Цирк

Гарри ошарашено смотрел на старика, сидящего поодаль от него. — Что это все значит?!— из последних сил сдавлено выдавил он. — Это значит, — немного поерзав в кресле, старик скрестил руки на груди, приняв грозный вид. Сквозь дьявольский оскал, застывший на устах, Гуэртена продолжил: — Это значит, дорогой мой Гарри, что я - твой биологический отец. Будто бы не веря собственным ушам, парень мотнул головой, стараясь отбросить услышанное прочь, не придать этому значения, дабы сполна не глотнуть горькой истинны. Иб внимательно наблюдала за малейшим, даже самым незначительным движением рук, мускулов на лице художника, пытаясь уловить тонкую отличительную грань лжи и подлинности его слов. По ее наблюдениям, старик говорил искренне или же сумел искусно, как и полагается творческой натуре, замаскировать неправду. Во всяком случае, нельзя быть уверенным ни в чем до конца. — Что Вы такое говорите? Гарри не может быть Вашим сыном. Ведь у него есть настоящие родители, которые его очень любят и ждут дома, как и мои родные, ожидают моего возвращения. Ведь так, Гарри? — Иб обратила свой взор недоумения на парня, крепко сжимающего оковы девушки в своих руках. — Неужели? — Гуэртена небрежно вскинул бровь, укоризненно взглянув на того, кого смел называть своим сыном. К горлу подступил сухой, разгоряченный ком, парень тяжело сглотнул. Во рту пересохло, а в глазах потемнело в одночасье. Осознание суровой реальности, вызванное словами старика, прошлось скальпелем по хрупким струнам нервной системы, предварительно коснувшись сердечных ран. Он томно вздохнул, опустив голову. Глядя на это, Иб поняла, что она совершила фатальную ошибку. К сожалению, время не обратимо вспять, и это она понимала явственно. — Нет, Иб, у меня нет родителей, — грустно выдохнул Гарри. — Сколько себя помню, я рос в детдоме. Многократные попытки сбежать не были столь безуспешными. Большую часть своего детства я скитался по улицам в поисках еды и крова, но в большей степени - в поисках родителей. Мне всегда хотелось встретить отца и мать, просить забрать к себе или хотя бы узнать причину, по которой они обрекли меня на одинокое скитание по обшарпанным стенам интерната. Так продолжалось до тех пор, пока меня не отлавливали и вновь не отводили в то место, которое мне приходилось считать своим «домом». Когда я достиг возраста полной дееспособности, своего совершеннолетия, меня выставили, как ненужную вещь, вон, за пределы интерната. Работа не шла, но я старался работать где только мог, за еду и кров. Три года назад я получил конверт от незнакомца. На конверте не было указано ни имени, ни обратного адреса. Это произошло незадолго до того, как я оказался заперт в галерее с тобой. Внутри была немалая сумма денег и записка, которая гласила: «Дорогой Гарри, не мог писать тебе раньше. С днем рождения, мой дорогой. Это мой подарок, расходуй его с умом и пользой. Скоро увидимся. Очень скоро.» Тогда я не задумывался о значении последних строк. Купил себе годное жилище и ни в чем себе не отказывал, но чувство тоски и одиночества не покидало меня ни на миг. Иб с грустью посмотрела на Гарри. Парень едва сдерживал эмоции под контролем, но все его тело словно билось в судорожных конвульсиях. Руки тряслись, а слезы подступали к глазам. — Прости, что так вышло. Я не мог сказать тебе раньше, кто был твоим отцом все эти годы, как и не мог оставить тебя в своей семье. Это не было моим капризом, можешь в этом нисколько не сомневаться. Видишь ли, в чем все дело, — костлявые стариковские пальцы Гуэртены вальяжно легли на крышку стола, затем он и сам медленно, но изящно поднялся и направился к книжному шкафу, что стоял прямо за его спиной. — Я покажу… Он подошел вплотную к книжной полке и задел пару книг. Шкаф со скрежетом сдвинулся влево, и взору странников предстала немыслимая картина безумного художника, которую они видели впервые… На картине была точная копия их самих, смотрящих на картину, за книжным шкафом, а позади стояла женщина в красном, но уже на своих ногах. — Что такое, сынок? Не каждый день встретишь мать, с которой не виделся два десятка лет, а? Обернись и поздоровайся. И ты, Иб, не стесняйся, Мерри и твои родители тоже здесь...