Ошейник

Я снова задыхаюсь. Задыхаюсь от собственного ничтожества и обреченности, коими пропитана моя голова. Заставляю себя бороться, хотя бы просто попытаться начать жить, но это так же бесполезно, как и вечные попытки что-то вспомнить. Я пустой, там, внутри меня, уже давно ничего нет. Даже отголоска живого существа. Мертвый! Мертвый! И совсем холодный. Мне самое место в глухом подвале холодного замка, одиноко дрейфующего среди вершин молчаливых гор. Боже, что я несу! Или нет, это не я, это мой мозг или разум? В общем, остатки того, что заставляет мое тело еще принимать кислород и поглощать пищу. И когда же я перестану дышать?! Я устал! Я сломан! Я не хочу даже бороться. Уйдите, уйдите все! Оставьте меня в покое! Я мертвый! Вы сами меня похоронили! А теперь тревожите могилу! Мародеры! Ненавижу себя! Ненавижу весь мир! И каждую тварь, живущую в нем! Это все большая ошибка, нас не должно было быть! Мы монстры! Уничтожаем леса и любовь. Убиваем друг друга и предаем друзей! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ну же, докажите мне, что это все не так! Что люди добрые! Нет, не смотрите на других! Докажите мне! Что, мне не можете? Не вычеркивайте меня из списков человечества, мое тело еще дышит. Я совсем запутался и потерялся. Кто хороший, кто плохой? И какой же на самом деле я? Почему все, происходящее вокруг меня, кажется не просто сном, а мерзким спектаклем. Драмой с летальным исходом. Люди, дома, города – все сотрется временем, но когда же время сотрет меня? И почему я единственный, кого так рьяно бережет время. Я проклят собственной судьбой, но и она не хочет меня отпускать, держа при себе на поводке. Она так и жаждет показать мне мою последнюю роль. Вот только мне становится страшно от того, какую роль я буду исполнять. Почему мной управляют, словно куклой, я ведь не размазня и не тряпка? Я хотя бы на это надеюсь. Просыпаюсь от сильного удара по щеке, Яр смотрит на меня стеклянными глазами, а я понимаю, что мне приснился кошмар. От которого тело все еще дрожит, а горло болит от крика. Не говоря ни слова, Яр берет меня на руки и несет в спальню, я же кручусь и извиваюсь. Мне впервые настолько неуютно и даже отчасти противно находиться в руках парня. Словно все это было, и я уже был на этом спектакле. Уложив меня на кровать, Яр протягивает стакан. Я вновь выпиваю до дна и засыпаю. Сном без боли и кошмаров. Сном без сновидений. Рука Яра скользит по животу, слегка опускаясь на пах, и снова возвращается к соскам. Отчего по телу бегут изморози мурашек. Глаза распахиваются, стоит ему скрутить мой сосок. – Ярррр, – выдыхаю сквозь плотно сжатые губы. Тело не слушается и начинает дрожать. – Одевайся, у кого-то скоро день рождение, пора выбирать подарок, – хриплым голосом возбуждает парень. – До него почти два месяца! – выкрикиваю я, пытаясь скрыться от обволакивающего меня жара. – То есть тебе не нужен подарок? – Еще как нужен! – соскакиваю с кровати, пытаясь привести тело в порядок. Около часа я трачу на сбор и, не найдя своей одежды, натягиваю тряпье Яра. Оно мне велико во всех местах и все время норовит свалиться, в прицепе, я уже час хожу его подтягиваю. Это своеобразная игра, кто быстрее, я сделаю шаг или с меня свалятся штаны. Про свитер я вообще молчу, он мне не просто велик, а болтается, словно тряпка на швабре. И все же мы выбрались на улицу. Небо почти зимнее, но еще по-осеннему хмурое, заволокли тучи, еще чуть-чуть, и пойдет ливень. Яр от этого расстроился, даже хотел ехать на машине, но я – нет. Совсем. Внутри словно что-то долбилось в мертвую крышку гроба души, он родной, это не описать, но мне кажется, я всегда любил дождь, словно он должен был мне что-то рассказать. А я этого ждал. Очень ждал, даже специально вел Ярослава самой долгой дорогой. Но