Растаявший кумир. (Ошибки природы. "Часть" третья, дополнительная)

— Знаешь, мне кажется, я его уже где-то видел… — задумчиво произнёс Олег, размазывая масло по куску хлеба. Блондин хмыкнул: — Наверное, в холодильнике. — Как — в холодильнике?.. Да я не про то! Я про друга этого твоего, Ника. Лицо у него какое-то знакомое… Боюсь ошибиться, так как и лет столько прошло, и цвет волос уже совсем не рыжий, но… Не первая ли это любовь твоя? — Чего?! — Никита даже подскочил, возмущённо и смущённо уставившись на Олега. — Того самого. Этот, кумир твой обожаемый, о котором ты ежеминутно думал, о котором постоянно говорил и, я уверен, которого не единожды представлял, когда тихо сам с собой… — рыжий захихикал. Забавно было видеть столь смущённое лицо друга; прошла, казалось, целая вечность с тех пор, как он в последний раз шутил на эту тему. — Ты бы выбирал выражения! — А что такого? Не так, что ли, дело было? Никита не ответил; лицо его было абсолютно красным, а руки почему-то дрожали. Данная тема ему была явно неприятна, и это доставляло рыжему особенное удовольствие. — Как бы то ни было, теперь твоя мечта осуществилась. Подумать только — обожаемый кумир! Эх, если бы ты всё ещё слушал этот ужас, то, наверное, запищал бы, когда узнал его. И зацеловал бы до смерти. До его смерти или твоей — не знаю, как уж там получилось бы. — Не говори обо мне так, словно я всё ещё ребёнок. — А нет разве? — Олег усмехнулся. — Ты стал скучным, но не повзрослел. Ну, так как ты отреагировал на его появление? — Вполне спокойно. — Да неужели? — Представь себе. — Удивляешь! Я думал, ты будешь скакать вокруг него аки щенок какой, а ты — «спокойно»! — Ну извините. И мне уже пора, — Никита поспешно встал изо стола, не допив чай, и поспешно же покинул квартиру. Олег усмехнулся, пожалуй, довольный подобным результатом. Разговор этот происходил через четыре дня после посещения театра, и Ник, насколько это было известно мужчине, никак не давал о себе знать. Оказалось, что, торопясь, Никита забыл дома телефон. Обнаружив это, Олег решил немного развлечься. Первым делом он договорился с Настей о небольшом перекусе в кафе. Она была, как и всегда, безумно занята, но нашла возможность выкроить для него полчаса. Этих самых полчаса, растянувшихся на значительно большее время, едва хватило, чтобы выслушать всё её счастливое щебетание; она, да и все другие тоже, предчувствовала в скором времени помолвку. Олег умело перебивал её и направлял её мысли в нужную сторону, чего женщина совершенно не замечала, и потому с убеждённостью, что именно об этом и стоит сейчас говорить, припоминала все творческие взлёты Никиты с марта месяца и выгодные сделки, следовавшие за ними; так, постепенно она вновь перешла на своего ненаглядного Володю, с которым имела счастье познакомиться во время одной из этих сделок. Сбегание от Насти — целое искусство, и никто, пожалуй, не овладел им в таком совершенстве, как Олег. Расстались они, как только всё необходимое было выяснено, с совершенной уверенностью Насти, что ей пора куда-то бежать. Между тем «коварный план» Олега уже вступил в план; и когда через час он стоял возле студии Ника, расположение духа его было самое прекрасное. — Ты? — удивился мужчина, выходя из небольшого здания бывшей фабрики. — Я. Никита телефон дома забыл, — пояснил он с улыбкой. Ник нахмурился: — А я-то ещё удивился, с чего это Никита решил встретиться… Что ты задумал? — Просто поболтать захотелось. Кстати, в чём ты ещё силён? В плане готовки. — Эм… Ну, плов могу сделать… — растерялся мужчина. — О, плов! Замечательно. У тебя ещё работа есть? — Нет… — Тогда залезай в машину. Сегодня на ужин — плов! — Какого… — Я приглашаю тебя на ужин твоего приготовления. У меня как раз выходной, Тёма тоже решил чуток расслабиться… Это