В тени королей

Похороны. Бесконечная череда похоронных процессий поглотила замок. Одна за другой мрачные толпы сменяли друг друга на кладбищенской дороге. Свиты, следовавшие за гробами разнились в богатстве убранства и количестве человек. Одно оставалось неизменным: скорбные лица идущих. Кассия хоронила своего мужа. Она опиралась на руку Альберта, шедшего по левую сторону от неё. Генрика ковыляла справа. Только трое сопровождали рыцаря Сигизмунда в последний путь. Двое из них минувшей ночью, прячась среди теней, хоронили другого погибшего. Того, что потерял не только жизнь, но и имя, знатность и даже право покоиться в родной земле. Баронесса Мария-Луиза Ла Валетт нашла Кассию спустя два дня после её освобождения. Она была бледна и почти не походила на прежнюю цветущую женщину. Словно вор, прокралась она к дому Генрики, чтобы повидаться с любимой подругой. − Кассия, дорогая моя, − баронесса обнимала её, целуя в щёки. Генрика, настороженно вглядываясь в тёмную улицу, поспешно плотно закрыла дверь. − Как я рада видеть тебя живой. Мне сказали, что ты была арестована. − Меня отпустили. − Почему? Пойми, я рада, но с трудом верится, что это сделали просто так. Не поверишь, на что мне пришлось пойти ради собственного освобождения. Кассия тут же вспомнила сказанное Роше о возможном шантаже и заговоре нильфгаардцев. Неужели баронесса действительно доверилась им? − Что вы сделали? Вот так. Вопросом на вопрос. Она, сама ставшая заговорщицей и шпионкой Темерии, смеет спрашивать баронессу о том же. И, что самое омерзительное, слышать оправдания. − Моя дорогая, не суди меня. У меня не было выбора. Я должна была позаботиться о своих детях. Нильфгаардский посол пообещал мне защитить нас. Он вытащил меня из тюрьмы. Генрика, украдкой прислушиваясь, присела в угол комнаты и принялась за вязание. Кассия и баронесса расположились на скамейке, подальше от горящей лампы. В полутьме они шептались, делясь секретами и страхами. В полумраке они безбожно врали друг другу впервые в жизни. − Вы пошли на сговор с ним? − Не говори так. Ты же знаешь, что Темерия отныне мне враг. Возможно, мой дорогой Фольтест простил бы меня, но теперь... теперь для меня нет здесь спасения. Я всё потеряла. Мой сын... − Я слышала про Ариана... − Император Эмгыр пообещал защитить Анаис и Бусси. − Так вы согласились служить императору? − Можно ли назвать службой то, что я соглашусь на его протекцию? Скорее он сослужит мне верную службу. Кассия, может, и не разбиралась в политике и дипломатии, но Генрика с детства учила её, что бесплатный сыр бывает только в мышеловках. − И он ничего не требует от вас? − У меня ничего нет, кроме собственной жизни, моя дорогая. Она императору не нужна. Но подожди. Что же случилось с тобой в плену? − Выяснилось, что я невиновна и бесполезна. Никогда прежде Кассия не могла подумать, что она соврёт баронессе. Казалось, это выше её сил. Но вот же, она смотрит ей прямо в глаза и лжёт. Само слово «Нильфгаард» вызывало у неё дрожь во всём теле. Одно имя императора Эмгыра пробуждало страх. Единая мысль об их участии вызывало в ней ненависть. Нет, она никогда не сможет забыть, как дымились остатки её родного поместья после нильфгаардских гостей. Не простит весь ужас, что пришлось ей видеть со стороны и пережить самой. − Мария, неужели император действительно помогает вам лишь из благих намерений? Мне с трудом верится в его милосердие. − Может, не стоит ожидать этого от него. Но я делаю это для детей. Созналась. Значит, всё не так просто, и баронесса действительно пообещала отдать что-то взамен. Но что? − Что их ждёт в Нильфгаарде? Только служба императору. Мария раздражённо поморщилась. − Моя дорогая, прошу, не впутывайся в политику. Я всегда старалась уберечь тебя от этой грязи. − Но я так переживаю за детей. Что их ждёт на чужбине? − Кассия, кажется, никогда прежде так ловко и столь лживо не играла со словами, не выпытывала у других секреты. Тем более она