Добро пожаловать в Ад.
***
В жизни все имеет свои последствия, жизнь без влияния на других — невозможна. Pov Инкогнито Поезд снова ударил по тормозам, заставляя всех в салоне напрячься. Неофиты непонятливо бросали взгляды то в дверное окошко, то в открытый люк транспорта, то в угол, где, по идее, сидит ужасающий помощник. Гул из первых вагонов настораживал, пугал и увлекал. Слышались хлопки, звук удара ног о щебенку, смех облегчения. Новенькие не понимали, что творится, однако мужчина в углу едко усмехался. Слишком кровожадно, даже для бесстрашия. — Прыгаем! — приказал противный бас, шире растягивая оскал. Он наблюдал за неофитами, как шакал за жертвами. Ему нравилось наблюдать, как молодые люди дрожат и стыдятся своего бессилия. Новобранцы по струнке вздрагивают. Что он сказал? Прыгать? Больной?! Там же пропасть! Это верная смерть. Перспектива разбиться под колесами поезда стала для юнцов весьма реальной. Маленькая бледная рука толкает «инструктора» в плечо, и ее обладательница гордо смотрит прямо ему в глаза. Никто не смеет сказать, что норов этой девчонки принадлежит Товариществу. Вот опять — она поменялась ролями со своим соперником. — Отойди, — попросила брюнетка. Попросила? Пардон. Приказала. Её черные глаза сразу же наткнулись на толпу, которая собралась на крыше. Одни терпеливо ждали, другие спорили. Никто бы в здравом уме не сделал подобного, никто кроме лихача. Девушка продолжает ожидать, а после рвет подол своего балахона, делая из длинной одежки мини-платье. Навязав ткань на ведущую руку, Джульетт разбегается и прыгает. — Ни пуха ни пера! — первая сумасшедшая улыбается возгласу подруги. «К черту» — в последний миг подумалось Волф. Оранжевое пятно, словно вырвавшийся из плена феникс, вылетает из салона поезда летя прямиком на плоскую поверхность крыши. Приземлившись, девушка кое-как сгруппировалась перекатывается к ногам толпы. В ушах бьет барабанный оркестр, причем победный марш. Боль приходит немного позже, как только чужая стальная хватка поднимает ошалевшее тело. Шею жжет из-за глубокого пореза, и только сейчас Джульетт понимает, как сильно ударилась. Левая нога горела адским огнем, исцарапав почти всю кожу от щиколотки до бедра. И плевать, что неизвестные люди сейчас любуются на её трусики. Там все в норме. Обычные фиолетовые полу-шорты. Большие глаза встретились с холодными серо-голубыми льдинками. Девушка явно этого не ожидала и попыталась вырвать руку. Страшно. Этот человек пугает. Нет, это вовсе не похоже на человека. Зверь. Дьявол! Ноги сами делают три шага назад. В тишине изредка слышится пыхтение тех, кто спрыгнул. Волф оборачивается от не то человека, не то зверя лицом к Трис, помогая ей встать на ноги. Ей и еще одной девушке. Кристине. Высокой, широкоплечей, немного похожей на парня. Она задирает рукав и осматривает локоть. Приор содрала его точно так же, как и подруга свою ногу. Обе девушки хмыкают слыша едкую шуточку одного обормота. Питер, пожалуй, главный идиот нашей группы. — Это все? — как гром среди чистого неба раздался голос. Так, что Дульетт и Беатрис вскакивают. Брюнетка схватилась за руку зеленоглазой, не желая оборачиваться и снова лицезреть мужчину. Этого… Титана. Он был высок, выше самой Волф почти на две головы. Широкие покатые плечи, уверенная осанка. Он был готов ко всему. Это признак доминанта, главаря стаи. Даже через черную майку с жилеткой без рукавов ярко выражен мускулистый торс. Мощная шея, однодневная щетина и красивые губы, сомкнутые в тонкую полоску и. Эти глаза, внушающие страх. Именно из-за этого кареглазая не желала оборачиваться. Неужели один только взгляд этого парня поднял ужас в её душе? Нет, это же Волф! Она может справится с этим, она должна! Плевать на этот пугающий тон, который походил на рык тигра. Ну все, детка, твои поджилки трясутся, и я готова поспорить, что все это заметили. Ведь шепот и смешки не прекращали иглами впиваться в ЭГО девушки. Закрыв глаза, Джульетт томно выдохнула, собираясь с силами. Дайте время, всего-то минута. Она поворачивается, разбивая ухмылки Лихачей, ведь теперь один её левый глаз был свинцовый, контрастируя с добрым правым шоколадом. Дрожь прошла, как только она снова смогла посмотреть на толпу. 