New mutation

"Меня зовут Шарлотта Степолтон. Я работаю редактором в отделе криминальных новостей вместе с Эйприл О'Нил. Моя жизнь ничем не отличается от чьей-либо другой: утро, кофе, работа, снова кофе, холодная постель... Я совсем не похожа на Эйприл, которая всегда оказывается в нужное время в нужном месте (хоть и поговаривают, что недавно она крупно с кем-то поссорилась. Имя у этого парня еще такое... то ли Роберто, то ли Рикардо) Ближе к делу: сегодняшний вечер огромным ярким пятном засиял на фоне всей свинцовой серости моей обыденной жизни. Огромным СИНИМ пятном. Этим я косвенно обязана человеку по имени Франсуа Ноктерн де Ку-Бертен" Вернувшись домой из Лас-Вегаса, Николетт О'Брайан сразу с порога поспешила поделиться с полусонной сестрой своими впечатлениями, и немудрено: в обществе совершенно незнакомого парня побывать в Ceasar's Palace, посмотреть поющие фонтаны Белладжио, побывать в Брайсе, выиграть в казино Мандалай-Бэй тысячу долларов, а потом спустить ее на сувениры... и все это за 72 часа. Микеланджело, на эти три дня став "просто Майком", почувствовал себя счастливым, как никогда, ведь у него было все для этого: отвязная девушка рядом, пара долларов в кармане и виды ночного Вегаса вокруг. Согласившись... нет, не так... Напросившись сопровождать Ники О'Брайан в Вегас, он стал для нее не просто нянькой - все три дня он носился с этой девочкой, как курица с яйцом. И, если Эллин, будь она на месте младшей сестры, уже бы его пристрелила, то рыженькая девочка продолжала наслаждаться жизнью, не обращая на ухаживания особого внимания. В гостинице они поселились в разных номерах, но вместо того чтобы спать, ночью бродили по бульвару Стрип, делая "селфи" со всеми подозрительно выглядящими людьми в пончо или костюмах Багса Банни, которых встречали на улице, играли в казино и даже купались в фонтане Белладжио, а затем убегали от полицейских, озорно хихикая. Они оба были из тех людей, которые радуются громко, стараясь поделиться своим счастьем со всем миром, а если грустят, то так, что гарантированно - плохо будет всем вокруг. Таким образом, этим двум развеселым "младшим детям" удалось здорово подружиться. Тем временем, пока маленькой озорной егозы не было дома, Эллин тоже не теряла времени. «Теперь ОН принадлежит мне. Мой раб… хахах» - думала она, смеясь своим мыслям. - Теперь ты мой парень. – задумчиво констатировала Лин, сидя спиной к спине с Донателло в один из совместно проведенных вечеров на одной из скамеек Бруклинского моста. Умник хохотнул. - Такое смешное слово: «па-рень», – продолжала Эллин, теребя пальчиками светлую прядь. - Почему? - Словно личная собственность: мои туфли, мой зонтик, … мой парень. А вот «моя девушка» наоборот звучит.. презентабельней. И это всегда произносится с гордостью... - Ты моя девушка, – скопировав ее интонацию, прервал Умник. - Скажи это еще раз… Донателло повернулся к блондинке, сидящей позади него, и заключил ее в объятия, обхватив руками ее талию и мягко прижав к себе. - Ты моя девушка... Тем временем в канализации Раф, увидевший в Леонардо собеседника, продолжал делать вид, что "ему все равно"... - Наверняка уже жалеешь, что вспылил. Испортить такой момент, Раф! Это у тебя природный талант такой, что ли? - Заткнись, Лео, - бесстрастно прервал его Бунтарь, заложив руки за голову. Когда все члены клуба "Я уже не рептилия" были в сборе, начался мозговой штурм. Микеланджело удобно устроился на диванчике напротив Рафаэля, положив голову на плечо Лео и свесив ноги через подлокотник, Донателло сидел подле, на полу, прислонившись спиной к нише софы, наслаждаясь свежим выпуском "The Machines'". - Тебе, - продолжал Лидер, - необходимо научиться контролировать... - Отгадай загадку, Лео. Что это: "Изобретатель метода передела жидкого чугуна в сталь продувкой сквозь него сжатого воздуха"? - прервал брата неунывающий Микеланджело, который разгадывал воскресный кроссворд в Таймс, не обращая никакого внимания на "психи" темпераментного старшего брата. - Чугуна, Майки? - сдвинув брови на переносице, недоверчиво спросил Лео, словно желая спросить:"Ты уверен, что сейчас подходящее время для подобных вопросов?". - Это Бессемер, - тихо шепнул Дон, прикрыв рот рукой, чтобы Весельчак его не услышал. - Что? - Apple, - шепотом повторил Вундеркинд. На его губах играла легкая