Там, где любовь

Настя проснулась и открыла глаза. Часы, висевшие на стене в гостиной, показывали восемь утра. Она повернула голову. Рядом лежал Дима. Судя по его размеренному дыханию, он ещё находился во власти сна. Вчера Настя так и не смогла никуда уехать. Почему? Она и сама до конца не могла себе это объяснить. Нечаянно попав в разгар чужих событий, Настя осталась здесь. Сначала эти треволнения с Марком, после – удручённый вид Димы. Его состояние словно передалось ей, и она ощутила такую необъяснимую жалость по отношению к нему, что почти расчувствовалась. Её тронули слова Бикбаева, захотелось как-то помочь ему, наставить на путь истинный, что ли. Все отвернулись от него, хотя, виной этому, безусловно, являлся он сам. Может, и бессознательно, но именно он спровоцировал все эти конфликты. И поэтому теперь всё обстоит вот так. Печально. Об этом Настя думала вчера. Да, пусть они разошлись, причём не совсем хорошо, но она всё ещё не могла остаться безразличной к нему. Временами на неё накатывала эта волна сострадания, и даже нежности к Диме, и тогда она смягчалась. У неё никак не получалось просто взять и возненавидеть его. Наверняка причиной тому были оставшиеся чувства, но Настя гнала от себя такие мысли. Гнала и снова понимала, что не стоило проявлять слабость и идти с ним на контакт. Вчера они так и уснули, обнявшись, на диване в гостиной Корнелии. Сама Корнелия до сих пор ещё не вернулась из клуба. Телефон молчал, никто не тревожил их звонками. Но сон был всё же неспокойным. Как у Насти, так и у Димы. И сейчас она проснулась первой, чему даже обрадовалась. Это даст ей возможность тихо собраться и уйти, пока не проснулся Бикбаев. Однако она не смогла ускользнуть незамеченной. Уже в прихожей, надевая туфли, она почувствовала на себе чей-то взгляд. И, обернувшись, увидела его. - Ты опять уходишь? – с какой-то безнадёжностью в голосе проговорил Дима, разглядывая её. - Да, мне давно уже пора. И вообще, - Приходько пригладила рукой непослушные волосы, - не следовало вчера здесь оставаться… - Значит, снова бежишь, - констатировал он, качая головой. – Несмотря на всё, что вчера… - А что ты хотел? – Настя уставилась на него с недоумением. – Дим, вчера я тебя просто пожалела. Не стоило придавать всему этому какое-то другое значение. - Да на что мне твоя жалость? – нахмурился Бикбаев. – Неужели не ясно, чего я хочу, Настя?! Пожалела она меня! Мне это не нужно! - Мы не будем вместе, Дима, - твёрдо сказала она, делая ударение на каждом слове. – Как ты не можешь понять? Больше не будем! - Значит, не будем? – прищурился он. – Хорошо, - и, подойдя к двери, распахнул её перед ней, - можешь уходить! - Спасибо, - бросила Приходько и удалилась. ****** Днём все ребята отправились работать: у них был запланирован выездной концерт в Уругвае. Приехав на место, Корнелия, которая сегодня не сомкнула глаз всю ночь, сидела в гримёрке девочек и раздумывала о том, что случилось. Вернувшись около десяти часов домой, она сразу же заметила, что вещей Марка нет на месте. Дима рассказал ей, что он вчера собрал чемодан и уехал. Признаться, она не ожидала такого поворота событий. После их телефонного разговора, в котором она высказала ему всё, что накопилось в душе за эти дни, Корнелия предполагала, что Марк обидится на неё, что, может быть, даже не захочет разговаривать с ней после этого, но… в то, что он может взять и уйти, она никак бы не поверила. Если честно, то она допускал даже то, что он приедет за ней в клуб и притащит домой. Да, она, наверно, даже ждала этого. Ждала, что он проявит, наконец, себя как мужчина, покажет, кто главный. Но этого не произошло. Он вновь выбрал самый лёгкий способ решения проблемы: он уехал. И этим самым действием он ничего