Такие разные

POV Китнисс Я стояла в пустой комнате. Мой взгляд был устремлен в окно. Сейчас должны прийти мои родные, чтобы попрощаться. Ну, хоть за это спасибо. Дверь тихонько приоткрылась и вошла Прим. Я кинулась обнимать ее и давать поручения. - Прим, Прим, слышишь меня? Ничего не бойся! У тебя есть коза, ты можешь продавать молоко и сыр. Гейл будет носить вам добычу. Ни за что не бери у Капитолия ничего – тогда твое имя снова внесут в список! Все будет хорошо! – и снова обнимаю ее. Она ведь еще слишком мала, для того чтобы перенести все это! - Постарайся выжить, ладно? – подает Прим голос после нескольких минут молчания. - Конечно, утенок. Входить мама. Взгляд ее голубых глаз устремлен на меня. Я отпускаю Прим и встаю. - Не вздумай сломаться! Как после смерти отца, - приказным тоном говорю я, глядя маме прямо в глаза. Она лишь кивает. Я подхожу ее обнимать. Да, давненько я ее не обнимала. Но я была обижена на нее из-за того, что она стала вести себя слишком отрешенно после смерти отца. Прим давно ее простила, но я не такая. Но, может уже пора это сделать? Наверное, да. Ведь я еду на Голодные Игры. И не факт, что я вернусь к ним обратно. Но я постараюсь выжить, я дала обещание Прим. Входят миротворцы. Вот умеют они все испортить! Они говорят маме и Примроуз, что время вышло. Обнявшись со мной на прощанье, они выходят. Но входит Гейл! Его я тоже кидаюсь обнимать. Ведь мне он также дорог, как и мама с Прим. Он отстраняется и говорит: - Слушай меня, ты сильнее их всех! Добудь лук… - он не успел договорить. - Его может не быть! – с отчаянием в голосе кричу я. - Сделай сама. Ты же знаешь, Капитолию нужно зрелище, вот и все. Если его не будет - сама сделай. Ты – охотник! - На зверей. - Все равно, Китнисс, - говорит он, после некоторого молчания, - Ты выживешь! Снова миротворец. А я и не успела сказать то, что хотела: - Позаботься о моей семье! – говорю я и кидаюсь ему на шею. - На выход! – уже более жестко говорит миротворец. - Скорее возвращайся, - говорит Гейл и выходит за дверь. POV Катон Я сел на бархатный диванчик в середине комнаты. Сейчас должны прийти родители, чтобы попрощаться.… Звучит ужасно. Я же вернусь! Или нет? Ладно, сейчас меня хоть совесть мучить не будет. Я же не доброволец. Как Китнисс. Обернувшись на звук открываемой двери, я увидел родителей. Они были не огорчены. Они не радовались. На их лицах не было ничего. - Ну что сынок, готов к Играм? – отец начал разговор. Его голос был серьезным. А вот мама едва держалась, чтобы не зарыдать. - Конечно, пап. Ты же знаешь. Я вернусь, – оглядев их обеспокоенные лица, я добавил, - Обещаю. Мама не стала ничего говорить, просто подошла ко мне и обняла. Папа тоже постоял секунду и подошел к нам. - Мы верим тебе сынок, - он приобнял нас обоих, - Возвращайся скорее. Вдруг в руке я почувствовал что-то, похожее на кулон. Посмотрев, я понял, что это мамина подвеска. Внутри нее была фотография нашей счастливой семьи. Я поднял глаза на родителей. - Не забывай нас, - они улыбнулись. Ну что ж, хоть не плачут. - Никогда и ни за что, - улыбнулся я. Мы снова обнялись. Вошел миротворец и сказал, что время истекло. Помахав рукой на прощание, они вышли за дверь.