и едва заметная улыбка. Так он улыбался в моменты, когда действительно соглашался со своим никнеймом "Вундеркинд". Это непередаваемое ощущение, когда ты ощущаешь себя умным... каждому бы испытать такое. Но, увы, в семье нельзя и без Микеланджело. Леонардо покачал головой. "Откуда он все знает..." - Я просил меня не трогать, Лео, - недовольно прохрипел Раф, - Может, еще посоветуешь мне, как Сплинтер, поискать ответы в душе? - В душе надо мыться, сын мой, притом регулярно, - размеренно проговорил голос мастера Сплинтера, как раз проходившего через гостиную мимо дивана Рафаэля. Темперамент разом смолк, проводив низенькую фигуру сэнсэя до поворота в оружейную: Раф явно не рассчитывал, что отец услышит его последние слова. Майки хохотнул "троллингу" мастера. - Да уж... - хмыкнул Дон, перевернув страницу, - В последнее время в криминальных новостях Эйприл стало слишком часто фигурировать имя "Ночного всевидящего", так что я бы посоветовал тебе перестать делать вид, что это НАМ нужно помирить тебя с ней, и просто позвонить. - Заткнись, очкарик, - невозмутимо посоветовал Раф. Дон ничего ответил, окончательно углубившись в изучение чертежей. - Раф, ну ты не переживай, - Майки поставил обе ноги на пол и уперся локтями в колени, уставившись на старшего брата, - ты реально не прав. "Микеланджело - мастер успокоить", - подытожил Лео. В это время в Нью-Йорке... - Ну не ломайся, детка... - сладко мурлыкал плотный невысокий парень с темными и короткими сильно курчавыми волосами, прижимая тонкую фигуру девушки к стене, - мы ведь так давно знакомы... - Прекрати, Нэд, - хохотнула Эйприл, отстранив от себя юношу. Нэд Доггерти, являющийся другом детства корреспондентки Эйприл О'Нил, теперь заехал навестить ее по дороге из Нью-Джерси в Коннектикут. В детстве они жили в соседних домах и часто играли вместе у Нэда или возились в птичнике мистера О'Нила на заднем дворе. Теперешнее же их общение постепенно свелось к обмену почтовыми открытками на Рождество и редкими посиделками за бокалом кислого красного Шато в день рождения Нэда, который он обычно справлял в Нью-Йорке. Доггерти был хорошо воспитан, но не упускал возможности при случае пофлиртовать с хорошенькой американкой, с которой больше двадцати лет назад резвился голышом на лужайке ее отца... - Заказ, наверное, уже привезли, - предположила Эйприл, роясь в сумочке в поисках кошелька. - Ох уж эта китайская лапша: накрутят, навертят... Держи двадцатку, будешь еще сто лет искать свой ридикюль, - Нэд протянул девушке две хрустящие купюры - Я мигом, - с этими словами Эйприл скрылась за дверью. Доггерти заехал к ней всего на пару часов, чтобы забрать кошку из Чайна-тауна и по приезду в Стэмфорд передать ее родителям О'Нил. Через пару секунд после того, как Эйприл покинула свою квартиру, зазвонил телефон. Нэд лениво повернул голову в сторону звука. "Хм... телефон Эйприл, это интересно", - подумал он, взяв телефон со столика в гостиной. - Алло, - томным голосом ответил Нэд, - Эйприл не может подойти к телефону. Она в душе, а я... - он загадочно улыбнулся невидимому собеседнику, - я готовлю кофе. На другом конце провода послышались короткие гудки. В это же время в канализации... Раф положил телефон на диван, встал со своего места и скрылся в дверном проеме выхода. Это был тот самый редкий случай, когда звонок оказался худшим выходом из положения... В Нью-Йорке... Эйприл вошла в гостиную, держа в руках два небольших белых пакета с китайской едой. Заметив, как Нэд только что убрал ЕЕ телефон от своего уха, она резко изменилась в лице. - Зачем ты взял мой телефон? - Я лишь... - Кто звонил? - Не имею понятия. Видимо, тот кто не понимает шуток. - Я убью тебя медленно. Тем временем на окраине Нью-Йорка... Леонардо, несмотря на то, что пытался всеми способами вправить мозг темпераментному брату, уже сам не чувствовал себя по-настоящему счастливым. Он каждый день навещал Караи в бывшей штаб-квартире Клана Фут. Они тренировались вместе, она учила его правильно варить липкий рис для суши, он ее кататься на велосипеде... их отношения стали большим, чем близость, возвысившись над бренным миром человеческой похоти, достигнув полного единения или идеального примера консенсуса... знаете, девушки по глупости склонны так считать. В действительности же все было примерно так: эти двое изучили