будет замечательно. — А меня спросить? — Я и так знаю, что ты согласен. Или нет? Ты не хочешь провести вечер с Никитой? — Ты явно что-то задумал… — Тебе кажется. Ник, вздохнув, попросил дать ему минут пятнадцать, чтобы окончательно завершить дела и прибраться. Олег согласился. Выбора у него всё равно не было. Разговор в машине поначалу не клеился. Ник отвечал неохотно и крайне подозрительно косился на Олега. Тот, усмехаясь, словно специально нёс всяческий бред. — Знаешь, твоё общение с Никитой не даёт мне покоя… Когда, ты говоришь, вы с ним познакомились?.. Вы в парках вместе бывали? А когда, не припомнишь? Ник с опаской отвечал на эти вопросы, однако через какое-то время забылся и уже с увлечением пересказывал их прогулки и разговоры, то, как он развлекал его или как смиренно сидел вблизи в течение нескольких часов (из-за чего пару раз срывал генеральные репетиции молодым группам). Слушая его, Олег не только удостоверился в «чистоте помыслов сего юноши», как он про себя выразился, но и в том, что он был совершенно прав в своих выводах: все последние творческие спады и подъёмы Никиты были напрямую связаны с Ником, с их встречами и разговорами. Это заставляло несколько беспокоиться, но одновременно с этим хотелось и смеяться. Кто бы мог подумать, что жизнь обернётся подобным образом? Когда они наконец доехали до магазина (Олег специально выбрал один из самых долгих путей до дома), Ник решил позвонить своей матушке, которой наглым образом солгал, заявив, что ночует на студии. — Ребята тут еду заказывали, так что не волнуйся, не оголодаю. К тому же магазин круглосуточный рядом. Мам, ну что ты… Нет, проблем нет, просто заработался, хочется один проект закончить… Да не волнуйся ты так! Завтра точно явлюсь. И куплю твоих любимых кексиков. А ты не забудь полить цветы. Только не как в прошлый раз, хорошо? Целую. Обязательно. До завтра. — Мать у тебя, видимо, чудесная женщина. — Да, таких ещё поискать, — кивнул Ник. — Эх, какая неоднозначная фраза! — заметил рыжий. И с непонятным Нику отвращением обошёл сидящую у магазина кошку. Тёма носился по квартире в весьма неопрятной рубашке; по всей видимости, он только что покончил с уборкой, и теперь расставлял мелкие предметы по своим местам. — А на ужин у нас плов! — сообщил рыжий, кивая на гостя. — О как. Ну, это хорошо. Шарлотка? — Очень даже за. Мои вещи постирал? — Да, на балконе весят. Но гладить их сам будешь! — Это уж как выйдет. Что этот? — Да как всегда. Кстати, через полчаса чай. — Учтём-с. Ник был сопровождён на кухню, где Олег счёл своим долгом составить ему компанию. Только вот компанию самому Олегу составил ноутбук, от которого он редко отрывал взгляд. — Ты что, опять работаешь?! — возмутился Тёма, появившись в дверях. — И где чай?! Ты же знаешь, что если Никита сказал… В дверь настойчиво позвонили, и Тёма был вынужден уйти. Олег тоже вышел, но с кружкой, которую занёс в мастерскую. — Ты репетируешь что-нибудь? — в коридоре раздался знакомый безжизненный голос. — Нет, решил немножко расслабиться. А ты что, решило что-то разыграть? — Можно было бы. Или посмотреть что-нибудь. Мне всё равно. — Что-то случилось? — Надоело сидеть дома, решило к друзьям зайти. — Ты выглядишь обеспокоенным… — при этих словах Тёмы Ник фыркнул. Он не мог представить не наигранного беспокойства на лице Алекс. — Мне просто нечего делать дома, только и всего. — Ну, если не хочешь рассказывать… У нас плов на ужин. И шарлотка. — Шарлотка — это хорошо. Алекс, а за ним и Тёма, появились на кухне. Нежданный гость оглядел гостя приглашённого и обернулся к Олегу: — Это твой? Подобный вопрос до того шокировал Ника, что тот не смог даже ответить на него, лишь только широко раскрыл рот. — Ох если бы, если бы! Но, к моему великому сожалению, нет. Хотя было бы