Куда глаза глядят

      Ночь едва опустилась на землю, солнце едва успело скрыться за горизонтом, а пара босых ног уже торопливо бежала по траве в сторону старого, разрушенного временем и ветрами сарая. Тарья поглядывала на наручные часы, которые в спешке надела не на ту руку, и переживала, что опаздывает; отчего то ей казалось, что сегодня нужно обязательно успеть вовремя, иначе произойдёт что-то нехорошее. Странное предчувствие выгнало её из дома, заставив бросить брата посреди разговора и скрыться в лесу, даже не потрудившись придумать хоть сколько-нибудь убедительную легенду. Она даже забыла надеть обувь, побежала, как была – босиком, и, наверное, в этом было что-то символичное. Босые ноги, «босая» природа и «босые» чувства - без тайн, без игр, без самообмана.       Тарья бежала по лесу и думала о том, что пора бы послать к чёрту окружающих, забыть про условности и собственные страхи, посмотреть в глаза правде и начать, наконец, жить по-настоящему. Ей надоело врать, надоело придумывать, ей просто хотелось поскорее оказаться рядом с ним, с человеком, который делал её счастливой. Разве она многого требует от судьбы? Тарья считала, что она вполне имеет право. В конце концов, кому какое дело до неё, у всех хватает своих забот. И все же на душе была тревога, избавиться от которой ей не помогали ни антидепрессанты, которые она приняла утром, ни самообман – верный спутник последней декады её жизни. «Ничего, - думала Тарья, перепрыгивая через лужи и сучьи, - главное, чтобы он был на месте, он поможет мне забыть обо всех тревогах…»       - Ты здесь? – распахнулась дверь подвала, и Тарья проникла внутрь, ступая по знакомым ступеням, однако в этот раз вместо густой тьмы её встретил тусклый свет небольшой светодиодной лампы, взявшейся здесь неизвестно откуда.       - Я думал, ты не придёшь, - Туомас сидел на матрасе в странной позе, скрестив руки на груди и глядя куда-то мимо Тарьи, - не знаю, сколько времени прошло, но ты опоздала, я уверен.       - Прости, - Тарья в два шага подлетела к нему, опустилась рядом на матрас и крепко обняла за шею, - я была с Тимо, мы заболтались, и я не уследила за временем…       - Надо же, и недели не прошло, как ты уже забываешь обо мне, - Туомас расцепил руки, нехотя обнял Тарью за талию и позволил поцеловать себя в щеку, - что же дальше?       - Туомас, ну ты чего? – Тарья улыбнулась, поджав губы, и дружелюбно ткнулась носом ему в шею. – Я же пришла, я не забыла про тебя! Иди ко мне скорее, я так соскучилась…       Она торопливо стянула с себя толстовку и джинсы и, продолжая бормотать разные эротичные глупости, устроилась у Туомаса на коленях, покрывая его лицо поцелуями.       - Хороший мой, милый, ну что ты такой, - Тарья чувствовала, что сегодня всё идёт не так, как раньше, что Туомас отчего-то не отвечает на ее ласки, что он напряжен и явно находится мыслями где-то далеко, да еще эта дурацкая лампа портила все своим тусклым мерцанием.       - Может, выключим? – Тарья потянулась рукой к лампе, но Туомас перехватил ее ладонь.       - Не надо, всё равно не поможет. Не думаю, что сегодня что-то получится… давай просто посидим, выпьем? Я принёс вина.       Тарья удивленно уставилась на его грустное лицо, не понимая, почему он так странно себя ведёт, но всё же согласилась. Не будет же она насиловать его, в самом деле.       - Ещё я принёс тебе цветы, - Туомас между тем выудил из-за спины большой букет лилий, перевязанный голубой лентой, и протянул его Тарье, смущенно пряча глаза, - надеюсь, тебе нравятся лилии?       - Нравятся, - Тарья приняла букет из его рук, но так и не смогла выдавить из себя хотя бы фальшивую улыбку. – Туомас, ну что происходит, ты мне скажешь?       - А это обязательно? – Туомас как-то нервно вздохнул и принялся разливать вино по бокалам.       - Можешь не говорить, если тяжело, - Тарья взяла бокал, сделала глубокий глоток и постаралась засунуть подальше все свои страхи и желание выбить из него правду любой ценой, - но у меня сейчас такое чувство, что мы кого-то хороним…       - Разве что наших нерождённых детей, - пробормотал Туомас, чем окончательно поверг Тарью в недоумение.       - Каких детей? Что ты такое говоришь? Туомас, что вообще с тобой происходит?       Туомас встал и начал нервно ходить туда-сюда по подвалу, заламывая руки и явно борясь с какими-то внутренними демонами, которые не давали ему покоя. Он то и дело поглядывал в небольшое окошко, на улицу, останавливался на пару секунд с задумчивым видом, а затем снова начинал ходить из угла в угол. Тарья видела, что он едва сдерживает дрожь и, если бы Туомас не был мужчиной, она бы сказала, что он находится на грани истерики.       - Холопайнен, что случилось? – её голос мгновенно стал совершенно серьёзным. – Мне не нравится, что ты себя так странно ведёшь, меня это пугает!       Тарья не врала, Туомас действительно пугал её, потому что на этот раз его поведение не было похоже на то, что она привыкла видеть от него. Пусть Тарья не знала, чем спровоцирована такая резкая смена настроения у вчера ещё полного жизни и радости Туомаса, но она понимала, что он явно с трудом контролирует себя и вот-вот сорвётся в истерику. Это было действительно страшно.       - Туомас, прошу тебя, не молчи, - она встала, подошла к нему и положила ладони ему на плечи. – Господи, да тебя трясёт! Туомас, сядь, тебе нехорошо!       - Я сидел здесь с восьми утра, - нехотя признался Туомас, усаживаясь обратно на матрас с бледным, как мел лицом, - потом ушёл на съёмки и снова вернулся. Мне нужно было подумать, а здесь так спокойно, никого нет, никто не шумит и вообще… приятно находиться, как будто бы у меня есть тайная пещера.       - Ты здесь весь день? – опешила Тарья, которая была занята своими делами и не выходила из вагончика. – Но зачем?       Тарью не столько пугало, что Туомас весь день провёл здесь, не сказав ей ни слова, сколько то, что он, кажется, снова начал играть в эскапизм. Это никогда не было хорошим знаком.       - Ты разве не понимаешь, что происходит? – Туомас же вовсе не замечал, что Тарья обеспокоена не на шутку и пребывал в каких-то собственных фантазиях.       - Честно говоря, нет, - призналась Тарья, - и меня пугает, что ты говоришь все это таким похоронным тоном.       - Ты помнишь, какой завтра день?       - Эм…вторник, вроде…       - Завтра последний день в лагере, - мрачно сообщил Туомас тоном, которым врачи обычно сообщают о смерти человека его близким, - всё, съёмки закончились, надо уезжать отсюда по домам.       - Я помню… - Тарья попыталась поймать его руку, но Туомас так сильно размахивал ими, что это не представлялось возможным, - ну, ничего страшного.       - Ничего страшного? Ты хочешь сказать, что тебя не волнует, что будет дальше? – Туомас выхватил свою руку и отсел подальше. – Для тебя всё это было лишь милым развлечением? Так, секс на один раз?       - Туомас, что за глупости, - Тарья нахмурилась, хотя ей хотелось скорее врезать ему по лицу за такие слова, - с чего вдруг такая паника? Да, завтра мы поедем каждый к себе домой, но это не значит, что всему конец.       - Нет, именно это и значит! – Туомас стукнул кулаком по стене. – Ты думаешь, я не знаю, как это будет? Ты уедешь, сказав мне, что мы встретимся или созвонимся. Потом ты скажешь, что надо подождать окончания тура, потому что это неудобно, тайно встречаться в отелях, потом попросишь подождать, пока кончится запись твоего альбома, а потом и вовсе перестанешь отвечать на мои звонки!       - Туомас, уверяю тебя, такого не будет, я же сказала, что я люблю тебя и…       - Твои слова не стоят ничего! - в отчаянии пробормотал Туомас, уронив лицо в ладони. – Сколько раз ты уже обещала мне, что все будет хорошо, сколько раз ты… а на самом деле не будет ничего, ты снова меня обманешь, уйдёшь к мужу и… ты уже предавала меня!       Тарья, которая до этого старалась максимально сдерживать свои чувства, чтобы не ранить Туомаса, не наговорить ему лишнего, испортив тем самым всю их хрупкую идиллию, сейчас уже не в силах больше была держать себя в руках. Она схватила Туомаса за ладони, с нечеловеческой силой развернула его к себе и заставила посмотреть в глаза.       - Я не позволю тебе сделать это снова, - прошипела она, чувствуя, как челюсти с силой сжимаются, вызывая боль в висках, - я не позволю тебе снова свалить всю вину на меня!       