Дотянуться До Звезд

— Что говорить, когда нечего говорить? — лаконично заметил Миша фразой Гоши Трубача. Вспомнилось вдруг баскетболисту, как он зачитывался книжкой под названием ''Клад Стервятника''. Очень уж юному гению нравился главный персонаж — пьяница, разгильдяй, картежник, рок-звезда и просто умный, хороший парень в одном лице. Только вот за что ни возьмется — дело — труба. Так и у меня сейчас, про себя отметил Миша, складывая ноги на сиденье автомобиля, который с космической скоростью несся вперед. Несся навстречу Мишкиному счастью — Мишкиной Ленке! — Говори, что все прекрасно, — веселым голосом с переднего ряда сидений пропел Паха, лоснясь и маслом растекаясь рядом с Максом, не скрывая своей неожиданно пробудившейся симпатии. — А давай, ты будешь вносить свои фразы в гомофонд России тогда, когда они будут нужны? — грубо осадил его Леха, потирая синяки, оставленные Мишаном. У басиста серьезно была разбита бровь, стоял большой синяк под глазом, отсутствовал клок волос на затылке и просто адски, ац-ки, гудела голова. Миха свое слово сдержал — пообещал избить, если что не так, так и избил. Ибо нечего скрывать экстренную информацию в ситуации полнейшего, просто тотального капздеца. — С тех пор, как машина отъехала от отеля, количество напряжения всегда пребывало в избытке. Оно было готово достичь своего пика, но только лишь скупой сарказм вперемешку с черным юмором немного разбавляли обстановку… — загробным голосом прочавкал Андрей. Ему, похоже, очень понравилось чувствовать себя рассказчиком романов, поэтому, похоже, он не затыкался уже пару часов и комментировал каждый наш шаг и простой взмах головы, сдабривая все это изобразительно выразительными средствами. — Может, хватит метафорами сыпать? — Костян выглядел понуро, вкупе с гнусноватым настроением в целом создавал образ затюканного очкарика-отличника, который устал учить домашку. Он перебирал пальцами струны своей ручной укулеле, пытаясь забацать соло-партейку. Но в сущности ничего не выходило: его руки мерзли из-за ветра, через открытое окно проникавший в салон. — Безу-у-у-умно тупая ситуация. — филигранно изрек Макс, напряженными руками водя по рулю. Все как один посмотрели на него. Повисла гнетущая мертвая тишина. Пауза в разговоре стала настолько плохим знаком в понимании группы, что они тотчас же на перебой принялись травить байки и истории, лишь бы не сидеть в тишине. Макс тяжело вздохнул, кинул пустой взгляд в розовеющее утром небо, нутром чуя ''интересный'' денек. Настроение ребят, в общем-то, ничего радужного тоже не прогнозировало — все имели свои предубеждения на звонок Грейсов. И самые весомые доводы, конечно, оказались у Михея. Баскетболист рьяно отстаивал нужду в молчании, в сдержанности. Хотя его мало кто слушал. Думаю, это от того, что всем поскорее хотелось отмутузить Мэтта с его ''гениальными'' планами. — Как будто кто-то спорит, — фыркнул Андрюха, наконец-то оставивший писательское устное поприще. Он яростно начал заливать в уши парней что-то о глобальном изменении в ходе событий. Честно говоря, каждый из юных дарований уже не раз подумывал о суициде на нервной почве. Паха, к примеру, хотел смыться в толчке, как уже ранее говорилось. Леха же просто хотел уйти из группы. Макс хотел глотнуть три ложки соли, чтобы побыстрее. Костя, стандартеньнко — вскрыться, Андрюха, разве что, имел странное желание умереть — быть затраханным до смерти, конечно. Один только Миша упорно давил в себе мысли о смерти, потому что знал, что впереди у него еще свадьба, сын, старость…А, ну и карьера, конечно. — Налево поверни, нам езды два часа. И окно открой, а то дышать нечем. — приказал Миха. — Нам езды два часа! — передразнил его Макс, нажимая кнопку под рулем. Окна автоматически опустились. Свежий воздух волнами прокатился по салону. — Кстати, последний раз машину угоняем. Попадемся еще раз — посадят лет на