Растаявший кумир. (Ошибки природы. "Часть" третья, дополнительная)

— Какая красотища! — пропищала Настя, с восхищением смотря на новую работу Никиты. С восхищением, которое ему уже порядком надоело, таким уж однобоким оно было. Что бы ни нарисовал мужчина, насколько прекрасно или дурно бы это ни было, — его сестрица всегда восхищалась; это объяснялось банальным непониманием искусства и абсолютным отсутствием предрасположенности к нему. — Это лишь половина работы, я закончу её, дай бог, лишь через несколько дней. — Но я уже чувствую, что это принесёт тебе немалый успех! Ох, и откуда у тебя только возникла такая идея? — Такая? Какая же? — Эти цвета… Ты редко их используешь, особенно в подобном сочетании. В последний раз, если я правильно помню… А, «Летний сон бабочки»! Но тогда… — Настя вдруг взволнованно взглянула на Никиту. — Что-то случилось? — С чего ты взяла? — Я, конечно, натура вовсе не творческая, но отлично понимаю, откуда ты обычно черпаешь вдохновение. То, что ты чувствуешь, так или иначе отображается в картине. И… Что-то подобное было, когда… Олеся забеременела. Ты тогда был словно одержим, рисовал целыми сутками. Куча проектов, некоторые ты до сих пор не завершил… Тогда ты был словно фонтан идей… Я могу назвать около пяти картин, которые по цветовой гамме близки к этой. Но то было необычное для тебя решение. И вот опять. Так что давай, рассказывай. — Я просто поймал вдохновение. Было бы лучше, если бы ты оставила меня в покое и не мешала. Хотя… Спроси у Олега про ужин, через час-другой я сделаю перекур. И пусть к тому времени будет заварен чай. — Олега сейчас нет, ужина, кстати, тоже. Приготовить? — Если они не скоро вернутся, то да. Или закажи. Не важно. Просто что-нибудь горячее и сносное. И чай. Через часа два. А теперь — исчезни. — Всё-таки художники — страшные люди, — вздохнув, Настя покинула мастерскую. И услышала в коридоре возню, которая явно подсказала, что в её услугах сегодня не требуются. — Привет, — Олег кивнул, но на неё не взглянул. Зато девица, с которой он явился, очень внимательно её осмотрела. — Доброго вечера. Никита вроде как через два часа намерен поужинать… — Хорошо, как раз хотели что-нибудь вкусненькое организовать. Ты уходишь? — Да, нужно разобраться с продажей «Фейерверка». — Удачи. И положи ключ на место. Если ещё раз стащишь — поменяю замок и установлю камеру. — Какие мы грозные, — фыркнула женщина. Через минуту она покинула квартиру. — Кто это? — с ревностью в голосе осведомилась девушка Олега. — Сестра соседа, время от времени тут появляется, не стоит обращать на неё внимания. — Соседа? Никиты, да? Он сейчас здесь? — Да, но на него тоже не стоит обращать внимания. Так ты порадуешь меня своими знаменитыми котлетками? — С превеликой радостью, — девушка Олега расплылась в улыбке. — Ну, а после, если Тёма не вернётся, я порадую и тебя, — уверил её рыжий, весьма нежно целуя. Что ж поделать, давно у него не было девушки. Через час дверь мастерской распахнулась; Никита, прислоняясь к стене, вышел оттуда. Вид у него был достаточно изнурённый. — Не пускай её сюда больше! И смени замки! — усталым тоном попросил мужчина, входя на кухню. — Что, опять весь настрой сбила? — осведомился рыжий, тут же наливая ему чай. — Не то слово. Вспомнила Олесю… Чёрт бы её побрал! Я про Настю, конечно. У меня иногда такое чувство возникает, что она осознанно мне гадит! — Не только тебе, — вздохнул Олег. — Извини, ужин ещё не готов. — Ничего… Как день прошёл? — Возвращаться к работе ты, значит, не намерен? — Не раньше, чем высплюсь и забуду, что у меня вообще есть сестра. — Она тебе этого не позволит. — Если будет звонить, скажи ей, что я умер, уехал в Магадан, отправился изучать глубины космоса… — Именно так и передам. Кстати, знакомьтесь… — он коротко представил свою девушку, но блондин даже не пытался сконцентрироваться на запоминании её имени; смысла в этом было не больше, чем в запоминании содержимого мусорного ведра. — Взаимно, — кивнул Никита. И осмотрелся: — А где Тёма? — Вроде как у Алекс, сказал, что собираются прорепетировать какую-то супер-важную сцену, и без помощи Вольмира-Викентия им не обойтись. — Ох, лучше бы я тоже в актёры пошёл! Хотя тогда бы Настя стала бы моим агентом, и нормальных ролей я бы не увидел… — Ты слишком к ней жесток. Она, конечно, не подарок, но свою работу знает. — Это уж точно… Ты завтра чем занимаешься? Если не занят, может, проветримся, а? Втроём… Давно такого не было. — А ты, видимо, своей