Дотянуться До Звезд

Я постучал костяшками пальцев по стеклу и тяжело выдохнул, опустив взгляд на свои трясущиеся колени. Автобус мчался в Калифорнию, навстречу новому концерту, навстречу нарастающему и расцветающему рассвету. Мне становилось не по себе, когда Андрей всхрапывал на весь салон и громко сопел. Поэтому я сиротливо жался в кресло, поджимая ноги под себя и накрываясь Лениной косухой, которую она оставила рядом со мной, а сам ушла спать. Я сжал в руке эту черную кожу и аромат, исходивший от куртки, будто бы привел меня в некий дурман. Я забывался на глазах, вкушая этот чудный запах ванили, что пьянил меня не хуже виски или коньяка. Странно, — подумалось мне. — Ее же нет рядом. Откуда запах ванили? Автобус тряхнуло на кочке, и меня швырнуло вперед. Не успев зацепиться за что-нибудь, я с грохотом приземлился на пол, ударившись носом о подлокотник своего же сидения. Супер! — вновь подумалось мне. Я отшвырнул противную куртку в дальний угол салона и поднялся на ноги, озлобленно ища глазами Лену. Она спала у окна, ничего не подозревая. Я подошел к ней, склонился над ее лицом и, почувствовав ее дыхание, резко отпрянул назад. Нет, — я нашел куртку и уселся в углу, куда бросил ее, сжимая ее в руках, прижимая ее к сердцу. — Я не смогу сделать ей ничего. Я…люблю… Автобус снова тряхнуло, я положил руку на разбитый нос, и теплая кровь обвила каждый палец. Стало до невозможности отвратительно, ведь раньше я никогда не знал, что такое «невзаимная любовь». Да меня и само слово-то «любовь» не особо интересовало. Вот «секс» - да, это штука полезная, а не то что там какая-то «любовь». Я закусил губу до крови, и тихо застонал. Пожалуйста, — тихо проскулило мое сознание, воссоздавая в голове Ленин портрет. — Пожалуйста, убирайся из моей головы… Но я ничего уже не мог сделать — ее глаза вновь сверкали предо мной своим льдом. Я ничего не успел сказать — ее нежные руки обвили мою шею и начали гладить по голове. Я ничего не успел подумать — ее губы находились в непростительной близости от моих. Я подался вперед, закрывая глаза, и та прекрасная иллюзия исчезла, растворившись в воздухе. За что? За что?! ЗА ЧТО?! Рука медленно потянулась к спасительным сигаретам. Я быстро закурил, нервно трепля свои волосы, и посмотрел вперед, на сидение, на котором спала девушка. В груди что-то противно засвербело, и стало тяжело дышать. Я закашлялся, гнетущая атмосфера не спешила покидать меня, и каждая мысль, забредающая в мою голову, оканчивалась убийством или суицидом. Было немного странно, ведь раньше я даже думать-то о ней особо не думал. Что сейчас изменилось? Не спорю, Лена расцвела, но почему она решила захватить собой именно мой ебанутый мозг?! Почему не Пашин?! Не Лешин, или не мозг Андрея?! Никотин глушил во мне немую обиду, которую мне некому было высказать или показать. Я расслаблялся, постепенно забываясь и отдаваясь собственным фантазиям. В конце концов, Бог видит все. Я думаю, что это не последние мои слова в ее истории. Я же все-таки ее менеджер! *** Собственные мысли душили меня, раздирали мою грудь, терзали мозг, я вздохнуть свободно не мог, не то, что сказать пару слов… Я посмотрел на свое отражение — рыжие волосы колыхнулись от слабого скачка автобуса, зеленые глаза на миг блеснули в солнечном свету и снова скрылись в тени, тонкие губы скривились в гримасе невыносимого ужаса и слепой боли, царапина на щеке отливала свежей кровью, запах который витал рядом со мной. Я тяжело вздохнул и перевел взгляд на мелькающую серую ленту за окном. Что творилось сейчас в моей душе? Не знал никто. Даже сама Сатана. Братюня… «All we are is broken glass! ..» — я прикрыл глаза, напевая про себя эту строчку