Дотянуться До Звезд

Походив по комнате, я остановился возле двери и еще раз посмотрел на кровать. Все было так, словно я вел с кем-то ожесточенную борьбу, вещи, простынь и одеяло были скомканы и разбросаны вокруг спального места. На самой кровати с кляпом во рту и связанными покрасневшими от сопротивления руками лежала Лена. Она спала, но даже во сне в ее лице проскакивала мимолетная злость. Полагаю, что в те моменты она видела меня… Да, конечно, мой поступок назвать джентльменским категорически нельзя, но ведь не мог я просто бездействовать, когда судьбу мою, воздух мой и, на минуту, законную жену мою отхапал себе какой-то совсем юный мальчишка, в школьные лета который так любил издеваться над девушкой. — Привет фашистам! — звонко и озорно начал Чэд, зашедши в комнату и увидев мой пристальный взгляд, которым я изучал тело, лежащее на кровати и мирно вздыхавшее в жарком сне. Словно вязкая топь, ее взгляд сквозь закрытые глаза оплетал меня со всех сторон, разбавляя внутри чувство тоски. Что же творилось сейчас в ее голове? Полагаю, что никто не мог разобраться в мыслях девушки, они иногда были непонятны даже ей самой. Почему сейчас, когда плавные изгибы ее тела должны были меня волновать, я смотрел сквозь слой одежды, сквозь сексуальность, замечая только прорицание, молчаливые упреки и требовательные вздохи… Еще пару часов назад Лена находилась в отеле и, ничего не подозревая, спускалась вниз, в бар, чтобы, верно, выпить немного и хотя бы ненадолго забыться и забыть все, что произошло за последние пару месяцев. Эх. Понять ее можно было очень хорошо — вот я бы, к примеру, не терпел всех трудностей житейской жизни и заливал все это старым добрым пенным! Или вискарем, — куда ж без него. Честно говоря, все было настолько муторно-сопельно, что терпеть такое, в принципе, было сложно. А терпеть такое девушке, молодой девушке, у которой только закончился период пубертатных подростковых заскочек, было сложнее втройне. Знаете, это как выпустить в вольер с тиграми маленького котенка: он забьется в угол и, поджав хвост, станет смиренно ждать своей участи. Это да, это ладно. Но вот если котенок понравится тиграм, что будет тогда? .. Чертовы инстинкты не дадут животным быть нормально. Что же это? Котенок не глуп, котенок силен — он все терпит, он все понимает. Надрессировав тигров, он становится их вожаком…Отличная такая перспектива. Агрессировать всех заставляет только дрессировщик, как правило — он бьет кнутом, громко кричит…Это ли тот маленький испуганный котенок? Появляется ли ненависть и обида у тигров? Они любили, трепетали, а их нагло глушили ударами…Ударами судьбы. Но, полно, даже самые сильные дрессировщики ломаются под гнетом жизни. Не все в состоянии вечно терпеть. Вот и Лена не смогла: переломилась… Никому не мешая и никого не отвлекая, она спокойно уселась за барную стойку и заказала стаканчик виски. Бармен быстро зашурудил бутылки, начал суетиться и искать стакан. Обнаружив его в шкафу, стоял который позади в углу, мужчина сварганил заказ и отдал его Лене, которая бросила пару баксов на стол и, выпив алкоголь одним залпом, направилась прочь. Легкой походкой уже подойдя к лестнице, — алкоголь быстро начал сокрушать юный организм, — она замерла, увидев кого-то среди посетителей: он, словно король, зашел в отель, была бы дверь — он бы ей хлопнул, прошел мимо людишек, окинув их презрительным взглядом, уселся за свободный столик, закинув на него ноги, и запрокинул голову к потолку, тяжко и с перерывами задышав. Лена застыла, глядя в глаза знакомому человеку, потупилась в попытке сделать шаг к лестнице. А меж тем люди вокруг знаменитости начали собираться. И охранник, который пару минут назад невозмутимо разглядывал свои начищенные до блеска лакированные туфли, сорвался с места и кинулся вперед, визжа как последняя сучка и на ходу доставая из кармана листочек и ручку. Краем глаза я тогда посмотрел на удивление, промелькнувшее в глазах девушки, ее смятение стало слишком тяжко для меня, для осознания проблемы мне потребовалось какое-то время, поэтому