ни разу в жизни не вела подобных игр со своей благодетельницей. Но баронесса знала, как искренне и сильно её подруга любит Бусси и Анаис. И она сжалилась. Улыбаясь мягко, она взяла Кассию за руку. − Знай, что они получат то, чего заслуживают, − заверила Мария-Луиза. − Я сделаю всё для их процветания. Кассия удивлённо ахнула, наконец, осознав главную цель заговора. Император Эмгыр собирался посадить Бусси на трон Темерии. Не раз он поступал так прежде: завоёванные земли из самостоятельных королевств превращал в провинции империи, а управление доверял местным ставленникам, которые могли смирить жителей оккупированных территорий со своей участью. Значит, Темерии быть провинцией Нильфгаардской империи. Кассия не могла найти в своём сердце большой любви к Темерской короне. Она помнила, как тяжело приходилось отцу после потери земель и титулов. Она всей душой ненавидела Фольтеста, когда он взял штурмом замок Ла Валеттов, и когда Вернон Роше убил её мужа. Можно ли выбрать меньшее зло? − Значит, вы отправляетесь в Нильфгаард, − заключила Кассия. − Прости, моя дорогая, но я не могу взять тебя с собой. Это слишком опасно. Дети сейчас в верхнем замке, под охраной темерцев. Нужно спасти их. − Да, конечно. Они обнялись. − Дорогая, не забывай меня, прошу. Я найду тебя, когда мы вернёмся. − Не забуду, − Кассия крепче прижала к себе подругу. Боковым зрением она видела Генрику, из-за всех сил притворявшуюся, что она не слышит ни слова из своего угла. Когда Кассия была младенцем, Генрика проводила бессонные ночи у её колыбели. Она последовала за ней во владения дальних родственников, что согласились принять у себя осиротевшую беглянку после войны. Она прислуживала Кассии в замке, когда та вышла замуж. Она была темеркой, но никто не любил Кассию больше, чем она. И ещё была кухарка Марта и гувернантка, разрешавшая называть её по-дружески Люси. Был терпеливый Сигизмунд, забравший её от суровых жадных родственников и честный Альберт. Они все были темерцами. Кассия и сама была темеркой. Страна это не только король. Она решилась. Не смотря на данное командиру синих полосок обещание, оно до этого мгновения казалось ей только пустым словом. Ключом к свободе. Но теперь она точно знала, что исполнит взятое обязательство. Не смотря на то, что до конца дней будет чувствовать себя предательницей. − Что я могу для вас сделать? Что я могу сделать, чтобы искупить свою вину? − Как раз потому я и осмелилась искать с тобой встречи, − призналась баронесса. − Сегодня ночью я ухожу из замка. Но осталось кое-что. Мой сын, мой бедный Ариан... Кассия успокаивающе гладила баронессу по плечу, пока та пыталась совладать со слезами. − Я не могу похоронить его, как подобает. Мне сказали, что его тело выбросили в реку. Один мужчина, рыбак, выловил тело моего мальчика. Я скажу, как найти его. Кассия не совсем понимала, что от неё требуется. − Похорони моего сына, как подобает. Ему не разрешат покоиться в родовой усыпальнице Ла Валеттов, но пусть его могила хотя бы будет на кладбище, в родной земле. Пообещай мне, что сделаешь это. − Обещаю, − без колебания произнесла Кассия, хотя и не представляла, как она исполнит данную клятву. Они ещё немного сидели в тишине, просто держась за руки. − Береги себя, моя дорогая. Скоро грядут тяжёлые времена. Я не смогу писать тебе, но, надеюсь, однажды мы вновь встретимся. Кассия пробормотала в ответ что-то о своей искренней дружбе и бесконечной преданности баронессе. После Мария-Луиза поспешила уйти. − За мной может быть слежка, − пояснила она. − Но я не могла не повидаться с тобой на прощание. В глазах у неё стояли слёзы. У сильной, несгибаемой баронессы, которая никому не позволяла усомниться в её воли и храбрости. − Все меня предали, кроме тебя, моя дорогая. Эти слова были, как кинжал в самое сердце. Кассия плакала позже, уткнувшись в грудь старой Генрике и чувствуя себя в полной безопасности, как это бывало в детстве. Она не знала, что теперь