Constraint

“Пути назад Не было". ~ ~ ~

Мне потребовалось мгновение или немного больше, чтобы понять, о чем он говорил. Мой взгляд был безучастным в то время, как его — сильным и пристальным; я чувствовала, как он потирал суставы на моих пальцах. — Я не хочу твою маму, Шарлотта. Я хочу тебя. Мои брови нахмурились, поскольку мозг принялся обрабатывать информацию; Гарри наблюдал за моей реакцией. Выражение его лица было каким-то торжественным, но я видела, что он был абсолютно серьезным; он, наверняка, действительно не шутил, когда сказал это. Одна рука дернулась, и я положила ее на стекло справа от себя, а второй потирала лоб; это, наверное, и было моей реакцией. Я выпустила нервный робкий смешок, качая головой. — Очень смешно. Ты говоришь это всем дочерям своих девушек? — Это не шутка, — ответил Гарри; он говорил почти что шепотом, но мне казалось, что его слова были громкими. Тот самый нервный смешок застрял в горле от серьезности его тона; я повернулась к нему с широко раскрытыми глазами, обдумывая то, что он сказал. Он... серьезно? — Подожди, — медленно сказала; грудная клетка, казалось, сжалась, а все тело замерло. Я была готова рассмеяться, я ждала, когда он скажет, что пошутил. Я уставилась на него в ожидании. — Ты действительно не шутишь? — Я знаю, это немного неожиданно, — сказал Гарри. — Но я всегда хотел тебя. Я всегда хотел тебя. Он серьезно?! Он, должно быть, шутил. Он встречался с моей матерью. Он занимался сексом с ней! — Я не вижу ничего смешного в этой шутке, — пробурчала я; с моего лица спала улыбка. Я вдруг поняла, что не хочу находиться рядом с ним в одном автомобиле. Мне казалось, что лучше бы было застрять в доме Кейтлин вместе с Райдером, чем слушать эти дурацкие шутки. Я принимала людей с разным чувством юмора, но его было худшим. — Это не шутка, — повторил он, и его голос ни разу не дрогнул. — Я всегда хотел тебя. Его рука легла на мое бедро, и это окончательно добило меня. Срань Господня. — Не трогай меня, — прошипела я; голос был пропитан ядом, плечи сгорблены от страха. Я начала возиться с ручкой двери, отчаянно пытаясь открыть ее. Рука, держащая меня за бедро, напряглась, длинные пальцы сжимали мою ногу. Дверь не открывалась. Почему она не открывалась? — Блокировка, — словно прочитав мои мысли, сказал он; его голос пугал меня. — Дай мне выйти, — мой голос дрожал. Рукам стало так холодно, наверняка, из-за включенного кондиционера в машине. Я чувствовала, как заднюю часть шеи покалывало; мне было не комфортно сейчас. Мне нужен был свежий воздух. — Шарлотта, — снова пробормотал парень, второй рукой он коснулся моего подбородка, — посмотри на меня. — Я сказала «не трогай меня», — теперь мой голос был истеричным; я ударила его по руке и вцепилась в его ладонь на моем бедре, бессознательно воткнув ногти в его кожу. Я заметила темно-бордовые следы, но я поцарапала его не так сильно, чтобы пошла кровь; однако Гарри не убирал руку. Вместо этого он сжал мою ногу еще больше; я встретилась своим взглядом с его — темным; челюсти парня сжались из-за моих действий. — Не делай этого, — предупредил он меня. Я задохнулась не в силах ответить; я не понимала, зачем он делал все это. Когда я видела их с мамой, они казались такими счастливыми. Гарри и раньше приставал ко мне, но это было простым подразниванием. Ничего серьезно... …правда? Предполагаю, я ошибалась. — Просто успокойся, — потребовал он; я буквально могла слышать собственные рваные вздохи, когда поняла, что была поймана в клетку. Я не могла выйти из машины. Он практически заманил меня в ловушку. Как это могло случиться? Все происходило так быстро. Вы, наверное, думаете, что время шло слишком быстро, но это было не так. Происходящее полностью занимало мой мозг. Я не могла спрятаться от его взгляда, потому что находилась в ловушке. И после того, как прошло несколько минут, дыхание пришло