Я стираю из вечности память.

«Наверное, мне не следовало звонить, только я места себе не находил - окончательно бы свихнулся, не убедившись, что все в порядке. Твоя вчерашняя выписка - отличная новость, о которой мне поведал лечащий врач. Думаю, я успел здорово его достать за эти дни своими звонками. Прости, что исчез без объяснений, но по-другому просто не получалось. Ты вправе ненавидеть и презирать меня за этот трусливый побег. Не отрицаю, что повел себя по-скотски, ведь я должен был находиться рядом. И я желал этого больше всего на свете. Просто пойми, что я поступил правильно, улетев домой. Можешь не верить, имеешь полное право, но что мне оставалось? Войти в роль живого напоминания об инциденте? С легкостью! Тем более когда для всех я - основная причина едва не случившейся трагедии. А тебе требовался покой и присутствие по-настоящему родных людей, а никак не чокнутого друга со своей губительной настойчивостью. Если, конечно, я все еще могу называться твоим другом, так и не сумев научиться контролировать собственные чувства. Ведь они сильнее меня, они настоящие, и я ни разу не солгал, говоря, что люблю тебя, Дин. Знаешь, я просто забыл, где и когда свернул не в ту сторону. Происходящее со мной, все эти нелогичные поступки, нельзя назвать нормальным, так что лучше будет держаться от меня подальше. За себя я уже не могу ручаться ни в чем, поэтому, пожалуйста, просто живи так, как жил до нашей встречи. А мне определенно станет лучше дома, в кругу семьи - поддержка, забота и все такое… Ах, да, если ты пытался связаться со мной, то мог заметить, что номер недоступен. Его больше нет. Так лучше для нас обоих, поверь. Удачи тебе, друг, мы обязательно увидимся через два месяца на площадке. Возможно, совсем другими людьми». Раз за разом прослушивая сообщение, я пытался уловить хоть какой-то, хоть самый незначительный намек на то, что Эйдан по-прежнему такой же, каким и был в нашу последнюю встречу. Но что-то определенно изменилось. Слова, интонация… Ярко ощущались незримые барьеры, едва сдерживающие тревогу, отчаянно рвущуюся наружу. Все сказанное словно зачитывание со шпаргалки, насквозь пропитанное фальшью. И какая к черту семья, когда они давно вычеркнули его из своей жизни?! Очередная ложь во благо? От чего ты пытаешься оградить меня, Эйд? Так бездумно приносить себя в жертву собственным страхам, закрыться от всего мира вместо того, чтобы просто попытаться вдвоем исправить сложившуюся ситуацию. Сердце сжалось, когда я осознал простую вещь: он там абсолютно один, наедине со своими переживаниями и болью. Бретт О’Горман сидел на краю дивана за небольшим стеклянным столиком в гостиной, сосредоточенно рассматривая экран планшета. Периодически он отхлебывал крепкий кофе из дымящейся кружки, то и дело тянулся к плетеной корзинке за новым печеньем. Сегодня никуда не нужно торопиться: в запасе пара выходных, на которых парень планировал хорошенько оттянуться с друзьями. Они как раз решали, куда им пойти вечером. От легкого завтрака и приятных размышлений его отвлек громкий стук в районе второго этажа. Обернувшись на звук, он невольно впал в ступор от увиденного: его старший брат, который только вчера вернулся из больницы после тяжелой травмы, спускался вниз, одной рукой обхватывая себя в районе груди - видимо, последствия еще давали о себе знать, - а другой волочил за собой потертый чемодан, громыхающий по ступеням. - Далеко собрался? – брат моментально оценил обстановку, и его взгляд стал очень нехорошим. - Я лечу в Дублин! – попытка произнести это решительно потерпела крах: голос всё-таки дрогнул под конец. - Хочешь скажу, что я думаю по этому поводу? - А то я не вижу! – выражение лица брата говорило само за