Куда глаза глядят

I saw our memories die Thought our dreams had lost their meaning But dreams still in my heart Are painting colours in the dark Tarja Turunen (c) Until Silence

      Туомас бродил по лагерю несколько часов подряд, ведомый какой-то неизвестной целью, завороженный невидимым маяком, горящим где-то в самой глубине его сознания и завлекающим далеко, туда, где он еще никогда не был. Несколько раз Туомас возвращался к вагончику, сидел несколько минут на крыльце, но так и не заходил внутрь — будто невиданная сила удерживала его на улице, нашептывая, что пока не время, что он еще не нашел то, что искал. Но что он искал?       Туомас прогулялся вдоль оврага, а когда на горизонте показались первые лучи просыпающегося солнца, свернул обратно к жилым вагончикам, измотанный бессонницей и этой долгой прогулкой, которая не принесла ничего, кроме разочарования. Еще одна бесцельно прожитая неделя была позади и, даже несмотря на то, что было сделано так много, что произошло столько всего, Туомас все еще чувствовал, что он только отдалился от своей цели. И в самом деле, зачем он затеял все это? Зачем вообще согласился снимать этот фильм? Туомас знал несколько десятков ответов на этот вопрос, но ни один из них не был правильным лично для него.       Солнце уже практически взошло на свой небесный трон, когда он, наконец, добрался до лагеря. Усталые и красные от недосыпа глаза не видели перед собой практически ничего, кроме смутных теней и очертаний; Туомас шел, погруженный в собственные мысли и переживания, совершенно не замечая ничего вокруг, не слыша шорохов и пения первых птиц. Он не смотрел вперед, лишь под ноги, потому, что был уверен, что привычка и подсознание и так приведут его, куда нужно. Туомас не раз читал многочисленные теории о мышечной памяти и прочих загадках тела, так почему бы не проверить все эти теории на себя прямо сейчас? Вполне подходящее для этого утро.       И он шел вперед, медленно передвигая ногами, поднимая глаза лишь изредка и то только для того, чтобы ненароком не врезаться в дерево. Эта забавная игра несколько разбавляла унылую ночь и не менее унылое утро. И только когда носки его кроссовок уткнулись в деревянные ступеньки вагончика, он, наконец, отвлекся от своего подсознания и поднял глаза, чтобы осмотреться.       - Доброе утро… - растерянный и слегка напуганный голос вырвал его из полудремы, и Туомас, наконец, сообразил, что буквально уткнулся носом в ошарашенную Тарью, стоящую на крыльце с дорожной сумкой в руках.       - Ты в порядке? – она бросила сумку на пол и наклонилась, чтобы заглянуть Туомасу в лицо. – Ты шел так… эм… целенаправленно.       - Я… - Туомас совсем растерялся от столь неожиданной встречи, - что ты делаешь здесь в такую рань?       - Вернулась на работу, а что, нельзя? – съязвила Тарья, - уже решили, что меня в фильме снимать не обязательно?       «Каком фильме?» - промелькнуло в голове у Туомаса на секунду, но вслух он этого произнести не успел.       - Да нет, не в лагере, а здесь, - Туомас зачем-то принялся убирать с лица слегка намокшие волосы, которые вдруг стали ужасно раздражать. – Ты что, поговорить со мной хотела?       - Ты в своем уме, Холопайнен? – Тарья была настолько растеряна, что, кажется, забыла, что в таких ситуациях всегда предпочитала наорать на Туомаса или уйти, хлопнув дверью, - где-здесь-то?       - У меня дома…       - У тебя дома, это где? В вагончике? Лагере? Финляндии?       - Перестань паясничать, - Туомас нахмурился и чересчур сильно дернул самого себя за волосы, - зачем ты пришла ко мне в вагончик?       Тарья посмотрела на него, как на сумасшедшего, и Туомас почувствовал, как у него засосало под ложечкой от странного предчувствия чего-то нехорошего.       - Но… - произнесла, наконец, Тарья с еще большим недоумением в голосе, - но это мой вагончик.       