На перекрестке нашей реальности

Томми проснулся со странным ощущением, словно сегодня должно произойти что-то важное. Это одновременно пугало и давало необъяснимое сладкое предвкушение чего-то. Томми устал от сюрпризов. Устал настолько, что даже взвыл от досады, когда услышал раздражающий звук входящего сообщения. Недовольно кряхтя и наполовину разлепляя глаза, он попытался выбраться из-под Адама, протягивая руку к тумбочке. Брайан. Ну, конечно, кто же еще?! − Ты уходишь? Томми вздрогнул, когда обнаженного плеча коснулись мягкие губы в нежном поцелуе. Черт бы побрал Брайана с его великими делами! У него что ни день, то самый важный. Пообещав себе обязательно припомнить другу этот случай, Томми украдкой бросил взгляд на часы. Они снова проспали до полудня, как и вчера. Не удивительно, Адам вымотал вплоть до амнезии собственного имени. Ловко развернувшись в объятиях, Томми вернул ему поцелуй, который сразу же начал неприлично затягиваться и грозился перейти в нечто большее. Да, черт бы побрал Брайана с его великими делами! Нехотя оторвавшись от сладких губ, Томми прохрипел: − Извини, работа… Ну, ты же знаешь Брайана. Адам мягко улыбнулся и откинулся назад на подушку. − Все хорошо. Я, наверное, в больницу заскочу. Всякая бумажная волокита. − И состроив брезгливую гримасу, он начал выбираться с кровати. − Тогда до вечера. Томми хотел было сказать, что этими делами могут заняться его адвокаты, но промолчал. Адам выглядел совершенно спокойно и умиротворенно, так зачем же портить эту идиллию? И раз он решил не вспоминать о вчерашнем разговоре и Даррене, то пусть так и будет. Адам сделал свой выбор, они вместе, а, значит, нужно приложить максимум усилий, чтобы гитарист ни на секунду не пожалел, даже не смел думать о подобном. Вышел Томми не менее счастливым, нежели вчера, и он искренне надеялся, что тот кошмар, который ждал его вчера вечером, больше никогда о себе не напомнит. Ведь теперь все хорошо? И можно наконец-таки вздохнуть на полную грудь? Томми на секунду закрыл глаза, шумно вдыхая носом аромат цветущей вишни, как кто-то внезапно налетел на него, едва не сбив с ног. Недовольно открыв глаза, Томми увидел перед собой вчерашнего парня. Красивый, как чертяка, но, видать, слепой и невоспитанный, раз даже не извинился уже второй раз подряд. − Мудак, − беззлобно бросил Томми, уходя прочь, и все-таки на душе зарождалось беспокойство. Это был первый раз в жизни, когда Томми жалел, что оказался прав. Происходящее не вписывалось в законы логики, не говоря уже о реальности. Хотя чему, собственно, удивляться, если он одним прекрасным утром проснулся в иной реальности с совершенно другой жизнью? Вот только сегодняшнее мозг так просто принимать не хотел. Началось все с такси. Нужно быть полным счастливчиком или, может, неудачником, чтобы второй день подряд попасть к одному и тому же таксисту. Обычное совпадение? Возможно. Томми точно так же решил, раз за разом косясь в сторону водителя, который вновь слушал какой-то джаз, уж очень похожий на вчерашний, как две капли воды. Это же диск с записью, а не радио? Звонок Брайана расставил все точки над «і». Дела плохи, как никогда раньше. − Сегодня двадцать второе ноября – великий день. Нужно сделать все правильно. То, что Томми едва не стал причиной аварии, его волновало мало, как и не волновали упреки странного водителя о том, что он кричит, как девчонка, распугивая всех вокруг своим истеричным смехом. − Какой сегодня день?! − шокировано уставился Томми на водителя. − Понедельник, двадцать второе ноября, мистер, − спокойно ответил тот, не отрываясь взглядом от светофора. В бессилии Томми уронил голову на колени. Он очень надеялся, что его телефон врет и это какой-то сбой матрицы. Техника – она же не человек. Но таксист... Двадцать второе ноября. А, значит, сегодня уже было вчера. Или же вчера – это сегодня? − Блядьььььььь, − Томми смачно растянул слово, словно пробуя его на вкус. Быть не может, чтобы он оказался в подобной жопе. Однако, он – Томми Рэтлифф, а с ним, как оказалось, происходят самые, что ни есть чудацкие вещи. И то, что понедельник двадцать второго ноября уже был вчера, похоже, ебет только его. − Остановите, пожалуйста, здесь. Мне нехорошо. Расплатившись, Томми сразу же направился в метро. На воздухе легче не стало, все это нелепые сказки, хотя он, если честно, не очень-то и надеялся. На встречу он не опоздал, чему и сам был приятно удивлен, не меньше, чем Брайан. Как