двадцать. Причем всех. Ло-о-ол. — А кто виноват, что в Рио потребительский сервис нулевой? Мы такси два часа ждали! — всплеснул руками Паха. Парни глухо рассмеялись. Салон автомобиля не надолго озарился счастьем, длилось которое, впрочем, совсем мало. Так мало, что его не хватило на то, чтобы разбудить ото сна все эти дурацкие подколки, глупые шуточки и озорной смех внутри каждого из ребят. Миша гулко выдохнул, прикрыв глаза на секунду, на мгновение забывшись и оказавшись рядом с Леной. Сказать, что он скучал, значит, ничего не сказать. Теперь парень не смыслил своей жизни без Лены, видел ее частью себя… — Кстати, я звонил в аэропорт и уже договорился насчет билетов, — прочирикал Макс. — Думаешь, что этот разговор — дело одного дня? — возмутился Андрей. Менеджер спокойно кивнул. — Я более, чем уверен, что мы соберемся в комнате, усядемся и уставимся в пол. Самим стыдно станет от того, что натворили. — спокойно пояснил он. Все согласно закивали. Все, кроме Миши. — Сначала я набью морду Уолсту, а потом все, как сказал Макс! — Сильно не бей, а то кто ж на старого, до полусмерти избитого гранджера смотреть станет? — сквозь смех выдавил Андрей. — А почему мы гоним в частный дом? — вовремя подметил Леха. — Это один из домов Чэда. Уолст подумал, что формальная встреча будет куда хуже, если мы проведем ее в отеле. — монотонным голосом пояснил Андрей, качнув головой и громко так, выразительно зевнув. *** — Скоро пригонят Дотянуться До Звезд, во главе с чокнутым баскетболистом. Не хотел бы я быть здесь, когда они увидят связанную Лену и семеро мужиков в одной комнате… — с легким страхом процедил Шон. Я хмыкнула через повязку, нахмурилась и посмотрела на Грейсов, собравшихся здесь, в спальне, чтобы обсудить дальнейшие перспективы развития событий. Мэтт больше не смотрел в мою сторону, не вздыхал поминутно и не вскидывал брови, раскрывая рот, больше с тяжестью не выдыхал. Тем лучше, думалось мне, так будет правильней. Только вот обручальное кольцо мертвым грузом сдавливало палец, ответственность, от которой я отреклась, отказалась, теперь почему-то сочла нужным присоединиться к совести. К моей давно спящей совести. В подсознании мелькали картинки прошлых лет… У меня никогда не выходила личная жизнь — потому что я никогда не была красавицей. Необычной девчонкой? Да, но не красавицей: волосы постоянно не заплетены, мол, нуачо, так же удобно, но это-то, между прочим, придавало мне дикости, свободы; вместо блузок и юбок футболки и джинсы, а что? Так, между прочим, вдвойне удобней — захотел, пробежался, захотел, сыграл с пацанами в баскет. Мужским вниманием, кстати, я обделена не была — весело пацанам со мной было. Все время мы дэткор обсуждали, игры, спорт…Это, ребята, было круто, но иногда во мне мелькали девчачьи нотки. Ну, точнее, юбку я надевала только из надобности — на мероприятия, покрасоваться перед одноклассниками, Мишей… Обычно, когда в школу я заявлялась в юбке, случалось всегда что-то феноменальное: обнимахи, случайные улыбки, прикосновения… Помню, как-то раз я пришла в школу вся такая нарядная, девочка-девочка — так Миша через каждые пять минут на меня смотрел, что, конечно, было до жути приятно. В общем-то, моя школьная жизнь была не то чтобы выдающейся, но и не то чтобы скучной. Раз через раз случалось всякое — ссоры, драки, нож и вены… Конечно, любить никого, кроме Миши я в то время не хотела. Но сколько же порезов оставалось на руках от недосказанности, недоделанности и Мишиной тупости. В школьные годы, как и сейчас, он был чертовски хорош собой: высокий, стройный, широкоплечий… Стать так и перла, шоб ее. Кто ж устоит, когда в одном флаконе смешан и выступающий кадык, и картавость, и шикарный до одури зад, и ямочки на щеках?! Вот и я не устояла. Не, конечно, я бы убилась точно, если б Мишан нравился кому-то еще, чего, слава Богу, не было — не цеплял он девчонок от