет не спеша узнавать подробности произошедшего. Внутренне содрогнувшись, Альфред почел за лучшее попытаться разыскать Герберта самостоятельно, ведь его забрали вампиры, а значит, круг поисков значительно сужается. Беспокоясь за судьбу возлюбленного, Альфред совершенно забыл про несчастного Ромео. Его мозг занимала только мысль о том, не сотворили ли с виконтом что-нибудь ужасное, потому что этого бы Альфред пережить просто не смог. Развернувшись, вампир вышел обратно на улицу. Луна опустилась почти что к самому горизонту: утро было близко. Необходимо было вернуться в отель, где предстояло хорошенько подумать над тем, как вызволить Герберта из беды, но не успел Альфред сделать и пары шагов, как кто-то мягко, но требовательно взял его под руку, и незнакомый голос произнес: - Вы спутник виконта фон Кролока, я полагаю? Первой реакцией Альфреда было вырваться и убежать, но его таинственный собеседник тотчас же предвосхитил его попытку: - Пожалуйста, идемте со мной, и на вашем месте я бы не предпринимал попыток к побегу – только зря потратите время. Скосив глаза, Альфред увидел, что незнакомец, который крепко держал его под локоть, был высок, но его лица было не рассмотреть за складками капюшона. До носа юноши долетел аромат воска и каких-то благовоний, которые обыкновенно использовались в церкви. Было совершенно понятно, что этот неизвестный - тоже вампир, иначе Альфред почувствовал бы тепло кожи и услышал биение сердца. Решив, что лучше и вправду не сопротивляться, он позволил незнакомцу увлечь себя за угол дома, где их ожидал припаркованный автомобиль, фары которого освещали темный грязный переулок. Неизвестный протянул затянутую в черную шелковую перчатку руку, распахнул дверь и весьма бесцеремонно втолкнул Альфреда внутрь, а затем, обойдя автомобиль, уселся в машину с другой стороны. Водитель – темный силуэт на фоне лобового стекла – нажал на газ, и автомобиль неслышно тронулся. - В-вы кто? – от волнения Альфред вспомнил о своей привычке заикаться. - Я не ошибся, - в голосе мужчины послышался намек на улыбку. – Вы действительно тот, кого я искал. Ваш очаровательный дефект речи – лучшее тому подтверждение. Альфред почувствовал что-то похожее на обиду и недовольно насупился, несмотря на то, что чувство страха еще не покинуло его. Заикание было его извечной проблемой, и с самого детства он подвергался жесточайшим нападкам: сначала мальчишки в школе, потом однокурсники, а затем и профессор Абронзиус не упускали случая поддразнить его, отчего он молча страдал. И вот какой-то непонятный упырь, с ног до головы закутанный в плащ, решил добить его окончательно! - Не стоит так переживать, юноша, - мягко произнес незнакомец, прикасаясь к плечу Альфреда, - Я вовсе не хотел вас обидеть. Но хватит об этом. Вы, наверное, задаетесь вопросом, кто я такой и что мне от вас нужно? Альфред бросил на вампира мрачный взгляд, но все-таки кивнул. Его спутник откинул капюшон, и Альфред пораженно застыл. На него смотрел прекраснейший из существующих бессмертных, во всяком случае, Альфред едва ли мог сказать, что когда-нибудь в своей жизни он видел столь же красивого мужчину. Длинные серебристые волосы обрамляли правильной формы лицо с тонкими чертами, мраморно-белое, словно лик луны. В серых глазах светилась мудрость тысячелетий, и было в этом что-то жуткое – такого взгляда не было даже у графа, а ведь он прожил немало лет, и повидал много такого, о чем Альфред читал только в книгах. Почему-то хотелось пасть ниц и не поднимать головы до тех пор, пока не последует приказ, ибо перед Альфредом был древний, один из тех, о ком немертвое племя слагает легенды. - Мое имя Мариус, - все так же мягко проговорил вампир, видя, что его невольный пленник чувствует себя неуютно, - Прошу прощения за столь странный способ знакомства, но, поверьте, было бы весьма глупо делать это на улице, где столько глаз. Мне совсем ни к чему, чтобы весь Рим был в курсе моего появления. Альфред покопался в памяти, но имя Мариус не говорило ему ровным счетом ничего. Никогда раньше ему не приходилось оказываться лицом к лицу с древними, а в том, что перед ним немертвый, проживший многие тысячи лет, Альфред не сомневался – уж очень сильно его вампирское нутро ощущало чужую волю, которая была гораздо, гораздо сильнее его