Туомас нахмурился и, наконец, заставил себя немного оглядеться вокруг. Ему хватило лишь беглого взгляда, чтобы убедиться, что на стекле одного из окон наклеена небольшая бумажка с именем «Тарья Турунен», а у лестницы отсутствует деревянное кресло, в котором       Туомас обычно сидел и пил чай по вечерам. Все, наконец, встало на свои места.       «Черт побери, - пронеслось у него в голове, - это и правда не мой вагончик. Ну, почему они все такие одинаковые!»       - Так ты в порядке? – уточнила Тарья, увидев его растерянное выражение лица, - выглядишь не очень, если честно.       - Ты тоже не красавица, - буркнул Туомас, но его ожидания не оправдались, и Тарья не стала орать и ругаться, лишь пожала плечами и принялась рыться в сумке, очевидно, в поисках ключей от вагончика; стандартная схема «Разозли Тарью, и она сама тебя прогонит» провалилась.       Туомас стоял, как истукан, в полнейшей растерянности и совершенно не знал, что ему делать дальше. Уставший разум соображал очень медленно, да и момент, когда можно было сбежать и замять эту неловкую встречу, был упущен, поэтому он просто наблюдал за тем, как Тарья роется в своих вещах и пытался придумать какой-нибудь адекватный предлог, чтобы оправдать свое поведение и поскорее смыться отсюда.       - Мышечная память, блин, приведет, куда нужно… - пробурчал он себе под нос, когда окончательно осознал, что выходов из этой ситуации нет, - а я ведь приходил сюда только один раз, запомнило тело, сволочь.       - Что ты там говоришь? – Тарья обернулась, нахмурившись. - Куда ты приходил?       - Неважно. Извини, я просто не спал всю ночь, голова не соображает. Я, собственно, заблудился, - Туомас зевнул для пущей убедительности и постарался говорить как можно более нейтральным, повседневным тоном. – Не собирался я к тебе идти.       Тарья нахмурилась еще сильнее и не отводила от него взгляда, пытаясь понять, врет он снова или говорит правду, однако в красных глазах Туомаса сложно было увидеть что-то адекватное.       - Нууу… - протянула она спустя пару минут, - тогда приятных тебе снов, наверное. Завтра утром съемка, помнишь? Надо выглядеть отдохнувшим.       - Да, тебе тоже… в смысле… неважно, приятного дня.       Туомас запустил руки в карманы и принялся рыться в них в поисках ключа уже от своего вагончика под пристальным взглядом Тарьи, которая не понимала, почему он никак не уходит.       - Слушай, Туомас, ты точно не в порядке, сколько ты не спал, сутки, двое? Может, тебя проводить до вагончика? – Тарья выглядела очень озабоченной, хоть ей и не нравился этот разговор, как и сама встреча с Холопайненом с утра пораньше.       - Нет, я дойду, не инвалид, - отмахнулся Туомас, все еще роясь в карманах, - да где же эти чертовы ключи? Ладно, постучу, придется правда будить Йоханну и… - последнюю фразу он произнес уже себе под нос, потирая уставшие глаза и направляясь в сторону своего вагончика; голова была просто ватной, и он чувствовал, что еще несколько метров, и он просто свалится без сил.       - Боже, да подожди ты! – он не успел пройти и пяти метров, как Тарья снова оказалась рядом с ним и подхватила его под локоть.       – Я видела утром твою жену на парковке, она уехала.       - Эм…ну… посплю у Марко или в столовой.       - Холопайнен, - Тарья покачала головой и повела его обратно к себе.       Она говорила что-то еще, кажется, ругалась, но Туомас уже не слышал смысла ее фраз, перед глазами все медленно начинало расплываться и последнее, что он запомнил прежде, чем упасть на кровать – как Тарья пытается затащить его в свой вагончик по чрезвычайно скрипучим и грязным деревянным ступенькам. ***       Йоханна торопливо бежала вверх по бетонной лестнице, постоянно поправляя падающую с плеча сумку. Ее поезд отправлялся всего через две минуты - вон он, уже стоит на платформе – а следующий был только через два часа. Нужно было успеть во что бы то ни стало, а пробки на въезде в город задержали ее в пути, хотя она и так старалась приехать на вокзал как можно раньше, даже не стала разыскивать пропавшего Туомаса. Не успеть, когда позади была такая длинная дорога, было бы очень обидно.       