1 — 1. Не стоит злить волков. Толпу она не победит, но двоих, как минимум, загрызет. — Тихо все! Меня зовут Макс! Я один из лидеров вашей новой фракции! — кричит мужчина на дальней стороне крыши. Он был старше всех кто тут находится. Темная кожа молодила его, но не скрывала морщин у глаз и рта. Макс расхаживает по борту крыше как по трассе, будто вовсе не боясь упасть, будто это мелочь. А ведь минуту назад разбились трое. Насмерть. Навеки. Они больше не дышат, они сейчас скомканы в чертов узел. Кого-то стошнило. Плохо. Потому что это вводит в панику, и только страх этих людей заставляет не закричать и не впиться собственными руками в волосы. Тот, что молод, убивающим взглядом обводит неофитов. Уверяю вас, он не запомнил ни одного лица. Его губы расходятся в ироничной ухмылке. Он упивается страхом шестнадцатилетних детей! Pov Трис После того как Джульетт спрыгнула, я перестала дышать. Мне показалось или она как-то по-больному улыбалась? Кайфонула, что ли? Не важно, пока мои волнения одолевают рассудок, вагон опустел. Остались лишь я и Кристина. Мы с ней переглядываемся, обе сомневаемся, но никто не желает быть изгоем в этом жестоком Мире. — Вместе? — и я лишь киваю, посильнее сжимая руку новой знакомой. Познакомились тут, она из Правдолюбия. Была. Симпатичная девушка с широкими плечами и темной кожей по имени Кристина. Вот мы прыгаем в последний момент, она падает куда-то, не понятно куда, как собственно и мое тело. Мы катимся, как два клубка и смеемся невесть с чего. Наверное, потому что мы живы. Однако, слышу крик, а затем рев. — Рита, отойди! — кричит чей-то голос, но девушка продолжает рыдать. Краем уха слышу, что разбилась её сестра и еще двое неофитов. Оба из Товарищества. Резко поворачиваю голову в поисках подруги. Но в этом не было смысла, она подходит ко мне и помогает встать. Её тело дрожит, а в глазах немой страх. Не понимаю, что происходит, но вижу хищные улыбки толпы и холодную ухмылку у мужчины. Странный. Он мне не нравится. Словно он является котом, а мы лишь мыши в углу. Его тело источает в воздух надменность, величие, силу. Ничего не говорю подруге, лишь продолжаю держать за руку, сильно сжимая. Она закрывает глаза резко и шумно выдыхает, а после распахивает их, изрядно пугая теперь меня. Цвет её глаз, клянусь, он изменился. Один стал свинцовым и… безжизненным. Этот взгляд выражал безумие, волю, жажду. Он теперь не уступал тому парню. Она будто скопировала его. Дрожь унимается в организме Джульетт, и она одним своим разворотом затыкает всех. Поразительная. Она единственная, кто смог добраться сюда из Товарищества. Впрочем, я тоже единственная из Альтруизма. Чувствую, как пальцы подруги холодеют, но ладонь остается теплая, чувствую, как взгляды впиваются в нас. Оно и неудивительно. Фракции Альтруизма и Товарищества схожи, в них нет особой силы, мы просто отдаем людям, принадлежим обществу, но общество так же выбрало нас в жертвы. Никакой эрудит не пропустит шанса унизить альтруиста, никакой правдолюб не пропустит шанса выговориться дружелюбному в лицо. Ведь они считают их дружбу лишь фальшью. Я делаю то, чему меня научили в кровной фракции. Прощаю. Я прощаю вам ваши ехидные замечания, колкие взгляды, жестокие ухмылки. Пытаюсь сосредоточится на словах Макса. — Несколькими этажами ниже — вход в наш лагерь. Если вы не сможете собраться с духом и спрыгнуть — вам тут не место. Наши неофиты вправе пойти первыми. — Вы хотите, чтобы мы спрыгнули с крыши? Туда? — спрашивает