Ошейник

Я всегда боялся того прошлого, которое было скрыто холодной коркой мутного льда. Я боялся того, что смогу вспомнить то, каким я был. Я боялся того, что я мог быть счастливым. Я боялся, что я буду завидовать самому себе. Но сейчас я готов был отдать все, лишь бы вместо моего прошлого был это жалкий грех – зависть! Не бойтесь завидовать чему-то или кому-то, это совсем не плохо. Вы будете стремиться к этому и, следовательно, сами расти. Зависть будет вас мотивировать, и вы станете успешным человеком, в отличие от меня. В отличие от меня вы будете любить. В отличие от меня вы будете любимы. В отличие от меня вы будете нормальной ориентации. В отличие от меня вы не будете одиноки. В отличие от меня вы сможете нормально реагировать на прикосновения. В отличие от меня ваше тело не будет покрыто ожогами. В отличие от меня вы не будете изнасилованы другом в восемь лет. В отличие от меня вы не будете похоронены заживо. В отличие от меня вы сможете быть СЧАСТЛИВЫМ. Вы ведь, наверное, никогда и не задумывались, что такое счастье? Какое оно на вкус? Запах? Цвет? На ощупь? Что же для вас счастье? И почему я единственный, кто не может получить хотя бы маленькую частичку того счастья, на которое вам плевать день ото дня!? Я бы берег его! Хранил! И никому бы не отдавал! Моим отключающимся мозгом я понимаю, что это конец. Там, где есть мое будущее, там нет ничего. Холод, сырость и одиночество. Страхи, фобии и истерики. Мертвая душа, мертвый дух и я. Мертвый я! Меня похоронили. Нету больше Темы! Спрятался. Надо найти Тему! А кто этот Тема? Я все еще качаюсь из стороны в сторону и смотрю вперед немигающим взглядом и покрытыми слезами глазами. Но меня словно будит голос рядом. – Тем…? Ты как? Мне нужно было… – голос осекается, но вскоре снова продолжает, – показать тебе. Какой интересный голос. Он немного дрожит, так дрррррррр. Как будто едет на тракторе и песенку поет. Интересно, а какую песенку он поет? – Тем, с тобой все в порядке? – снова вторит голос, какой странный голос. Интересно, а кого это он зовет? Оглядываюсь по сторонам, но комната абсолютно пустая. – Тема? Темаааа? – зову я незнакомца, но он не отзывается. Но он же где-то здесь, да? – ТЕМАААА!? – не выдержав, кричу я, но опять тишина! Да что же он за человек-то такой! Может, он моется? Или кушает? Встав на четвереньки, ползу к двери и вглубь коридора, но ни в ванной, ни на кухне Темы не оказывается. Снова сажусь на пол и, повернувшись к хозяину голоса, отвечаю. – Нету Темы. Тю-тю, нету. Совсем нету, – но Тема же был? Он же не мог просто так исчезнуть?! – Где Тема? – спрашиваю я, и на мою руку тут же капает мокрая капелька дождя. Поднимаю голову, но на потолке сухо. Снова смотрю на руку, и снова падает капелька. Это наверно слезки. Они мне личико щекочут. – А как же я без Темы-то? А где же Тема-то? – снова поднимаю глаза на хозяина, он же в ответ, не говоря ни слова, протягивает мне стакан с водой. Глотаю живительную влагу, словно я не в квартире, а под палящим солнцем далеких пустынь. Но стоит стакану закончиться, как перед глазами все расплывается, и они начинаю слипаться. – Нельзя спать! Надо Тему найти! Нельзя спать! – едва шевеля языком, шепчут губы, а я все же засыпаю. Темно. Так черненько. Ой, я же глаза забыл открыть! Я лежу на большущей кровати, у меня в комнате и то меньше! Хочу себе такую же кровать! Вот хочу и все! В комнату входит хозяин, и я перевожу на него взгляд, но только на секунду, потом снова возвращаю свой его к кровати. – Доброе утро, Те… Доброе утро, – все еще потерянно говорит хозяин. У него очень уставшие глаза, и под ними мешки большие-большие, фиолетовые такие! – Доброе! Я хочу себе такую же кровать! – слегка капризничая, прошу я. – А чем тебя эта не устраивает? – Ну она же не моя! А я себе хочу! Чтобы она только моя была! Моя и все! – лицо хозяина леденеет, а глаза становятся, словно у мертвеца. – Я что-то не так сказал? – Нет. Все нормально. Давай ты пока на этой поспишь, а когда домой поедешь, я тебе новую куплю? Договорились? – А ты меня не обманываешь? – Нет, не обману. Пойдем, я завтрак приготовил, – не говоря больше ни слова, он выходит из комнаты. Я спал голым. И кушать так же пойду! – Тем, почему ты не оделся? – стоит мне зайти в кухню, спрашивает хозяин. – А-а… – его голос осекается, но все же перебивает меня. – Тема – это ты, – он подходит почти вплотную и берет мою руку в свою, и я только сейчас замечаю, что он в перчатках. – Тема здесь, – поднося руку к моей груди, договаривает