неплохо… — Попридержи-ка коней! — возмутился Ник. Рыжий рассмеялся: — Я же шучу. — Друг Никиты? — Да, пожалуй что, друг, — кивнул Олег. — Он как всегда? — Да. — Что ж, тогда я побуду пока в комнате Тёмы. Как будет готово — позовёте? — Конечно. Олег, забрав свой ноутбук, процитировал Алекс и исчез. На кухне остались лишь только Ник и Тёма, которые вскоре нашли довольно-таки увлекательную тему для разговора: оказалось, они были поклонниками одного старого сериала. Какое-то время в квартире всё было тихо; на кухне неспешно, под весёлый разговор, готовился ужин; в спальне Тёмы вёлся спокойный разговор; в мастерской стояла полнейшая тишина. — Неужели вы поссорились? — спросил Олег, сосредоточенно смотря на Алекс. — Вовсе нет. Просто мне сейчас там не место. — Отчего же? — К нему дочь приехала. — Дочь? — Да, старшая. Возникли какие-то проблемы, и она вспомнила, что у неё есть отец. — Значит, их минимум две? — Да. А именно три. Младшую, кстати, ты явно знаешь или хотя бы слышал. Работает на радио, довольно интересные программы ведёт. — Неужели ещё не было случая упомянуть о них? — Не было. — К тебе как относятся? — Как и все остальные люди. С опасением. Не понимают. Я кажусь им каким-то монстром, который загипнотизировал их отца и высасывает из него жизнь и деньги. В каком-то смысле это, конечно, так и есть, я же нахожусь почти на полном его содержании. Но это его выбор. — А к нему? — Пожалуй что презирают. Не понимают. Боятся, что совсем потерял рассудок. Хотя лишь две. Младшая, далёкая от их обывательских взглядов, вполне мила и дружелюбна. Конечно, тоже с опаской на меня смотрит, но признаёт право Вольмира-Викентия распоряжаться своей жизнью. — Мне она уже нравится, — улыбнулся рыжий. Повисло небольшое молчание. Алекс перевернуло пару страниц. — Кстати, что с лицом этого друга Никиты? Как его зовут? — Никита, по всей видимости. Он представляется как Ник. — Так что с лицом? — Без понятия. — Ты? — Я. — И не жалко? — Немного. — Было за что? — Было. — Тогда ладно. Кстати, массаж можешь сделать? — Алекс сбросило с плеча расстёгнутую кофточку. Олег вздохнул, проклиная тот момент, когда предложил свою помощь в разминании затёкшей после выступления шеи. Таков был разговор этих двоих. — Зовём! В комнату заглянул Тёма. И, покраснев, тут же выскочил, хлопнув дверью. — Ну вот, испортили психику ребёнку, — усмехнулся Олег, продолжая массировать поясницу Алекс. Ему не ответили. Через минуту процедура была завершена, еще через три — они вышли в коридор. Тёма, всё ещё смущённый, глупо улыбался. — Извините, я… в общем… — Мы поняли, — улыбнулся Олег, потрепав брата по волосам. — Этого звали? — Нет ещё. — Ну, тогда накрывайте пока… Ник, иди, поздоровайся с нашим чудаком. — Да, надо бы. Никита неподвижно сидел в своём кресле. Глаза его были прикрыты, казалось, он дремал. — Проснись и пой! — воскликнул Олег, хлопнув в ладони. На это ему ответили известным жестом. — Господи! Это что за кошмар такой? — Ник в изумлении осматривал картину, стоящую на мольберте. Никита резко открыл глаза и с удивлением посмотрел на него. И отчего-то смутился. — «Маска»… Или как-то так. — Да тут же кожу заживо снимают! — Это всё ложное, ненастоящее. Под этим — настоящий человек. А это лишь маска… — Не хотел бы я такое увидеть, — Ника передёрнуло. А когда он взглянул на Никиту, то дёрнулся тот. — Что… с твоим лицом? — блондин проморгался. На какое-то мгновенье ему показалось, что он вновь видит тот сон, что на него снова смотрит кровоточащее лицо Ника; впрочем, оно и так смотрело на него с картины. — Да так, повздорил с другом. Ничего страшного, заслужил. У нас там плов, ужинать будешь? — Да, надо бы… Тебе совсем не нравится картина? — Она ужасная! Ох, мне даже тебя жалко — такие вещи воображаешь… А это что? — он вдруг