чего-то, а вот мне ''повезло'' сказочно! Все-то он делал идеально, во всем был лучший. Помню, писали мы пробный экзамен по русскому в девятом классе. Кто бы вы думали набрал высший балл? Обогнал меня на один верный ответ, по счастливой случайности оставил позади…Ух, как я тогда злилась! Была готова его убить. Ну, сначала заобнимать и изнасиловать, а потом точно убить. Что ж, то, что я любила Мишу больше жизни, не запрещало мне ненавидеть его в равной этому коэффициенту степени. Поэтому в голове моей всегда крутились мысли, связанные с ним, что были одинаково пропорциональны по сексуальности и по глупости. Как-то раз у нас в школе должен был состояться смотр песни и строя, откуда я улизнула, дабы не маршировать и не крутиться перед Мишей лишний раз. Но моя фантазия не дала просто так забыть тот день — она придумала альтернативные развития событий. — А сейчас выступит девятый ''А»! — представил громкий голос директора оболтусов, стоящих в углу спортзала и что-то громко обсуждавших. Они все как один глянули на Мишу, блестевшего от чрезмерной харизмы. Парень смело вышел в центр зала. Заиграла музыка. Только немного не та, что нужна была для марша — такая быстрая, но в то же время медленная, сладкая и тягучая, как ириска, местами влажная и скользкая, как… Миша начал без спешки расстегивать свою рубашку, оттягивая удавку галстука и обрывисто дыша. Парень повернулся на триста шестьдесят градусов на носках своих ботинок, облизнулся как кот, пустил руки в волосы и, поводив ими, сжал кулаки и нарочно оттянул назад. Зал охнул, но никто останавливать его не стал - ну, танцует себе и возбуждает остальных, чо такого?! Миша, наконец, расстегнул рубашку. Его голый торс подался назад, парень прогнулся в спине и усмехнулся, будто бы этот трюк он проделывал уже не один раз. Его тонкие и жилистые руки заскользили по телу, добрались до штанов и одним резким рывком сдернули их. Ну, знаете, как в плохих фильмах… Показались накачанные икры и черные носки. Парень скрестил ноги, а потом вывернулся и хищно облизнулся. Мишан был не робкого десятка, поэтому зашвырнул штаны, чутка покрутив их вокруг себя сексуально и медленно, в лицо директора, притихшего и с замиранием сердца наблюдавшего за ним. Мышцы на ногах очертились в игре света и тени, парень крутил своей накачанной задницей, руками то отдирая резинку боксеров, то резко отпуская и поглаживая место удара. Как только музыка стихла под тихие стоны Миши и потирание сосков, зал взорвался аплодисментами, требуя настойчиво и ясно грандиозного продолжения этого развратного танца. Мишан обворожительно улыбнулся, показались ямочки на щеках, все девчонки в зале, от самых первоклашек до учителей, попадали штабелями. Одна только я осталась стоять среди парней, кусая губы и пытаясь скрыть волнение в крови. Баскетболист, уверенный в своем превосходстве, огляделся. И, заметив меня, непокорную, не желавшую падать как и все остальные, сраженные его сексуальностью, Мишан не спеша направился ко мне, виляя бедрами и кривясь в усмешке. Как только он оказался рядом, без промедления схватил меня ладонью за затылок и подтянул к себе, целуя глубоко и пошло. Развратно, короче. — примерно так я представляла себе смотр песни и строя, на котором не была. Весьма неплохо, согласитесь? О-о-очень заводит! Да ладно, на самом деле я шучу, и самый эпичный момент как раз тот, когда Мишан сдернул штаны и пульнул ими в директора. — Да ладно, Шон, никто тебя бить не станет, - я, отвлекшись от собственных мыслей, услышала ровный голос Брэда. Раздался звонок в дверь, Грейсы забегали рядом, приводя спальню в более или менее прибранную комнату. Мэтт развязал мои затекшие руки и ноги, Чэд озлобленно сдернул с моего рта скотч, красный след от которого скрыть не в силах было ничто. Знаете, только слепой бы не заметил прочную связь между Уолстом и Крюгером. Появилась которая, кстати