Дотянуться До Звезд

— Это она от безысходности так поступила… — Пашин тихий голос эхом разнесся по классу. Тишину прервал звонок, дверь кабинета распахнулась, внутрь ввалился Макс, держа в руках стопку книг и бумаг, а в зубах — увядшую почерневшую от времени розу. Он спокойно прошел к первой парте, что находилась к двери ближе остальных, и выгрузил книги с бумагой туда, убрав изо рта и сухой цветок. Паха сразу же начал изучать взглядом неопознанные книжные объекты, совсем забыв про разговор с Андреем. А тот, не теряя времени, заговорил с Максом, который присел за парту и стал изучать книги вместе с Пахой. — С чем имеем честь работать? — Андрей взял в руки хиленькую тоненькую книженцию и открыл ее в середине — это был детектив. Детектив об убийстве. Жертвой стала известная рок-звезда. - Ой, Макс! Да ладно тебе! Она же не… — Она, блин, стонала. — пустым и холодным голосом заговорил тот, быстро пробегая глазами по строчкам издания, изучая содержание. Быстро постучав пальцами по страницам книги, он поднял взгляд на Паху, который очень внимательно что-то вычитывал в журнале. — Не от меня. Блин. Стонала. — МАКС! — резко прервал его Паха движением руки. Тот прикусил язык и замолк, внимая словам барабанщика, который поднялся на ноги, взял в руки засохшую розу и бросил на дверь тоскующий взгляд. — Вот я щитаю… — Да кто тебя слушать будет? Микрофон у кого? У экстрим-вокала! Так что ты, что? Бинго, заткнулся и стал слушать! Значит так, кексы, слушаем сюда: сейчас берем руки в ноги, идем монтировать клип, отправляем его Лене, ждем ответа или бугурта в интернете на ее официальном сайте, затем валим, покупаем билеты, отправляем Миху на игру, а сами валим к дому Уолста, вооружившись веревками и травматами. Усекли, кексы? — вспылил Андрей. Парни дружно и молча кивнули. Он самодовольно улыбнулся и встал в культуристскую позу. — Вопросы есть? — Есть! — Паха поднял руку. — Валяй! — Андрей вальяжно развалился за партой и неуклюже отодвинул книги, которые тут же рассыпались по полу. — А почему кексы? .. *** — Миха! Стой! Миха! Да, блин! Миха! — я не сбавлял скорости, несся по бугристой покрытой снегом дороге, запинался, чуть не падал, элегантно выворачивался и продолжал бежать. Леха неотрывно следовал за мной, попутно призывая успокоиться и вернуться назад, но болт я клал на его доводы…то есть, плевать я хотел на его истерики по поводу моих истерик. Я свернул налево, в гаражи, быстро пролетел мимо гуляющей пары, успел мысленно посокрушаться по этому поводу и припустил сильнее. Запнувшись за калитку, через которую я попытался перепрыгнуть, плашмей приземлился в сугроб. Снег тут же оплел мое лицо, словно липкая паутина, и теперь совсем не грел, а лишь таял, и на том месте, где растаявший он капал на мои руки, которые, кстати, покраснели от холода, был зуд и неимоверное жжение. Попытавшись вскочить на ноги со скоростью света, я потерпел крах, ибо нога моя вновь оказалась прострелена зарядом боли. Сжавшись в комок, я стал ждать, когда Леха догонит меня и поможет встать. — You want be skared and lonely? .. — картавый Лехин голос, который имел приятный и спокойный оттенок, раздался где-то над головой. Я быстро поднял взгляд и столкнулся с его холодными глазами, что выражали неземную Жалость. — I will let her down, when she finaly trust me… — я грустновато улыбнулся и принял руку, поданную Лехой. — Вот скажи, вот что это было? Я имею в виду, с ее стороны. Это ведь была непреднамеренная месть за твою маленькую измену! Вот скажи-ка мне, если б Лена узнала, что ты Вику поимел в спортзале, думаешь, она похлопала бы в ладоши и погладила тебя по голове? А, а? Нет! Она бы тебе с колена в пах, а потом