Дотянуться До Звезд

Я приоткрыл глаза и окинул салон самолета пристальный взглядом: до конца полета оставалось пару часов, Парни крепко спали, заглушая двигатель своим храпом, а мне не спалось, я не мог уложить в своей голове происходящее вокруг — Лена застряла в Канаде с каким-то стариком, который постоянно пьет и закатывает неуместные концерты со своей уже мало популярной шайкой; Миха весь исстрадался по ней, постоянно ноет и сам на себя перестал быть похожим; Макс ведет себя странно, совращает Паху, а тот вообще не против! Андрюха забился, не видать его…Леха, ну…Леха, как обычно - нем, глух и слеп до всего, что не касается его драгоценной жопы… Я тяжело вздохнул и помассировал виски, ничего не хотело выстраиваться в голове в логическую цепочку догадок и фактов. Самолет тряхнуло, я подскочил и приземлился назад: меня крепко держал ремень. Гнетущая тишина не давала сделать спокойно и вдоха, я смотрел на свои тонкие пальцы, покрасневшие от холода, и все думал и думал, в попытке докопаться до истины, но ничего толкового, в общем-то, не выходило. Я решил разобраться во все по-порядку. Во-первых, начнем-ка мы с Пахи и Макса! — радужно прощебетало мое больное сознание, и я принялся анализировать. — Я не стал бы заморачиваться над этими двумя, если бы кто-то из них был девушкой! Но, черт возьми, они ж мужики! Твою вать, это словно Шекспир — Двенадцать ночей. Фраза Цезарио «МЫ Ж МУЖИКИ!», и фееричный поцелуй! Мать моя женщина, отец — табуретка! Я никогда не встречал геев в живую! Тем более, в собственной группе…Не знаю как, но нужно эту бурду заканчивать! .. Мои глаза закрылись, я с шумом выдохнул и широко раскрыл рот, вбирая в себя воздух, пропитанный запахом красного бортового вина. Во-вторых? — услужливо напомнил мне мозг. Я покачал головой, отгоняя назойливые мысли. — Во-вторых, Миша и Лена. Лена и Миша. Послушай, чувак, тебе не кажется, что наши голубчики повторят судьбы Онегина и Лариной? Ну почему, почему я так уверен в том, что, встретив Мишу, Лена сделает шаг назад, вспомнив все свои страдания, все свои мучения за столько лет, и решит остаться с хадским Уолстом? .. — А-а-а-а… — я устало откинулся на спинку кресла и позволил себе прикрыть глаза, дабы немного успокоиться. Но меня потянуло в сон… *** Зевая, Я перевел заинтересованный взгляд с Пахиного лица, глаза на котором были закрыты, и уселся на сидение обратно, дабы обдумать все, что я успел натворить. Отчетливо понимая то, что я уже встал на скользкую дорожку, по которой идти будет не просто, а даже очень, ОЧЕНЬ сложно, я должен с честью пройти этот трудный путь, высоко держа голову и гордо смотря в небо. Или в Пахины глаза. Разницы, в принципе, нет. Ах, слишком чудным был барабанщик, чтобы просто так от него отказаться! Не знаю сам, что происходит, ведь раньше меня влекли только женщины, а тут…Следишь внимательно за каждым движением тонких губ, за слабым колыханием рыжей челки, осторожно наблюдаешь за проступившими на тощих жилистых руках венами, томно вздыхаешь в надежде прикоснуться, но отходишь назад, во тьму, желая оставаться высоким в глазах остальных, желая не упасть, желая не затянуться в это липкое, мокрое, прекрасное болото с головой. Но сил сопротивляться нет, и я, похоже, становлюсь маньяком, желая вкусить нектара молодой кожи, желая задохнуться его природным запахом, желая утонуть в этих зеленых омутах, в этих зеленых глазах… Только подумай я о том, что пора бы завязывать с разгильдяйничеством, как в голову мозг назойливо подкинул каплю информации о Лене. Я через силу вздохнул, на грудь давила тяжесть самолета, или совесть, хрен их разберет… В крови, кажется, мешался яд, который выделялся вместе со злостью, вспомни я о Уолсте и его захолустной вшивой группе. Никак не хотелось признавать поражение и отдавать Лену этому старику! Никак, хоть убейте! Я был убежден в том, что девчонка хочет вернуться в группу, хочет быть на концертах, хочет видеть ребят, хочет Миху…Просто хочет, Ага. Просто хочет Миху! Кстати…Я не думал сыграть на этом, хотя вполне можно было… — И тут блеснул умишко в чертогах тупости и хрени… — коротко изрек я, дрожащими руками листая Фотографии на телефоне. В голове сам собой созрел очередной коварный план. А, да, я забыл добавить, что он провальный! Это же мой план! *** — Оспаде! — горланил на весь самолет Андрей, бегая из стороны в сторону: то к