собственной. Нечто подобное он ощущал в присутствии Его Сиятельства, но по сравнению с Мариусом граф был просто неофитом, вкусившим бессмертие только вчера. - Мне было необходимо найти вас раньше кардинала, - продолжал Мариус, неспешно стягивая перчатки со своих изящных рук, - Обращаться к Его Сиятельству напрямую было бы слишком опасно для меня и для него, а виконт... что ж, вы сами видели, что с ним случилось. - Где он? – робко поинтересовался Альфред, надеясь, что Мариус сможет пролить немного света на это загадочное происшествие, - Он жив? - Увы, друг мой, я не в силах ответить вам на этот вопрос, - вампир вздохнул, - Я даже не знаю, кто именно приложил к этому руку, но подозреваю, что тут не обошлось без Массимо. - Герберта похитил кардинал?! - Действовать столь нагло и безнаказанно в этом городе могут только люди Фиоре, - произнес Мариус, расстегивая плащ, - Ума не приложу, зачем ему понадобился еще и виконт? Ваш уважаемый родитель и так будет сегодня присутствовать на Ассамблее. Куда как проще побеседовать с графом лично, нежели разыгрывать всю эту комедию с похищением. Признаюсь вам, я несколько озадачен. - О, господин, пожалуйста, вы сможете помочь Герберту? – взмолился Альфред, с надеждой глядя на Мариуса. – Я не переживу, если с ним... случится что-нибудь ужасное. - Молодость и любовь... – задумчиво покачал головой вампир, - Увы, юноша, в настоящий момент я бессилен. Однако, я чуть было не забыл задать вам вопрос, ради которого я и искал вас. Что привело в Рим Его Сиятельство? Мне необходимо знать правду, и если мои опасения подтвердятся… Альфред бросил исполненный подозрения взгляд на древнего. С чего бы раскрывать семейные тайны каждому встречному? Каковы намерения Мариуса – и Мариус ли он вообще? На что ему возиться с мелкой сошкой вроде него, Альфреда, да еще и разводить с ним подобные любезности? Куда как проще подчинить собеседника своей воле и вынуть из его разума всю необходимую информацию. Нет, этот Мариус не так прост… - Я вижу, вы колеблетесь, друг мой, - голос вампира был дружелюбен, но Альфред почувствовал, как чужая воля понемногу начинает вторгаться в его сознание. Закрыв глаза и сосредоточившись, он изо всех сил попытался выстроить ментальный блок, заранее зная, что его усилия тщетны. Воля Мариуса сметет его сопротивление, как огромная волна прибрежную деревушку, и Альфред выложит все, что знает, и про письма, и про статьи, которые он нашел у графа в кабинете, и про… - Граф приехал в Рим, потому что уверен, что священная Чаша нашлась! – сквозь зубы выдавил Альфред и с ненавистью посмотрел на Мариуса. - Хм-м, вот как, - протянул тот, выпуская сознание своего спутника из жесткой, как тиски, хватки, - Тогда ваши дела несколько хуже, чем я мог предположить вначале. - Хуже? Что вы имеете в виду? - Расскажите-ка, любезный Альфред, как вы узнали о том, зачем Его Сиятельство отправился в Рим? – поинтересовался Мариус, словно не услышав вопроса. - Н-ну, я... – Альфред почувствовал, что краснеет. До конца все правду он не рассказывал даже Герберту, да и виконт не очень-то стремился узнать подробности, продолжая считать Грааль детской сказкой, а поездку в Рим – отличным способом поразвлечься. - Опять семейные тайны? – чуть улыбнулся Мариус, - Прикажете снова залезть в вашу голову? - Нет-нет, - поспешил ответить Альфред, решивший, что ему уже все равно нечего терять, раз он проболтался о причинах, побудивших графа отправиться в Рим. – Я вам расскажу. В тот вечер Альфред открыл глаза раньше всех. Теперь, когда при них не было верного Куколя, который обыкновенно будил вампирское семейство к ужину, весь распорядок полетел псу под хвост. Вампиры просыпались голодные, и отсутствие в склепе наполненных кровью кубков на подносе, заботливо принесенных горбатым слугой, не способствовало хорошему расположению духа. Именно поэтому Альфред предпочитал выбираться из саркофага, пока граф и его сын еще спали. Однако сегодня, осторожно задвинув за собой тяжелую каменную крышку, Альфред с удивлением обнаружил, что саркофаг Его Сиятельства пуст. В надежде, что граф уже побывал в погребе, где хранились запасы крови, и теперь сыт, юный вампир торопливо пересек двор и вошел в холл. В огромном помещении было темно, и Альфред насторожился, ведь обыкновенно Его Сиятельство не выносил