когда я решил все отменить — было слишком поздно: Чэд ловко выхватил из своего кармана платочек, пропитанный клофелином, и приложил его ко рту Лены. Я видел, как она, задыхаясь, молча проклинала меня, явно понимая, что инициатором затеи был я. И пусть, мне все равно. Главное, что я своего добился. Хоть на какое-то время я забрал девушку у всех, у мира. Мне теперь было не то чтобы все равно, но и не то чтобы я брызгал слюной в попытке словесной дуэли за Ленино сердце. Предстоял тот самый знаменательный диалог, после которого все должно было кардинально поменяться. Все склоки между моим мозгом и сердцем прекратятся наконец, и все, может быть, потом еще будет… Пока вокруг меня кишили люди, пытаясь выпросить фотографию или автограф, Чэд нес на руках безжизненное тело, тепло которого я чувствовал за десять метров от себя: Лена прекрасно успела уличить меня в таком низком поступке. Кажется, она даже веревку на поясе разглядела, и вот это было странно. Меня передернуло, липкая змейка стыда пробежалась по спине, оставив после себя разочарование в людях и сочувствие к собственному полоумию. Я еще раз посмотрел на Лену: она лежала неподвижно, слабо выдыхая в повязку, которая закрывала ее рот. Ее грудь вздымалась и плавно опускалась, то приоткрывая вид на обнаженную белую кожу шеи, то закрывая его. Я сглотнул, оттянул ворот косухи и еще раз сглотнул. — Чо встал? — пробурчал Крюгер, ехидно хихикая. — Или у тебя встал? .. *** — Я весь во внимании! — Мишан удобно устроился на полу, рядом с Максом, который жался к Пахе, что преспокойно закутался в одеяло и надел наушники. — Можете продолжать! — Что ж, будем слушать мою версию? — Андрей заговорчески вскинул брови и потер ладони друг о дружку. — Обещаю, она будет о-о-очень веселой… ''Долго ждать не пришлось — уже через пару минут после заказа две бутылки крепкого коньяка разливались барменом по стаканам. Он не спеша подкидывал в них кубики льда и по очереди раздавал заказчикам, которые, не особо задумываясь о грядущем концерте, опрокидывали стаканы в горло, глотая без особых чувств. Редки капли алкоголя, которые не успевали попадать в рты, скатывались по выпирающим кадыкам. Атмосфера вокруг была спокойной и размеренной, будто бы ничего особенного не происходило и даже не хотело происходить. Все люди вокруг о чем-то болтали, перекидывались редкими улыбками и успевали подливать друг дружке вискарь. — Ну все, ребята, вот и пришел конец Пахиной холостяцкой жизни… — с горечью в голосе смешав немного иронии и черного юмора, икнув, сказал Костя, поднимая рюмку в воздух. Все поддержали его тяжелым коллективным вздохом, будто бы весь воздух разом выкачали. За пределами бара жизнь остановилась, в свои права вступила ночь, и все люди отправились по кроватям. Только в этом здании, приюте всех ночных алкоголиков, бурлила и кипела жизнь: после свадьбы молодая группка ребят решила пропустить по одной рюмочке и выпить за любовь. — Ага, большой корабль под названием ''любовь'' увел его в бухту под названием ''счастье''! — поддержал и развил его мысль Леха, похлопав барабанщика по плечу. — Забыли уточнить, что в голубую бухту забрел Пахин корабль! — засмеявшись, выдавил Андрей. — Так выпьем ж за любовь! — под поцелуй Макса и Пахи, жар от которых распалял все вокруг, тост произнес…'' — Андрюха, покраснев как рак, пытался выползти из-под менеджера, который усиленно и ожесточенно его душил, в то время как все присутствующие заливались смехом, гогоча как кони и брызжа слюной из стороны в сторону. Мишан даже одарил рассказ скримера аплодисментами, под его истошный вопль о помощи. — Да ладно, Макс, будто так и не будет… — вслух начал рассуждать Паха, без угрызений совести раскрывая рот. — Я те ща такой ''не будет'' устрою! — взъелся менеджер, переключив свое внимание с Адрюхи на Паху, который спокойно поправлял свои волосы и вообще в ус не дул насчет своей безопасности. — Парни, парни, а что было бы, если б было так? — тему постарался сменить Миха, которого история, рассказанная другом, очень позабавила. Но, дабы переключить