работы не знаешь… Ты вообще помнишь, что завтра последний день выставки, и тебе стоит там появиться? — Последний день?! Уже?! — Никита подскочил, но тут же обессиленно опустился на стул. — Чёрт… Надеюсь, ты меня разбудишь? — Ну, если сам не просплю, — рыжий игриво улыбнулся и подмигнул другу. — Ты-то проспишь, конечно… Котлетки? — Да, мои фирменные, — с лёгкой улыбкой отозвалась девица. И ещё раз окинула взглядом странного знакомого её парня. — Можно мне одну или две? С хлебом сжую да на боковую. Олег, не слушая возражений девицы, выполнил просьбу Никиты. И, вздохнув, хлопнул его по плечу: — Завтра постараюсь освободиться и обязательно позвоню к часам шести. Тебе определённо нужно развеяться. — Ага, развеяться… Пеплом по ветру… — Так, пессимисты удаляются с кухни! — Хорошо-хорошо… М, вкусно! — Спасибо, — улыбнулась девушка; видя, как Никита буквально проглатывает ещё горячие котлеты, она чувствовала некое удовлетворение. — Хорошей вам ночи, ребята. — Спокойной ночи… — К черту спокойную ночь. Возвращения музы тебе! — исполненным пафоса тоном воскликнул Олег. Никита ответил ему улыбкой. Следующий день не сулил никаких радостей. Несмотря на своё обещание, Олег не удосужился что-либо сообщить о себе. Да Никита и не ждал этого; слишком давно они были знакомы. Однако, хоть немного выспавшись, мужчина всё же смог восстановить психологическое равновесие и вернуться к картине; работа над ней продвигалась, хотя и много медленнее, нежели накануне. Последний день выставки означал встречу с публикой; ещё пару лет назад это казалось ему весьма интересным занятием, однако сейчас он пытался найти отговорки, чтобы не участвовать в подобном. Но слишком уж он был честен, по крайней мере, в искусстве и всём, что было с ним связано, что не посмел нарушить традицию. И, окончательно вымотавшись к концу мероприятия, мечтал лишь о горячей ванне и не менее горячем чае. Ну и, пожалуй, о куске шарлотки Тёмы. — Выглядишь подавленным, — совсем рядом раздался знакомый голос; от этого бархатистого баритона на душе художника стало лишь тоскливее. — Подавили меня немного. Зачем пожаловали? — Я лишь мимо проезжал. Увидел объявление о твоей выставке и решил зайти поздороваться. — Здравствуйте. — Здравствуй, — Ник улыбнулся и пожал руку блондина. — Мы поздоровались. Теперь… — Дела ещё не закончились? — Нет. — А если честно? Не боись, навязываться не буду. Просто ты сейчас выглядишь таким выжатым, что хотелось бы, приличия ради, помочь чем. — Подвезти или накормить ужином? Увольте. — Ну, в таком случае… Пошли, — и, не дожидаясь возражений, Ник схватил мужчину за руку и потащил за собой к выходу. — Что вы творите?! — возмутился было блондин, но на него уже надевали шлем и усаживали на мотоцикл. И, прежде чем он успел опомниться, взревел двигатель. А ещё через несколько мгновений они оказались в потоке движущегося транспорта. Ехали они, пожалуй, долго; Никита не имел ни малейшего понятия, куда. В голове его крутились самые различные ругательства, которые он собирался излить на своего похитителя. Но когда они наконец-то остановились, и шлём был снят, Никита сразу забылся. Его голова оказалась совершенно пуста, а душа ликовала: давно он не видел такого потрясающего зрелища. — Где мы? — Не важно. Считай, что это моё тайное место. Просто парк, просто пруд… — Это не просто… Это… волшебно! Никита неуверенной походкой подошёл к самому краю берега и, наклонившись, коснулся рукой тёмной воды. Вдохнул полной грудью и внимательно, стараясь подметить каждую деталь, осмотрелся. Скорее всего, это место было сотворено руками человека; это выдавала зелёная ограда зелени, очерчивающая вокруг небольшого пруда правильный четырехугольник. Однако чувствовалось, что природа была здесь настоящей властительницей. Подул тёплый ветер, и в воздухе запахло цветами; сильнее всего чувствовался запах лилий. В воде что-то плеснуло, и на тёмной глади появились круги. Однако это место было вовсе не столь тёмно: мелкие огоньки то там, то здесь мелькали бледным светом. Но были они столь удачно расположены, что лишь выгодно подчеркивали красоту этого места, нисколько не искажая её. — Иногда человек всё же делает что-то стоящее, — тихо произнёс Ник. И протянул блондину . — Тут чай с лимоном. — Благодарю, — прошептали ему в ответ. И на долгое время повисла тишина, нарушаемая лишь естественными для этого места звуками и тихими глотками чая. — Что это? — Никита удивлённо взглянул на плед, неведомо каким