снова и снова. «Все мы — разбитое стекло! ..» — я посмотрел в зеркало на потолке автобуса и нагло улыбнулся своему отражению. Что же? Жизнь продолжается, и я не должен загоняться только потому, что моя девчонка…кого я обманываю?! Ее же нет! Пхах! Да я еще и свободен! Тогда тем более — чего я тут сопли распустил?! Найду себе еще кучу таких Лен! .. *** Мое сердце трепетало все сильнее, предчувствуя неладное. И с каждой секундой становилось все тяжелее дышать, от чего перед глазами все плыло. Я не спала уже минут десять или пятнадцать, слушая тихое шептание Паши — «Найду еще сотню таких же Лен!…» Мне стало как-то совсем горько и обидно. Почему они раньше меня не замечали? Когда мое сердце было отдано только группе? Почему они все в один момент? Может, я ведьма? Я отвернулась и стала смотреть на дорогу. Навстречу автобусу скользили редкие деревья, машины и еще реже — люди. Я разглядывала каждого очень пристально, пусть и всего пару секунд. Мы приближались к Калифорнии, и сердце было готово преодолеть грудную клетку, вырвавшись наружу. Мои зрачки были расширены до предела, и совсем непонятно почему, но я думала о доме. Скучала? Что меня держало в родной Талице? Вся эта любовь, концерты, группы, разогревы — все это успело осточертеть мне до нельзя за пару лет такого бурного образа жизни. Я даже с трудом вспоминала свой первый поцелуй — это был выпускной, мы тогда с ребятами еще только начинали свою карьеру. Ничего не подозревая, я вся такая нарядная пришла в школу, в актовом зале меня ждал маленький сюрприз, который в последствии вылился в поцелуй — Миша танцевал сам с собой. Миша — моя первая и самая долгая любовь. Я страдала по нему целых пять долгих, ебучих и многострадальческих лет! Я тогда подошла к нему и подала руку, скромно сказав «Приглашаю». Он поклонился и ответил «Соглашаюсь». Это был самый чудный и одновременно ужасный вальс в моей жизни. Он все время наступал на мои ноги, как и я на его. Мы смеялись больше, чем танцевали, но все равно это было чудесно. Как только музыка кончила играть, я вырвала свою руку из его и уже хотела было уходить, как он резко развернул меня, чуть не уронив, и прикоснулся своими губами к моим. Много каких чувств вызывало это воспоминание во мне, ибо Миша — это мой Альтер путь. У меня всегда было два варианта развития событий — хороший и отличный. Все пошло как по накатанной и вскоре мой «отличный» вариант воплотился в жизнь — наша группа стала культовой всего за пару лет, у нас была туева куча туров, фанатов, автограф-сессий и фото-сессий. Но в моей голове всегда ютилась мысль о том, о «хорошем» варианте развития событий — «Миша, я люблю тебя. Снова». И на миг становилось грустно, сжимая до противного скрипа зубы, прыгать и скакать по сцене, выкрикивая нужные слова в песне. Ведь в это время я могла бы быть на другом конце света, в объятиях любимого Михуила, играть в баскетбол… Тяжело вздохнув, я перевела взгляд на приближающийся город. Ура. Вот и Калифорния… *** — Они в Калифорнии, в теле-клубе «Ламбада»! — сказал Дани, рассматривая карту передвижения автобуса «Reach To The Stars» в телефоне. — Отлично! Нам туда! Пару километров… — Шон улыбнулся, крутя в руках руль. Я понуро опустил голову, вздыхая так, как будто на мне весь день воду таскали, или как там Дани говорил? Не важно, вообщем, я чувствовал себя, как выжатый лимон. Выжатый до последней своей капли кислого сока. — Кто так клубы называет?! — неподдельно возмутился Нил. Парни хохотнули вместе с ним. – Ну, правда! Ну что за «Ламбада»?! — Танцевать любишь? — насмешливо поинтересовался Брэд, подтягиваясь к переднему сидению. Нил кивнул. Парни снова прыснули, дружно брызгая слюной в меня, совсем