не решил, он просто убежал от проблемы. Корнелия была немало расстроена и не понимала, что она такого сделала. Она ведь не гнала его, просто обозначила то, что ей не по душе. А он так поступил… В перерывах между концертными номерами Корнелия заглянула в гримёрку мальчиков и сразу увидела у окна Марка. Он стоял и гладил свой пиджак. Больше в гримёрке никого не было, все разбежались по своим делам. Кашлянув, она прошла и закрыла за собой дверь. - Марк, здравствуй, - тихо проговорила она, остановившись в паре метров от него. - Добрый день, - даже не обернувшись, ответил он, продолжая гладить. - Как это понимать? – спросила Манго. - Что именно? – сделал вид, что не понимает, Марк, по-прежнему не поворачивая головы в её сторону. - Сам знаешь, - помолчав, ответила Корнелия. – К чему этот спектакль с вещами? Тебя никто не просил уйти. - Лучше расскажи, - он всё-таки закончил с глажкой и обернулся к ней, - хорошо вчера съездила? Отдохнула? Познакомилась с кем-нибудь?.. - Тебе же всегда было на меня наплевать, - дрогнувшим голосом произнесла Корнелия, опуская глаза в пол. – Разве не так? - Знаешь, Корнеличка, - вздохнул Марк, опускаясь на диванчик. – Тебе должно быть стыдно так говорить… - Ты окончательно ушёл от меня? – она собралась с духом и посмотрела ему в глаза. Но, кроме вынужденного безразличия, ничего в них больше не увидела. - Да, - коротко ответил Тишман. - Значит, ты больше не придёшь? – зачем-то уточнила Манго, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. - Не вижу смысла, - безжалостно заключил он. – Всё когда-то заканчивается, Корнелия. Закончилась и наша история… Корнелия не стала больше ни о чём спрашивать, всё было для неё и так понятно. Более чем понятно. Она развернулась и вышла в коридор. Там она дошла до самого его конца и, остановившись возле окна, закрыла лицо руками и расплакалась. ****** На завтрашний день у артистов был запланирован ещё один концерт в Монтевидео, поэтому сегодня они оставались здесь, в ближайшей гостинице. А после сегодняшнего концерта, в гримёрке ребят нашёл продюсер, Константин Шотаевич. И подошёл с серьёзным разговором к Диме Бикбаеву. Вернее, он даже сделал строжайший выговор своему подопечному. Ему только недавно стало известно о том, что происходит между Димой и Владом, и о том, что это отражается на их работе. Разузнав всё по-хорошему, Константин со всей ответственностью подошёл к делу. И после тяжёлого разговора с Димой, поставил ему самый настоящий ультиматум: либо он работает, как положено, либо пусть разрывает контракт и уходит из группы совсем. И уже тогда пусть делает, что захочет. После разговора с продюсером Дима совсем помрачнел. Он не хотел ни о чём думать, ничего решать. Сейчас он хотел только одного: чтобы его оставили в покое. Как же ему всё надоело! С самого утра настроение его было ни к чёрту. Настя снова плюнула ему в душу, как ни в чём не бывало. Для чего она вообще вчера приходила? Как будто ему и так мало проблем! Она словно специально портит ему жизнь, является, напоминает о себе, заставляет чувствовать то, что он так старательно пытается в себе уничтожить, а потом щёлкает по носу и уходит. Что он ей, игрушка? Сколько можно? Хватит… В гостинице он не мог сидеть в номере. Он вышел в коридор и начал прохаживаться по нему. Ему нужно было успокоить нервы, придти в себя. Как же это сделать? В очередной раз, повернувшись и зашагав в конец коридора, он вдруг заметил Согдиану. Она стояла у окна спиной к нему, но Дима всё равно был уверен, что это она: весь её облик был таким знакомым. От неё будто веяло умиротворением, и Дима почувствовал, что ему нужно подойти и поговорить с ней. Наверно, она тоже выступала в Монтевидео, или приехала сюда по каким-то другим