внимание разъяренного Макса на что-то более или менее неживое, чтобы он не убил ненароком кого-нибудь, Миха решил высказаться. Пробелы в мыслях парня мешали ему думать, поэтому он, быстро сориентировавшись в своей голове, начал на ходу кроить историю. ''Приглушенный свет распылялся по незамысловатой кухоньке, где бликами отдавался в каждой тарелке и сковородке, которые, сверкая чистотой, стояли на столе. Тускловатый свет лампочки прошелся по маленькому лицу парнишки, темные волосы которого были взъерошены. Зеленые глаза, словно изумруды, светились, парнишка перебирал маленькими пальцами фигурки солдатиков. — Смотри, мама! Сегодня я нашел капитана! — его резвый голосок раздался на всю кухню. Мальчишка вытянул ручонку, в которой сжимал фигурку, вперед, протягивая ее матери, которая с улыбкой на сахарных устах наблюдала за сыном. — Молодец, сынок, молодец… — тихо проговорила она, потрепав мальчонку по волосам. Раздался звонок в дверь, квартира услышала звук открывающейся двери. Девушка не спеша поднялась со стула, спокойным и умиротворенным взглядом окинула кухню, улыбнулась про себя и вздохнула. Все было так, как она мечтала. — Папа пришел, папа пришел! — радостно заголосив, мальчонка побежал в прихожую, где его уже ждал разувающийся, высокий и статный папа. — Эге-е-ей! Как поживает мой маленький военный? — он поднял мальчика на руки и крепко прижал к себе. — Защитил маму от вражеской грязной посуды? — Приве-е-ет, папа-Миша, как дела на работе? — прошло уже четыре года, а ее голос как был резвым и веселым, так и остался таким. Мужчина улыбнулся, подходя к ней и обнимая. — Папа, папа! Я сегодня солдатика нашел! — мальчонка счастливо рассмеялся. — Молодец, боец! Мама обязана накормить тебя! И меня заодно. Верно, мама-Лена? — Миша почувствовал внутри тепло, разливающееся по телу. — Вот оно, счастье… — прошептал он, проследовав за девушкой…'' — тишина и возгласы умиления наполнили комнату, Миша сидел с покрасневшими щеками и глупой улыбкой на лице. — Ну…это… — Паха смахнул с глаза скупую слезу и громко кашлянул, пытаясь скрыть ком слов, что встал в горле от проникновенности и теперь мешал дышать. Парни молча смотрели на него в ожидании пламенной речи, которая тронула бы сердце точно так же, как и рассказ Мишана, который притих и теперь, опустив глаза, перебирал пальцами воздух. — До слез, сук, до слез! .. — Учитывая концептуальную технологию повествования Мишана, можно смело заявлять о том, что именно так он генерирует картину будущего в своей голове. Имею ли я желание поддержать его параноидальные наклонности в стремлении к обретению вечного дзена с Леной? Черт возьми, да! — Андрей аж подскочил на месте, выпучив глаза не столько от возмущения, сколько от согласия. Парни на перебой стали рассказывать дальнейшие перспективы Мишаниной истории, каждый предлагая все более милые и добрые подробности. — Эй, народ, уже шесть вечера, а Лены все еще нет! — тревогу забил Костя, который только что вернулся из бара. Он осмотрел присутствующих заинтересованным взглядом, взволнованно выдохнул и постучал пальцами по двери. — Палундра, или я спать пшел? *** — Тебе это с рук не сойдет… — Лена шипела, порывалась меня укусить. Вся покорность, что еще совсем недавно бурлила в юном теле, исчезла, не оставив и следа. Я кивал, перевязывая руки девушки, пока она силилась дотянуться зубами до меня. В груди свербило неприятное ощущение, я боялся сделать что-то не так, но Чэд, наблюдавший за мной со стороны, временами подбадривал меня и говорил, что скоро все будет кончено. Я не особенно ему верил, но упорно продолжал вязать морские узлы на Лениных руках, дабы клубы ярости, сочившиеся через открытые чакры, или как их там, девушки, явно хотели спалить дотла меня. — Уже сошло. Прости, но сошло… — я через силу усадил ее на стул и, поправив волосы, сел рядом, положив голову на колени девушки. Она отвернулась, сильно покраснев, что-то обиженно пробурчала и надула щеки, как хомяк. Мягко улыбнувшись, я прикоснулся пальцами к ее коленям, которые подрагивали не то от отвращения, не