темноты – в конце-концов, без света было крайне неудобно читать, не говоря уже о том, что вы то и дело норовите налететь на каждый угол или запутаться в портьерах. Да, в темноте вампиры видят несколько лучше, чем смертные, однако же до зрения кошки или, скажем, совы им очень далеко. Все-таки человеческий глаз остается человеческим, даже если его обладатель ухитрился заполучить Темный дар. Замок был погружен в странную тишину, и даже летучие мыши, вопреки обыкновению, не возились под высокими сводами, отвоевывая место для сна на самой удобной балке. Альфред, испытывая все большую тревогу, направился в верхние комнаты замка, надеясь найти графа в маленьком кабинете на втором этаже, но и там он обнаружил лишь потухший камин и пустое кресло. Размышляя, куда бы мог деться граф, Альфред с любопытством рассматривал комнату, в которой ему никогда не доводилось пробыть дольше пяти минут – Его Сиятельство очень ценил уединение и старался как можно быстрее выпроводить посетителей, не делая исключения даже для собственного сына. Бумаги толстым ковром покрывали стол – граф фон Кролок не утруждал себя запиранием документов и писем на ключ, ибо неотвратимость наказания для особо любопытных домочадцев была наилучшим гарантом того, что в кабинет никто не заберется в его отсутствие. Альфред прислушался к собственным ощущениям, которые ясно говорили ему, что хозяина нет в замке. Когда граф был дома, то все чувствовали его присутствие, потому что его воля была гораздо сильнее их с Гербертом, и, казалось, внимательные черные глаза наблюдают за ними, в каком бы крыле огромного замка они ни находились. Так значит, Его Сиятельство отсутствует. Взгляд Альфреда сам собой переместился на стол. Когда много лет назад Альфред впервые услышал от графа о Граале, эта история показалась ему не более чем вымыслом. Того же мнения придерживался и Герберт, который только отмахивался от расспросов и твердил, что вампиры выдумали эту Чашу, чтобы хоть как-то скрасить свое существование. Тем не менее, покопавшись в библиотеке, к которой виконт и близко не подходил, Альфред обнаружил, что в коллекции графа фон Кролока имеется довольно много трудов известных и не очень ученых и философов, посвященных поискам реликвии. Сделав вывод, что, должно быть, граф, в отличие от своего сына, обладает несколько другим мнением насчет существования Грааля, Альфред принялся прилежно перечитывать толстые фолианты, из которых узнал, что Чаша, согласно поверьям, может возвращать жизнь. Долгое время юный вампир полагал, что граф испытывает чисто обывательский интерес к древней реликвии, пока ближе к середине двадцатого века в замке не стали появляться научные издания, содержавшие исследовательские статьи, главным предметом которых был Святой Грааль. Примерно в это же время Его Сиятельство стал временами отлучаться из замка, иногда на пару дней, иногда надолго, но Герберт списывал это на попытки отвлечься от скучной жизни в трансильванской глуши и дулся на отца, который не брал его с собой. Иногда Альфред, заглянув в библиотеку, заставал графа с очередным толстым журналом, напечатанным раздражающе мелким шрифтом и на плохой бумаге, а, проходя мимо кабинета, он слышал из-за приоткрытой двери шелест страниц и скрип пера. Подойдя к столу и не без некоторого опасения усевшись в любимое графское кресло, Альфред немного покопался в бумагах. Ничего интересного ему обнаружить не удалось, и юноша уже готов был уйти, как вдруг его внимание привлек торчащий в замке ящика ключ. Осторожно повернув его, стараясь не издавать лишнего шума, Альфред выдвинул ящик. Его глазам предстал толстый журнал, озаглавленный “Bollettino di Paletnologia Italiana”. Дрожащими пальцами Альфред достал бюллетень и первым делом посмотрел, не загнуты ли уголки страниц – таким образом Его Сиятельство отмечал для себя интересные статьи. Так и есть – в двух местах листы были загнуты, и Альфред торопливо раскрыл журнал на помеченной странице. «Необычная находка в Римском Пантеоне. Правда или вымысел?» гласило название, и юный вампир принялся жадно читать. В целом статья повторяла известную легенду, иным было лишь предполагаемое местонахождение Чаши. На полях виднелась запись, сделанная рукой графа: «Пьяццале Альдо Моро, 5» - вероятно, адрес университета, о котором шла