эрудитка. Она явно находилась в панике, ибо её голос дрожал и грозился сорваться в писк. — Да, — коротко и с ухмылкой заявил Макс. Ему явно нравилось следить за подобным отчаяньем. Его это забавляло. Его темные глаза мерили нас, он явно делал подсчеты, кто возможно сейчас сорвется с инициации. Я хмурюсь, сильно сжимая руку Джульетт, от чего та вздрагивает и непонимающе смотрит на меня. Улыбаюсь. Она первая спрыгнула с поезда, а я, первая прыгну с крыши. Не знаю, кто из нас глупее или безумнее, мне просто нравится чувство полета. Мне нравится быть в руках ветра. Еще раз сжимаю ладонь брюнетки и делаю первый шаг к борту. Еще один, а затем дохожу к нему, взбираясь. Ветер сильно дует мне в спину, одобряющее, наверное. Втягиваю в себя живой кислород, вскинув голову к небу, мысленно целуя его. А после и маму, отца и даже Калеба. Не знаю, готова ли я простить его. Вижу, как подруга делает два шага вперед, обеспокоенно хмурясь. Она так нелепо сейчас смотрится, полностью нарушила образ «крутой» амазонки. Теперь похожа на старшую сестру. Ухмыляюсь этой мысли. Все ожидают. И я, наконец, делаю шаг в пустоту, стремительно падая. Джульетт вскрикнула. Я знаю, это была она. Не кричу. Забываю дышать. Просто ловлю кайф. Целых пятнадцать секунд, пока не ударяюсь об НЕЧТО. Больно и грубо. Из легких выходит весь воздух, но я почему-то нахожу немного кислорода для того, чтобы начать истерически хихикать. Пока меня не схватывают чужие крепкие сильные умелые руки. Вздрагиваю, как только длинные пальцы дотрагиваются моих ребер, незаметно задевая грудь. Господи, я покраснела! Точно. Он снимает меня с огромной сетки, ставя на твердую землю. Не перестаю рассматривать его лицо. Красивый. Ужасно красивый. Смешно торчащие в разные стороны волосы придают своего шарма, затем аккуратный прямой нос с веселыми редкими веснушками. Темно-синие глаза, почти черные, они словно два ужасно дорогих камня, длинные ресницы выгодно их подчеркивают, сухие, потресканные губы, верхняя тонкая, а нижняя полная. Рассматривая его, я сама закусила губу, что точно было странно с моей стороны. Раньше я так не делала. Наконец, нахожу силы для того, чтобы уверить их, что вовсе не немая. — Спасибо, — произношу улыбнувшись. — Поверить не могу, — произносит голос из-за спины парня. Красивый, мелодичный, немного грубоватый. Владелица этого голоса сейчас насмешливо смотрела на меня. Её карамельные глаза выражают удивление и нескрываемый сарказм. Помимо них внимание привлекают длинные огненно-рыжие волосы и целый ряд сережек на левом ухе. Странно, но правое не тронуто. На ключице черным вытатуированы какие-то слова, которые знать мне не дано. Она продолжила говорить. — Сухарь спрыгнул первым? Неслыханно, — опять этот тон, ударьте её пожалуйста. — Она не просто так их оставила, Лорен, — он ставит её на место одним только глубоким, немного рычащим голосом. Лорен же фыркает, но глаза опускает. — Как тебя зовут? — что мне ответить? «Беатрис» — больше не часть меня. Она осталась в Альтруизме. — Трис, — мне понадобилась лишь пара секунд, чтобы выбрать себе новое имя и жизнь. — Объявляй, Четыре, — снова подала голос Лорен. — Первой спрыгнула Трис! — мне послышалось, или она сказала Четыре? Странное имечко… Впрочем, это не моё дело. Наверняка у него есть девушка. Киваю и отхожу от него, ожидая нового прыгуна, надеюсь, что Джульетт сможет преодолеть страх неизвестного. Pov Джо. Только что, секунду назад, спрыгнула Беатрис прямо в пустоту. Она камнем упала, а все, что я смогла — это вскрикнуть. Вскрикнуть, как долбанная истеричка. Звука удара тела о твердую поверхность в виде асфальта не последовало, как и воды, собственно. Значит, берут на понт. Чокнутые старики. Теперь я стою ближе всех у борта и внимание приковано ко мне, не знаю почему. То ли из-за того, что ветер задрал подол моего мини-наряда, то ли