себя. - Решение окончательное, так что будь добр, отвези меня в аэропорт. - Дин, твою ж… - Ога, и твою до кучи, ты же знаешь меня - нет смысла спорить, - пожимаю плечами, пытаясь казаться спокойным. - Я могу и такси вызвать. Повезло, что родителей не было дома: нотации с их стороны явно не прибавили бы мне оптимизма. Ну не мог я поступить иначе. Бретт не решился отпускать меня одного, и, хотя явно этого не одобрял, он довез до места, как и подобает заботливому родственнику, то есть с руганью и колкостями. Он всю дорогу внушал мне, какой я придурок и что мне необходим постельный режим, но его соображения на данный счет меня мало интересовали. Только чем дальше за спиной оставался дом, тем сильнее я начинал сомневаться в правильности своей спонтанной выходки. Мы скомканно попрощались у входа, после чего брат укатил обратно, оставляя меня в одиночестве. Я проводил взглядом серебристый пикап и направился к пункту первичного досмотра, где служба охраны дотошно изучала содержимое огромных туристических рюкзаков шумной компании молодых ребят. Они смеялись, обсуждая каждую новоизвлеченную вещь. По большей части это были образцы местных минералов, не представлявшие национальной ценности. Невольно улыбнувшись им, я прошел через рамку металлоискателя и сразу же оказался перед табло с расписанием. По удачному стечению обстоятельств, до ближайшего рейса, нужного мне, оставалось чуть меньше четырех часов. Когда я получил на руки свой билет, стало очевидным, что обратного пути нет. Неприятный холодок пробежал по телу. Глупо, но я боялся неизвестности. Сорваться в незнакомый город в другом полушарии, даже не имея уверенности, что кто-то ждет меня там… Умные люди так не поступают. Тем не менее я отправил голосовое сообщение на номер, с которого звонил друг, сообщая дату и время прилета. Быть может, тот телефон находился в его квартире или в одном из отелей, но крошечный шанс на то, что информация достигнет получателя, все же существовал. Небольшая сине-белая крылатая машина в отблесках полуденного солнца всколыхнула двоякие чувства: какое-то неконтролируемое волнение вкупе с предвкушением безграничной свободы. Новое бегство от нудной неопределенности. При подъеме по трапу в голове невольно всплывали образы из моего смурного кошмара. До сих пор не получилось убедить себя, что это был просто сон. Предсказание или же предупреждение, но о чем? Становлюсь излишне суеверным, не к добру это. Впрочем, за последний год, богатый на странные события, необъяснимого в моей жизни было предостаточно, чтобы начать во всем искать скрытый смысл и вести себя настороженно. Заняв свое место внутри самолёта, я выпил таблетку сильного обезболивающего, сразу же проваливаясь в объятья Морфея. Продолжительный рейс с двумя пересадками, одна из которых в Сиднее и длится более пяти часов, вымотает кого угодно. В общей сложности, в дороге я провел почти двое суток. Неудивительно, что по прибытии в Дублин я был похож на не очень свежего зомби. К тому моменту солнце начало скрываться за горизонтом, хотя на небе все еще проглядывали светлые проплешины сквозь неизбежно темнеющие облака. Чуждая земля пахла влажным черноземом и особой самобытностью, с которой не терпелось познакомиться поближе. Ну, здравствуй, изумрудный остров. Уставший, пребывающий в мутной отрешенности из-за анестетиков, я уверенно шагнул в зал ожидания. Суетящаяся толпа обтекала меня, медленно бредущего к выходу. Кто-то даже задел плечом, пробегая мимо, едва не сбив с ног. Это стало последней каплей, и раздражение начинало возобладать над апатией. Вот ведь занесло в такую даль. Назвать мои мысли на тот момент радужными не посмел бы и самый неисправимый оптимист. Зачем было лететь туда, где мое