речь в статье. По всей видимости, граф отбыл в Италию. Альфред собрался было закрыть бюллетень и положить его обратно в стол, но тут его взгляд зацепился за край листа, выглядывающего между страниц журнала. Странно, что он не заметил его, пока читал статью. Тонкий летящий почерк графа узнать было несложно, и Альфред, повинуясь не столько любопытству, сколько надежде найти что-то еще про поиски графом Чаши, потянул за уголок листа. «Моя дорогая», - начиналось письмо, и Альфред засомневался, стоит ли продолжать, потому что читать чужие письма было неприлично. Засунув листок обратно между страниц бюллетеня, вампир положил журнал обратно в ящик, решительно поднялся и сделал несколько шагов к двери, но неведомая сила повлекла его назад. Надо сказать, что Альфред был юношей скромным и тихим, но граф был сплошной загадкой, а привычки и любознательность ученого еще не до конца выветрились из головы бывшего студента. Если бы он мог набраться смелости, он бы обязательно как-нибудь предложил графу побеседовать в замковой библиотеке за чашечкой подогретой крови о днях минувших, но, к сожалению, в присутствии грозного хозяина замка вечно смущающийся вампир мог только кивать и лишь иногда вставлять несмелые ремарки. Письмо тянуло к себе, словно магнит, и Альфред, успокоив себя тем, что Рим – это все-таки очень далеко от Трансильвании, дрожащими пальцами снова достал листок и торопливо прочел: «Моя дорогая, Вот уже десять лет, как ты покинула нас, мой ангел, и я каждый день проклинаю себя за это, глядя на нашего сына. Если ты хотела подобным образом укорить меня за то, что я был недостаточно внимателен – что ж, тебе это удалось, ведь Герберт – точная твоя копия. Когда он заглядывает мне в глаза, я вынужден отворачиваться, ибо мне кажется, будто это ты смотришь на меня. Если бы я только мог быть снова с тобой, там, где горести этого мира больше не коснутся нас...» Пожелтевшая страница выпала из руки Альфреда, мягко опустившись поверх вороха бумаг. Юный вампир стоял, раскрыв рот, пораженный внезапной догадкой. Так вот зачем граф так упорно искал Грааль, вот почему он незамедлительно отправился в Италию, как только понял, что находка профессора Ломбардо имеет все шансы оказаться той самой реликвией, за которой вот уже которое столетие гоняются все немертвые! Альфред, будучи натурой романтичной и лишенной жестокости, всегда верил, что под хитиновым панцирем из сарказма и безразличия грозный хозяин замка на холме прятал ранимую, нежную душу. Если бы граф был лишен всяких человеческих чувств, вряд ли он позволил бы сыну связать свою жизнь с кем-либо, а уж тем более с неудачником вроде него, Альфреда. Найденное письмо стало для юного вампира подтверждением его теории. Вероятно, Его Сиятельство до сих пор любит свою покойную жену. Герберт однажды с неохотой поведал своему другу историю своей семьи, и видно было, что он старается обходить тему смерти матери стороной. Иногда Альфред гадал, какой была графиня фон Кролок, и, судя по тому, что он только что прочел, внешне она была очень похожа на Герберта. Бывший ученый вздохнул. Если бы он был на месте графа, он бы, наверное, тоже не пережил смерти жены... Мысль о том, что будет, если он вдруг потеряет Герберта, показалась Альфреду столь ужасной, что он пожалел о том, что вампир не может прочесть молитву. Несмотря на невыносимый характер, виконт был существом в общем-то незлобивым и очень преданным, так что все семейство смотрело сквозь пальцы на его капризы. И лишь граф, в те моменты, когда отпрыск доводил его до белого каления своими выходками, грозился запереть его в башне и держать там на цепи до скончания веков. «Если бы я только мог быть снова с тобой, там, где горести этого мира больше не коснутся нас...» Альфред почувствовал, как по телу пробежала крупная дрожь. Должно быть, все прошедшие века Его Сиятельство недаром потратил на изучение истории Чаши и ее поиски, ведь, согласно легенде, обладатель реликвии может рассчитывать на возможность вернуть себе жизнь, чтобы затем спокойно умереть и воссоединиться с давно потерянными близкими. Когда истинная цель графа открылась перед Альфредом в полном объеме, его обуял ужас. Что будет с Гербертом, если его отец решит покинуть этот мир? Что будет с ним самим, если это случится? Зная импульсивную