На перекрестке нашей реальности

Томми не верил своим ушам. Это же не глюк только что был? Адам вырвал трясущиеся руки из захвата и с опаской дотронулся до губ. Несколько раз провел пальцами по нижней линии губ, как вдруг часто задышал. Его щеки покраснели, а глаза лихорадочно блестели в тусклом свете лампы. Громко дыша, он начал оседать на пол. − Адам, - обеспокоено прошептал, заглядывая в полные ужаса глаза. Ламберт отрицательно затряс головой. - Я не могу… не могу… - хрипло шептал гитарист, вдруг сильно встряхнув Томми. - Не мог же! - закричал уже во весь голос и испуганно, как ребенок, прикрыл рот ладонью. Смеясь, он отошел в сторону. Томми видел, что Адам на грани истерики и ему нужна помощь, но было страшно. Словно все это видение и стоит лишь моргнуть, как все пропадет. Он вновь и вновь прокручивал в голове слова, наслаждаясь его голосом. Казалось, что он не слышал его целую вечность. Может, так оно и было? Голос Адама всегда мистическим образом действовал на него. Томми мог часами слушать. Это дарило необъяснимое наслаждение, становилось легко и уютно. - Ты… - Адам запнулся. - Ты так же это слышишь? Я ведь не сошел с ума? Томми мягко улыбнулся. Опьянение прошло, словно это не он пару часов назад корчился на невъебенно дорогом коврике. - В таком случае, мы оба сошли с ума. Адам враз переменился. Счастливо закружился по коридору, пританцовывая. - Боже… Я говорю! Поверить не могу… Я вновь говорю! Говорюговорюговорюговорюговорюююю! В своем «шаманском», как мысленно окрестил Томми, танце Адам уже переместился в гостиную, и ему ничего не осталось, как последовать за ним. Было немного неловко. Взбудораженный гитарист словно и позабыл о присутствии Томми. Щеки раскраснелись, на лбу выступила испарина, а полы халата безбожно разъехались в стороны, обнажая белоснежную грудь с россыпью рыжих веснушек и рельефный пресс с завораживающей впадинкой пупка, от которой виднелась дорожка светло-рыжих волосков. Томми нервно сглотнул и облизнул вмиг пересохшие губы. Взгляд против воли упал ниже. Темные боксеры натянулись под внушительной плотью, по которой, стоило признаться, Томми безбожно соскучился. − Эй! Куда это ты смотришь?! Не будь Томми настолько занят рассмотрением достопримечательностей Адама, он обязательно бы заметил веселые нотки, с которыми был задан шуточный вопрос. Он быстро захлопал глазами, вмиг становясь пунцовым и мямля что-то похожее на извинения. - Послушай… - не очень-то уверено начал Адам, и Томми готов был взмолиться, чтобы причиной этого был вновь приобретенный голос, а не его недавняя исповедь у порога. - То, что ты сказал… «Ну, вот, - с досадой подумал Томми, - а теперь он скажет, что ему очень приятно и я хороший парень и вообще бла-бла-бла». Помявшись на месте, он вновь развернулся лицом к Адаму. Тот молчал, и это было еще хуже, нежели Томми предполагал. Тишина разъедала барабанные перепонки. - Я понимаю, все понимаю, - Томми попытался улыбнуться. - Нет, послушай… - … Правда, не стоит. Я… - Я тоже чувствую, - опередил его Адам и облегченно выдохнул. - Ну, вот, сказал. Честно, я боялся того, что мне придется это писать, а рука будет предательски дрожать. А теперь я почему-то снова могу говорить и… Да, Томми, я точно знаю, что ты мне больше, чем нравишься. Намного больше. Ловко сократив расстояние, Томми, едва прикасаясь, кончиками пальцев очертил линию подбородка, чуть надавил, заставив приоткрыть пухлые губы. А уже в следующую секунду язык вступился в схватку за территорию. Адам посасывал, кусал и вновь зацеловывал его губы, отчего коленки подкашивались. Потянул вниз за волосы, и Томми запрокинул голову назад. Дышать становилось трудно, а голова кружилась. Томми цеплялся в шею, притягивал, только бы чувствовать Адама еще ближе. Одежда вдруг стала тяжелой. С трудом оторвавшись от Адама, Томми с маньячим удовольствием проехал пальцами вдоль веснушчатой груди к поясу халата, оставляя красные следы - доказательство реальности происходящего. Казалось, что он спит и все это пьяный сон. Но губы гитариста вновь находили ту сладкую точку на его шее. Адам легонько прикусывал кожу, выводил языком замысловатый узор - и вновь сознание махало рукой на прощание, забирая с собой недавние страхи. Адам здесь, с ним, и