не заботясь о том, что им за это еще как прилетит! — Поспать дайте! — я нервно вскрикнул, и глаз у меня задергался. — Как будто ты сможешь, — совсем неудачно подметил Барри, и парни снова заржали, как кони. Я обиженно отвернулся к окну и стал ловить глазами силуэты облаков, проплывающих над нами так медленно и величественно. Может, я и правда поторопился с этой свадьбой? — крутилось в моей голове, когда я увидел облако, похожее на кольцо. — Может, мне еще совсем рано связывать ее и себя узами брака, просто потому, что мы живем в разных странах! …Или…Это не проблема. Она говорила, что мы могли бы оформить мне русское гражданство, взять имя «Миша» и жить спокойно где-нибудь в Екатеринбурге. — Эй, Мэтт, перетрем кое-что, — Дани подсел ко мне и протянул серебряную фляжку. Я сделал глоток — виноградный сок. Дани, ты идиот?! — О чем? — О твоей предстоящей свадьбе. Просто я подумал, что нехорошо тебе, наверное, сейчас. Все эти проблемы, заморочки. Ты подумай еще раз — оно тебе надо? — он пристально начал сверлить меня взглядом. Я пожал плечами и призадумался. — Да, — я посерьезнел за секунду. И правда, оно мне надо? Зачем же связывать себя на всю оставшуюся жизнь обязательствами, которые рано или поздно нарушит один из нас? Да затем, чтобы никто другой больше даже взглянуть не мог на нее, на мою часть души, на мою часть сердца! Я мог бы часами рассматривать ее, гладить ее милое личико, гладить ее шелковистые волосы, дышать ее ванильным запахом, целовать ее нежную персиковую кожу, целовать ее алые пухленькие губки… И никто другой бы не имел права на это! — Да! — снова серьезно повторил я, только на этот раз много увереннее и тверже, чем в прежний. Улыбнувшись, я посмотрел на Дани. Он тоже улыбнулся, похлопав меня по плечу. — Надо! — Ребят, я вижу Калифорнию-ю-ю-ю! — на весь салон завопил Нил. Все дружно шикнули на него. *** Я будто бы не спал целый год. Будто бы все проблемы насущные, не касающиеся меня до сегодняшнего дня, обрушились на мои плечи ярким дождем потерь и разочарований. Солнце меня больше не грело, и его настойчивый свет, расплескавшийся по салону автобуса, не радовал глаз, а просто раздражал более обычного. — Ах... — я укололся шипом на Лениной куртке и слизнул капельку проступившей крови. — Ты что-то сказал? — рядом появился Костя. — Господе Иисусе! Что с твоим носом?! Лена-а-а! — А? — она тоже появилась рядом также внезапно, как и Костя. — Что с его носом? — Откуда я знаю? — возмутилась девушка. Она выхватила из моих рук куртку и отбросила ее назад. — Ты на шипы упал, что ли? — Чего? — я непонимающе уставился на ребят, они сердито сверлили меня своими тяжелыми взглядами. Воздух вокруг успел прогнить, и теперь дышать мне было сложно. — Ага, давай, ты его на сидение, а я за аптечкой! — Лена скрылась, а Костя, подхватив меня на руки, потащил к сидению. Уложив меня поудобнее, он сел рядом и мы вместе стали ждать девушку. — Думаешь, никто не понимает, что ты тут весь исстрадался из-за нее? — вдруг тихо произнес он. Я оторопел от такой наглости! — Еще вяк — и премию отрабатывать будешь! — Все, я здесь! — показалась Лена, держа в руках аптечку. Она приземлилась рядом со мной и стала осторожно обрабатывать рану. Автобус вдруг сильно качнуло и, не удержавшись, она упала на меня. Я покраснел, но виду, что смутился, не подал — такая же каменная рожа и сжатые губы. Девушка села обратно, потирая раскрасневшиеся щеки и прерывисто дыша. — Ну вот, — она прилепила мне на нос лейкопластырь. Я надул губы. — Все готово. Солдат снова готов к бою! — Я чет пропустил? — в довершении ко всему ляпнул Паха, появившийся здесь, словно из земли выросший. Лена улыбнулась. — Мы солдата латали.