оказалось, в метро нет пробок, и добрался он намного быстрее, лишь без желаемого комфорта. Была правда одна девушка, кричала, что он рок-стар, но слава придумавшему толстовку с капюшоном и очки на пол лица. Встреча прошла как по маслу. И если вчера Томми с замиранием сердца ждал предложений, внимательно читал контракт, внимал советам Брайана, то сегодня было неимоверно скучно. Да и мысли были тревожными. Домой к Адаму Томми ехал с опаской. Подписание контракта закончилось намного раньше, ведь сегодня не нужно было читать мелкий шрифт и уточнять подробности, с которыми он ознакомился еще вчера. И пусть его сочли легкомысленным и ветреным, это были сущие пустяки. Впереди, как подсказывало чутье, его ждал нелегкий разговор с Адамом. Томми сделал огромный крюк по городу, купил горячего шоколада и даже заехал на заправку. Но время словно стояло на месте, чтобы ровно в половину восьмого, как и вчера, он подъехал к дому Адама. А ведь Рэтлифф пытался опоздать. Дом встретил его ожидаемой тишиной. Адам сидел в кресле, на коленях лежал какой-то журнал, так для вида, словно он чем-то занят. Беспокойство выдавали нахмуренные брови и опущенные уголки губ. На этот раз у Томми не было странного ощущения, теперь он знал, что приходил Даррен. Ужин был вкусным, а вино приятно пьянило. Томми много говорил на разные темы, отмечая при этом, что Адам поддакивает, почти не слушая его. Было неприятно. Ну почему только с ним происходит полнейший бред? И как бы долго можно было разглагольствовать о несправедливости, но пришло время убирать со стола, а потом идти в спальню. Спальню с чертовой адской кроватью, после которой все повторится. Томми весь вечер обходил комнату Адама, как проклятую, но бегать и играть в прятки совершенно не в его стиле. Он и сам не понял, как Адаму удалось заманить его в ловушку, наверняка во всем виноваты его притягательные глаза и идеальная задница. В голове стояла вчерашняя картинка. Глаза Адама бегают со стороны в сторону, и нервно искусанные губы рассказывают о невъебенно прекрасном Даррене с кучей грехов в придачу. И словно плеткой по лицу: «Я все еще люблю его». Это хуже, чем хуевы девять кругов ада, Томми уверен. Он вообще не понимает, раз день повторяется, так не логичней было бы стереть ему память? Не заставлять его чувствовать все это снова и снова. Что это за пытки такие и где обещанная справедливость? Окей, ему ничего не обещали, но блядь… На том самом «блядь» мысли Томми оборвались, полностью переходя в цепочку отборных матов. Да и существуют ли нормальные слова, дабы объяснить этот цирк, невольным участником которого он стал? И совершенно не смешно. − Может, фильм посмотрим? − предложил Томми, втайне надеясь, что разговор можно избежать. Он не состоится и все. − Нет, нам нужно поговорить. Серьезно, − добавил Адам после паузы, немного прочистив горло. Томми скривился. Еще вчера Адам ничего не хотел рассказывать, и его пришлось уговаривать, манипулируя доверием, а сегодня он сам настаивает. «Ну, пусть и говорит», − про себя подумал Томми, порываясь уйти. Второй раз он не намерен это слушать. У него точно так же есть сердце, которое не вечно. И оно не скачет от радости после лестных слов в адрес другого парня из уст любимого человека. − Мне нужно в туалет, − соврал Томми, когда Адам начал крепко удерживать его за руки. − Очень нужно, − жалобно пискнул и попытался улыбнуться. − Нет, не нужно, − заверил Адам, − ты целый вечер там просидел. Томми решил воспользоваться словами гитариста. − Это все горошек или пармезан. Наверное, они были не свежими. Ну, сам понимаешь. Адам снисходительно улыбнулся, однако обхватил Томми еще крепче. − Понимаю. Точно, как и знаю, что ты любишь прятаться за отговорками, лишь бы избежать разговора. Как тогда за городом в машине, помнишь? − и под осторожный кивок Томми он продолжил. − Но это лишь отсрочка. Так вот… Не буду скрывать. Сегодня приходил Даррен. Да, тот самый Даррен. А потом Томми слушал все ту же исповедь с отчаянно закрытыми глазами, как в проклятом фильме на повторе. И ощущения, словно петлю кто-то накинул и с каждым прожитым днем затягивает ее все туже и туже. Он не выдержит. − Ты поможешь мне забыть его, Томми? − вновь спрашивает Адам, огромными ручищами надавливая на плечи, словно придавливая его к пропасти. И губы в ожидании спасительного поцелуя так близко, манят. Он-то поможет, а кто ему поможет не только забыть, но и выпутаться с собственного кошмара?