то от страха. Хлопнула дверь. Видимо, Чэд вышел, решив предоставить нас друг другу. Я тяжело вздохнул и поднял голову к Лене, к ее честным глазам, которые сейчас отдавали холодом. Веяли льдом. — Зачем? — проскрежетала она, зажмурившись от моих прикосновений. Я отдернул руку, будто бы дотронулся до ледника, и потупился в нежелании что-то говорить. Голос Лены дрожал, она шевельнулась, дернулась вперед и заглохла, как мотор моей старой машины. Комната застыла, фигура девушки терялась в моей голове: ее запах, ее вкус, ее голос, ее все — теперь я не видел ничего. Но почему? Было очень тяжко и прискорбно осознавать свое поражение, тем более, что проигрывать я очень не любил. Думаю, что по сути проигрывать не любил никто. В особенности этот Миша, который своего добился-таки. Он ведь добился Лены? Или я что-то упустил? Помнится мне, она как-то заикнулась о том, что Миша был ее первой любовью, самой больной и долгой, самой изнуряющей и жестокой… Так какого же, пардон, хрена, сейчас она плюет на своего законного мужа и вновь влюбляется в этого наглого, мерзкого, гадкого Мишу? .. Это что, — подумал я с горечью. — Остатки чувств во мне говорят. Стоп…А почему…Остатки? .. — Прости. — я вскочил на ноги и подошел к двери. Я ждал, пока Лена позовет меня, как и всегда, как и в последний раз. Тишина давила на голову, невозможно было что-то сделать, поэтому, подходя к двери, я просто выжидал. — Мэтт… - о, что я слышу, как дрожит голос, как слезятся глаза и как смирение сквозит через холодность. — Да? — я медленно, почти со скрипом развернулся в сторону девушки. Она, потупившись, смотрела в пол, о который стучали и разбивались, калечились и исчезали слезы. Подойдя, я заглянул в ее глаза — и пустота, и полнота, и ненависть, и любовь, и страх, и покорность, и боль… Я не знал, что мне сделать, что мне предпринять, чтобы Лена успокоилась и перестала плакать. Она тряслась, дрожала, боязливо жмурилась и поджимала нижнюю губу. Страх пронизывал ее тело с ног до головы, не хуже веревки скручивал и держал. Не знаю, было бы прилично с моей стороны рассмеяться, но я сделал это, ступив глухой шаг навстречу замеревшей девчонке. Ее голова была опущена, стук от моих подошв, я уверен, пугал ее и заставлял жаться, вжиматься в стул. Мне стало интересно, что происходит в Лениной голове, я присел на корточки напротив нее и, подперев лицо руками, стал выжидать того момента, когда самозабвение ослабнет, прояснится ее ум, и она наконец сможет излить мне свою душу. Не очень мне нравилась тишина, которая застоялась в комнате, где приглушенный, неизвестно откуда берущийся свет обволакивал острые и даже слегка дикие черты лица Лены. Она успела измениться, как я успел заметить — жизненный блеск в глазах успела заменить дымка отчужденности, ее лицо осунулось, появились мешки под глазами, губы потеряли свой сочный оттенок, остался некий налет привлекательности, но весь он был замылен и вытерт, что, в сущности, не могло не бросаться в глаза. — Расскажи мне, — должно быть, мое предложение прозвучало чересчур явно заманчиво, потому что Лена тут же встрепенулась, вскинувши голову, ее волосы хлестнули ее же и по лицу, от чего девушка закусила губу и что-то невнятно промычала. — Это началось в мои неполные одиннадцать лет… - она, глядя на свои колени, которые еле-еле прикрывала привычная зеленая юбка, заговорила так тихо, что мне пришлось подвинуться, чтобы слышать ее достаточно хорошо. ''В кабинете стоял шум и гам, хоть и был урок. Ну, оно и понятно — два класса не могли спокойно учить физику, они могли кидаться ластиками и разговаривать, но только не предаваться учению, нет. Особенно веселые люди восседали за последними партами рядов, где естественно бурлила жизнь и ластики летали чаще всего. Всем было не до учебников, говор стоял громче визга поросят, но как только послышались властные шаги в коридоре, все в миг стихло. В вязкую и тягучую тишину погрузился класс, лишь шаги стучали, приближаясь. Теперь редкие смельчаки открывали рты, самые отчаянные весельчаки, что перебирали все сплетни на