сказать, вчера, под песню Motley Crue, на кухне… О да-а-а, мне все отлично было слышно. И стоны Мэтта, и чье-то ''Мы…Должны…Прекратить''. Интересно, мне стало очень интересно - все, кто был отвергнут мной, становились геями? Ведь если так подумать… Я присвистнула про себя и уселась на кровати поудобней. Чэд и Мэтт пошли открывать дверь. Из прихожей послышалось вежливое и обходительное мэттовское ''Здаравствуйте''. А потом вскрик и звук падающего тела. — Привет, сука! — я улыбнулась. Это был Мишин голос… *** Я провел языком по зубам, поглубже вдохнул и оглянулся на ребят — они стояли, как заправская мафия. Только вместо оружия в руках у них было по бутылке пиваса. Для поддержания хорошей беседы, так сказать. С уверенностью и решимостью я повернулся к двери и, позвонив в звонок, стал с замиранием сердца ждать. Послышалось шевеление, нам открыл довольный Уолст, морда которого сияла невинностью. За его спиной показался Чэд, мать его, Крюгер! Не подав виду, что я, капец, как удивлен и изумлен, я сжал кулаки покрепче. — Здаравствуйте! — меня передернуло от злости и широкой белоснежной улыбки Мэтта. Схаркнув, я со всей силы ударил его в нос, от чего мужчина с грохотом, вскрикнув, упал. — Привет, сука! Подняться ему помог Чэд. Парни за моей спиной стояли нерушимой и непреодолимой стеной, которую никто и ничто не могло покорить. Вспышка ярости угасла так же быстро и внезапно, как и появилась. Мэтт, вытирая нос от крови, сочившейся по носогубной впадинке, с опаской глянул на меня. — Все хорошо? Нормально? В порядке? Да? — и вновь злость заклокотала во мне с приливом энергии и сил. Еще один меткий удар в Уолстовский нос, еще один громкий вскрик, еще одно его незапланированное падение. Я сжал кулак правой руки посильнее и быстро вытер кровь о штаны. — Holly fucking shit! — выругался грейсовский фронтмен, отталкивая помощь друга и вставая самостоятельно. Повисла неловкая пауза, наши взгляды столкнулись. — Парни, я его убью! — Паха скрутил мои руки и с усилиями завел в дом, остальные потянулись следом. Внутри, как только меня отпустили, я пошел осматриваться и искать Лену. По самым скверным моим подозрениям, девушка должна была находиться в спальне. Что и оказалось правдой. Я сделал уверенный шаг внутрь. Со своих мест повставали Грейсы. Немного жутко, но победить, в принципе, можно… Мне стало плевать абсолютно на все, когда я увидел ее — руки, на которых остались следы от веревки, ее тонкие ручки, нежная кожа которых мерещилась мне во снах! Глаза были покрасневшими, заплаканными…Этот гадский Уолст, он смел прикасаться к ней?! Я бросился к девушке, прижал к себе ее исстрадавшееся тело, дрожащие плечи. Пухлые губы, побелевшие и потрескавшиеся в уголках, я поцеловал со всей нежностью, на которую только был способен. — Лена! .. — выдохнулось из меня. — Миша! — в ответ трепетно раскрыла рот она. — Паша! — с настойчивостью и сарказмом крикнул барабанщик, в дверном проеме пав на одно колено. Грейсы дружно рассмеялись, каждый по очереди поздоровавшись с парнем. Ему быстро нашлось место рядом с Брэдом, и он, улыбаясь лучезарно, жестом руки пригласил остальных ребят войти. Не спеша прошел в комнату Макс, щурясь и оглядываясь, присел на стул рядом с Шоном, пожал ему руку и, кажется, успокоился. Менеджеры мило заворковали о своем, о менеджерском. Леха, Андрей и Костя устроились с Грейсами по периметру комнаты. В дверях остались стоять Мэтт и Чэд. Мужчины властно осматривали присутствующих. Когда легкий галдеж смолк, парочка, взяв оставшиеся стулья, устроилась у закрытой на ключ двери. Прекрасно, блять, просто прекрасно: пока не поговорим — не выйдем… — Сраный Миша… — сквозь зубы прошептал Уолст, смотря в Ленины глаза. Я оскалился в ядовитой усмешке. Похоже, что будет интересно… *** — Я, пожалуй, начну? — пролепетал Макс, закинув одну ногу на другую. Все дружно кивнули. ''Одинокая, пьяная жизнь