делам. Неважно, сейчас они поговорят, и ему уже от одного этого станет легче. - Привет, - от раздавшегося за спиной голоса, Согдиана вздрогнула и обернулась. - Привет, - тихо ответила она. Взгляд её выражал всё ту же грусть, что и раньше. - Ты давно здесь? – чтобы хоть с чего-то начать разговор, поинтересовался Бикбаев, приблизившись к ней. - Недавно, - не вдаваясь в подробности, проговорила Согдиана. У неё не было настроения болтать. Поняв это, Дима решил перейти к самому главному. - Я… хотел извиниться, - он посмотрел в окно, а затем перевёл взгляд на Согдиану. – За всё… - Не стоит, - повела плечом она. - Нет, правда, - стоял на своём Бикбаев. – Я, наверно, вчера сказал что-то лишнее. Но не имел права тебя судить. Я сам виноват, что в своём случае проявил слабость… - Что? – Согдиана оторвалась от созерцания пейзажа за окном и обратила свой взор к нему. - Ну, я… про тот поцелуй с Настей, - кашлянув, пробормотал он. – Не хотел этого делать, честно, но… понимаешь, мне пока ещё тяжело. У тебя ведь такая же проблема. Иногда ты просто не можешь справиться, тебя влечёт к нему. Вот и я… - Да, я знаю, - прервала его Согдиана. – Можешь не продолжать. - Но это лишь старые слабости, - решительно заключил Дима и побарабанил пальцами по подоконнику. – Всё изменится. Потому что мы с ней уже никогда не будем вместе. - Я тоже не буду с ним, - произнесла Согдиана тихо. И замолчала. Дима сделал ещё шаг ей навстречу и, набравшись смелости, взял за руку. Она подняла голову. В уголках её глаз блестели крохотные слезинки. Он бережным движением смахнул их и прижал Согдиану к себе. Она не отстранилась. Так они и стояли, не проронив больше ни слова. Всё уже и так было сказано. Они оба устали. Устали страдать. Больше всего на свете им сейчас хотелось забыть обо всём. ****** Егор Иващенко тоже из кожи вон лез, чтобы выкинуть из головы все мысли о Согдиане. Он проводил всё свободное время с Юлей, убеждал себя в том, что влюбляется в неё. Однако что-то здесь было не так. Да, она ему нравилась, бесспорно. И он видел, что вызывает в ней те же эмоции. На интимные отношения он больше не намекал, тем самым, дав ей привыкнуть к себе, чтобы со временем она ничего уже не стеснялась, и в какой-то момент сама поняла, что хочет близости. И всё же что-то её тяготило, она, будто сомневалась, нужны ли ей эти отношения. Егор как раз был в номере Юлии, когда ему неожиданно позвонил его приятель, Александр Бердников. По случайному совпадению, как это нередко бывало в последнее время, он тоже находился в Монтевидео. И теперь, решив все свои дела, предлагал встретиться и посидеть в узком кругу. В Уругвай он приехал один, и так получилось, что этот вечер коротал в одиночестве. Он посоветовал Егору взять кого-нибудь с собой и мчаться к нему в гостиницу, которая находилась в другом конце города. Поразмыслив какое-то время, Егор согласился и принялся уговаривать Юлю отправиться вместе с ним. Та немного поколебалась, но уступила. Вместе с ними поехала Катя Цыпина, чтобы составить компанию Юле. В гостях они пробыли почти до самого утра. ******* Согдиана очень плохо спала этой ночью. Ей удалось вздремнуть лишь около пяти часов утра, и уже в девять она открыла глаза и, повернувшись на кровати, уставилась в окно. Сквозь полупрозрачные шторы в гостиничный номер проникал яркий свет солнца. Лето продолжало радовать тёплой погодой и настраивать на позитивные мысли. Но только не Согдиану. Как раз ей меньше всего хотелось радоваться жизни. Ей хотелось куда-нибудь спрятаться, скрыться ото всех, чтобы никто не нашёл её, залечь на дно и крепко уснуть на долгое время, пока раны в душе не затянутся. Пока она снова не начнёт ощущать себя нормальным человеком. Поднявшись с постели, Согдиана прошла в ванную