будет с детьми. Не имела ни малейшего понятия, когда появится посланник Роше. Только лихорадочно размышляла, кто может помочь ей с погребением Ариана Ла Валетта. − Не плачь, ягодка, не плачь, милая. Всё образумится. Утро вечера мудренее, − приговаривала Генрика. А утром в дверь постучали. За порогом стоял Альберт. В измызганной рваной одежде, с лиловым кровоподтёком под левым глазом. − Госпожа Кассия, я нашёл господина Сигизмунда. Альберт жадно пил, когда Генрика протянула ему стакан воды. Хорошо было бы угостить гостя чем посущественнее, но не осталось никаких запасов. Темерские солдаты мародёрствовали в городе уже не первые сутки, и мало кто смог уберечь от их загребущих лап съестные запасы. − Когда меня отпустили лилии, то я тут же попытался вас найти, госпожа, − рассказал оруженосец. Глаза его лихорадочно блестели, голос был звонок и жив, но сам он выглядел усталым и измотанным. − Мне сказали, что вы всё еще в темнице, и тогда я решил пойти в монастырь и просить монахов заступиться за вас. Вы же дама благородная, не чернь какая-нибудь. К тому же задержали вас на монастырской земле, а хорошо известно, что в доме господнем все находятся под его защитой, и никого арестовывать там нельзя. Кассия внимательно слушала его быструю речь, а Генрика рядом пришивала заплатку к разорванной рубахе оруженосца. − Монахи не стали меня слушать. Они все боятся, не знают, кто теперь у власти, и что дальше будет с замком и их монастырём, − продолжал паренёк. − Когда я уходил, то увидел, как монахи оттаскивают тела в братскую могилу. Там я нашёл господина Сигизмунда. Я уговорил монахов не хоронить его до завтра. Подумал, что вы захотели бы присутствовать. − Ты совершенно прав, − глухо произнесла Кассия. − Я хочу похоронить его сама. Рядом с малышкой Агнессой. Пусть ей будет не так одиноко. Пусть её защищает храбрый рыцарь − её отец. − Но прежде мне понадобится твоя помощь, Альберт, − она смотрела прямо в глаза оруженосцу. Он нервно облизал сухие губы. − Всё, что вам понадобится, госпожа Кассия. Той ночью они втайне ото всех хоронили Ариана Ла Валетта. Он нашёл место упокоения на кладбище по соседству с Агнессой. С другой стороны от девочки на следующий день опустили гроб рыцаря Сигизмунда. Два верных стража отныне и навеки охраняли её дочь. − Теперь тебе не будет так одиноко, − прошептала на прощание Кассия. Она прощалась с дочерью. Не смотря на то, что никто до сих пор не связался с ней, она знала, что это её последние часы в замке Ла Валеттов. По дороге с кладбища к дому Генрики, она уже не думала о смерти. Все её мысли занимало выживание. Она была голодна. Они все были голодны. Вчера Генрика поделилась с ней сухариком, случайно отысканным в буфете. − А ты? − Я уже поела, ягодка. Два сухаря нашла. Вот удача-то. Кассия знала, что нянечка врёт. Она разломила сухарь надвое и протянула старушке. Генрика была крепкой не погодам. Не смотря на свалившиеся на всех трудности, она стойко переносила удары судьбы. − Неужели вы не боитесь? − недоумевал Альберт, наблюдая, как невозмутимо Генрика вышагивает по улице мимо темерского патруля. − Вы же бабушка... − Я, касатик, столько на своём виду навидалась, что ничего уже меня не удивит, − отвечала Генрика. − Ты лучше за госпожой молодой присмотри, а не обо мне беспокойся. У Кассии кружилась голова от голода. Утром она напилась воды так, что в животе булькало. Чувство наполненности быстро исчезло. Появилась тошнота. В сопровождении Альберта она ходила к дому знакомой, надеясь получить помощь. Госпожа Жюссак, вдова богатого купца, не открыла двери. Казалось, в доме никого не было. Только занавеска на окне второго этажа заколыхалась, когда Кассия подняла на него взгляд. Альберт, потерявший свои красивые доспехи и меч, вышагивал рядом с Кассией. Не смотря на безобидный, даже беспомощный вид, он, кажется, никогда прежде не чувствовал себя мужественнее. Грозно взирая на любого, кто просто случайно смотрел на его