Такие разные

POV Китнисс Все то время, которое мы бежали к Рогу Изобилия, Катон держал меня своей рукой. Она у него такая холодная, почти ледяная. Говорят, у людей с холодными руками доброе сердце. И я точно уверена, что эта характеристика именно про моего напарника. За этими мускулами скрывается очень чуткий и душевный человек. Я это чувствую. И еще я почувствовала, что начало немного смеркаться, хотя еще слишком рано, темнеть должно было только через часа три, не меньше. Я посмотрела вопросительным взглядом на Катона, пока мы остановились немножко передохнуть. – Готовятся к финалу, чтобы зрители чувствовали всю энергетику соревнований в финале! – с иронией ответил Катон на мой безмолвный вопрос, – Ну и возможно хотят нас еще больше зашугать. Все возможно, – он пожал плечами. Где-то в паре метров от нас хрустнула ветка и мы сразу насторожились. Катон взял в руки свой меч, а я начала плавно доставать лук и стрелы, при этом вглядываясь в тьму, пока не увидела это ужаснейшее зрелище. В кустах сидел огромный пес, или волк, это не главное. Главное то, что у него было лицо Цепа! Это было ужасно, у меня начали подкашиваться ноги! И еще это значит, что в живых остался все таки Пит. Но у нас с Катоном есть и некоторые плюсы. Наприме, мы хотя бы вдвоем против Пита и этих тварей-переродков. Но если мы не будем уносить ноги, то Питу победа достанется с чрезвычайной легкостью. А этого я допустить никак бы не смогла, я не собираюсь отдавать эту победу, особенно этому гаденышу. К тому же я обещала Прим. А это того стоит. И, к тому же, я сомневаюсь, что организаторы этих «соревнований по выживанию» натравили на нас лишь одно это создание. Наверняка вокруг нас еще несколько десятков таких чудищ. А это не очень хорошо в нашей ситуации и поэтому мы побежали так быстро, как никогда в жизни не бегали. Мы бежали в тьме, ветви хлестали нас по лицу, но думать об этом было некогда. Я едва не споткнулась , но меня удержала крепкая рука Катона, поддерживающая меня во время бега. Я слышала клацанье зубов и топот лап позади моей спины. Это, так сказать, подстегивало меня, да и Катона. А еще больше меня подстегнуло просветление в лесу. Это значит, что мы почти добежали. Выбежав из лесу, я пропустила Катона немного вперед, а сама, развернувшись и на ходу достав несколько стрел и лук, я выстрелила в переродка, бежавшего первым. К счастью, в темноте я не смогла различить «лица» трибута, из которого сделали эту машину для убийства. Впрочем, я попала именно туда, куда хотела – стрела торчала прямо из лапы переродка. Он заскулил, упал на землю и, этим самым, на несколько секунд задержала остальных чудищ. Как раз за это время я успела нагнать Катона и бежать рядом с ним. Когда мы наконец-то приблизились к Рогу Изобилия, Катон полез первым, чтобы, в случае необходимости, подтянуть меня наверх. Пока он лез вверх по скользкому металлу, несколько раз неудачно скатываясь вниз и, естественно, нецензурно выражаясь, я хоть как-то пыталась отстреливаться от приближающихся чудищ. Но они уже были настолько близко, что я начала нервно дергать Катона. А он уже как раз взобрался на Рог Изобилия и протягивал мне руку. Я, ухватившись за нее, как за соломинку к спасению, начала шкрябать ногами по металлу, дабы хоть немного помочь Катону. И в последний момент, когда переродки уже пытались отцапать мне ногу, я оказалась рядом с Катоном и облегченно легла на прохладную поверхность. Катон только хотел прилечь рядом, как мы услышали скрежет металла и резко обернулись, непременно схватившись за оружие…Но Катон сделать этого не успел, потому что наш нежданный гость приставил к его горлу острейший нож. Это был Пит, наш злейший враг. Я с ужасом смотрела на эту картину: Катон не мог даже шевельнуться от прижатого к его глотке лезвию, а Пит злорадно улыбался. О боже, как мне хотелось ударом кулака по его лицу убрать эту кривую ухмылку! Но я поняла, что если я подойду, или выстрелю, то одним взмахом ножа Пит мог лишить Катона жизни. Этого я допустить не могла. За время Голодных Игр мы с ним очень сблизились. Или может нас сблизила общая трагедия? Пит выглядел очень измотанно – огромные мешки и синяки под глазами, везде синяки и кровоподтеки, да и сам он очень исхудал, даже со лба текла струйка крови. Видимо, битва с Цепом, да и в общем все Игры дались ему не очень легко. Еще недавно он говорил что-то о любви ко мне, очень красноречиво, да и если бы не Катон, то, мне кажется, что он врятле остановился бы на словах, что меня очень пугает до сих пор. Я посмотрела в глаза Катону, ища в них хоть какие-нибудь подсказки о том, что мне делать, как его спасти. Он скосил глаза на руку Пита, которой он удерживал свою «жертву». Сначала я не поняла, но потом вдруг у меня родилась идея. После нескольких минут молчания, Пит заговорил: ¬– Ну что, Огненная Китнисс, – сказал он, обратившись ко мне и подвигав бровями, – Вот мы и снова встретились. Ты подумала на моим предложением? – Не надейся, милый, – сказала я с такой иронией, с какой только могла. – Фи, как грубо, – так же иронично, как и я, засмеялся он, – Ой, неужели ты променяла меня на