своих языках. Чей-то стул противно скрипел, что очень раздражало всех в классе, но никто не хотел поднимать скандала в связи с приближающимся силуэтом учителя. Только лишь один, вернее, одна смелая девчонка окрикнула нарушителя спокойствия. — Большаков! Не скрипи! Парень, замерев, обернулся назад, выпучив глаза и вздернув брови. Столкновение взглядов заставило обоих передернуться и улыбнуться, юноша указал пальцем вперед, подержался так около минуты, не снимая с лица улыбки, а потом отвернулся, потому что в класс все-таки вошел учитель: — Южакова! Ты чо орешь? Тебя из коридора слышно! — Так это… — пролепетала девушка, боковым зрением заметив улыбку на лице Большекова. — Мне на ногу наступили!'' Лена с теплотой в голосе рассказывала, что было дальше, но все уже было предельно ясно. Все для меня стало настолько очевидно, что я рассмеялся вместе с ней, только она потому, что вспомнила, как впервые поздоровалась с Мишей, а я потому, что вдруг решил для себя. Решил для себя все. На лице ее отразилась вселенская теплота, вся нежность, о которой я мог только мечтать, ее губы выдыхали имя этого Миши, словно в первый раз, глаза от этих воспоминаний искрились, как огни рождественской елки… Да она дышала этим Мишей! Каждая клеточка этого до сих пор влюбленного тела жила, жила этим безмозглым парнем…Из Лениных рассказов я сделал определенный вывод: она любила его всю жизнь… — …Меня тогда трясло от счастья, но я пыталась сдерживаться. Эдакий сумбурный каламбур мешался в моей голове, и я не понимала, что происходит… — я приложил палец к ее губам и приподнялся. В ее глазах проскочила тревога. Поцеловав ее в лоб, я тихо прошептал ''Люби его. Без меня.'' и направился к двери. — Мэтт! Мэтт! Уолст, ты вообще… — я захлопнул дверь и с шумом выдохнул. Хватит с меня этих отношений… *** Мы сидели на кухне: приглушенный свет, старые альбомы Guns'N'Roses, открытые бутылки виски и коньяка пятидесятилетней выдержки…Все было очень пьяно, размеренно и тихо — Мэтт, уткнувшись лицом в барную стойку, рассказывал, заплетаясь на каждом слове, про то, что он принял решение. — Все в этой жизни за нее делают! В Канаду решил ехать Макс! Жениться решил я! Сделать выбор между мной и Мишей она тоже не смогла… - он, икая, посмотрел на меня. Подлив ему три капли виски, я подсел ближе и похлопал его по плечу — мои холодные руки коснулись его горячей шеи, создавая контраст. Уолст вскрикнул. По его телу прокатился разряд тока, я почувствовал это и повел себя очень странно — подсел еще ближе… — З-згаешь, что? Это с сам-мого начала показалось мне пропащим дельцем! Что мы имеем в результате, сложно назвать идеалом: жены нет, концерты все просраны, группа оставила меня до лучших времен, да и алкоголь вот, заканчивается… — мужчина со стаканом в руке грустно хмыкнул, болезненно вздохнув. Заиграли Motley Crue — «You’re all I need». Черт, да даже музыка сговорилась с настроением Мэтта. С его чертовски чертовым настроением. Совпадение? Не думаю! — На хер баб! — я поднял стакан, выкрикнув тост, а потом опустошил его залпом, сжав в кулаке до треска и хруста тонкого стекла. Осколки попадали на пол, но часть плотно вонзилась в мою ладонь, кровь тонким слоем покрыла ее, растекаясь холодящим теплом по руке. — Черт! .. — Тебе больно? — всполошился Мэтт. На его лице мигом отразилась обеспокоенность, мужчина, схватив меня за руку, непроизвольно сдавил ее, должно быть, от волнения, и я сжал губы, зажмурившись. Он начал отчаянно дуть на порез, усиленно скручивал губы в трубочку и раздувал щеки. Волосы попали ему в глаза, легким движением руки я убрал их за ухо мужчины. — Чо за?! . — я выдохнул, когда Уолст намеренно сжал мою ладонь. Пока в голове крутились мысли о легализации однополых браков, я бездумно закрыл глаза и пустился вперед, забыв о боли и крови, забыв о том, что в соседней комнате у Мэтта жена, да и вообще он мужик, забыв о времени и о том, что с минуты на минуту должны были прийти Грейсы, притащив с собою тележку пива… Я схватил мужчину за волосы и, притянув к себе, поцеловал. Холод его губ заводил меня, натянутые на порезанную руку волосы сдавливали свежие раны, резали и скользили, но мне почему-то было плевать — я перезагружался, целуя Уолста. Мужчина сдавленно выдохнул в мой рот, прижался и повалил меня на пол. Вместе с грохотом стульев послышались страстные и сдержанные выдохи Мэтта. Мы приземлились на меня. Я взвыл от смешанных чувств — алкоголь, порез, Мэтт… Мужчина посасывал мою губу, водил руками по моей напряженной шее, причмокивал и горячо, тяжело дышал, не отстраняясь и на миллиметр… Послышался звук открывающейся двери. — …Мы должны…Агх…Прекратить… — Уолст выстанывал каждое слово, самовольно потягиваясь руками к ширинке моих штанов. — …М-м-м…Может, скажем, что в вискаре были афродизиаки? — я углубил поцелуй, заставив Мэтта прогнуться в спине. — Они припомнят мне Лену, черт… — он отстранился, дыша так тяжело, как будто выгружал вагоны весь день. Поднявшись на ноги, он рукавом вытер губы, перед этим облизнув их, и помог встать мне. — Твоя рука! Че-е-е-ерт! — Твои волосы! Че-е-е-ерт! — поддержал я, метнувшись заметать следы. И вот чо это было?! .. *** Молниеносная пробежка от кольца до кольца, прыжок вверх — неуклюжий данк, приземление с грохотом на деревянный пол, недавно перекрашенный в голубой цвет. Я метнулся вперед, меня закрыл Паха, ехидно хихикая, а я, проскользнув мимо, перехватил мяч и вновь повелся под кольцом — бросок, мяч отскочил от щитка, отлетел в другую сторону. — Подбор! — проорали, подхватив мяч. Я, не медля, ринулся оборонять кольцо нашей команды, за мной бросилась вражеская команда, на ходу пытаясь блокировать. Но я был быстрее: пригнувшись, прошвырнулся на коленях, проехав пару футов, а потом, вскочив на ноги, вновь возобновил продвижение к кольцу. — Мишан, чо такой задумчивый? — на диван рядом со мной плюхнулся Леха. Я окинул его беглым взглядом — уставший вид, мешки под глазами, но до сих пор алые волосы…Парень прервал мои раздумья о былом прошлом. — Я решал, где мы будем справлять медовый месяц. — Со мной? — сладко-приторным голоском прощебетал басист. Я закивал, мол, до-о-о, до-о-о! Леха заискивающе посмотрел на меня, будто бы собирался сказать что-то очень важное. Я присел, быстро поправил волосы, вальяжно развалился на диване и с заинтересованностью стал выжидать того момента, когда бы Леха счел нужным сказать мне свою экстренную новость. — Да давай, говори, я не кусаюсь, — я постарался подбодрить его, придать ему уверенности и сил, а вместо этого, похоже, напугал. Парень почесал затылок, по слогам сказал ''Хо-ро-шо'', скартавив, и, сложив руки замком, положил на них голову. — Да короче…ЦСКА продули грекам со счетом тридцать два к сорока одному! — на одном дыхании, запинаясь от волнения, выдавил Леха. — И все? — не скрывая разочарования, спросил я. Парень кивнул. Повисла неловкая пауза. - Не, ну, конечно, они вообще там оборзели! — Да-да-а! — я чувствовал, что львиную долю информации басист не договорил. Но что я мог, если даром красноречивости я обделен, а Леха замкнут в себе и неразговорчив, как черт? — Ну-у-у, — задумчиво протянул я, пытаясь скрыть нотки хитрости в своем голосе. — Хороший диалог вышел… — Это… — Леха не успел договорить, дверь в комнату распахнулась, внутрь ворвался разгоряченный и возбужденный Паха. — Ты рассказал?! — с истерикой в голосе, срываясь на тонкий визг, спросил он, замерев в дверном проеме. Басист неуверенно, но согласно кивнул. — Круто, тогда чего вы сидите? Собирайтесь! — Один нескромный вопрос: куда нам собираться? — я не особо понимал, что происходит. — Ты чо, ты…Не сказал? — Паха изящно изогнул одну бровь. — Сказа-а-ал, сказал! — бросился заверять его Леха. — Он тебе сказал? — барабанщик обратился ко мне, сщурившись. Я помотал головой. — О чем? — На счет три, Леха, лучше беги… — заранее предупредил его Паха. Я приготовился слушать, ну и бежать, на всякий случай, тоже. Леха напрягся, сжал руками подлокотник диванчика. — Нам звонил Дани. Сказал, что они готовы вернуть нам Ленку…ТРИ-И-И-И! Леха стартанул, как заправский бегун. И не зря, ребята, ой, как не зря! ..