друг друга до мелочей, от количества сахара в кофе до любимого фасона джинсов. Караи почувствовала потребность идти в отношениях дальше и оттого, что этого все еще не понял Леонардо, временами очень грустила. - Милая, ты встала не с той ноги? Холодный блеск каленной стали синоби-катаны, проскользившей в сантиметре от его лица, ослепил Леонардо. - Это единственный возможный способ разрешения конфликта, - ответила девушка, продолжая атаковать. - Но. Между. Нами. Не было. Конфликта, - парируя удары, пытался возразить Лео, пятясь назад спиной к стене, где висело оружие, ибо он был вынужден защищаться голыми руками. - А ЭТО не конфликт?! Лео вытянул правую руку вперед, призвав девушку остановиться. - Подожди. Стой, ... успокойся. Давай решим все мирным путем. Японка застыла на миг, не ожидав подобного жеста, однако ее секундное раздумье лаконично подытожил удар рукояткой синоби-катаны по плечу Лео, который он не успел отразить. Лидер сдвинул брови на переносице, стараясь контролировать резкую боль в плече. Он схватил со стены позади себя две катаны и принял бой. Два тела, ритмично двигающиеся в полутьме огромной восточной залы, два воина, сражающиеся в честном поединке, два влюбленных, ищущие ответы на волнующие вопросы... - Ты не подпускаешь меня к себе, - быстро говорил он, кружа вокруг Караи, - а теперь... ах! - он едва не пропустил удар, сумев вовремя защититься, его меч со звоном полоснул по кромке лезвия синоби-катаны, - а теперь ты нападаешь! - Я девушка! - обиженно ответила японка, прогнувшись назад под клинком оппонента, едва не задевшим ее яростно вздымавшуюся грудь. Ее светло-синее узкое кимоно стесняло движения, делая Караи уязвимей; Лео не мог на этом сыграть. Удар - лязг мечей пронзает тишину залы, еще удар - синоби-катана проскальзывает над головой Лидера, выпад - темно-синее кимоно вертикально разрезано сбоку от линии талии. Караи одарила соперника гневным взглядом, залившись румянцем. Опытный читатель спросит, откуда у самурая в арсенале синоби-катана, которую всегда было принято считать оружием ниндзя? И вправду, этот тип холодного оружия появился в цейхгаузе японки только после знакомства с настоящими ниндзя. Черепашками ниндзя. Сэнсей учил ее быть готовой в любой момент вступить в бой с противником, а чтобы иметь над ним преимущество, было необходимо хорошо владеть его оружием. Казалось бы, зачем девушке, к тому же, влюбленной девушке (а это важно) вступать в бой с человеком, который был ей не безразличен? Ну, вы знаете, девушки - они такие непостоянные. Караи привыкла быть самостоятельной и самодостаточной, а в последние несколько лет ни от кого и ни в чем не зависящей. Теперь, почувствовав острую необходимость не просто в ком-то рядом, а именно в конкретном человеке, ее внутреннее "Я" взбунтовалось, и девушка перестала подпускать Леонардо ближе, чем на полметра. Японка хотела доказать самой себе, что сможет и без него, не желая признавать своей зависимости. И в один из дней он стал ненавистен ей только оттого, что был по-настоящему нужен. Караи думала, что сможет переступить через воспитание, через смерть учителя и через собственную гордость, но все это взяло над ней верх, отравив ее же сознание неконтролируемой яростью. Девушка была зла на Лео за то, что он просто хотел стать ближе к ней... и ее телу. Сам Леонардо перестал контролировать не только ситуацию, но и разгоравшиеся в нем с каждым новым ударом меча ярость и злость, его терпение достигло предела, он перестал замечать предметы вокруг себя, кровь в его висках больно пульсировала, взгляд был рассеян, по лбу скатилась капля пота. Он взорвался: - Этому тебя учил твой отец? Решать проблемы в драке, когда проблемы вовсе и нет! - Как ты можешь вспоминать моего отца?! - девушка перешла на японский, не желая контролировать свои эмоции, бившие через край. Лео не остался в долгу. - Тебе известно, кем был Шреддер и сколько жизней он погубил! Он заслужил смерть, ... которую даже не смог принять с честью. Девушка испустила яростный крик, кинувшись вперед на отбросившего свои катаны Леонардо. Возможно, если бы ей руководил холодный рассудок, а не эмоции, она бы, скорее всего, убила Лидера, но все-таки что-то остановило ее, когда ее сильная невысокая фигура в светло-синем кимоно возвышалась над лежащим на полу Леонардо, чье горло