эту гору мышц? Н-да, похоже у тебя вкуса нет, заинька. Его слова на столько меня взбесили, что я натянула тетиву так, что она даже немного заскрипела и я начала немного волноваться, чтобы она не порвалась от напряжения, на что Пит лишь ухмыльнулся. Ну а у меня лицо оставалось таким же серьезным и сосредоточенным. Между нам повисла тишина, нарушаемая лишь клацаньем зубов переродков, до сих пор дожидавшихся какой-нибудь новой жертвы. – Знаешь, милая, я вот думаю – просто отдать твоего любимого на съедение этим прекрасным существам или все таки убить его самому? Как говорится, напоследок? – я сжала зубы так, что они даже заскрипели, – Я ведь явно не жилец, – грустно усмехнулся он. – Ну что ж, хорошо, что ты это понимаешь, милый, – ядовито выделила я последнее слово, что очень рассмешило Пита. Когда он немного расслабил руку, держащую Катона, я прицелилась и выстрелила. Выстрелила и попала прямо в цель. Через мгновение стрела уже торчала в руке Пита, верещавшего от боли. И Катон, смекнув, что надо делать, ударил ничего неподозревающего Пита локтем в бок, отчего наш соперник не устоял и упал прямо в зубы переродкам. Я слышала их радостный вой, от которого мне захотелось закрыть уши. Но думаю, этот вой я никогда в своей жизни не забуду, даже скорее он будет сниться мне в кошмарных снах. Катон подошел ко мне, часто дыша, и приобнял за плечи. В следующую секунду он аккуратно взял у меня лук и выстрелил в парня-профи, чтобы он не мучился. Наконец-то все закончилось. Все, мы победили, мы выиграли. Мы выжили, я сдержала обещание, данное Прим. Во мне бурило столько эмоций, что мне хотелось даже заплакать. Но только не понимаю, от чего именно – от радости, от ужаса, даже не знаю. У меня были очень смешанные чувства. И что бы хоть немного успокоить саму себя, я снова прижалась к мужественному плечу Катона. Я чувствовала его дыхание, чувствовала, как бьется его сердце – спокойно, размеренно, не то, что мое. Мое сердце стучало, как бешеное, рвалось из груди. Но меня лишь немного успокоило то, что Катон поглаживал меня руками по спине, дабы хоть немного успокоить. Тут начало светлеть. Видимо организаторы решили, что уже достаточно и можно вернуть все на свои места. Немного отодвинув меня от себя, Катон первым соскользнул с Рога Изобилия и подал мне руку. Когда мы слезли, мы отошли подальше, чтобы тело Пита смогли спокойно забрать и, в деревянном ящике, отправит обратно в свой родной Дистрикт. – Ну что, как ощущения? – нарушил наше молчание Катон, перед этим предварительно кашлянув, – Видишь, я же говорил, что мы с тобой обязательно выживем, а ты… Теперь я привстала на цыпочки и, нежно положив Катону руки на голову и на шею, я поцеловала его, прервав на середине фразы. Да и ему и не обязательно было договаривать, я его понимала без слов. Нас прервал лишь голос откуда-то сверху. Что? Что им опять надо? – Дорогие Трибуты! Надеюсь, все помнят наши новые правило, которые недавно были введены. Так вот. Хотим снова сделать объявление – прошлое правило отменяется! ОТ-МЕ-НЯ-ЕТ-СЯ! То есть теперь победить может лишь один из вас. Ну что ж, надеюсь все всем понятно. Счастливых Вам Голодных Игр и пусть удача всегда будет с вами! И над Ареной снова повисла гробовая тишина. Я все пыталась переварить услышанное. Наконец, когда до меня дошло, я осознала, как я ненавижу Капитолий! Всей душой! Они только за эти Голодные Игры разрушили жизни двадцати двух детей и их семей. И так уже семьдесят четыре года подряд. У каждого, кто работает на Капитолий и организовывает Голодные Игры, руки по локоть в крови. И живут же нормально, совесть не мучает, может просто потому что ее нет? Катон, который до этого просто сверлил взглядом землю, резко побежал в сторону леса, оставив меня в одиночестве. Несколько секунд я пилила его взглядом, но потом решила просто выкинуть все остальное оружие, которое у меня было, кроме лука и стрел. Я просто хотела выкинуть и забыть. Просто забыть, что этим ножом, который мне недавно отдал Катон, могли убить огромное количество ни в чем неповинных детей. От этого ужаса у меня кружилась голова. Это ужасно. Просто ужасно. Наконец Катон вернулся, да и вернулся не с пустыми руками – в ладонях у него лежало несколько ягод. По виду я поняла, что это морник, необычайно, смертельно ядовитые ягоды. Я вопросительно посмотрела на него. – Если они отменяют свои правила и снова хотят единственного победителя, то не получат ни одного. Ты со мной? – он улыбнулся своей самой милой улыбкой в ответ на мой безмолвный вопрос. – Конечно, – ответила я и взяла у него из рук пару ягод, – Ну что, на раз-два-три? Катон кивнул и поднес руку ко рту, я последовала его примеру. – Раз…Два…– начал он считать, пока нас снова не прервал голос сверху. – Ладно, ладно, ладно, стоп. Все, все правила возвращаются, у нас снова может быть два победителя, – голос диктора был несколько раздраженным, – Поздравляем Победителей Семьдесят Четвертых Голодных Игр! Я была так счастлива, что кинулась Катону на шею, а он закружил меня по всей поляне. Боже, сколько разных эмоция за эти пол часа! Но главное, что я выжила. Мы выжили.