он. – Тема – это я?! – Да. А я Ярослав, но давай ты меня Яром будешь называть, хорошо? – Тема – это я. А? Да хорошо. Яррр, – тяну я. – А дома перчатки носить нельзя. – Мне можно, Тем. Теперь можно. Мы позавтракали очень вкусным омлетом и салатом. А потом Яр в одежде пошел спать. Мне стало очень скучно, сначала я долго ходил по квартире, но в ней ничего интересного не было. Поэтому, свернувшись рядом с Яром, я снова уснул. Когда я открыл глаза, Яр играл с моими волосами, мне было щекотно, наверное, именно поэтому я и проснулся. – А вот мне совсем не с чем поиграть! – обижено фыркнул я. – А со мной? – после сна голос у хоз… у Яра стал спокойнее и увереннее. Даже чуточку веселее. – Ты не игручий. – Это ты так думаешь, – Яр странно улыбнулся. Наверное, это была ухмылка. Его руки заскользили по моему телу, взывая щекотку и чувство возбуждения. Я почему-то знаю его. Будто это уже было. Интересно, а когда? От моих мыслей меня отвлекает звонок в дверь, и Ярослав, не спеша, идет открывать. Голоса в коридоре шумят и спорят, а я, не удержав своего любопытства, выхожу из спальни. – Тема!? – голос у незнакомца наполнен ужасом и болью. Но он кажется мне до боли в груди знакомым! Словно я все время что-то упускаю! – А ты кто? Ты мое имя знаешь. А вот я вчера не мог Тему найти, а потом мне Яр водички дал и я уснул! А когда проснулся, он мне сказал, что Тема – это я! Не произнося ни слова, парень заезжает кулаком Яру по лицу, он бы упал, если бы не стенка. – Нельзя драться! – подскакиваю и встаю между ними. – Этого ты добивался, да?! Какая же ты мразь!!! Я презираю тебя! Я ненавижу себя за то, что у меня такой брат! – глаза парня напротив плачут, но не слезами, а болью, его слезы другие, не такие как у меня или Яра. Они живые. – Ты все сказал!? – голос за моей спиной становится насколько властным, что меня бросает в дрожь, а по телу бегут холодные мурашки. – Он никогда не был и не будет твоим! – шипит парень. – Вон! Пошел вон отсюда! Чтобы я тебя больше не видел, – он сомневается, смотрит мне в глаза и сомневается. Но потом все же разворачивается и, втянув голову в плечи, поднимается на следующий этаж. Яр захлопывает дверь и поворачивает меня к себе. – А как его зовут? Я просил, а он не сказал. Я же спросил… Почему он не сказал? Он меня не любит, да? – Яр злой, но видя слезы в моих глазах, лишь сухо отвечает и уходит в кухню: – Никита. Ни-ки-та. Почему он плакал? Почему все плачут? Почему мою грудную клетку разрывает изнутри болью и сожалением? Будто я упустил то, что не надо было упускать. Ни за что на свете не упускать. У меня есть Яр. А еще у меня есть Никита. И мама. Мам, я так хочу к тебе. Но я обещал пожить месяц у Яра. Но я потом вернусь. И кровать мне никакая не нужна. Ты меня только обними. Сворачиваюсь в клубок в прихожей, прямо на грязном полу, мне больно. Внутри все леденеет от холода. Там уже нет осени. Там настоящая зима с морозными вьюгами и покрытыми льдом венами. С остановившимся от сильного мороза сердцем. И переполненными снегом легкими. Там нет ни солнца, ни южного моря. Там по-северному холодно и неуютно. И за этой зимой не придет весна. Она не растопит снега и не распустит ветви деревьев. Ее поглотит черная дыра, неизменно идущая по моим пятам. В ней даже времени нет. И моя вечная пытка превратится в бесконечность. Я словно сшит белыми нитями, единственный из всех серых. Не такой как все, но один. Один с моими пороками и талантами. Единственный воин, ведущий вечное сражение с собой. Со своей памятью. Со своей душой. – Почему он ушел. Он не хотел, но он ушел. Все уходят. И Яр уйдет. Поиграет и уйдет. А я один останусь, я и сейчас один. Обними меня, пожалуйста… Я хочу, чтобы меня обнял. Я умоляю тебя… Яр меня не поднял и не отнес на кровать. Я уснул у порога лицом к двери. Словно я ждал, ждал того, чего нет и никогда не будет. Как я хочу, чтобы меня никогда не было. POV Яра Ник прав. Я – монстр, и я это знаю. Но я никогда не отпущу Артема. Он только мой. Мой и все. И нет никаких причин и объяснений. Даже оправданий нет. А они ведь должны быть. Такому поступку, но их не будет. Как тогда, так и сейчас. Я даже хуже монстра, я действительно мразь. И я безумно рад, ведь Ник подумал, что я сломал Тему, он только поэтому ушел. Даже я бы не смог его убедить, узнай он то, что я сделал. Я жалею лишь об одном, не сделай я это тогда, Артем был бы живой. Живой внутри. И он был бы со мной. Пусть не тогда, но когда я его нашел, уже не отпущу. Никогда. Мой, только мой.