молодого и перспективного менеджера топталась раз за разом, попробуй он найти себе новый проект — все оказывалось какой-то лажей. То вокалист — петух, то музыка у группы никакущая… Вечер рвал остатки дня на части, в одном из тихих баров шумной Тюмени развернулось небольшое представление — совсем еще юная и зеленая группа из маленького городка сегодня выступала за просто так, чтобы привлечь внимание зрителя и публики. Фанатов у группы было немного, а те, что были, совсем не активничали и не подпевали в такт льющимся песням. На сцене команда смотрелась вполне годно для своего возраста — на вид им было по пятнадцать-шестнадцать лет. Девчонка, ее голос мне сразу понравился… Я сел поудобнее за столиком и заказал еще одну кружку пива. Хотя оно меня волновало тогда меньше всего. Я пристально и неотрывно разглядывал группу, они нравились мне все больше и больше. После выступления я подловил их в гримерке, немного подслушав каждого, их разговоры. Вокалистка, жгучая блондиночка, рассуждала о том, что им требовался, просто жизненно был необходим, менеджер. Я довольно облизнулся и распахнул дверь. Остальные же возникали. Мол, где его взять? — А вот он я! — я толкнул дверь ногой и вошел внутрь, как король. Все дружно глянули на меня. — Ты кто, вать твою? — вмешался рыжий паренек, который сидел за барабанами. — Считай, парень, что я — ваш подарок судьбы. — с тех пор все пошло, как по накатанной…'' — Макс остановился и виновато опустил глаза. — Так что, если б не я, этой фигни не вышло бы! .. — По моему, глупо рассуждать об этом так. По твоей логике, чувак, виноваты родители всех участников группы! — весомым аргументом осел Барри. Все, переглянувшись по нескольку раз, посмотрели на него. — Почему никто не обвиняет Лену?! — возмутился, всплеснув руками, Крюгер. — Почему никто не предлагает ушатать его с вертухи?! — вызов принял Леха. Он грозно глянул на Чэда и потер кулаки друг о друга. В комнате назревал неприкрытый конфликт, погасить который, казалось, не могло ничто. Я посмотрел на басиста, он воинственно расправил плечи и продолжил смотреть в глаза распетушившегося Крюгера. Лена, мурлыча, сжимала пальчиками мои ладони, грела их и вселяла надежду в мое сердце. Надежду, что все будет хорошо. — Вообще-то, виноват я. — без ложной скрытности заявил Костя. — Если б в школе я не предложил Лене создать группу, то не было бы ничего этого. Или…Постойте, причина кроется в любви Лены к Мэтту, да? Тогда виноват он! — Костя безжалостно указал на Леху. — Если б он не поехал с ней на концерт, ее любовь к Уолсту младшему не стала бы такой…Эм…всепоглощающей! — А я чо?! — занервничал Леха, заискивающе смотря в глаза Грейсов. Те вообще вели себя невозмутимо, старались молчать и не нарываться. Дальше речь зашла о концерте пятнадцатого года, о том самом, где Лена подарила Мэтту свой рисунок, где он сделал с ней совместное фото, где любовь к кумиру возросла в тысячи и миллионы раз. Пока все активно дискуссировали, девушка сидела у меня на коленях и прижималась ко мне, лоснясь и напевая себе под нос песни группы My Darkest Days. — Как грустно… — прошептала она мне на ухо, очутившись за мной. Ее руки легким грузом легли на мои плечи и стали аккуратно и нежно массировать их. — Мэтта всегда бросают те, кого он больше всех любит… — Не волнуйся об этом… — я провел пальцами по Лениной щеке. — Это в прошлом… — Слушайте, ребята! У нас сейчас две проблемы, которые нужно решить: брак Лены и Мэтта и.. — заговорил Нил с важным видом, своими тонкими пальцами перебирая край футболки. — Концерты обоих групп. Да еще и Чэд. Йопана! .. — Так, стоп истерикам! — жестом руки прервал его Дани. — С браком-то все как раз понятно…Понятно ведь, Мэтт? — он посмотрел на него. Уолст кивнул и быстро снял с руки не успевшее потемнеть от времени колечко. Лена дрогнула, я почувствовал это всем телом. Она молниеносно отозвалась на жест