Куда глаза глядят

All around eternal grey The colours have all disappeared No trees or flowr‘s besides my way Eternal grey, eternal grey The promises, the words you spoke It seems that they were never true It doesn’t matter what you do I've cleared my memory from you (c)Impressions of Winter «Eternal Grey»

      Тарья проснулась рано утром, Тимо еще спал и будить его совершенно не хотелось. Она осторожно, стараясь действовать как можно более тихо, встала с кровати, в ванне переоделась в спортивный костюм и вышла на улицу, где только-только начало светать. Вот уже почти неделю она не бегала по утрам, не катастрофа, конечно, но где неделя, там и месяц, а бег – это то единственное, что удается ей безусловно хорошо вне зависимости от настроения и внешних условий. Тарья дошла быстрым шагом до опушки леса, разминая затекшие за ночь конечности, а потом перешла на бег. Она бежала наугад, совершенно не глядя на дорогу, так как все равно была здесь впервые - тропинка вела куда-то вглубь леса и Тарья вполне доверяла тем неизвестным, что протоптали эту дорогу, куда-нибудь да выведет. Ее друзья говорили, что бег – это отличное время для раздумий, однако сама Тарья так не считала; во время пробежек ее голова была пустой, максимум, на что был способен ее мозг в такие моменты – вовремя заметить красный сигнал на дороге или велосипедиста. Именно из-за этой пустоты она так сильно любила регулярные пробежки – минуты абсолютного вакуума, что может быть лучше? К тому же, искусственная тишина посреди шумного и вечно бурлящего Буэнос-Айреса так сильно напоминала ей дом.       Но этим утром что-то пошло не так. Тарья пыталась освободиться от мыслей, но отчего-то никак не выходило: в ее голове мелькали какие-то неясные образы, никак не материализующиеся во что-то конкретное, но ужасно досаждающие своим присутствием. На душе была странная тревога, и Тарья не чувствовала обычной легкости в мышцах, напротив, каждый шаг давался ей с большим трудом, как будто она усилием воли заставляет свое тело двигаться. Неужели это все из-за отсутствия тренировок? А, может, старость?       Спустя полчаса она вынуждена была остановиться и сесть прямо на траву, пытаясь успокоить сбившееся дыхание и унять боль в ногах. Утро была пасмурное, моросил мелкий дождик, и Тарья тут же почувствовала, как ее лицо намокает, но уже не от пота.       - Охх… - она тяжело и глубоко вздохнула, и протерла лицо ладонями; дождик освежал и это было единственное приятное событие за сегодня.       К счастью, в лесу было тихо и спокойно; Тарья прикрыла глаза и подставила лицо мелким каплям. Тревога стала потихоньку уходить, уступая место умиротворению и непонятной, но светлой грусти по чему-то эфемерному, далекому и исчезнувшему давным-давно. Будь она действительно хорошим композитором (Тарья не строила на этот счет никаких иллюзий), она смогла бы воплотить свое чувство в музыке. Если бы только она была…       Встряхнув головой она отогнала подступающие запретные мысли – сознание работало практически «на автомате».       Тарья посидела еще немного, успокаивая организм после бега, достала из кармана мобильный телефон и загрузила карты, чтобы определиться, как же ей возвращаться обратно. В лесу сети почти не было и карты загружались очень медленно, раздражая ее и портя тем самым и без того не самое хорошее начало дня. Наконец, приложение загрузилось и Тарья с удивлением отметила, что находится в восьми километрах от лагеря – бежать обратно она сейчас была не в силах, нужно было передохнуть.       - Черт, - выругалась она и поплелась в сторону озера, которое, судя по картам, было в пятистах метрах от нее.       Озеро и правда оказалось неподалеку и, стоило Тарье выйти на небольшой пляж, все плохое настроение как рукой сняло.       «Какая же красота!» - вздохнула она, глядя на темную и спокойную гладь воды, по которой стелился утренний туман.       Когда она успела забыть, насколько прекрасна природа на ее Родине? Тарья сняла куртку и штаны и поспешила зайти в воду по колено, совершенно не беспокоясь о холоде. Вода была теплой, словно парное молоко, что было удивительно, учитывая, что лето почти закончилось. Но какое это имело значение сейчас? Она распустила волосы и с головой погрузилась в прозрачную воду, наслаждаясь тем, как ее обволакивает струящаяся прохлада. Как было бы хорошо, если бы она умела дышать под водой, можно было бы навсегда остаться в этом покое и тишине, подальше от шумного и ужасного внешнего мира, который не приносит ничего, кроме разочарования. Тарья вынырнула и тут же почувствовала, как ветер срывает капли воды с ее кожи – по телу пробежал холодок. Но, боже, как же не хотелось выходить из воды и возвращаться в лагерь!       