отступать назад никто не станет. Слишком поздно – с губ сорвалось признание, а тишину раннего утра наполнили сладкие стоны… Томми осторожно приоткрыл глаза, встречая счастливую улыбку Адама. Сколько раз он представлял, как проснется утром после секса с Адамом в одной кровати? Встретит с ним новый день, а, возможно, и жизнь. Проигрывал в голове тысячи возможных вариантов, один краше другого, однако действительность была в разы лучше. Даже сердце сжалось под теплым взглядом Адама, когда он произнес «доброе утро, Томми». Если бы он сейчас умер, то, наверное, это была самая счастливая кончина его жизни. - Значит, это не сон? - Ты мне скажи. Томми придвинулся ближе и прижался к губам Адама. Без зверской страсти и дикого отчаянья, но с нежностью и любовью, на которую, как он думал, больше не способен. Этот почти целомудренный поцелуй значил слишком много. В другой реальности, когда Томми сидел с чашкой кофе в пижаме Адама, он чувствовал себя невероятно счастливым, хотя на душе все же присутствовал осадок. Он списывал неприятный холодок на то, что как таковой настоящей ночи у них с Адамом не было. Они много целовались, дарили друг другу романтические слова, насколько они были уместными, но большего себе Томми не позволял. С чем, как оказалось, не прогадал. Сейчас всего было достаточно. Уютно. Правильно. И он чертовски уместен здесь, на кухне Адама. Без каких-либо осадков и сомнений. - О чем думаешь? Перед Томми образовалась чашка ароматного кофе. - О том, какой я счастливый засранец? - О, ты преувеличиваешь, - Адам рассмеялся и подмигнул. - Да? - наклонившись, Томми легонько толкнул плечом плечо Адама, звонко чмокнув его в щеку с легким утренним румянцем. - Скажи это моей заднице. Она на седьмом небе от… Продолжение ответа украл поцелуй. Наконец-таки оторвавшись от сладких губ с россыпью веснушек, Томми обнаружил себя сидящим на коленях Адама. Им определенно не хватало все это время поцелуев. Звонко рассмеявшись, Томми уткнулся в шею брюнета. И пусть Адам ничего определенного не сказал в ответ, пусть им еще предстоит тот самый разговор, главное, что сейчас он рядом и выглядит радостным. - Они тебе так нравятся? - Я хочу их съесть. Адам тепло улыбнулся и поцеловал его в кончик носа. - Знаешь, - он наклонился, обжигая жарким дыханием ухо блондина, - когда я молчал, ты совершенно не уделял им внимания, - легонько лизнул мочку уха и, не давая возможности опомниться, сразу же завладел губами. Томми подумал, что они могли бы делать это часами. Нет, днями напролет, и он совершенно не был бы против. Ему не верилось, как он смог так долго выжить без поцелуев Адама. - Адам, у тебя, - с каждым разом отрываться от губ Адама становилось тяжелее и то, что они до сих пор не нашли более удобное местечко, просто чудо. Томми вновь поерзал, вызвав тем самым тихий вздох Адама, и попытался сконцентрироваться на своих словах. - Так вот… Да, у тебя совершенно блядский рот. Определенно, - наклонившись, он снова поцеловал по очереди каждую веснушку. - Фак, ты настолько сексуально говоришь. Просто раньше… - Он все еще пытался вспомнить вопрос. В голове совершенно пусто. Были губы Адама, что спускались к ключице, руки Адама, поглаживающие промежность через грубую ткань штанов, было дыхание Адама, щекотавшее кожу. - Так вот раньше, угу… Аххх…. Ты молчал, и веснушки не так заметны… Но когда ты улыбался… Боже, ты так редко улыбался, - бессвязно бормотал Томми. - И я смотрел на твои руки, пальцы… Охрененные пальцы, Адам, сделай уже ними что-нибудь. Рэтлифф даже не понял, как оказался на ногах. Просто в следующую секунду ловкая рука Адама юркнула под штаны, сжала его задницу на правах хозяина, а ноги направили в сторону спальни. - Я буду пользоваться этим преимуществом, - меж поцелуями жарко шептал Адам, на ходу избавляя певца от одежды. - Провокатор… - Не больше, чем ты, - они наконец-таки добрались до спальни. Не теряя ни секунды, Адам сразу же повалил Томми на кровать, нависая сверху. - Та тетенька в долбанных очках… О, как она меня раздражала! Говорила, что нужен всплеск эмоций… Но то, что твое признание станет тем самым всплеском… Ты сделал это, Томми. - Ты сделал, - простонал в ответ певец, все еще не понимая, зачем они так много говорят. - Мы сделали.