***
— Раф, Сульфус! Вон из класса! — кричала разгневанная учительница по английскому. Шёл второй урок, и вот недовольная женщина смотрела на учеников. — А что случилось? — будто очнувшись ото сна, спросили они в унисон. — «А что случилось?» Вы меня спрашиваете? — преподавательница хмыкнула и продолжила, — А то, что я уже пятнадцать минут не могу до вас достучаться. И домашней работы у вас нет. И что-то вы бормочите про себя, тем самым мешая классу, — женщина поправила очки и недовольно поглядывала на недоумевавших учеников. Поняв, что до них не дошло, она вздохнула. — Выйдите из класса, чтоб хотя бы не мешали, — ученики, как ошпаренные и ничего не понимавшие, удалились из класса, а учительница, сев за стол, пробубнила на подобии: «вот молодёжь пошла» и продолжила урок. — Что вообще произошло? — недоумённо спросила Раф. — Я тож ничё не понял, — произнёс брюнет, облокотившись об стенку. — М-да. Я на минуту задумалась, а как очнулась, она на меня кричит, — продолжила голубоглазая. — Я тоже. Кричала, как резаная! — подсмеивался янтороглазый. — Сульфус, — позвала парня девушка. — Что? — Что делать будем? — А что будем, а, ангелок? Давай в буфет что ли, а то директор поймает — хуже будет. — Отличная идея. Как раз скоро звонок, — улыбаясь, ответила девушка. — Вот именно! А то, вам, ангелочкам, всё вдалбливать надо, — ухмыляясь, произнёс «змей». — Ах, так, значит? — недовольная девушка подошла к парню и взъерошила его волосы, тот хотел поступить с ней так же, как услышал её голос: — Догоняй! — крикнула белобрысая и побежала. Парень улыбнулся и крикнул что-то типа: «как маленькая!» и побежал за ней. На лестнице девушка упала, но, быстро встав, побежала обратно. Парень постепенно стал догонять её. Они остановились у двери буфета. Голубоглазая была прижата к стене, а янтороглазый был слишком близко. Оба дышали учащённо и, смотря друг другу в глаза, не могли оторваться. Это продолжалось несколько минут, в течение которых никто ничего не говорил. Резко и со своим противным «визгом» прозвенел звонок, оглушая наших героев. С класс послышались голоса и шаги. — Сколько же с тобой проблем, ангелок! — произнёс Сульфус и, схватив девушку, завёл её в буфет. В это время в буфет вбежали их друзья, уже обеспокоившиеся и всюду искавшие их. Войдя, они увидели, что у одной стены сидит Сульфус и пьёт сок, а у другой Раф откусывает яблоко. Друзья облегченно вздохнули и направились к ним. — Раф, ну наконец-то! — говорила запыхавшаяся Ури. — Сульфус, где ты шлялся, придурок?! — послышалось с другого стола. Это говорила Кабале. Была перемена, и буфет наполнился учениками. Уже было довольно шумно, и друзья сидели и болтали. В один из моментов Раф и Сульфус посмотрели друг на друга и начали громко смеяться. Они смеялись от глупости ситуации, от того, что друзья ничего не заподозрили и что даже сейчас ничего не поняли. Недоумевавшие «ангелы» и «змеи» сидели и молча смотрели на смеющихся, понимая, что они пропустили что-то важное. Когда они выходили из буфета, Сульфус незаметно задел Раф и тихо, чтобы слышно было только ей, произнёс: — Чур никому! — улыбаясь, проговорил он. — Что мы бежали и смеялись, как идиоты? — смеясь, говорила Раф. — И это тоже, — так же смеясь, ответил Сульфус, и они направились в класс. Ребята расселись по местам, и начался урок математики. — А какое сегодня число? — спросила Сладкая. — Карамелька, каждый урок пишем, никак не запомнишь?! — устало, но с ноткой презрительности произнесла Кабале. Розоволосая не стала обращать на неё внимание, а лишь надула щёки. — Девятнадцатое октября, — спокойно ответила Ури. После этого в классе воцарилась полная тишина. Только изредка Давид и Эдвард переговаривались между собой. Раф и Сульфус сидели за одной партой, каждый был занят своим делом, не обращая внимание на другого. Сульфус что-то черкал на альбомном листке, а Раф с глубокими вздохами и размышлениями держала карандаш в руках и смотрела куда-то вдаль. Резко, но аккуратно, она начала что-то рисовать на листке. Совсем забыв о школе, они будто погрузились в свой загадочный мир, каждый думая о своём… — Теренс! Ау! — щёлкала перед его носом Алессандра. Парень находился в глубоких раздумьях и, кажется, сейчас ему было не до решения задач. — Теренс! — своим спокойным и приятным голосом произнесла преподавательница. Парень очнулся и недоумённо стал моргать. — К доске! Мух будешь считать потом, — сказала учительница и показала на доску. Шатен направился к доске, медленно и неспешно, будто пытаясь прийти в себя после глубоких раздумий. Сладкая, как это бывает, когда влюбляешься в парня, смотрела на Алекса влюблёнными глазами. Голубоглазый часто ловил на себе взгляд девушки и улыбался ей, но иногда под её пытливыми серыми глазами он начинал смущаться. Эта парочка уже неделю была вместе. Друзьям они пока ничего не говорили, но те уже сами понимали, что между ними есть что-то большее, чем дружба. Тот бал, в тот день, когда Алекс признался ей в любви, был самым лучшим в жизни розоволосой. Ей казалось, что рядом с ним она плывёт на розовых облаках, что он изменяет её и что быть с ним — это всё, что ей нужно для счастья. Чувствовать его прикосновения, трепетные поцелуи на своих губах. А когда он просто касался её щеки или талии, она будто таяла в неком блаженстве. Алекс также был рад находится рядом со своей «принцессой», как он её называл. Её детская и добродушная улыбка сильно влияла на него. Она могла успокоить его лишь одним словом, неким жестом. Он был счастлив рядом с ней и был уверен, что и она тоже. Они договорились, что при любом удобном случае расскажут всё друзьям. — Звоно-о-к! — крик Эдварда раздался по всему классу. Парень тут же выскочил из класса, не забыв захватить с собой и Давида. — Домашнее задание на доске. Не забудьте записать, — и, собрав свои вещи, учительница вышла из класса. Уроки шли своим чередом. Девочки то гуляли в коридорах, то сидели в буфете. Подколки со стороны «змей» также были. Кабирия издевалась над Ури, как могла, а та в свою очередь напоминала её позорный проигрыш на балу. Девушка тут же краснела от возмущения и уже хладнокровная особа становилась «яростным огоньком». Она пыталась смыть этот позор проигрыша издёвками. Вот только обе говорили своим друзьям, что это, мол проиграла Ури или Кабирия. Но сами того не понимая, они преувеличивали. Ведь в тот день они обе отключились, и была ничья. Каждый из них доказывал, что это она победила в тот день. И как бы они не пытались вспомнить, что же произошло тогда, они лишь помнили глубокую пустоту. Но всё-таки, уверенные в себе, твердили о своей победе. Гас и Мики начали получше относиться друг к другу. Хотя синеглазая не могла обойтись без издевок по поводу хорошего аппетита парня. «Змей» же, когда ему надоедали эти говоры Мики, ударял её едой. Та тут же затыкалась, ойкала, строила из себя недотрогу, но в душе уже замышляла следующую подколку. Кабале всё чаще начала замечать холодное отношение Сульфуса к себе. Парня вообще не волновало, что происходило вокруг него. Будто так и надо. Коротковолосая как ни пыталась побыть рядом с ним, чтобы он хоть чуточку обратил на неё внимание, но кроме как «отстань, я занят» она ничего не слышала. Желтоглазая видела, что брюнет в последнее время слишком задумчив и что-то всё время черкает в своём альбоме. Она пару раз хотела подглядеть, увидеть, что там, но альбом всё время захлопывался перед её носом. «Не твоё дело», — говорил парень, отвечая на её вопрос: «что там?». Интерес брал вверх над её натурой, но упёртость Сульфуса она не смогла перебороть. Лишь что-то невнятное бубнила себе под нос. Раф, так же, как и Сульфус ничего не замечала. Она ещё более была задумчива и о чём-то порой говорила. Но подруги не могли разобрать её мыслей вслух. Они спрашивали, о чём это она. Но та в свою очередь, виновато улыбалась и лишь чеша себя за затылок, говорила: «да так, просто мысли вслух». Голубоглазая ходила всё время с карандашом и нежно-голубого оттенка листом. Что-то рисовала, но никому не показывала. Даже любопытная Дольче не смогла выяснить, что так осторожно и аккуратно там выводит на листке подруга. Алекс спрашивал Раф о её глубокой задумчивости и о том листке, но та просто говорила, что там сплошные каракули, что эту глупость не стоит показывать друзьям. Русоволосого не удовлетворил ответ подруги, но всё же он больше не стал спрашивать её об этом. Ребята также заметили, как странно себя начал вести Теренс, он о чём-то часто говорил с Гейбом и тоже впадал в эту глубокую задумчивость. — Наступила эпидемия задумчивости! — порой шутила Мики. — Может, это всё от бала? — предполагала шатенка. — След от бала! — вздыхала сероглазая и кивала подругам.***