Тарья убрала с лица намокшие волосы и принялась бродить вдоль берега, глядя, как водная гладь расходится кругами от ее прикосновений. Мир перестал существовать, а вместе с ним растворялась и она сама – искусственная, созданная много лет назад умелыми руками мужа, друзей и родных. Осталось ли в ней настоящей хоть что-то от той девочки, которой она была много лет назад? Тарья смотрела на свое размытое отражение на глади воды и пыталась уловить в нем что-то знакомое, хотя бы тень человека, которым она была раньше.       В груди неприятно защемило, и Тарья сделала глубокий вздох, чтобы загнать ком, подступающий к горлу, подальше. Здесь, посреди леса, ее никто не мог увидеть, но Тарья пряталась не от чужих глаз – она всегда пряталась, прежде всего, от самой себя.       «Туомас любил воду», - вспомнила она внезапно, и это воспоминание, такое несвоевременное, обрывчатое и взявшееся неизвестно откуда, словно рыбацкий крючок, зацепилось за целый ворох других мыслей и потащило их наружу с неимоверной силой. Тарья буквально физически ощущала, как кто-то неизвестный выворачивает ее наизнанку.       Она закрыла глаза, нырнула настолько глубоко под воду, насколько это было возможно, и поплыла в самый центр озера, стараясь прогнать прочь те вещи, которых не должно было быть в ее голове. Спустя пару минут, когда легкие начали гореть от недостатка кислорода, а сознание заволокло туманом, она, наконец, вынырнула и с жадностью начала хватать ртом воздух, задыхаясь. Вопреки ожиданиям, легче не стало. Когда Тарья пришла в себя, щемящее грудь чувство не только не исчезло, но напротив, стократно усилилось.       - Да что же это такое… - пробормотала она, из последних сил подплывая к берегу.       Дождь начинал усиливаться, поднялся сильный ветер, и Тарья больше не ощущала тепла от воды, напротив, тело начало ломить от холода. Она вылезла из воды и упала на песок, прислонившись спиной к ближайшей сосне – дерево, пусть и слабо, но защищало от дождя и ветра. По коже пробежали мурашки, и Тарья внезапно дернулась от сильнейшего удара сердца, которое будто хотело вырваться из груди. Испугавшись, она приложила ладони к груди, будто бы могла удержать взбесившийся орган, и затаила дыхание. Сердце на несколько секунд утихло, а затем снова медленно, протяжно и очень гулко застучало, наращивая темп с каждой секундой. Тарью начала бить мелкая дрожь, унять которую было совершенно невозможно, застучали зубы друг об друга, а перед глазами все поплыло. Она хотела было позвать на помощь, но вместо слов из ее уст вырвался гулкий стон. Горло сдавило, а на грудь будто кто-то положил тяжелый валун – она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, довольствуясь лишь короткими сбивчивыми, словно у загнанной лошади, вдохами. Тарью обуял страх, который она не испытывала до этого никогда. Это было что-то первородное, животное, не подчиняющееся разуму, а только инстинктам – внезапно захотелось вскочить на ноги и бежать, куда глаза глядят, бежать, как будто за ней кто-то гонится, как будто от бега зависит ее жизнь.       Тарья резко поднялась с песка, но не смогла удержаться – сердце колотилось так сильно и так быстро, что перед глазами поплыли черные круги, а голову и грудь будто разрывало изнутри на сотни кусков. Она пошатнулась и едва успела обхватить руками сосну, чтобы не упасть.       - Я не хочу умирать, - пролепетала она едва слышно, прислонившись щекой к стволу и глядя затуманенным взором на серое дождливое небо, сливающееся с холодной гладью воды.       Ком в груди все нарастал, оставляя все меньше возможности для воздуха проникнуть внутрь, Тарья все сильнее ощущала боль во всем теле. Она ясно ощущала, как ком, душивший ее, разрастался и рвался наружу, сметая на своем пути все. Вот сейчас он подойдет к самой глотке, вырвется наружу, - и тогда она умрет. Внезапное осознание этой мысли заставило Тарью с силой оторваться от ствола и двинуться к озеру.       Надо уйти отсюда, надо позвать кого-то на помощь! Сознание заполнили панические мысли, которые стучали в голове перебивая пульс, доставляя не меньшую боль, чем неудержно колотящееся сердце. Тарья добежала до воды и в ужасе осознала, что она находится на другом берегу от лагеря, что, даже если бы ей хватило сил переплыть озеро, дойти до людей она уже не сможет. Отчаяние захлестнуло ее с головой и Тарья, совершенно не заботясь о том, как это выглядит, упала на песок и завыла, словно раненный зверь.       Песок забивался ей в рот, скрипел на зубах и смешивался со слюнями, но Тарья продолжала вгрызаться в него, сопровождая все это нечеловеческими воплями. Ей казалось, что так легче, что ей надо, если не бежать, то хотя бы кричать, чтобы этот мерзкий комок поскорее покинул ее тело и страх, наконец, отпустил. Будет ли это конец? Да. Пугает ли это ее? Уже нет.       Внезапно она краем уха уловила странные звуки – плеск воды и шепот (или это был шум ветра?). Тарья подняла измученные глаза и увидела в нескольких метрах от себя расплывчатую фигуру человека. Он стоял в воде и, кажется, звал ее.       