комнату и, приняв душ, привела себя в порядок. Едва она успела закончить, как в дверь негромко постучали. Не совсем понимая, кто это может быть, Согдиана подошла к двери и открыла её. На пороге стоял Дима. Чем объяснялся столь ранний визит, она не знала, но, если честно, не очень-то удивилась. Лишь попыталась выдавить слабую улыбку в знак приветствия. - Я пришёл сказать тебе: «Доброе утро», - заранее отвечая на её невысказанный вопрос, проговорил Бикбаев. – Позволишь пригласить тебя на завтрак? – и протянул ей руку. Согдиана не стала противиться и, подхватив сумочку, последовала за ним. Она и сама собиралась пойти позавтракать в ресторан. Кто знает, может быть, у Димы получится хотя бы на мгновение развеять её грустные мысли? Это общество всё же лучше одиночества… Спустившись в ресторан, они расположились за отдельным столиком у окна. Подозвав официанта и сделав заказ, Дима краем глаза заметил только что вошедшую в зал парочку. То были, конечно же, Егор и Юля. Кашлянув, Бикбаев подвинулся ближе к столу и постарался загородить обзор Согдиане, чтобы она ни в коем случае не увидела тех, кого успел увидеть он. У него получилось: Согдиана не обращала внимания на посетителей, она молча занялась своим завтраком. Он, в свою очередь, заметил её рассеянность и, как можно более ненавязчиво, попробовал разговорить свою спутницу. Что касается Юли и Егора, они только что вернулись в гостиницу и сразу же отправились в ресторан. Вчера вечером они хорошо повеселились у Бердникова. Так хорошо, что с утра у обоих болела голова. Хотя, нет, голова болела у троих: Катя Цыпина (к которой, кстати, всю ночь активнейшим образом приставал Бердников) попрощалась с ребятами ещё в холле и ушла к себе, отсыпаться. Перед этим она посетовала на то, что друзья, решившие вчера уединиться в отдельной комнате, так легко оставили её одну в компании неоднозначно настроенного Александра, и ей пришлось очень долго оказывать сопротивление его домогательствам. Юля тоже оказалась не в лучшем расположении духа с утра. Вчера, оставшись наедине с Егором, она не выдержала и уступила порывам его страсти. Второй раз между ними произошла близость, и снова Юля начинала мучить себя сомнениями. Ей вновь казалось, что она всё сделала неправильно, что зря поторопилась и подпустила к себе его. Возможно, всем её треволнениям способствовало и то, что никто не поддерживал её решения быть с Егором. В принципе, никто особенно и не противился, но и слов одобрения она ни от кого не слышала. Поэтому ей было тяжело справляться со своими подозрениями по поводу того, что Егор всё так же сильно любит Согдиану и однажды обязательно снова к ней вернётся, ничего не объяснив, без лишних слов. Конечно, Паршута не могла сказать, что уже испытывает какие-то сильные чувства по отношению к этому человеку. До любви было ещё очень далеко, ей просто было с ним хорошо. Но всё-таки она не хотела оказаться отвергнутой раньше времени, поэтому всерьёз начала задумываться о том, чтобы первой закончить такую пока сомнительную историю. Проследив за взглядом Егора, она увидела неподалёку от них, за столиком Диму и Согдиану, и ещё больше помрачнела. Даже сейчас он не может пересилить себя и не смотреть в сторону этой девушки. - Какая низость, - не подозревая о мыслях своей подруги, вдруг проговорил Иващенко и покачал головой, не отрывая взгляда от Согдианы и Димы. – А ей, похоже, наплевать, что Бикбаев везде тащится за Настей. Всё равно с ним шуры-муры крутит, ну дела… - Егор, - не в силах больше терпеть, решительно начала Юля. – Послушай… - Да, что? – отмахнувшись от каких-то своих размышлений, он посмотрел на неё. - Я хочу сказать, - Паршута затеребила в руках салфетку. – В общем, если ты ещё любишь