из-за того, что мой визг был слишком пронзителен. Неважно. Я смогу. Я сделаю это. Вдруг, чья-то рука касается моего бедра, нещадно, больно и обидно обжигая. Громкий шлепок эхом отдал по крыше, воодушевляя мужской гогот и свист. Тело жжет, а на бледной коже проступает след широкой ладони. Кажется, я зарычала. Пожалуй, вырву сукиному сыну руку для начала. На меня свысока смотрит правдолюб. Питер. Чмо нашей группы. Зло сверлю его взглядом, а он меряет меня своим похотливо-девственным измерителем. — Да ладно, дружелюбная, пора привыкнуть, — его ухмылка мерзко-противная, хочется выбить ему зубы. Почему Макс и этот, с тяжелым взглядом, молчат?! Чертовы ублюдки. — Раньше была подстилкой добреньких, а сейчас будешь подстилкой бомжей, — его слова забавляют всех. Всех, кроме меня. Тварь. Меня плохо знают люди, слишком плохо. Я никому и никогда не разрешу упиваться моей слабостью. Да, слабая, но есть те, кто в много раз хуже меня. Молчу. Разворачиваюсь на каблуках и прыжком запрыгиваю на край крыши. После делаю оборот, лицом к Питеру. Волф не сдаются, мы покажем все на что способны, но никогда не ударим в грязь лицом. Никогда. Даже если наши слова будут враньем, а поступки изранят собственную душу. Я резко снимаю оранжевую тряпку, демонстрируя всю себя, высокомерно смотря прямо на парня, прямо в его глаза. Мне нравится наблюдать как у всех постепенно отвисает челюсть. Кидаю наряд в рожу правдолюба. — Пошел ты, девственник несчастный, — и падаю. Падаю в нижнем белье. Мою грудь красиво подчеркивает фиолетовый лифчик, любимый из всех. Тело совсем не нежно ловит сеть, снова отдавая в объятия невесомости. Неохотно сползаю с черной паутины, спрыгивая на землю. На мне трусы, лифчик и черные зашнурованные полусапожки. Как это выглядит? Нелепо, глупо, по-идиотски, смешно, дурно, обидно, стыдно. Волосы щекотно падали на плечи и спину, ловлю непонимающий взгляд Беатрис и ухмыляюсь. Сейчас она похожа на рака. На меня набрасывают жилетку, а заодно и облегчение. — Как зовут? — оу, ну и тип. Устрашающе. У них у всех такие взгляды? Либо хищные, любо устрашающие или насмешливые, а в редких случаях все вместе. Я молчу. А действительно, как? Всегда ненавидела это глупое имя «Джульетт де Мария», только мои родители могли такое сотворить. По-любому хотели поиздеваться над дочерью. — Ты можешь выбрать новое… — но я не даю пареньку договорить. — Джо. Меня зовут Джо, — его бровь изящно выгибается, давлю в горле смешок. — Второй спрыгнула Джо! — крикнул брюнет, оставляя меня одну. Подхожу к теперь уже Трис и улыбаюсь. Пока неофиты спрыгивали, я поделилась ситуацией на крыше, от чего подруга то бледнела, то краснела и это было весело. Постепенно здание наполнилось новичками: всеми, кто пожелал прыгнуть. Не смог лишь один парень, звали его Арч. Он отказался, а после пытался запрыгнуть на поезд, но тщетно. Он разбился. Тошнота подкатила к горлу, но я постаралась подавить её. Потому что пришел ОН. Тот парень. Дьявол в человеческом облике. Он оценивал. Меня. Ну да, не каждый раз малолетка тут одежду с себя сдирает. Старательно потупив взгляд, я пытаюсь изо всех сил не замечать, что он подходит к Четыре. (Да, весьма интересное имя). — Добро пожаловать в Лихость! — как я и думала, его голос тихий и внушительный. — Я — Эрик. Лидер Лихости, — в толпе зашептались. Он самый молодой лидер фракции, коем мог бы быть и Четыре, но он не захотел. Им по двадцать два, и как я и Трис уже поняли, добрая половина женских сердец принадлежат им. Меня это по какой-то причине раздражает. Не фыркай Волф, не фыркай! — Буду краток, вы выбрали нас, теперь мы будем выбирать вас, — его холодный взгляд окунул неофитов в ужас. Он изрек это, как выговор. Никто не понимал, что это значит. Никто. Пререкания с Кристиной совсем выбили из колеи всех. Последнее, что я слышала это. -…В Бесстрашие нет места