бывшего мужа и в ответ стянула колечко, сжав его в кулаке. Мэтт встал и вышел в центр комнаты, в кулаке держа и с нежностью сжимая кольцо. Лена последовала его примеру и уже через пару минут стояла рядом, смотря в пол. Повисла пауза. Что говорить, когда нечего говорить? Мужчина крепко обнял Лену, так, что я даже приревновал и хотел встать тоже, но он тут же ее отпустил, с уважением глянув в мою сторону. Девушка отдала колечко Мэтту и вернулась ко мне. Напоследок чмокнув его в щеку. Уолст остался стоять в центре комнаты, поглаживая свою щеку, в которую его поцеловала девушка. Должно быть, остаточные чувства его сковали. Он по прежнему любил Лену? .. В уголках глаз показались слезы, Мэтт незаметно смахнул их и вернулся на свое место рядом с Чэдом. — Это были одни из лучших депрессий в моей жизни… — полным скорби голосом выдохнула Лена. Я с силой сжал ее ладони, обхватив их руками. Девушка бесшумно всхлипнула, уткнулась носом в мое плечо и захныкала, как маленький ребенок. Так искренне, что хотелось верить. И поверили все. — Ну… — Мэтт почесал затылок, пытаясь подобрать нужные слова. — Я буду скучать по русскому мату! Кто-то засмеялся, кто-то улыбнулся, кто-то безразлично кивнул в подтверждении, а кто-то залился горькими, крокодильими слезами. В конечном итоге все свелось к тому, что все смеялись и делились воспоминаниями. — А помнишь, как я убегал от тебя на игре? — сквозь смех выдавил Шон и добавил мультяшным голосом: — Стой, стрелять буду! Чем? Матом?! Все прыснули. Кроме меня. Я размышлял. Я думал. Вот Мэтт — вроде умный парень, все делает с чувством, с толком, с расстановкой, а предложение сделал, как мальчишка… Странно, почему он не эмоционировал к Лене? Остыл уже? Или это потому, что двусмысленные взгляды на него бросал Крюгер? Да-да, похоже, что я один успел заметить странное отношение одного к другому: ужимочки, жеманности, скромность и широко распахнутые глаза… Что ж, мир не стоит на месте, и я не в праве обвинять кого-то в любви к кому-то. Ведь любовь — великое чувство. Парни выпустили всех из комнаты, наконец, и все сразу же разбежались по разным углам. Я остановился в дверном проеме и оперся о него спиной. Ко мне подпорхнула Лена. — Одни из лучших депрессий? — сладко-приторным голоском прошептал я. — А кто же был причиной лучших? Лена привстала на цыпочки, коснулась своими губами моих губ, сжав мое лицо в руках. Меня пробило ударом тока. Я мечтал об этом, желал во сне и наяву. И это сбылось: она стоит предо мной, такая беззащитная, такая нежная, такая Лена и такая моя… В глазах девушки мелькнули искры безумия, я возжелал узнать причину их возникновения. Девушка с трепетом прикрыла глаза, коснулась подушечками пальцев моей щеки, с шумом выдохнула и…ткнула в ямочку. Я смутился, отодвинулся, поморщил нос. Время текло незаметно, я забылся, разглядывая ее милое личико, чувствуя, как ко мне возвращается жизнь. И это не было странно или даже приятно — это было больно, ведь вместе с жизнью ко мне возвращалась боль, вдвойне давившая на сердце. Столько лет я мучил Лену, то давая призрачную надежду, то кидая на дно океана, то высушая океан внутри нее. Вы только представьте: пять гребанных лет я мучил ее, смешивал с грязью одним только взглядом, выпивал ее кровь, душил ее голос, душу…Кто бы выдержал это? Не только выдержал, но и дождался, когда все станет лучше… — И все же? — я кончиком носа провел по лбу девушки. Она отдернулась и усмехнулась. Ее губы манили меня, хотелось поцеловать, но я не мог — меня мучил ответ. Лена еще раз посмотрела в мои глаза, отвесила мне больной подзатыльник и с чувством выполненного долга и легким сердцем выдала: — Ты. Я побледнел, хотя и ожидал такого ответа. Видимо, моя реакция отразилась на лице, потому что Лена с жалостью осеклась и задержала дыхание. — Прости… — я кашлянул. Девушка хотела что-то еще сказать, но я ее просто