её, беспокоишься, страдаешь, то… давай лучше сразу расстанемся, сейчас же… - Ты что? – нахмурился Егор и взял её за руку. – Что за глупости? - Это не глупости, - упрямо ответила та, опустив глаза. – Я ведь вижу, что ты к ней до сих пор неравнодушен. - Неправда, - бросил Иващенко и поморщился. – Перестань. Я же сейчас просто посмеялся над ними… - Егор, ты даже сегодня ночью, во сне, когда мы задремали у твоего друга, повторял её имя, - с лёгкой обидой припомнила она, подняв на него глаза. - Да? – он пожал плечами. – Ну и что? Мало ли, она вполне могла мне сниться. Мне могло присниться, что мы ссоримся, например… - Но ты говорил: «Согдиана, я люблю тебя», - серьёзно сказала Юля. И замолчала. - Разве? – растерянно пробормотал Егор и, не зная, что ещё на это сказать, тяжело вздохнул. - Давай расстанемся, пока не поздно, - наконец, произнесла Паршута. – Егор… - Я не хочу, - отрицательно покачал головой тот и снова схватил её за руку. – Прошу тебя, не оставляй меня сейчас, когда ты мне действительно так нужна. Зачем ты так говоришь? - Я просто не уверена ни в чём, я так не могу, - вздохнула Юля. - Дай мне чуть-чуть времени, - убедительно проговорил Иващенко и коснулся её пальцев губами. – Увидишь, ты скоро перестанешь сомневаться… Позавтракав, Юля сказала, что идёт к себе. Договорившись встретиться во время сегодняшнего концерта, они попрощались. Согдиана и Дима поднялись из-за своего столика почти сразу после Юли и тоже двинулись к выходу. Согдиана так и не заметила сидящего неподалёку Егора, потому что всё ещё находилась во власти какой-то растерянности. Зато он успел, наконец, увидеть её и почувствовал, как внутри снова всё переворачивается. Бикбаев, не отходивший от неё ни на шаг, вероятно, что-то забыл и вернулся в зал ресторана, а она осталась ждать на входе. Воспользовавшись недолгим моментом, Егор выскочил из-за стола и в мгновение ока оказался прямо возле Согдианы. От неожиданности у неё из рук выпала сумочка и с глухим стуком упала на пол. Согдиана нагнулась, чтобы поднять её, но тут же с опаской перевела взгляд на Егора, словно ожидая, что он вот-вот схватит её за руку или сделает ещё что-нибудь подобное. Однако ничего этого не произошло, Согдиана подняла сумку, а он так и стоял перед ней, скрестив на груди руки и наблюдая исподлобья. Он будто раздумывал, что бы ей сказать. Решив опередить все его язвительные фразы, Согдиана неуверенно бросила: - Преследуешь меня? Не нужно… Голос её, несмотря на смелое выражение глаз, заметно подрагивал от волнения, которое трудно было полностью скрыть. Волна какого-то непонятного чувства захлестнула Егора, и он ответил с невиданной доселе жестокостью: - Забудь. Мне это больше неинтересно, к сожалению, для тебя. - Что ты хочешь сказать? – нахмурилась Согдиана, отступая от него на шаг. - Я знаю, что ты ещё хочешь быть со мной, - без улыбки проговорил Иващенко, чуть ли не испепеляя её своим взглядом. – Но ты больше ничего от меня не получишь. У меня теперь есть другая девушка, а у тебя – твой Бикбаев. Кстати, вон он идёт. Не смею вам мешать, - и с этими словами он быстро ретировался. Согдиана побледнела и в изнеможении прислонилась к стене. Слёзы предательски заблестели в глазах. - Что-нибудь случилось? – вернувшийся Дима с беспокойством заглянул ей в глаза. – Этот негодяй подходил к тебе, я видел. Что он тебе наговорил? - Ничего, - пробормотала Согдиана, беспомощно глотая ртом воздух, - ничего… - Извини, я оставил кредитную карту, вот и пришлось вернуться, - виновато произнёс Бикбаев. – И всё-таки, с тобой что-то не то. Не хочешь рассказать? - Только не сейчас, - Согдиана поправила чёлку и оглянулась. – Идём отсюда, пожалуйста… - Да, конечно, как скажешь, - он подал ей руку, и они двинулись по коридору.