в норму, паника, охватившая меня, закончилась. Осталось только отвращение и... непонимание. — Хорошо, поехали, — пробормотал парень, когда отвел свой взгляд, и я откинула голову на спинку сиденья, сжимая колени. Его рука все еще лежала на моем бедре, но он больше не сжимал его; пальцы были мягкими и расслабленными, и они касались внутренней стороны бедра, что мне не нравилось. — Пожалуйста, выпусти меня из машины, — прошептала я. По некоторым причинам я не думала о том, что будет. — Ладно, — сказал Гарри и открыл дверь слева от себя. Я наблюдала за высоким парнем, пока он шел к моей двери, чтобы открыть ее; я была в шоке. Просто я не ожидала, что он действительно исполнит мою просьбу, и прежде чем я осознала это, он уже потянулся, чтобы расстегнуть ремень безопасности. И я позволила ему наклониться над моими коленями, чтобы он сделал это, потому что была слишком ошарашена и не в состоянии думать. Я встала на слабые ноги, видя, что Гарри стоит прямо передо мной. У меня не было времени, чтобы сделать больше одного шага. Мы были на изолированной части стройплощадки, нас никто не мог видеть. Гарри стоял напротив меня, блокируя путь. И второй раз за день я почувствовала себя в ловушке, находясь между автомобилем и парнем матери; даже если бы я захотела, не смогла бы уйти. — А теперь позволь мне объяснить, — медленно начал он, но заметил, что я не смотрела на него. — Посмотри на меня, Шарлотта. — Почему я должна? — пробурчала я, неуверенно выдыхая и поднимая взгляд на парня. — Я понимаю, что это неожиданно, — снова сказал Гарри, — но это правда. Меня совершено не интересует твоя мать. Я облокотилась спиной на автомобиль и скрестила руки на груди. — Правда? Ты казался очень заинтересованным, проводя ночи с ней, — да, я тонко намекнула на то, что слышала стоны Гарри, когда он «случайно» оставил дверь в спальную мамы открытой. Вместо того, чтобы разозлиться, он хрипло усмехнулся, и мое тело дрогнуло, когда он захватил мой подбородок кончиками пальцев, бормоча: — Ты совершено не похожа на нее, — я чувствовала его взгляд на лице, пока он, наверняка, мысленно сравнивал меня с мамой. И знаете, это мне не нравилось. Я ощущала гнев и злость. Он был парнем мамы, и сейчас он признался, что обманывал ее. Он просто дурачил мою мать. Это было… неправильно, учитывая то, что у них было. — Ты больной извращенец, — прохрипела я, толкая его в грудь, чтобы отпихнуть как можно дальше. Я ожидала, что он отступит, как и многие парни моего возраста; это происходило не так уж и часто, но все же. Однако, казалось, что пытаться оттолкнуть его то же самое, что и пытаться сдвинуть с места стену. Его ноги не двигались с места. Я смерила его раздраженным взглядом, но он снова ухмыльнулся; в глазах парня что-то вспыхнуло, и моя спина тут же встретилась с поверхностью автомобилях, пока ее хозяин сжимал мои запястья. Матерь Божья. — Не делай этого, сладкая, — мягко попросил Гарри, смотря мне в глаза, когда я начала бороться с его давлением. Он лишь выпустил смешок; казалось, он даже не прилагал никаких усилий, чтобы удерживать меня между ним и машиной. Конечно, он был гораздо крупнее и старше меня. — Какого хрена с тобой происходит? — выплюнула я, пока моя рука схватила его, чтобы освободить запястье от железной хватки. — Просто успокойся, — ухмылка на его лице даже не дрогнула. — Это бесполезно, Шарлотта. Я отпущу тебя, когда ты перестанешь вырываться. Я убрала руки от него; в течении нескольких секунд парень ждал, что я сделаю что-нибудь, но этого не произошло, поэтому он спокойно спрятал руки в карманы пальто, развивающегося от ветра. — Это так ужасно, — сказала я. — Ты не думаешь, что я расскажу об этом маме, как только приду домой? И вдруг он улыбнулся. Его лицо стало совершенно серьезным, а глаза сузились, и я почувствовала, как моя уверенность вдруг стала разрушаться. — Нет, ты не сделаешь