он, предатель, так и не пошел. Надо было выбрать дорогу еще длиннее, надо было задержаться в парке, надо было опоздать на троллейбус, надо было дождаться дождя. И я бы вспомнил, я хотя бы пришел в себя. Но дождь – предатель, и, к сожалению, я тогда об этом еще не знал. Я затащил парня в самый большой магазин с игрушками. – Тем, ты уверен, что хочешь именно сюда? – Конечно! А ты, правда, купишь все, что я ни попрошу? – Правда, – ох и зря он это сказал. Я три часа водил Яра по магазину, но дождя все не было. Меня, не переставая, преследовало чувство, что мне нужно попасть под дождь. Именно сегодня, именно сейчас, нужно. Потом будет поздно. Но его не было. Не было. – Я хочу эту, – мой взгляд, наконец-то, привлекла большая радиоуправляемая машинка. Лицо Яра снова перекосила гримаса ужаса и боли. – Может, что-то другое выберешь? – Ты же сказал все, что я ни захочу? – надувая губки, капризничаю я. – Сказал. – Ну вот и отлично! Пошли оплачивать! Выйдя из магазина, я, счастливый, заметил, что небо действительно потемнело, слово скоро начнется не просто дождь, а целый ураган. – Ты всю дорогу смотришь в небо, что ты там увидел? – уставшим голосом интересуется Яр. По-моему, я его действительно сильно вымотал. – Дождь. Скоро будет дождь. Мне кажется, я должен под него попасть! – смотря огромными глазами в небо, проговариваю я. Оно в тучах, словно разгневанные боги наконец решили наказать свои же творения. Словно это не просто дождь, а событие. Огромное событие, изменяющее судьбы, ломающее хребты несгибаемых и поднимающее с колен инвалидов. Может, я и есть один из этих инвалидов, которых сегодня холодный осенний ураган поднимет с колен и унесет в высокое уже зимнее небо. Словно это судьба, моя судьба, которая, наконец, решила показать мне свое лицо. – Я должен, понимаешь? – Не думаю, что это хорошая идея, я лучше поймаю такси. Только по дороге заедем в один магазинчик. Желтое пятно такси резануло глазам. Неправильное, слишком яркое для этого серого пейзажа, слишком яркое для нашего города. Почему к нам подъехала именно желтая машина, она мне солнце напоминает, меня передергивает от собственных мыслей. Температура Солнца 6000 кельвинов. Я сгорю, не долетая до него. Я сгорю, так тот сумасшедший ученый, или кем он был? Путь и полетел на восковых крыльях, но сгорел. У меня вообще нет крыльев. Я совсем бескрылый. С трудом заставляю себя сесть в эту мерзкую машину. Словно ее уже подожгли, и теперь она колесит по городу, поджигая все на всем пути. Сжигая все мосты и дома, все надежды и страхи. Сжигая меня, вместе с мусором большого, но насквозь протухшего города. – Тем, я сейчас вернусь, но ты не должен выходить из машины, слышишь?! Ты не выйдешь из этой машины, пока я не вернусь, – снова это голос, как тогда... тогда... я не помню, он кому-то так говорил, я слышал. Кому он говорил? Почему я не могу ослушаться? Поджав под себя коленки, я сидел и ждал парня, не двигаясь и почти не дыша. Вернулся он довольно быстро, но всю оставшуюся дорогу мы промолчали. Мне страшно от того, что я не могу сопротивляться Яру. Мне страшно от того, что я не помню. Мне страшно от того, что я не попал под ураган. Он должен потушить горящую машину. Неужели это еще я? Неужели я всегда был таким. Жалкий трус. – «Шлюха!» – снова вторит мое сознание. Придя до... Придя в квартиру Яра... Вернувшись, парень накрыл импровизированный стол в гостиной и включил что то по телику....