маленьким, слабеньким, убогим трусам, — это было предназначено не всем. Только мне и Трис. Только нам. Он смотрит мне в глаза, будто он чем-то лучше, будто он превосходит меня. Правила Лихости — отвести глаза — сдастся. Смотреть — вызов. Я не отвожу взгляда, только усугубляю, а ведь ненавижу себя за это. Язык мой, враг мой. Он нарочно подходит ко мне, нарочно показывает, какая я маленькая и слабая. Он сильнее и мне страшно, но я Волф, я чертова безмозглая идиотка, потому что забираю кусок мяса прямо из пасти Тигра. — Ты. Всего. Лишь. Очередная. Маленькая. Будущая. Шлюха, — слова как метал, лезвие, которое ударило меня в грудь. Слева. Туда, где пусто. Отец, прости, за мои последние слова. Мама, прости, что твоя дочь такая глупая. Боже, дай мне сил выдержать этот груз. Моя рука сама заносится, она сама рассекает воздух и со звонким звуком ударяется о щеку Эрика. Он сам напросился, его голова сама дергается влево. Это не я! — Посмотрим еще, кто из нас убогий, — выплевываю эти слова без толики страха. Мамочка, спрячьте меня! Краем глаз вижу кивок Трис. А через секунду её безумную реакцию. У неё глаза оказывается могут быть больше, чем есть. От ужаса, наверное. Она вцепляется в жилетку, сильно, будто это меня спасет. Здравствуй Мир, я Джо и я ходячий труп. Слышу крик и вижу, как Четыре замирает в шоке, но быстро приходит в себя, пару секунд он оценивает ситуацию. Сколько мне осталось жить? До первого боя? Меня тошнит. Чувствую, как взгляд Эрика поднимается и клянусь, более ужасающего зрелища я не видела в жизни. Сердце пропускает удар. Затем еще один. Кажется, у меня инфаркт. Его расправа не настигает меня лишь потому, что Четыре оперативно подбежал к Лидеру Лихости и силком оттянул его от меня, крепкие руки неизвестного парня оплетают мою талию, отрывая от земли и отходя дальше. Так между нами создалась дистанция в пятнадцать метров. Трис, дыши! Дыши, милый эльф. Она перепугана больше моего, вот она сила дружбы. Пообещай мне, блондинка, что будешь сажать на моей могиле цветочки. Свист и крики провалились в небытие. — Тебе это так просто с рук не сойдет, — я вздрагиваю. В чужих тисках, в чужих руках, оторванная от земли. Моё тело знобит. Мурашки покрывают кожу, дрожу как лист на ветру. Если бы я стояла, то мои ноги сами по себе убежали бы, или я бы упала в обморок. Не знаю. Черт, не получается дышать. Задыхаюсь. Закрываю глаза. Молю, молю Бога, чтобы это был лишь сон. Но топот уходящего Лидера прекрасно дает понять, что все реально. Он не остановится. Он расправится со мной, а после и с Трис. Грустно улыбаюсь, жаль, что мне придется закончить с ней дружбу. Если продолжу, Эрик её убьет. Слезы сами льют по щекам. Ну что я за идиотка? Создала себе проблемы. Сама. Pov Инкогнито Голос Четыре развеял давящую тишину. Он смотрел прямиком на разбитую девушку в углу. Глаза мужчины ничего не показывали, они лишь стали металлического цвета. Лихач сложил мускулистые руки на груди измерив Трис взглядом, а после и Джо. — Если хотите выжить здесь, вам придется постараться, — он сказал это всем, но послал слова двум персонам в зале. — А теперь за мной, сюрпризы еще не закончились, — толпа неохотно поплелась за брюнетом, оживленно треща о сложившейся ситуации. Каждый смешок новобранцев заставлял волны дрожи нападать на Волф, все чаще и сильнее. Заметил ли кто-то решимость в больших зеленых глазах Приор? Заметил ли кто-то свинцовые глаза? Если я дивергент, значит смогу. Я защищу друзей и родных, вот увидишь, Джо, — подумала Трис. Опомнись Волф, ты взяла имя дедушки, не смей его позорить. Дерись и выживи. Защити своих друзей и себя, — подумала Джо. Теперь Лихость никогда не станет прежней. Эти двое… Будет много проблем, — подумал Четыре. Маленькая сучка, плата за это будет велика. Я заставлю тебя прочувствовать весь ужас теперешней фракции Лихачей, — решил Эрик.