этого, — ответил он. — А если сделаешь, то завтра утром твоя мать проснется безработной. — Что? — мой голос почти дошел до визга, а живот скрутило. — Я контролирую ее зарплату, я контролирую все, — говорил он. — И ты ведь знаешь, как сильно твоя мать любит свою работу? Я затихла и сомкнула губы. Я знала, что мама любила свою работу чуть ли не больше, чем меня. — И она будет ужасно расстроена — продолжил Гарри, — если потеряет работу, так ведь? — Это разобьет ей сердце, — пробормотала я. — Не только, это отразится и на тебе, — сказал Гарри. — Как вы оплатите твое обучение в колледже? Или бензин? Или счета за дом? Его глаза сверкали, оставляя меня совершено обезоруженной. — Твоей матери придется потратить недели, может, даже месяцы, чтобы найти новую работу. И кто знает, какой она будет. Это было очень просто; моя жизнь и жизнь моей матери превратилась бы в ад. Я должна была задуматься о его словах, ведь маме пришлось бы продать наш дом и купить поменьше. Кто знает? Может, нам пришлось бы продать все. Подсознание нарисовало картину меня и моей мамы, живущих на улице. Вместо одежды на нас были тряпки, а волосы были грязными и лохматыми; мы стояли в углу, прося денег у людей. Боже. — Я позвоню в полицию, — сказала я, как только очевидная мысль появилась в голове. — У меня есть связи со многими людьми, Шарлотта, — его голос стал таким самодовольным, когда парень увидел страх на моем лице. — Но, если ты будешь делать абсолютно все, что я скажу, ничего не случится. Он придвинулся ближе, и на этот раз я не отпрянула; я заставила себя не двигаться, но закрыла глаза. Мое дыхание участилось в разы, когда я почувствовала запах мужского одеколона совсем рядом со мной. — И если ты будешь делать все, что я скажу, — продолжил Гарри; его голос был низким и хриплым, — я дам денег твоей матери, чтобы оплатить твое обучение в колледже, я подниму ей зарплату. Подумай об этом, сладкая. Просто подумай о том, сколько хорошего я сделаю, если ты просто будешь слушать меня. Его голос был невероятным, и его хозяин был намного ближе ко мне, чем я ожидала. Я уперлась спиной в стекло автомобилях; мои руки и грудь были напряжены. Как жаль, что я сейчас не могла быть в другом месте. Где угодно. Потому что сейчас я поняла, что нет ни одного выхода из этой ситуации. Если бы я рассказала об этом маме, наши жизни разрушились бы. Если бы обратилась в полицию, Гарри нанял бы лучшего адвоката страны; мы не имели ничего против денег, которые он имел. Мы бы просто выбросили сотни долларов на ветер. Шансов практически не было. — Чего именно ты хочешь от меня? — спросила я с тревогой. — Ты должна будешь делать все, что я скажу, — ответил Гарри. — Теперь, когда мы поняли друг друга, давай вернемся домой. Я не стала спорить с ним, потому что хотела принять душ и полностью вымыть тело, чтобы избавиться от всех следов его прикосновений. — И когда мы приедем домой, — продолжил, — ты будешь делать все, что захочешь. Но в десять вечера ты должна быть в постели, не позже. — Почему? — я редко ложилась спать рано; только если я болела или была очень уставшей. — Юные девушки должны иметь полноценный сон, так считают ученые, — легко сказал Гарри, но с намеком на серьезность. Я не могла сдержать смешок. — Ты говоришь, как мой отец, Гарри. — Если бы я был твоим отцом, мог бы я сделать это? — лицо Гарри снова стало серьезным и решительным; я сглотнула и моя спина выгнулась, когда он наклонился ближе. Я чувствовала запах его мятного дыхания и невинно смотрела на его губы. Мама целовала эти губы. Боже, это так неправильно. Его глаза были в паре дюймах от моих, наши носы соприкасались. Я видела, как на его лице медленно появлялась хитрая ухмылка. Тело вздрогнуло­, когда его руки оказались на моей талии, исследуя изгибы. Я целовалась с мальчиками раньше. Несколько раз, но я никогда не нервничала так сильно, находясь