телевизору. – Держи, – протягивая мне стакан, он ухмыляется. И снова внутри бушует чувство дежа вю, плохого, злого и мрачного дежавю. Но я принимаю стакан, словно яблоко змеи. Наверно, если бы я прислушался к чувствам, если бы я попытался сопротивляться, если бы я сделал хоть что-то, я бы смог изменить даже свою судьбу. Но я не помню. Не помню даже себя самого. Приняв стакан, я сразу делаю несколько уверенных глотков, горячая жидкость разливается по организму, обжигая изнутри каждую клеточку. – А мне можно это пить? – все же спрашиваю я. – Ну, ты ведь уже совершеннолетний, – и новая ухмылка, она мне не нравится, мерзкая. Алкоголь еще не успевает растворить остатки убитого мозга, но вот тело уже начало его принимать. Словно наркотик, словно в дымке тумана, где нет ничего. Нет, там есть ежик, который идет к своему другу. Он несет ему подарок, у меня ведь тоже есть подарок! Чей подарок? И почему я сам его выбрал? Зачем мне игрушечная машинка? Поднимаю глаза на Яра, но все плывет, это уже не туман, это бездна. Но не та, в которой я так часто бываю, это другая бездна, она лживая и двуличная. Она меня обязательно предаст и бросит. Шатаясь, поднимаюсь с пола, вставая напортив парня: – Ты меня предашь? Ты тоже меня бросишь!? Нет! Не отвечай, я вижу, что бросишь. Это потому, что я шлюха. Ну и чего же ты ждешь? Ты же именно этого и хотел добиться, да? Давай, я весь в твоем распоряжении! – крича последние слова, я все же стягиваю с себя весящую мешком одежду. Взгляд парня скользит по моему обнаженному телу, и я вижу, как он меняется, как лопается его скорлупка, выпуская наружу то, что он прятал. Я вижу все те эмоции, которые он скрывал от меня, но я не помню. Я все еще не помню его! Я не помню никого! Ни единого человека! Или я был настолько одинок, что у меня был лишь он? Снова в упор смотрю на Яра, один гребаный человек! Это нереально, был еще кто-то! Кто-то, кто хотел остановить, почему я его не помню!? Почему я никого не помню! Рука в перчатке скользит по ноге, тело тут же бросает в дрожь. Предать! Я предаю сам себя. Я предаю свое тело. Пройдясь по чашечке коленки, он скользит между бедер, едва задевая пах. Возбуждение накатывает новой волной удушающего одиночества. Именно одиночества. Горького, словно черный кофе, и мерзкого, вязкого, словно после выпитого гадкого пойла. Глаза напротив превращаются в глаза безумца. Творца своего шедевра. В глаза кукловода. И я понимаю, что кукла – это я. Но стон срывается с моих губ, стоит ему обхватить мой ствол и опустить к себе на колени. Он играет, лаская все тело своими холодными перчатками, меня бросает в дрожь, когда холодный мокрый палец скользит между моими ложбинками и втискивается внутрь. Непроизвольно сжимаю все тело, но шепот на ухо и мерный голос завораживает, призывая к подчинению. Нет ни желания, ни возможности бороться. Возбуждение охватывает с головой, затмевая все пространство вокруг. Я слышу лишь собственные похотливые стоны. Я чувствую лишь мерно двигающийся во мне палец и крепкую руку в перчатке на моем члене. Словно я грязный. Грязный настолько, что ему становится мерзко при прикосновении к собственному творению! Сломанный! Я уже давно сломанный! – Тем, ты где? Неужели ты все еще можешь отвлекаться? Давай это исправим? – снова ухмылка, от которой волна холодных мурашек бежит по всему телу. А душа, долбясь в покорное тело, требует сопротивления! Но это там, где-то глубоко. С губ лишь срывается очередной стон наслаждения. И, словно гребенная шлюха, я лишь подаюсь вперед, сильнее толкаясь в ласкающую меня руку. – Ну же, Тем, давай сбавим темп, – возбужденный до предела хриплый глосс обжигает ухо. Но не прикасается. Я слышу, как его язык скользит по губам. И как меня обдает его теплым дыханием. Я не успеваю опомниться, как холодное горлышко бутылки из-под вина скользит к моей дырочке. – ЭЭЭ нет, Тем, нам так будет неудобно, – повторяя мой капризный тон, вторит парень. – Ты же знаешь, как нужно встать? – все тот же властный голос, но настолько игривый, что не остается и маленького шанса на чувства, а лишь на обладание. На собственность. На вещь. Встаю с его колен и, опускаясь