двери туалета, то назад, к своему месту. Парню нужно было срочно облегчить душу, а в туалете, как назло, засел Мишан, вслух шепотом рассуждая на тему вселенской несправедливости. Парень нервно пинал ногой закрытую дверь и бился в истерике, кусая губы, но все никак не мог добраться до унитаза! — Мишан! А ну свалил нахрен оттуда! — завопил Андрюха, намереваясь вышибить дверь. Послышалось недовольное бурчание, дверь быстро открылась, и в коридорчик вышел Миша, на котором абсолютно не было ни вида, ни лица. Парень выглядел настолько убито и жалко, что Андрей забыл, зачем ломился в туалет. Но быстро вспомнив, влетел туда и запер за собою дверь. Миша, продолжая бормотать себе под нос какие-то арабские заклинания, топая ногами, прошел к своему месту, где, усевшись, сложил руки на груди и стал наблюдать за тем, как пар вылетал из его ушей. Парниша злился не на шутку! — Ну ты чо раскис, Мишан? — рядом, как по волшебству, нарисовался Паха. Как всегда довольный жизнью и излучающий туеву хучу оптимизма. Мишу аж передернуло от всей радужности улыбки друга. Он состроил отвращение и молча отвернулся к окну, всем своим видом показывая, что он не хочет разговаривать. Но Паха не был бы Пахой, если б не докапался до друга! И он начал капать… — Прикинь, чо узнал: ЦСК просрали бой ХМП! — бодро начал он, с оживлением наблюдая за реакцией Миши, которой, кстати сказать, не последовало. Паха немного увял, но, тут же взяв себя в руки, продолжил веселым голосом. — А еще мы прилетим через пару часов! … Понимая, что ничего не помогает, Паха, поднявшись на ноги и самодовольно усмехнувшись, вздернув брови, бросил тихое «У Грейсов скоро концерт в Бразилии!», после которого Миха, как по волшебству, очнулся ото сна. Он соскочил с сидения и с горящими интересом и энтузиазмом глазами накинулся на Паху, схватив того за грудки и начав трясти. — Что ж ты молчал, сукападла ты такая! — Кхм! Граждане, граждане! Убивают-насилуют! — стал надрываться барабанщик, пока на его крики не сбежались все Парни. Они поочередно закатили глаза и уже было собрались уходить, как вдруг подлетел Макс… — МИШАН, РАЗДЕВАЙСЯ!!! *** Машина быстро неслась навстречу аэропорту, иногда подскакивая на кочках, иногда пролетая их со скоростью света. Девушка сидела, оперевшись всем телом на дверь автомобиля, и томно вздыхала, широко раскрывая рот и закрывая глаза. — Я хочу пить! — изредка постанывала она, от чего у остальных, кто находился рядом, все внутри переворачивалось. Но ей не было дела, она вообще не понимала, что стонать в компании мужиков — развлечение не самое безопасное. — Лена! — наконец не выдержал Мэтт. Мужчина сильно сжимал руль и с красным лицом смотрел на дорогу, тяжело дыша. Девушка невинно глянула в зеркало, столкнувшись со взглядом гранджера, отшатнулась и отвернулась к окну, за которым неслась дорога. — Я просто пить хочу! .. *** До аэропорта оставалось каких-то жалких несколько километров, но ехать никто из нас больше не мог: Лена сводила нас с ума своими слишком, СЛИШКОМ эротичным стонами с просьбами о капле воды; голова кружилась, и дышать было почти нечем. Приметив у дороги маленькое кафе, я решил остановиться там, чтобы напоить Лену и успокоить свою больную фантазию. Припарковавшись, я вышел из машины и полной грудью вдохнул свежий уличный воздух, по которому так успел соскучить за все время пребывания в машине. Следом за мной из авто высыпали и Лена с Дани. Они, осматриваясь, засеменили следом, а мне оставалось только вести их. Чэд и ребята решили ехать прямо в аэропорт, не останавливаясь, поэтому в кафе мы зашли втроем. — Мэтт, можно тебя на пару слов? — Лена выдернула меня на улицу, я не оказывал особого сопротивления и поэтому уже через пару минут стоял на дворике кафешки. — О чем хотела поговорить? — я держался немного холодно, потому что от части знал, что теперь девушка относится ко мне немного по-другому. Теперь она не смотрит на меня ежеминутно, теперь она не ловит каждый мой вдох и выдох, теперь она не ведет себя, как влюбленная фанатка, теперь она ведет себя как… Я не успел договорить, Лена прижала меня к стене всем своим хрупким тельцем и начала зацеловывать мою шею. От неожиданности я стоял, будто корни пустил, и не мог выговорить и слова, просто стоял и с наслаждением закатывал глаза, тихо рыча. Мои руки непроизвольно обвили талию девушки и поползли ниже, сдирая