заметил ещё одну мрачную картину, стоящую у стены. — Ты что, в депрессии это рисовал? И это? Даже сердце сжимается… Такое чувство, будто наизнанку выворачивает… Я видел многие твои картины и, хотя ни черта не понимаю в живописи, точно могу сказать: это что-то совсем другое… Такое чувство, что… Рука Олега, лёгшая на плечо Ника, не дала ему договорить. Рыжий, хмуро глядя на мужчину, кивнул в сторону Никиты. И прошептал: «Прекрати». Ник словно опомнился. И испытал стыд. Он совершенно не заметил реакции на эти слова со стороны самого художника. А тот сидел, низко склонив голову, и руки его мелко дрожали. — Ну, пойдём, — с наигранной весёлостью сказал Ник, беря Никиту за руку. Тот поддался, совершенно бездумно. И позволил даже приобнять себя. — Чего такой печальный? Ты извини, что я так отозвался… Я уверен, что эта картина привлечет внимание общественности. Она… Знаешь, такая пугающая, что взгляд завораживает. Думаю, её можно будет продать за хорошую сумму. — Не думаю, что хочу её продавать. Она… мне нравится. — Если бы не нравилась, ты бы её, наверное, и не рисовал. Так что… Никита вздохнул и сбросил со своих плеч руку Ника. Ничего не ответил. Ужин прошёл вполне весело; Тёма много смеялся, стараясь приободрить Никиту, который, пересилив себя, смог улыбнуться. А когда Ник принялся рассказывать анекдоты, даже рассмеялся. Алекс тоже внесло свою лепту в этот вечер: оно совершенно неожиданно для всех заявило, что для следующей постановки потребуется одна из картин Никиты, и Вольмир-Викентий даже не прочь после купить её. Картина эта была уже давно нарисована и столь же давно лежала где-то, ведь её время на выставках давно прошло. Никита чувствовал, что находится в отличном расположении духа. Однако в душе был некий осадок, оставленный неосторожными высказываниями Ника. Хотелось отвлечься. — Останешься у нас? — обратился Тёма к Алекс; оно покачало головой. — Мне надо идти… — взгляд его наткнулся на Никиту. И, словно отгадав его мысли, оно произнесло: — Проводишь? — Не хочешь… — начал было Олег, но, взглянув на «парочку», мгновенно поймал мысль Алекс. — Не хочешь же ты заставить его тащиться в такую даль? — Думаю, ему не помешает подышать ночным воздухом. Хватит сидеть в своей коморке. — Почему бы и нет, — Никита с неожиданным для самого себя энтузиазмом подхватил идею. — Я бы тоже не прочь прогуляться, — как бы между прочим заметил Ник. Алекс одарило его своим тяжёлым взглядом и ничего не ответило. Мужчине оставалось лишь надеяться, что это было согласие. Они ушли; в квартире образовалась тишина. Тёма, закрывшись в своей комнате, некоторое время листал учебник, над которым и уснул; Олег большую часть ночи просидел перед ноутбуком, но занят он был отнюдь не работой. Никита вернулся лишь под утро. На лице его была улыбка, которая, как подсказывал опыт Олега, не предвещала ничего хорошего. А то есть, означала очередную вдохновлённость, с которой блондин на несколько суток запирался в своей мастерской. Но, к огромному удивлению рыжего, там он пробыл совсем недолго. Ровно столько, чтобы убрать картину к тем другим, написанным в самые ужасные, как ему тогда казалось, времена его никчёмной жизни, и накрыть их тканью. Просто наблюдать за этим Олег не мог. Любопытство и привычка совать нос в чужие дела заставили его стащить телефон Никиты. «Что ты с ним сделал?!» — отправил он на известный номер. «Мы просто болтали. Он вдруг начал вспоминать детство, какую-то деревню, отца, коров… (удивлённый смайлик). Вспомнил крыс, которых ты содержал, и вашего общего друга. В общем, предавался ностальгии как мог. А я его просто выслушивал». И тут же: «Запиши мой номер себе и не трать чужие деньги!» Рыжий усмехнулся, удаляя сообщения. Совета он послушался, о чём в скором времени сообщил уже за свой счёт.