спутницу, бывший оруженосец вполне преуспел в распугивании толпы. Возможно, тому поспособствовал его внешний облик. Подбитый глаз, взъерошенные волосы, злой взгляд да сжатые в кулаки ладони делали его похожим на разбойника. Домой к Генрике они вернулись с пустыми руками. Кассия вконец отчаялась, но помощь пришла неожиданно. И от того, от кого ожидать её точно не стоило. В доме нянечки гостил никто иной, как рыцарь ордена Белой розы. Тайлес сидел за столом, лениво грызя яблоко. У камина суетилась Генрика, помешивая что-то в котелке. Кассия недоумённо огляделась. − Не ожидал найти вас в столь неподобающем окружении, сударыня, − Тайлес поднялся из-за стола. Протянул руку ладонью вверх. Кассия неохотно подала свою. Рыцарь запечатлел на ней короткий поцелуй. − То же самое могу сказать от вас, милостивый сударь, − честно призналась Кассия. Альберт замер позади неё. Кассия обернулась и увидела, как оруженосец набычился на гостя. − Альберт, а ну-ка, закрой дверь. И окна, что на улицу выходят тоже. А то сбегутся, как только узнаю, что у нас сегодня есть ужин на столе, − ворчала Генрика. − А всё благодаря господину рыцарю, что спас нас. Кассия недоверчиво рассматривала Тайлеса. Тот гордо выпятил грудь. − Сейчас у всех в городе проблемы с продовольствием. Я посчитал своим долгом позаботиться о вдове своего хорошего друга. Она холодно рассматривала шрам, рассекавший лицо рыцаря. У Сигизмунда тоже были шрамы, но они не вызывали у неё никаких особых чувств. В Тайлесе всё казалось уродливым. − Никогда не сомневалась в вашем благородстве. Они произносили стандартные любезности, но за каждым их словом скрывался иной смысл. − Теперь ты вдова, а баронесса в опале. Я твой единственный шанс на спасение. Не лучше ли пойти бескровным путём? − говорили глаза Артура из Дорндаля. − Продаться за кусок хлеба? − негодовала собеседница. Вскоре Кассия и Тайлес сели за стол. Генрика подала кашу и − о чудо! − немного курицы. Не смотря на голод, Кассия заставляла себя есть размеренно, даже нарочито медленно. Не хватало ещё, чтобы рыцарь лицезрел, насколько вовремя он пришёл и как сильно она ему обязана. Генрика утащила Альберта с собой, в угол комнаты. Там они молча разделили оставшийся обед. Кассия и Тайлес вели достаточно напряжённый разговор. Рыцарь интересовался, не жестоки ли были с ней темерские стражники. Кассия отвечала, что командир синих полосок оказался на редкость человечным для предводителя карательного отряда. Она спросила, как получилось, что лилии помиловали рыцаря баронессы. − У меня получилось призвать к их благоразумию. Моя смерть ничего бы им не принесла. − Могу ли я узнать, что принесла им ваша жизнь? Тайлес был поражён её дерзостью. Кассия ликовала, слушая, как он увёртывается, чтобы не сказать правды. Будь то взятка, шантаж или покровительство могущественного человека, в любом случае, рыцарь ордена Белой розы быстро переметнулся с одной стороны на другую. Это помогло ему сохранить жизнь и некоторое благосостояние. И первое, и второе несомненно. Иначе он бы точно не стал делиться с ней запасами. Иначе он бы точно не думал, как добиться её расположения. Позже он пригласил её на прогулку. Дом Генрики стоял поодаль городской площади или любого другого места, где приличные люди могли неспешно прогуливаться. Но рыцарь явно желал поговорить с ней наедине. Альберт шёл позади на почтительном расстоянии. − Я не успел вам выразить свои соболезнования в связи с гибелью вашего супруга, − произнёс Тайлес, когда они шли по улице. − Благодарю за сочувствие, − холодно ответила Кассия. Она всегда считала, что Тайлес ужасный человек. Сигизмунд искренне и открыто презирал его, называл двуличным лжецом. Он был прав. Тысячу раз прав. Но этот ужасный человек спас Кассию и её близких от голода. Разве это не показывает его с другой стороны? Может, стоит быть чуть мягче с ним? − Вижу, вы сильно переживаете из-за всего случившегося. Это понятно. Женщины склонны к