Наконец Йоханна преодолела лестницу, влетела на платформу и всего через несколько секунд погрузилась в уютное тепло вагона.       Она успела, теперь можно было спокойно выдохнуть и занять свое место, нужно только найти билет в сумке… Сумка!       - Кажется, ваше, - Йоханна обернулась, ужасно бледная и напуганная потерей, и буквально уткнулась носом в сонного Тимо, - вы уронили, когда бежали к поезду.       - Спасибо огромное! – Йоханна схватила свою сумку и, словно маленький ребенок, прижала ее к груди, радостно улыбаясь, - а вы ведь Тимо, да?       - Да, - Тимо поднял с пола тяжелую сумку и направился к креслам, - Йоханна, если не ошибаюсь. Приятно познакомиться, наконец.       Девушка кивнула и улыбнулась.       Тимо с некоторым смущением пожал протянутую Йоханной руку и жестом предложил ей присесть в вагоне рядом с ним – зачем, он и сам не знал, наверное, просто не хотелось ехать в абсолютном одиночестве. К счастью, Йоханна восприняла это абсолютно спокойно и с улыбкой заняла место напротив него.       - Да, странно вышло, неделю провели в одном месте, а даже не поговорили ни разу, - произнесла она, когда все вещи были разложены, а поезд уже набрал скорость и рассекал туманные равнины, - а Тарья почему не с вами?       - Тарья вернулась в лагерь, - нехотя ответил Тимо, его лицо сразу приняло какое-то сосредоточенное выражение.       - А мне вот пришлось уехать, - Йоханна заметила, что собеседник чувствует себя не в своей тарелке и попыталась как-то разрядить обстановку, - срочно позвонили, там дома кавардак какой-то творится, надо приехать, а у Туомаса съемки. Решила его не беспокоить, да я и сама справлюсь. Знаете, иногда эти бытовые мелочи занимают куда больше времени, чем работа.       Тимо кивнул, все еще не зная, куда ему смотреть – в окно или на Йоханну. Девушка ему нравилась, она была доброй и дружелюбной, но Тимо с самого утра так долго настраивался на весьма унылую и одинокую поездку, что был несколько растерян этой встречей.       - Так вы еще вернетесь в лагерь? – не унималась Йоханна, - кстати, с Тарьей, надеюсь, все в порядке? Я слышала про аварию, очень жаль, что такое случилось.       Тимо натянуто улыбнулся, понимая, что отказываться отвечать на вопросы было бы очень невежливо, но и вспоминать про Тарью ему не хотелось.       - Да, она в порядке, - наконец произнес он, - просто я не могу больше с ней находиться, мне пора вернуться на работу. Я работаю в строительной компании, знаете, у нас нет свободного графика, кто-то же должен работать в «скучном офисе».       - Понимаю, - участливо кивнула Йоханна, нисколько не смутившись его колкому замечанию, - я несколько лет работала секретарем, до того, как стала получать деньги от музыки, это непросто. Кстати, а вы куда? Может, нам по пути?       - В Китее, как и вы…       - Здорово, - она снова улыбнулась широкой, почти детской улыбкой, - всегда приятно провести время в дороге за разговором с хорошим человеком. Дальние поездки иногда бывают очень грустными, не находите, Тимо? Иногда в жизни бывает слишком много грусти, и от этого нужно вовремя сбежать, хотя бы на пару часов.       Тимо кивнул и немного расслабился. Может, эта девочка и наивна, но она права в одном – жить в бесконечной трагедии было невыносимо, и он был безмерно рад, что ему удалось вырваться из этого театра абсурда, который Тарья называла своей жизнью. Как бы он ни любил сестру, она тянула его в пропасть, и он практически задыхался, находясь рядом, ему просто необходим был хотя бы маленький глоток воздуха, работы было совершенно ни при чем.       - И все же удивительно, - Йоханна всплеснула руками, - живем в одном городе, а ни разу не встречались.       - Ну, - Тимо хмыкнул, - я все же старше вас на 15 лет, думаю, вам, молодежи, неинтересно бывать там, где бываю я. Хотя Туомас знает, где я живу.       Йоханна лишь рассмеялась и предложила Тимо выпить кофе.