Туомас смотрел на неё затравленным взглядом, но не спорил. Тарье хотелось думать, что он понимает, насколько виноват перед ней, и она в тайне надеялась, что он вовремя прикусит язык, и всё снова станет хорошо.       - Ты не виновата, но… - начал было Туомас, но Тарья снова его перебила.       - Без «но», Холопайнен! - рявкнула она. – Думаешь, у тебя получится провернуть этот трюк во второй раз? Опять выставишь меня сукой просто потому, что ты сам не можешь принять решение?       - Я могу принять решение! – вспылил Туомас. – Но ведь всё зависит не только от меня! У тебя есть муж и ребёнок, ты ведь не бросишь их просто так! Не говори, что бросишь, потому, что я не поверю! Марсело…       - Марсело! – Тарья скривилась, передразнивая Туомаса, - ах, этот плохой аргентинец увёл у меня любимую, пожалейте меня, несчастного… ах, я не могу ничего сделать сам, потому что я трус!       Последнее слово Тарья буквально выплюнула ему в лицо, за что, к собственному удивлению, моментально получила пощёчину. На секунду в подвале воцарилась мёртвая тишина, а затем, с ужасным грохотом, Тарья подскочила на ноги, сбив рукой лампу, и побежала к выходу из подвала.       - Тарья! – Туомас вскочил и побежал следом. – Тарья, прости!       - Не трогай меня, - со злостью и слезами на глазах прорычала Тарья, грубо оттолкнув Туомаса от себя, - не подходи ко мне, ублюдок! Ты трус! Жалкий трус!       - Тарья… - Туомас вылетел вслед за ней на улицу, хватая её то за руки, то за талию, пытаясь остановить, - Тарья, я не хотел, я не подумал…я не знаю, как так получилось!       - Не можешь сам ничего решить, а пытаешься сделать меня виноватой! – кричала Тарья сквозь слёзы, продираясь через густые заросли можжевельника обратно к лагерю. – Жену свою любишь, придурок, а я тебе для развлечения, чтобы пострадать и вдохновиться на творчество!       - Тарья, это не так, я люблю тебя, я… - Туомас пытался её удержать всеми силами, но Тарья больно ударяла его кулаками по груди, извивалась, выскальзывая из его объятий и пыталась перейти на бег.       - Какая же я дура, чуть было не попалась на твою удочку снова! – нечеловеческим голосом кричала она, - думала, что ты изменился, что ты стал взрослым, что ты сможешь… что ты… что ты правда меня любишь, а ты… Хотел всё свалить на Марсело! Я для тебя лишь игрушка!       - Это не так, я просто испугался, что ничего не получится, - Туомас пытался оправдаться, но понимал, насколько он жалок, - я просто… Тарья, ты же знаешь, как тяжело мне принимать решения, я просто не знаю, как... что мне делать с Йоханной, это сложно, и я не могу в лицо… я…Тарья! Пожалуйста, я правда люблю тебя!       - Тряпка! Слабак! – Тарья резко остановилась и врезала ему со всей силы по челюсти, от чего Туомас заскулил, как раненый зверь.       - Тарья… больно…       - Любишь меня, говоришь?       - Люблю… правда…музыка тут не при чём, - прохрипел Туомас, чувствуя, как рот наполняется кровью.       - Тогда докажи мне это! – Тарья со всей силы размахнулась и ударила его снова, на этот раз между ног, от чего Туомас упал на траву, прямо к её ногам.       - Я клянусь тебе, - несмотря на то, что его, фактически, избила женщина, Туомас старался держать себя в руках, - я клянусь, Тарья, я придумаю способ, как сообщить Йоханне об этом, я придумаю, как мы сможем встречаться, чтобы не вызывать подозрений и…       - Ну нет! - Тарья смотрела на него сквозь заплаканные глаза. – Я не собираюсь больше потакать тебе и облегчать твою жизнь!       - Ты меня бросаешь? – Туомас сел на траву и уставился на Тарью глазами брошенного щенка.       - Нет, я не доставлю тебе такого удовольствия, – Тарья вытерла рукавом слезы, – завтра последний день в лагере и, либо я уеду отсюда твоей законной женой, либо вечером я устрою для всего лагеря маленькое представление, на котором расскажу обо всех наших с тобой тайных встречах в этом сарае. Надеюсь, кто-нибудь запишет его на видео.       - Тарья…       - Пришло время взрослеть, Туомас, и принимать взрослые решения. Здесь и сейчас! – она ещё пару секунд постояла рядом, размышляя, не перегнула ли палку, а затем быстрым шагом направилась обратно в свой вагончик, надеясь, что Туомас не увяжется следом.