поцеловал. *** — Пусти! Я не хочу об этом говорить! — Мэтт вырвал руку и кинулся на задний двор дома. Я, вздохнув, побежал за ним. И вот это вот мужчина? Да? Серьезно? Ведет себя как ребенок, отрицает очевидные вещи, не хочет смотреть в глаза действительности… Я нашел его на скамье под размашистым деревом, ветви которого раскинулись над всем небольшим двориком. На город уже спустился скоропостижный вечер, вокруг защебетали птицы, закат окрасил тенями все, в моей душе зародилось странное чувство. Мэтт растянулся на всю скамейку и отвернулся от меня, закрыл лицо руками, попытался уснуть. Я присел на траву напротив него и покачал головой. — Мэтт, Мэтт, Мэтт… — в моем голосе слышалось осуждение, непонятно откуда взявшееся. Мужчина не шелохнулся. Пришлось насильно развернуть его к себе. На глазах у него застыли крупные слезинки. Стало жаль его до смерти, мы столкнулись лбами, и я улыбнулся. Леденящее сердца чувство скрепило нас, кажется, мы стали ближе. — Хватит заливаться, ты охеренный чувак, все у тебя еще будет… — Выходи за меня! — саднящее чувство внутри исчезло. Мэтт подложил под голову свои руки и выдал дежурную улыбочку. Я замялся. Что было отвечать? — М-м-м…Да? *** Спокойствие и умиротворенность. — все это сейчас чувствовали Гресы, ребята, даже, шоб его, Уолст…Все играло и пенилось каплей новой истории жизни, и это было…Странно? Каждый из ребят был озадачен прибывшим внезапно счастьем, ведь они настолько привыкли, что все идет не так, как они задумали… Все от части терялись в мыслях, не верили, что все будет хорошо, но продолжали упорно гнуть свою линию, линию жизни. И она, поддаваясь обстоятельствам, гнулась в разные стороны, в конце концов, приводя своих обладателей к счастливому концу. Каждый из них хоть раз в жизни страдал так, что хотелось лечь и сдохнуть под амелой. Но вся проблема была в том, что тогда они друг друга не знали и ''лечились'' разными методами: кто-то заливал горе в барах, кто-то играл в баскетбол, кто-то под музыку резал вены…Но! Каждый из них выживал, чтобы идти вперед, идти к своей цели! И шел, скрипя зубами, сжимая кулаки и забывая дышать… Может, совершай они на своем пути меньше ошибок в виде ложных влюбленностей, случайных связей и прочей лабуды, путь до звезд, до своих звезд не был бы так тернист? Судьба каждого из них была вплетена в полотно, в красочное полотно жизни. Некоторые из нитей были плотно связаны, но обрывались к концу, к концу, где их подхватывали другие. И это было даже вполне закономерно и предопределено, и ребята смогли бы понять это, если б не они сами… Но, как сказал бы Паха: «Все хорошо, что под Jack Daniels!''… *** — По стечению ли обстоятельств мы сейчас находимся в этой комнате? Все ведь оборачивалось в довольно безобидную авантюру… — загадочным голосом проговорил Макс. Я посмотрел на него — он сидел, обхватив себя руками, хватал ртом воздух и изредка цитировал Пушкина. Я подсел к нему ближе, обстановка в беседке стала холодной и колючей, с легким налетом сарказма и предсмертной открытости. В голове мелькнула мысль, что все наладилось. Улыбнувшись, я похлопал его по плечу. Макс вздрогнул, что-то прорычал, как будто бы не хотел, чтобы эта страница жизни перевернулась. Но ведь все уже кончено, все песни спеты, а книги прочитаны… — Слушай, не нужно печалиться, весь треш впереди! — я попытался подбодрить менеджера, но он даже не взглянул в мою сторону. Подав ему бутылку, перед этим сделав глоток, я умолк. — Я тут подумал…Почему бы Дотянуться До Звезд не сгонять в Швецию на уикенд? — в минуту скинув с себя лишнюю пафосность и дерзновенность, веселым голосом проговорил Макс. Я кивнул и сделал глоток. — Паха, это ведь круто…Да? Вдруг мы и там найдем приключений на свои жопы! — Э, не, приятель. Прости, мне хватило и этой головножопной боли! — возразил я с явным рвением и противостоянием. Макс покачал головой. — Да кто тебя спрашивает?