В один из осенних дней — точнее, уже был конец октября — друзья собрались в парке. Все ждали Дольче и Алекса, они должны были рассказать им важную новость. — Ну, где же они? — нетерпеливо ёрзала Ури. — Вообще-то это фишка Сладкой, так говорить, — улыбаясь, сказала синеволосая. — Вот они! Идут, — сказала Раф, видя, как двое человек приближаются к ним. Листья уже начали падать с деревьев, создавая особую атмосферу. Холодный воздух и солнце, которое было уже не таким теплым, нагоняли лёгкую тоску. Но в приятной компании, любая погода может стать прекрасной. Наконец-то добравшись, пара начала учащённо дышать. — Ну и о чём же пойдёт речь? — подняв бровь, спросила Мики. Сладкая и Алекс переглянулись и начали улыбаться. Где-то глубоко в душе девочки понимали, о чём пойдёт речь, но не хотели торопить события. — Мы встречаемся! — с радостным возгласом объявила парочка. Пару минут девушки стояли и ничего не предпринимали, до них ещё не до конца дошло то, что объявили им друзья. Первая ото сна очнулась Раф. — Я так рада за вас! — пролепетала голубоглазая и обняла влюблённых. После неё пришли в себя и остальные. — Да, поздравляем! — в унисон проговорили Мики и Ури, обнимая пару. — Смотри же, не огорчай мою подругу, — сказала белокурая Алексу, толкнув его локтём и подмигнув. Сладкая от радости заулыбалась и, как малое дитя, обняла всех. — Обязательно! — ответил голубоглазый и обнял свою возлюбленную. — Ну-с, будем праздновать! — сказала Мики. Все друзья пошли в кафе и хорошо провели там время. Они купили торт и обмазали им влюблённую парочку. Обмазав их, они начали кричать: «голубки, голубки», отчего парочка вся покраснела. Позже они ещё погуляли и покатались на аттракционах. В конце же все разошлись по домам. Придя домой, Раф сразу же направилась в свою комнату. Было поздно, и все уже спали. Хорошо, что она предупредила отца, что вернётся поздно. А то бы пришлось подкрадываться, как вор, в собственном доме. Девушка переоделась и нацепила на себя пижаму. Достав из сумки свой рисунок, она положила его на полку. Выйдя на балкон, девушка смотрела на звёзды. Эта лунная ночь была прекрасна. Лунный свет озарял всё вокруг. Было тихо. Лишь мяуканье кошек и звуки машин были слышны. Блондинка облокотилась руками о перила балкона и взглянула своими небесными глазами на небо. Такое прекрасное, таинственное, загадочное и мистическое. «Интересно, кто он, мой кавалер? И что стало с моим кулоном?» — подумала девушка и, глубоко вздохнув, легла в постель. Все её попытки найти кулон не увенчались успехом, она спрашивала у некоторых ребят, у тех, кто после мероприятия убирал зал, даже нашла номер диджея и связалась с ним, но увы, он тоже ничего не видел. Завтра будет новый день, новые трудности и испытания, свои радости и переживания. Может, завтра её жизнь изменится, произойдёт чудо, случится что-то новое и неожиданное. Какой подарок приготовит ей завтрашний день? Ведь бал заставил её задуматься и не только её, бал оставил свой след… Белокурая уже окончательно погрузилась в сон, и лишь на небе ярко сверкнула звезда…***
— Эх, интересно, кто она? — рассуждал вслух парень. Взяв какой-то рисунок, он положил его рядом с кулоном в форме слезы. И, глубоко вздохнув, лёг в постель, не подозревая, что она находится совсем рядом, что стоит только оглянуться и призадуматься, и он заметит её…***
— Кто же она? — уже не раз этот вопрос задавал себе парень, думая о том, кто та, о которой он так часто думал. Он, конечно, догадывался, кто это могла быть. Но он должен был знать точно, а не только инстинктивно, и поэтому он был вынужден дальше продолжать свои рассуждения…