образом оказавшийся у него на плечах. — Ты, как мне думается, замёрз. — Спасибо… Здесь очень спокойно. — Да, ты прав. Я время от времени тут бываю… Прячусь от всего мира, как и ты. Если хочешь, буду привозить и тебя. — Может, просто скажете, где это? — Ну уж нет! Знаю я вас, художников. Скажу — и не выгонишь потом! Никита коротко рассмеялся. И прикрыл глаза, откидываясь на спину. Впервые трава показалась ему такой мягкой. — Знаешь что… Никита? Да быть того не может! Ты что, уснул? — Ник, нахмурившись, смотрел на тёзку. Для достоверности потыкал его в бок; реакции не последовало. — Ну и что мне теперь с ним сделать? Дрыхнет — хоть насилуй!.. Так, сколько же ты у нас весишь? Такси приехало на удивление быстро. Но что ещё больше удивляло — водитель оказался знакомым. И, только взглянув на Ника, он усмехнулся, после чего сплюнул. — Опять вы… Снова за машиной ехать будете? — Хотелось бы. А этот вот на заднем сидении поваляется. — Видимо, утомили вы его… — Не я, а сестрёнка и работа. Если проснётся, скажите, что он уснул, пока музу ловил. — Хорошо. Но сначала предоплата. — Как скажете, босс. Однако Никита, казалось, вовсе не намерен был просыпаться. И, глядя на его умиротворённое лицо, Ник боролся с множественными демонами внутри себя. Демоны эти, все удивительно походившие на него, но совершенно разнящиеся между собой, впервые за долгое время пришли к соглашению, — но он противился ему. В конце концов, он мнил себя приличным человеком и надеялся, что окружающие, за небольшим исключением, никогда не узнают об его истинной сущности. Поэтому он никак не мог уступить демонам, из-за чего, пожалуй, сильно страдал. — Ты кто? — спросил Олег, хмуро уставившись на незваного гостя, который по какой-то непонятной причине принёс его друга. — И какого с этим? — Уснул, — только и смог сказать поражённый мужчина. Олег тем временем имел наглость перехватить столь ценную ношу и, ругаясь сквозь зубы, уносить в неизвестном Нику направлении. — Отожрался-то как… А ведь всегда был таким худым… Если чай будешь — заходи. Поболтать с тобой не прочь. — Нет-нет, мне надо идти, я лишь так… — Ты кто? — теперь на шокированного Ника уставился ещё и парнишка, рыжий, но не до такой степени, как предыдущий. Однако совсем скоро он стал красным и поспешно скрылся за дверью, из-за которой и появился. — Не хлопай дверьми, коротышку разбудишь, — возмутился рыжий, возвращаясь в коридор. — Это к тебе, что ли? — осведомились из-за двери. — Я не такой наглый, как ты думаешь, чтобы так вот просто всяких водить. Какой-то приятель Никиты, вернул его в законную обитель. — Любишь ты не пойми как выражаться... — пробурчал Тёма, вновь открывая дверь, но не выходя, а лишь выглядывая. Прятался он, кажется, в ванной, из которой опрометчиво вышел в одном лишь белье; видимо, именно по этой причине личико, которое Ник всё-таки видел, было под цвет волос. — Ключ где? — осведомился рыжий, подойдя к мужчине весьма близко. — А, вот он… — Так на чай останешься? У нас шарлотка есть. — Там, между прочим, как раз для Алекс осталось... — возмущённо произнёс Тёма; Ник этого не расслышал, но его это и не волновало. Много важней было то, что Олег обернулся для ответа; незваный гость, воспользовавшись секундным отведением столь пронзительного взгляда от своей скромной персоны, выскочил из квартиры, не забыв прикрыть за собой дверь. — Что-то ты, малец, бледный, — заметил таксист, усмехнувшись. Ник ему ничего не ответил, лишь только поспешно ретировался на своём верном транспорте. — Какого чёрта?! — возмущался он сквозь зубы. — Мне заявляет, что не из этих, а сам… Олег… Олег… Тот самый же! Чёртов Олег, да скольких ты у меня ещё забирать намерен?! Какого чёрта вообще было?! Демоны тоже были напуганы. Как бы ни возмущался их хозяин, они, предвидя уединение со своей драгоценной ношей в её же квартире, ликовали. Никто из них не предвидел подобной развязки. А тем, кого именно они встретили, они были крайне озадачены. — Олег… Чтоб тебя! — Ты чего это икать начал? — Тёма, оторвавшись от сценария, удивлённо уставился на брата. Рыжий, поспешно запивая кусок шарлотки чаем, отмахнулся: — Давлюсь от жадности, ведь такую прелесть ем. — Ты мне зубы заговорить не сможешь, и не надейся, — хмыкнул парень. За окном занимался рассвет, и нежные первые лучи солнца начинали расползаться по стенам. Однако это нисколько не мешало Никите досматривать уже не первый сон; душа его, умиротворённая, предчувствовала скорый творческий подъём.