близко к кому-то противоположного пола. Может быть, потому что Гарри был парнем и боссом моей матери? И он был старше меня на восемь лет. Естественно, я боялась. Я увеличила расстояние между нами, упираясь рукой в его накаченную грудь и отодвигаясь назад. Но Гарри, конечно же, не сдвинулся с места и снова усмехнулся неудачной попытке. Тогда он сказал: — Я нахожу твое рвение найти выход привлекательным. Я не вчера родился, Шарлотта, и должен сказать, я очень умен. Я видел все отверстия, все, которые ты могла бы найти, и я вытер их. Все, что тебе нужно делать — это то, что я говорю. Я подняла руку и хотела ударить его по лицу, но он поймал мое запястье; его ухмылка стала шире. — Я могу предугадать каждое твое действие, сладкая. Так что, к чему все это? М? — он усилил хватку вокруг моей руки, заставив живот болезненно скрутиться в еще большем отвращении. Он переплел наши пальцы, ожидая ответа. Мне было нечего сказать. Разве я могла угрожать ему? Все, что я могла — собрать всю ненависть и отвращение, на которое только была способна, и взглянуть ему в глаза. Но это, казалось, ни чуть не беспокоило его. Он придвинулся еще ближе, и я напряглась, но он всего лишь открыл дверь. Стремясь поскорее избавиться от его общества, я быстро села в машину и принялась за ремень безопасности; мои руки дрожали. Я не верила, что все это происходит на самом деле. Я будто очнулась ото страшного сна. Я отодвинулась от Гарри так далеко, как только могла; я прижалась к двери, отказавшись смотреть на него. — Расслабься, Шарлотта, — прозвучал его хриплый голос, когда я услышала шум работающего двигателя. — Просто расслабься, куколка. Я ничего не сделаю. И добавил шепотом: — Пока что. Господи. Это не может происходить со мной. Мне было буквально некуда идти. Никто не мог помочь мне. Гарри вернул внимание на дорогу, но сжал рукой мое бедро, пытаясь придвинуть меня ближе к себе. Я стиснула зубы, сдерживаясь, и позволила ему сделать то, что он хотел. — Есть какой-нибудь выход из этой ситуации? — спросила я, попробовав в последний раз. — Какой-нибудь? — Боюсь, что нет, — ответил Гарри без колебаний. Что, черт возьми, нужно двадцатипятилетнему мужчине от семнадцатилетней девушки? Сейчас время шло слишком медленно. Секунды казались целыми минутами, и я действительно ощущала холод кондиционера. Я надеялась, что Гарри заметит, что, держа руки в таком положении, я пыталась согреться. В конечном счете, я просто была вынуждена сказать: — Здесь прохладно. Это был намек, чтобы он выключил кондиционер. Он медленно наклонился вперед, чтобы повернуть кнопку, и я сразу же почувствовала, что воздух в машине перестал быть таким холодным. Потом он вернулся в предыдущее положение, оставив руку на моей ноге. — Не забывай, что я сказал, — беспечно напомнил Гарри. — Как скажешь, — не теряя времени, я попыталась открыть дверь, чтобы выбраться из этого ада. С моих губ слетел низкий стон, и парень хихикнул за моей спиной. — Сейчас я открою. Он вытащил ключи из замка зажигания и вышел из автомобиля, после чего открыл дверь с моей стороны. Я тут же вышла и, не теряя времени, направилась домой. Я уже чувствовала слезы в глазах и готовилась дать им выход, но увидела маму, которая сидела на диване и смотрела телевизор. — Привет, конфетка, — сказала мама; ее взгляд вдруг стал заинтересованным, когда взглянула мне в глаза. — Что-то не так? Я стояла там, желая рассказать все, что со мной произошло, и это желание было таким сильным, что мне пришлось сжать руки в кулаки, чтобы удержать крики о помощи внутри. Я слышала тяжелые шаги парня и то, как он толкнул дверь ботинком, чтобы закрыть ее. — Она не очень хорошо провела время, — объяснил Гарри; тон его голоса выражал фальшивую обеспокоенность в то время, как его хозяин сел рядом с моей матерью. — Что случилось, Лотти? — спросила мама; она отвлеклась от телевизора и