футболку с ее хрупких плеч. Но Лена мягко остановила процесс раздевания и, встав на колени, дрожащими руками стала расстегивать ширинку моих штанов. В ее глазах блестела былая неуверенность, но в то же время там сверкала и доля похоти с вожделением заодно. Задержав дыхание и прикусив язык, чтобы не раскричаться, я запрокинул голову к небу, закрывая глаза. По телу прокатилась волна возбуждения, когда Лена губами дотронулась до головки моего члена. Я прогнулся в спине, а она, усмехнувшись, взяла его в рот, медленно посасывая. Все перед глазами мерцало, как тысячи Звезд на небосводе, девушка продолжала подразнивать меня, не переходя к активным действиям. Положив руки на ее голову, я сжал в кулаках белокурые волосы и потянул на себя, затем оттягивая назад. Пока я управлял ее головой, Лена сама успевала постанывать от накатившего возбуждения, что заставляло ее соски твердеть и проступать сквозь белую майку. Мне нравилось это ощущение адреналина, нравилось, что нас в любую минуту могли застукать… Девушка теперь продолжала интенсивно сосать, помогая себе рукой, а я продолжал рычать, запрокидывая голову. Еще пара движений этим острым язычком, и я кончил прямо в ее маленький, аккуратненький ротик. Лена жадно сглотнула сперму и облизнула губы, поднимаясь на ноги. — Очень содержательный диалог! — она хохотнула и с улыбкой на своих сахарных устах отправилась к машине. Я кинулся в кафе: купить побольше воды и забрать Дани. *** Я лежал в кресле, убрав руки за голову и закрыв глаза, перед которыми в темноте вновь стояла она, стояла Лена. Девушка настолько реальной казалась мне, что, может, мне хотелось отбросить все в сторону, вскочить на ноги и накинуться на нее со своими неуместными и крепкими объятиями. Но я прекрасно знал: шевельнусь — она исчезнет. Поэтому я лежал, молча внимая каждому немому движению ее алых губ. В голове непроизвольно всплыл глупый эпизод из жизни, что сейчас как никогда грел душу: помню, иду после урока в спортзал, дабы спокойно покидать мяч и расслабиться, уже заворачиваю за угол, не предвещая беды, вижу, как Лена сидит на подоконнике и со страхом в глазах смотрит на меня. В мгновения ока она оказывается рядом: «Миха, стой!». Все плывет перед глазами, руки трясутся, Лена хватает за плечи и нежно и дико прижимается к моей груди. Я нем, я неподвижен, я смущен. Только парочка слов хотели вырваться из моего рта, как она влепила мне пощечину, от которой в ушах зазвенело, и унеслась в неизвестном направлении. Прошел миг, прошло два, я все еще не мог понять, что произошло. Буря эмоций захлестнула меня с головой, к лицу подступила краска, щеки залил румянец, стало тяжело дышать, я быстро ослабил галстук и понесся следом. Мое лицо пылало, в горле стоял ком несказанных слов, хотелось поскорее найти девушку и взглянуть ей в глаза. Я припустил, взлетел вверх по лестнице, увидел вновь ее испуганный взгляд, уже подался вперед с резким рывком и…остановился! Замер на секунду, смотря в ее шальные голубые глаза, в которых уже плескались слезы, а потом, развернувшись, убежал… Мне сказали позже, что она после этого гуляла по школьному стадиону в одной футболке и кедах… Я не придал этому особого значения, но когда пошел домой, сунул руку в правый карман куртки и нащупал там свернутый листок. Развернув, я быстро начал читать про себя, не то умиляясь, не то усмехаясь — она вновь признавалась мне в любви! .. А я стоял и тихо ухмылялся этому глупому поступку. Опять… Через левых лиц я вновь сказал ей, что не люблю ее, что она мне даже не симпатична, что она должна была понять это давно. Через пару дней наши классы отправились в поездку. Всю дорогу в автобусе она плакала. И думала, что я не вижу. А я видел. Видел и ничего не делал. Лишь тогда, когда автобус был пуст, и я одевался, стоя в проходе, она подошла, чтобы пройти мимо. Я застегнул куртку и резко поднял голову: наши взгляды столкнулись, и я увидел такую боль в ее глазах, что мне поскорее захотелось уйти оттуда, что я и сделал, не оглядываясь и покусывая нижнюю губу. А потом я узнал, что она режет руки…И понял, что нужно что-то менять! Я стал писать ей, очень часто стал спрашивать о том, как ее дела, как она сама, стал здороваться с ней и улыбаться при встрече…Но… — Эй, Мишан! — ко мне подсел Паха. А я сделал вид, что все, как обычно: мрачно, уныло и серо. — До посадки осталось уже пару минут! ..