Тарья с трудом поднялась на колени и протянула дрожащую руку в сторону незнакомца, одними губами пробормотав «помогите». Сердце стучало на пределе своих возможностей, но сейчас появилась надежда – она не одна здесь, этот человек поможет ей, вызовет скорую, может, сделает ей массаж сердца, если оно остановится – неважно, главное, что она не останется здесь умирать совершенно одна.       Человек в воде явно заметил ее и направился навстречу, раскинув руки в странном приветствии, будто ожидая, что она упадет в его объятия. Тарья попыталась встать на ноги, но не могла – постоянно спотыкалась и падала обратно на песок – ноги просто не держали ее. Наконец, спустя несколько попыток, ей удалось подняться, и она на дрожащих ногах поплелась к незнакомцу. Как же хотелось бежать! Как хотелось скорее добраться до него, но сил хватало только на то, чтобы медленно плестись в его сторону. Глаза уже ничего не видели совершенно, различая лишь тени и очертания, но ее это не беспокоило, главное – добраться до незнакомца. Отчего-то она была уверена, что все будет хорошо, если он сможет поймать ее раньше, чем сердце устанет от этой странной гонки на пределе своих возможностей и даст сбой.       Шаг, два, три…она чувствовала, что незнакомец все ближе, но сил больше не осталось. Внезапно сердце перестало бешено колотить в груди и успокоилось, Тарья на секунду замерла, а потом начала терять сознание. Последнее, что она видела – бледная грудь и руки незнакомца, успевшие подхватить ее за несколько секунд до падения в воду.       Она успела. Теперь все будет хорошо. ***       - Тарья…Тарья, ты жива?       Она открыла глаза и увидела, как на нее смотрит испуганное лицо с расширенными от удивления серыми глазами.       - Туомас? – вопросительно пробормотала она, не узнавая собственный голос.       - Господи, - Туомас выдохнул, - я боялся, что ты уже не очнешься. Что с тобой случилось?       - Я… - Тарья испуганно схватилась за сердце, но оно спокойно и размеренно билось в груди, не подавая никаких необычных сигналов.       - Я был неподалеку, - пояснил Холопайнен, все еще глядя на нее чуточку испуганно, - купался, а потом услышал нечеловеческий вопль с этого берега, поплыл посмотреть, а тут ты…одна, на песке.       - Мне стало плохо… - Тарья, словно завороженная прислушивалась к ощущениям, пытаясь уловить хотя бы тень того странного состояния, которое чуть не убило ее несколько минут назад, - я не знаю, что это, сердце, наверное. Оно вдруг так заколотилось, в глазах потемнело, я упала и…       - Я думал, что ты умрешь, - признался Туомас, отводя глаза, - я бы с ума сошел, если бы это случилось. Тут посреди леса даже скорую не вызвать, у меня телефон не ловит…как хорошо, что ты очнулась!       - Я тоже думала, что умру… - Тарья внезапно почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, поэтому она поспешила отвернуться и прибавила торопливо, - пойдем обратно, надо скорее возвращаться.       - Ты с ума сошла? – Туомас схватил ее за руку и буквально дернул обратно к себе на песок, - какое пойдем, какой лагерь! У тебя только что был сердечный приступ, а ты куда-то бежать собираешься?       - Но ведь надо идти, здесь ведь никто не поможет… - Тарья уже не слышала собственных слов, она чувствовала, как ее губы дрожат, а из глаз, вопреки ее воле, льются слезы.       - Тарья… - Туомас покачал головой, глядя, как она, давясь рыданиями, пытается что-то ему объяснить.       - Мне так страшно! – внезапно взвыла она, вцепившись в руку Туомаса так сильно, что Туомас охнул от боли.       - Ничего страшного, - он обнял ее и крепко прижал к себе, - ты не одна, я прослежу за тобой, чтобы ничего больше не случилось.       - Туомас! – Тарья уже не пыталась сдерживаться, она ревела, цепляясь за Туомаса и оставляя на его теле многочисленные раны от ногтей, - я думала, что умру!       - Ты не умрешь, - пробурчал Холопайнен, который никогда не знал, как вести себя в подобных ситуациях.       Он говорил что-то еще, но Тарье было все равно. Несмотря на то, что на улице было холодно, а они оба были мокрыми и порывистый ветер очень больно ранил кожу, она чувствовала необычное тепло, исходящее от Туомаса, тепло и спокойствие, которого не чувствовала уже много лет. Слезы лились ручьями из ее глаз, она хватала несчастного Холопайнена за руки, за шею и спину, будто боялась, что, если отпустит, он уйдет, и она снова останется одна, а он просто сидел и обнимал ее, мужественно терпя все, что она делала.       В груди снова образовался ком, но теперь она знала, что он не убьет ее – это было что-то совершенно иное.       - Ох, зря мы оба пришли сегодня на это озеро искупаться, - совершенно не в тему пошутил Туомас, вызвав у Тарьи новый поток слез.