переместила все свое внимание на меня. Гарри взял в руки пульт и принялся перелистывать каналы, не обращая на меня внимания; его ноги были скрещены. Но я помнила, что он сказал. — Ничего особенного, — пробормотала я охрипшим и неуверенным голосом. — Я не хочу говорить об этом. — Оу, — мама казалась взволнованной; она схватила руку Гарри, и второй сжал ее. От его показной привязанности к моей матери мне стало еще хуже. Мне казалось, что я могла бы сорваться прямо там. Они выглядели такими умиротворенными рядом, что даже не верилось, что Гарри мог сказать мне те слова чуть раньше. Я решила просто уйти в комнату и закрыться там. Я села на кровать, запустив пальцы в волосы, и позволила нескольким слезинкам скатиться вниз по щекам. Что, черт возьми, мне делать? Гарри сказал, что хочет меня. Но что это значило? Что он собирался делать? Это было слишком. Чувства переполняли меня, и поэтому я сделала то, в чем так нуждалась. То, чего не сделала с самого детства. Я переоделась в домашнюю одежду и потянулась к коробке Kleenex*, спрятанной от всего мира в моей комнате, и заплакала. Я плакала, и это было чем-то болезненным для меня. Честно говоря, все это напомнило мне о том, что отца больше не было рядом. Я была ребенком, и мне было чертовски больно, когда мама усадила меня на диван и сообщила о том, что я больше никогда не увижу папу. Мои руки дрожали в то время, как я тянулась ими к фотографии отца под подушкой. В моменты, когда мне было плохо, это фото придавало мне сил и мотивировало. На нем был изображен папа с большой рыбой; очевидно, ему нравилась рыбалка, как и многим другим мужчинам. Но мне казалось, папа выполнил какую-то почти невыполнимую задачу, держа в руках эту рыбу; на его лице была торжествующая улыбка. Это всегда работало. Но сейчас я плакала еще сильные, смотря на его глаза, так похожие на завораживающие и таинственные глаза Гарри. — Ты нужен мне, — прошептала я, шмыгая носом; я больше не могла смотреть на эту фотография, поэтому просто засунула ее под подушку, продолжая рыдать. Я не знала, что делать. Я была совсем одна. Мое тело замерло, когда дверь кто-то постучался; сначала я подумала, что это Гарри. Но это была моя мама. — Лотти? Дорогая, открой дверь. Я не слышала голос Гарри. Я заставила себя встать с кровати и открыть дверь; я почувствовал облегчением, когда не обнаружила там парня матери. Это была всего лишь мама, но от одного ее вида хотелось кричать. — Ты в порядке? — спросила мама, как только увидела мое заплаканное лицо. — Что-то случилось? Я покачала головой, наслаждаясь теплыми объятиями и пряча лицо в ее груди. Было больно от того, что она влюблена в Гарри и намного больше, чем в ее бывших парней. Но еще больнее было то, что все это было иллюзией. Потому что он не хотел ее, он хотел меня. — Люди могут быть такими лгунами, — пробормотала я, чувствуя себя намного легче благодаря объятий матери; и было неважно, что мне уже семнадцать лет. Я никогда не плакалась маме раньше. Когда мама повела меня к кровати, мягко гладя мою спину, я была благодарна ей. — Да, могут, — сказала она, пока я тянулась к одеялу, чтобы накрыться. Я больше не плакала, но лицо побледнело, когда я заметила укус на ее плече, едва прикрытым тканью блузки. Боже мой. — Я собираюсь спать, — еле выдавила я из себя, положив голову на подушку. — Мне разбудить тебя, когда ужин будет готов? Я готовлю сейчас. Черт, нет. Гарри, наверняка, у нас дома. И я знала, что, если она собиралась готовить, это значило, что он точно был здесь. — Нет, все хорошо. Я покушала у Кейтлин. — Ладно, скажи мне, если вдруг тебе что-нибудь понадобится, — она аккуратно убрала пальцами волосы с моего лба; прежде чем мама ушла и погасила свет, она оставила поцелуй на моем лбу. Я пыталась приостановить ход мыслей. Я пыталась заставить себя не думать о том, что произошло. Вместо этого я просто заснула.