натуру своего возлюбленного, Альфред не сомневался ни минуты, что Герберт последует примеру родителя, если тот решит оставить сына. Нет, он не должен этого допустить! Руки Альфреда непроизвольно сжались в кулаки. Он не позволит двум самым дорогим для него существам совершить этот опрометчивый шаг, пусть даже ему придется пойти против воли графа! Уж лучше погибнуть от его руки, чем остаться одному в этом неприветливом мире. Альфред на мгновение представил пустые коридоры замка, полные гнетущей тишины, и ему стало жутко. Нет, ни за что нельзя позволить этой проклятой штуковине найтись! Он должен отправиться в Рим, чтобы остановить Его Сиятельство, а Герберт ему в этом поможет. - Альфред! – встревоженный голос виконта донесся из холла, – Альфред, ты где? Положив бюллетень обратно в ящик стола, Альфред, полный мрачной решимости, вышел из кабинета. Когда Альфред умолк, Мариус несколько минут молчал, сидя неподвижно, будто статуя. Альфред не смел пошевелиться, боясь потревожить задумавшегося древнего. - Вот, значит, как, - наконец проговорил Мариус, поворачиваясь к своему спутнику. – Вы полагаете, что Его Сиятельство до сих пор страдает из-за потери супруги? - Ну конечно! – воскликнул Альфред, немного уязвленный ноткой сомнения, послышавшейся ему в голосе вампира. – Если бы вам довелось испытать подобное, вы бы тоже... вы бы… Внезапно он умолк, осознав, какую глупость только что сморозил, и смешался под взглядом льдисто-голубых глаз. Конечно же Мариусу доводилось терять дорогих его сердцу людей. Или нелюдей. Альфред прочел это в его взгляде, который на секунду подернулся дымкой тоски по чему-то или кому-то давно ушедшему. Было бы наивно полагать, что древний вампир прожил свою долгую жизнь мирно и спокойно, будто пансионерка. Заметив смущение Альфреда, Мариус слегка улыбнулся и сказал: - Не стоит так краснеть, юноша. Не бойтесь очутиться в глупом положении, ведь это тоже в некотором роде опыт. Но я немного не об этом, - голос Мариуса стал серьезным. – Похоже, вы не до конца знаете, что происходит, когда вампир отпивает из священной Чаши. Это прозвучало довольно зловеще, и на Альфреда словно повеяло холодным ветром. Его сердце непроизвольно сжалось, как будто бы Мариус уже рассказал ему что-то страшное. - Вы знаете не всю легенду, молодой человек, да и мало кто знает. Как вы полагаете, откуда взялась Чаша? - Я читал про Голгофу, про кровь господню, стекающую по крестному дереву... – начал вспоминать Альфред, - И про Тайную Вечерю… - Да, да, эта часть известна всем, - кивнул Мариус, - Но есть еще одно. По легенде, Архангел Михаил при низвержении Люцифера с неба выбил камень из его короны, тем самым отобрав у падшего ангела власть и благословение творить миры. Собственно, из этого камня и была создана Чаша. Понимаете? Благословение творить миры. - Я боюсь, что… - Вы же знаете, как действует Чаша. Если из нее выпьет смертный, он получит жизнь вечную. Для вампира действие происходит в обратном направлении – он получает право умереть. Теперь сопоставьте это и возможность творить миры. Помните, что Люцифер изначально был светлым ангелом, и право создавать жизнь после его падения изменилось на противоположное. Альфред задумался, пытаясь переварить услышанное. Вероятно, для вампира вроде Мариуса ответ был очевиден, но в голове у юноши творилась такая каша, что он никак не мог собрать воедино скачущие мысли, все еще взбудораженные недавними событиями. Зачем Мариус помянул Люцифера и его право создавать жизнь? Он сказал – оно изменилось на противоположное, а это значит, что после падения он получил возможность... разрушать жизнь? Догадка медленно вползала в мозг Альфреда холодной, скользкой гадюкой, готовой вот-вот ужалить, и юному вампиру стало нехорошо. - Значит, если граф выпьет из этой Чаши, то... – Альфред никак не мог заставить себя произнести это вслух. Открывшаяся ему истина была слишком ужасна. Но неужели же Его Сиятельство не подозревает о последствиях? Или, что еще хуже - он прекрасно знает о них? Вампир обратил полный ужаса взгляд на Мариуса. – Если он выпьет из Чаши, весь его род погибнет? - Точнее, все те, кого он создал, - высказал Мариус то, что пугало Альфреда больше всего. – Погибнет виконт, погибнете вы. И еще все те, кто обязан Его Сиятельству вечной жизнью.