своими на ковер, опускаю локти, выпятив задницу, встаю раком. Не говоря ни слова, он лишь сильнее прижимает мою грудную клетку к ковру и выше задирает мою задницу, которая сжимается от нетерпения. Яр, дразня ее, скользит пальцами между ложбинок, слегка запуская кончик пальца внутрь и тут же его вытаскивая. – Я хочу с тобой поиграть. Ты же не против? – насмешливый голос скользит по спине, вызываю волну горячего шепота, скручиваясь в тугой узел внизу живота. Член начинает предательски ныть, требуя обратить на него внимая, но Яр лишь увлеченно ласкает мою задницу. Вздрагиваю, стоит холодному стеклу пройтись по моим бедрам и, поднявшись, забрызгать мою дырку красным вином. Вздрагиваю, словно от удара плетью, чувствую, как холодная струйка, спускаясь между ложбинок и слегка смачивая мой проход, спускается к горячему члену. – По-моему, ей этого мало? – произнеся это, Яр не спеша подносит горлышко к входу и медленно, стараясь не расплескать, запихивает его внутрь. Боль, пронзающая задницу, приносит лишь удовольствия, отчего я стону с каждым толчком еще громче. Впихнув горлышко целиком, Яр поднимает бутылку, и вино начинает выливаться в мой зад, я чувствую, как холодная жидкость наполняет меня изнутри и, не найдя нужного количества места, пытается вырваться наружу. На что Яр лишь глубже запихивает бутылку. Тело дрожит, словно в лихорадке, в голове не остается ни единой мысли, кроме холодного стекла в заднице с начинающим теплеть вином. – Яр.. Ахх… Я больше … не могу… – призывая парня к действию и выгибаясь еще сильнее, стону я. – Нет, я еще не наигрался, – снова надувая губы, отвечает парень. – Яр пожалуйста!!!! – не выдерживаю я. Рука парня все же скользит по телу, опускаясь и сжимая мой член, другая же не перестает терзать мой анус бутылкой дорогого вина. Впихивая ее практически до половины и резким движением вытаскивая, но не до конца, он снова вставляет ее внутрь. Вино, долбясь об стенки бутылки, в последний раз выплескивается в меня. Наполняя меня алкоголем. Я же с громким стоном кончаю Яру в руку. Обессиленно падая на ковер. Тело горячее, словно я на самом Солнце, и мокрое от пота, словно я все же побывал под ураганом. – Нет, Тем, это еще не все, – обессиленно поворачиваю голову в сторону парня. У него в руках несколько разных шариков на цепочке. – Перевернись на спину и подними ноги, – командует парень. Я же снова, слушая его, повторяю команду. – Замечательный вид! Ты просто прекрасен! Опускаясь на ковер и поддерживая рукой мою задницу, он начинает впихивать в меня шарики. Один за другим холодные железные шарики входят в меня, раздвигая стенки и снова пуская волны возбуждения по всему телу. Но стоит последнему шарику занять свое место, как Яр поднимает меня на ноги. Шарики, внутри переворачиваясь, задевают простату, отчего тело начинает ломить и дрожать, а вставший член снова упирается в лобок. – Мы пока играть не будем. Но шарики останутся в тебе. А ты должен выспаться. Не отвечая парню и пытаясь идти как можно нежнее, чтобы шарики внутри меньше двигались. Но ощущения заполненности делает свое дело. С трудом доковыляв до комнаты и плюхнувшись на кровать, тут же стону во все горло. Сильнее сжимая шарики внутри, скольжу рукой к своему члену. Мне хватает нескольких движений, чтобы снова кончить, забрызгав свое обнаженное тело. Последний раз перевожу взгляд на окно и понимаю, что начался ураган. Поздно, уже поздно. Меня только что трахнули бутылкой из-под вина, даже не прикасаясь к моему телу, и впихнув в меня гребенные шарики, отправили спать. Ненавижу людей! Ненавижу людей с их мерзкими извращенными фантазиями и больными желаниями. Мрази! Слезы стекают из закрытых глаз, скатываясь и впитываясь в подушку соленой влагой, умирают вместе с моей гордостью, вместе с моей душой.