было как раз между двух синоби-катан Караи. - Кем бы ни был Шреддер, - она не желала говорить на английском, - он был моим отцом. И ты не смеешь теперь вспоминать о нем в подобном тоне, - она говорила это, стараясь контролировать свою ненависть, больно обжигавшую легкие изнутри, ее голос звучал твердо и страшно, - Я уезжаю в Японию через два дня. А теперь... уходи. На следующий день в Нью-Йорке... С момента ссоры Эйприл и Рафаэля прошло около четырех дней. Бунтарь был в глубокой депрессии. Особенно после вчерашнего звонка на телефон корреспондентки. Ах, если бы он знал... Эйприл, своенравная и гордая, тоже не желала звонить первой и просить прощение, потому что не считала себя виноватой. Сегодня же брюнетка набрала номер Леонардо. - Ты можешь меня забрать? - Что-то случилось? Где ты? - Случилось непредвиденное. Я на работе. Когда Лео, одолжив мотоцикл безразличного ко всему Темперамента, остановился напротив одиннадцатиэтажного здания, принадлежавшего отделу Криминальных новостей, случилось действительно нечто неожиданное. Завидев Эйприл, Лидер коротко махнул ей, на секунду застыв с поднятой вверх рукой: подруга была не одна, рядом с ней шла высокая и очень стройная молодая девушка с коротким черным каре, одетая в плащ из светлого Дюспо, доходящий до колена. Девушка оказалась коллегой Эйприл со странным именем Шарлотта. Девушка с короткой черной стрижкой пугала Лео, но ему нравилось на нее смотреть. - Как ты, Эйприл? - спросил Лидер. - Жива. Черт... - она хлопнула себя по лбу и полезла в сумочку. Лео и Шарлотта, не сводившая с него глаз с момента их знакомства, с интересом посмотрели на корреспондентку, извлекшую из сумки две ярко-желтые полоски из тонкого картона. - У меня два пригласительных на... (она сощурилась, стараясь прочесть надпись на ярко-желтой полоске) Ан... Андромеды Турре. - Она джазовая певица? - спросил Лео. - Да, - скромно ответила Шарлотта, - сегодня вечер джаза в "JJ Paradise". - Я с ног валюсь, ребята, - устало проговорила Эйприл, - идите лучше... Хотя, Лео, наверное, занят... - Вовсе нет, - быстро ответил Лидер, - я люблю джаз. Эйприл вопросительно посмотрела на него, но не стала задавать лишних вопросов, решив расспросить его обо всем в следующий раз. - Тогда держи, Чарли, - с этими словами корреспондентка вручила девушке с коротким черным каре две золотистые полоски, - начало в 10, так что поторопитесь... не волнуйтесь за меня, я поймаю такси. Лео не собирался обдумывать свои действия. Он был взбешен после вчерашней схватки, вернувшись домой после которой, не смог заснуть. Теперь он просто хотел расслабиться, послушать "Flying home" или "Summertime", а в чьем именно обществе, его сейчас заботило в последнюю очередь. Они доехали до паба "JJ Paradise" затемно, когда солнце уже почти село, отбрасывая на воды Ист-ривер кроваво-красные и светло-пурпурные блики. На входе подавали шампанское, а внутри интимного полумрака небольшого уютного зальчика, где сложно и приятно пахло сладким дамским парфюмом, вином, и затушенными свечами, полукругом стояли маленькие овальные стеклянные столики, между которыми то и дело сновали темнокожие официанты во фраках, только и успевавшие откупоривать бутылки "Кристалла" и "Боско". Лео помог девушке снять пальто, поручив его и свою куртку темнокожему швейцару. Они заняли столик, чей двузначный номер значился в пригласительном, и заказали вино. Девушка с коротким черным каре исподлобья изучала стройную и атлетичную фигуру Леонардо, повернувшегося полубоком в сторону сцены, где у микрофона стройная темнокожая девушка в длинном и облегающем, переливающемся золотистыми пайетками платье "флэппер", пела о неразделенной любви, Америке и огромном хрустальном шаре надежд, разбившемся о холодный камень большого города. Они изредка обменивались фразами, моментально теряя нить диалога, встречались глазами, взаимно соприкасаясь кончиками пальцев, а потом медленно и сонно танцевали под успокаивающее пение саксофона, положив головы друг другу на плечи... Через два часа Леонардо, окончательно выпустив ситуацию из-под контроля, переступил порог квартиры девушки с коротким черным каре, с которой был знаком всего несколько часов, просто позволил одурманенному несколькими бутылками Шардоне Нуазитьер телу делать то, что лучше не видеть глазам... Продолжение следует...