присутствие нафиг никому не сдалось? Еще и гадское самочувствие по причине не до конца восстановившегося здоровья, слабость, мешающая насладиться авантюрой. В идеале хотелось выпить чего покрепче, наплевав на врачебные назначения и запреты. Я как раз раздумывал над тем, чтобы отправиться в первый попавшийся отель, а утром махнуть обратно, но внезапно у колонны увидел его. Одинокая стройная фигура в черной джинсовке, надетой поверх серой майки с белесыми разводами, и в рваных джинсах, заправленных в грубые ботинки на тракторной подошве, крепко утянутые частой шнуровкой, возвышалась над всем происходящим, прислонившись спиной к каменной опоре и опустив голову вниз. Серебристая металлическая цепь, пристегнутая двумя концами к клепанному ремню, свисала практически до правого колена, а на руках красовались кожаные митенки. Непроизвольно залюбовавшись откровенно неформальным, но гармоничным образом, я на мгновение позабыл о цели прилета. Тернер сосредоточенно смотрел в пол, явно поглощенный прослушиванием музыки, играющей в наушниках. Он ждал, возможно, давно. Хотелось тут же броситься ему навстречу, только едва ли это было правильным. Любое неверное действие на тот момент могло привести к провалу. Нечто чуждое ставило защитный блок между нами. Немного опешив от эксцентричного вида, я запоздало обратил внимание на его волосы, которые были коротко острижены. Непривычно до ошеломленного оцепенения. Какого черта? Столько вопросов роилось в голове, столько непримиримых разногласий. Я сделал робкий шаг к нему. Он скорее почувствовал, чем услышал, поворачиваясь в мою сторону. В карих глазах на мгновение мелькнуло что-то знакомое, но тут же, впрочем, угасло, скрывшись за безучастной паволокой. Ирландец за секунду преодолел расстояние между нами, порывисто обхватив за плечи и осторожно прижимая меня к себе, словно опасаясь лишних движений. - Зачем ты прилетел, глупый, маленький киви? – его горячее дыхание обожгло ухо. - Разве я мог оставить тебя одного? – его тепло приятно окутывало меня, такого измученного продолжительным путешествием и потерянного в незнакомой обстановке. Эйдан хмыкнул, хотя мне могло и показаться. Все сомнения развеялись подобно туману: я определенно должен был сделать это не только ради него, но и ради самого себя. Приятная расслабленность, основанная на подсознательном доверии к единственному родному человеку среди незнакомцев далекого города, сладко растеклась по мышцам. Ручка чемодана выскользнула из обессилевших пальцев, и он звучно рухнул на пол. - Ох, тебе необходимо отдохнуть, – друг своевременно придержал меня, его голос казался слегка приглушенным, но довольно жестким, не терпящим возражений. - Моя квартира сейчас, к сожалению, занята. Там живет… в общем, увы, не успел достойно подготовиться. Есть неплохой отель всего в пяти минутах езды, если ты не против. Еще бы я был против, в буквальном смысле валясь с ног. Любезная девушка-администратор забронировала для нас номер в Radisson Blu Dublin Airport - самое близкое расположение и единственное свободное место на сегодня. Плевать, что полулюкс за баснословную цену для четырех звезд: не терпелось как можно скорее приткнуться хоть куда. Впрочем, Эйдан, не спрашивая, оплатил бронь с кредитки, как само собой разумеющееся, а заодно и такси, которое с комфортом доставило нас до места. Само здание отеля не представляло из себя ничего особенного: типичная сетевая постройка без души. Однако внутри было вполне комфортно. Спокойные золотисто-бежевые цвета, отдельное подобие переговорной с парой кресел и овальным столом из гладкого темного дерева, просторная спальня с неприлично огромной кроватью, накрытой атласным покрывалом в тон общему интерьеру. За распахнутым