сантиментам и прочим слабостям. Это в вашей природе, − рассуждал он. Кассия, плотно сжав губы, стойко выслушивала его наглые слова. Нужно быть хитрее. Нужно не дать ему воспользоваться ей, но при этом самой воспользоваться им. Как бы ужасно это не звучало, но в сложившейся ситуации у неё мало других возможностей. − Сначала рыцарь Сигизмунд, теперь баронесса. Знаю, как вы были привязаны к ней и её детям, − его неприятный голос противно и гнусаво резанул слух. − Что случилось с детьми? − Как? Вы не знаете? Сегодня утром обнаружили их пропажу. Их похитили из замка. Говорят, баронесса спуталась с нильфгаардцами. Стало тяжело дышать. Что, если это была не баронесса? Что, если их убили? Роше предупреждал, что их могут лишить жизни в борьбе за власть. − Точно ли известно, что это нильфгаардцы? − Есть большая вероятность. Как сказал мне проверенный человек... Тайлес загадочно замолчал на полуслове, намекая на свои связи с сильными мира сего. − Пообещайте, что сообщите мне, если вам станет что-то известно, − попросила Кассия. − В таком случае, нас ждёт не одна встреча. Об этом, собственно, я и пришёл вас просить. Кассия непонимающе взирала на него. − Просить о чём? − О том, чтобы видеться с вами чаще. Понимаете, Кассия, теперь вы одинокая женщина. И вам нужен кто-то рядом. Кто-то, кто позаботится о вас и защитит от плохих людей. Многие могут обидеть такую красивую и беззащитную женщину, как вы. Он говорил вроде бы заботливо. Такие слова могли тронуть за душу, если бы их произносил не Тайлес. Если бы слышала их не Кассия. − Вы делаете мне предложение? − Именно. Она растерялась. Нельзя быть категоричной и отказать ему сразу. Это лишит её возможности получить ещё продуктов и узнать что-нибудь о детях. Как же поступить? − Не думаю, что пристойно говорить о браке сейчас. У меня траур. − О браке? Нет, Кассия, я не делаю вам предложения, − тонкие губы его сложились в мерзкую усмешку. Он сложил руки на груди. − Я предлагаю своё покровительство. Кассия отпрянула от него. Альберт позади потянулся рукой к левому бедру, где прежде всегда висел меч. − Да как вы смеете заводить со мной подобные разговоры?! У вас нет чести и... Она вдруг вспомнила все ругательства, что приходилось ей слышать прежде от дворни и некоторых нетрезвых дворян на пирах. Сдержавшись, она резко развернулась и, не оборачиваясь, пошла прочь от рыцаря Белой розы. Он предложил ей стать любовницей! Ей – Кассии Острит! Графине! Жалкий рыцарёк. Ей – жене благородного Сигизмунда! Рыцаря тоже, если на то пошло. Но он всё же был ей супругом, а не любовником. Она разрывалась между пылающим гневом и скребущим чувством прозорливости. Где же теперь достать еды? У кого просить помощи? Альберт догнал её. − Госпожа Кассия, он оскорбил вас? Хотите, я вызову его на дуэль? Женщина обернулась, окинула взглядом своего бравого защитника. − Не нужно, Альберт. Это совсем нам не поможет, − потерянно сказала она и вдруг чуть улыбнулась. − Но спасибо тебе за заботу. Она бы сама с удовольствием проткнула Тайлеса чем-нибудь острым. Уже темнело, когда они подходили к дому Генрики. Она замедлила шаг. − Альберт, я бы хотела немного побыть одна. Оруженосец неохотно поднялся по ступеням и зашёл в дом. Кассия присела на нижнюю ступень, погружаясь в размышления. Дети, еда, деньги, снова дети. С какой проблемы начинать и как её решить? Кто-то шагал по безлюдной улице. Кассия подняла голову и присмотрелась к фигуре. Это была женщина в коротком дорожном костюме. − Наконец-то застала тебя одну. Это было непросто, − сказала незнакомка, остановившись напротив Кассии. − Вы меня искали? − Ну да. У нас есть общий знакомый, который посчитал, что мы сможем составить хорошую компанию, − черты лица незнакомки было трудно различить в сумерках. Кассия прищурилась, пытаясь разглядеть её получше. − Неужели? − только и сказала она, поднимаясь со ступенек. − И кто вы, разрешите полюбопытствовать? − Пепеброк. Бригида Пепеброк. Я от Роше.