с кулака в нос. Устроило бы? Да и к тому же, чувак, это ее муж совершенно официально, ты сам это подтвердил. Помнишь? Помнишь свою угрюмую мину и фразу «Она согласна»? Вот я помню…Это ж вот я вас из аэропорта вытаскивал на себе! — рассуждал Леха, пока я отряхивал штанину от снега. Он уже плавно перешел с Лениной свадьбы на наш последний с ней разговор, на взаимоотношения между нами, на мои приоритеты. — Да ты! Ты! Ты, блин, понимаешь, что он ее там… — я все еще не мог прийти в себя, злости хватило бы на весь Иркутск, если не на Донецк…Я прикусил губу, сжав ладони в кулаки, и серьезно посмотрел на Лёху — он все еще распинался предо мной, не понимая одной простой истины — я его не слушал! — Ну и что, что он ее…Ну, не суть! Ничего в этом нет! Ты бы лучше костюмчик одел, галстучек затянул потуже, волосы прибрал и пшел в аэропорт! Смикаишь? — Леха заговорчески подмигнул мне, пошевелив бровями и потерев ладони друг о дружку. Я призадумался. Может, он был и прав. Но… — Я не Бог, конечно, хотя некоторые идеи на счет галстучка у меня появились! Ну-ка пойдем обратно! *** — Ав-за-ха-ха-ха! Дай, дай-ка сюда, дай… — Макс выхватил из моих рук тетрадку и вслух начал читать продолжение этого убойного романа. — …И он начал медленно стягивать с себя галстук, освобождая напряженную шею от этой удавки. Его липкий взгляд скользнул по моему лицу, не выражавшему ни одной эмоции. Его губы скривились в ехидной усмешке, он стал медленно подходить, и рубашка его стала развеваться от слабого ветра. Я отвернулась в сторону, но пред глазами тут же показался его зад, его зад, обтянутый латексными черными штанами, что скрипели от каждого лишнего движения… — Парни, я…Мне нужен галстук и латексные штанеля! — смеясь и подтирая слезы в уголках глаз, я опустился на стул. Мы находились в учительской, в школе шли уроки, поэтому нам нельзя было разгуливать по ее коридорам. Парни уже как час ржали над Лениной писаниной, которая хранилась у меня в арсенале компромата аж со школьных времен, со времен одиннадцатого класса, со времен моей бурной молодости и случайной прогулки с Леной до моего дома. Помню, у нее с собой была эта тетрадка, которую я все время выпрашивал у нее. Так вот, когда мы зашли ко мне, я сразу же перехватил тетрадку и повел Лену в свою комнату, чтобы она помогла мне с плакатом для баскетбольного кружка. Пока она рисовала, я спрятал тетрадку. Вот такой вот я коварный. Ва-ха-ха! .. — Имей в виду, снимать будем на ту же говно-нокию, так что, если не хочешь, чтобы твой зад стал больше, к камере сильно не лезь. — с задумчивым видом изложил Паха, потирая подбородок пальцами и смотря в потолок. Парни вновь заржали, закивав, и покинули учительскую в поисках штанов и галстука. Паха тут же подсел ко мне и стал сверлить тяжелым взглядом. — А вот ты дальше десяти страниц заглядывал, а? .. — К чему это ты клонишь, маленький засранец? — я сщурился и с долей подозрения начал всматриваться в Пахины глаза, в которых таилось что-то еще, помимо заинтересованности в моем плане. Он отмахнулся от меня, и его наваждение как руеой сняло: вернулась бодрость, веселье и привычный дебилизм. — Да просто, я подумал, что ЭТО тебя заинтересует больше, чем латексные тряпки и вшивый галстук. — небрежно сказал парень, подав мне раскрытую тетрадь. Я быстро пробежался глазами по хромающим строчкам и притих, затаив дыхание, все мое тело напряглось. — Губы скользнули по моей щеке, ветер колыхнул его мокрые волосы, капли дождя вдруг прекратили лить с неба, я притихла и стала выжидать его дальнейших действий с красными щеками… — я выдохнул с шумом. Эти строки действовали на меня сильнее, чем галстук… — Бинго! Я об этом и говорил!