окном открывался вид на яркие огни аэропорта. В другое время я бы насладился изучением новой обстановки, но в этот раз чемодан я бросил прямо на пороге, не в силах заниматься разбором вещей. - Схожу в душ, если не возражаешь, - в идеале я бы просто рухнул без сознания на любую горизонтальную поверхность, - утомительный перелет, я чертовски устал, но мне многое нужно сказать тебе. Прости, что буквально свалился тебе на голову вот так вот… - Дин, за кого ты меня принимаешь? - парень, уже успевший остаться в одной майке, передернул мускулистыми плечами, отворачиваясь к окну, печально всматриваясь во вступающую в свои права ночь. Я закинул теплую кофту в шкаф и стянул пыльную футболку, оставив ее валяться на полу. Эластичный бинт тоже бы не мешало снять, только наложить новую повязку самостоятельно едва ли представлялось возможным. Хрен с ней, намочу, так высохнет за ночь. Внезапно я обратил внимание на слегка проступившее красноватое пятно слева. Кажется, в этом месте находился небольшой кожный шов. Придется-таки все снимать, да и надо попросить что-нибудь дезинфицирующее на ресепшене, чтобы обработать рану от греха подальше. Не хватало до кучи подцепить заразу. Ощупывая поврежденную область, невольно зашипел от весьма неприятных ощущений, ибо последние дни держался на одних таблетках. Паршиво, ничего не скажешь. Отвлекшись, я не сразу заметил, как ирландец практически бесшумно приблизился ко мне со спины. Вначале едва ощутимое дыхание на шее, а потом прохладные ладони легли на мою грудь. Длинные пальцы пробежали по тканевым переплетениям. - Я так виноват перед тобою, - страдание и ни с чем не соизмеримое отчаяние в сказанном. Гамма мучительных чувств, осязаемая каждой клеточкой моментально вспотевшей кожи. - Даже смерть не в силах искупить мою вину. Любовь не должна быть такой. Мы оба заложники порока, только начал все это я, мне и следовало закончить. Дин, тебе не нужно было прилетать, я не смогу оставаться сейчас в стороне, не смогу убежать вновь, зная, что ты здесь из-за меня. Ведь все, чего я желаю, - это ты. Думаешь, сдерживаться так просто? Душа рвется сквозь стальные оковы, и нет для нее достойной преграды. Ты ходишь по лезвию острого ножа, едва ли понимая опасность, дышащую в затылок. - Не пытайся запугать меня, - резко разворачиваюсь, до крови прикусив губу от боли, - мне не плевать на твои чувства. Если ты думаешь, что я заставляю себя… Может, ты и прав, но в этом моя воля - не смей думать, что я слепо подчиняюсь тебе, просто хочу разобраться в собственных противоречиях. Ведь лучше жалеть о сделанном, Эйдан, чем… Он осторожно целует меня. Воспринимаю происходящее на удивление естественно. Не стану отрицать, что мне нравятся подобные прикосновения, нежные и настойчивые одновременно. Неумело отвечаю ему, привыкая ко вкусу ментоловых сигарет с металлической ноткой собственного гемоглобина. Вкушаю не только действия, но и глубочайший эмоциональный подтекст. Дыхание сбивается с ритма, отказываясь слушаться разум. Приятное чувство за гранью здравого смысла. - Эйд, мне надо освежиться. Я правда устал, - вырываюсь из сводящих с ума объятий, - не лучшее время обсуждать наши отношения, не сейчас. Ирландец послушно ослабляет хватку. - Я пока схожу за аптечкой. Потерпи еще немного: скоро от всех страданий останутся лишь воспоминания, - касание мягких губ к виску, откровенное в своем естестве. Упругие струи хлещут по изнеможденному телу. Мне действительно нужен душ, такой холодный, освежающий душ. Пока я стоял под потоками воды, мысли скакали, словно безумные демоны. Какого я себе позволяю? Господи, я не верю в твое существование, но если ты все же есть, то дай мне, неразумному, мужества справиться с испытанием.