Small summer

Сегодня будет насыщенный день. Так заявил мне Феликс, беспардонно распахнув дверь в гостевую комнату, где разместился я. Сегодня он покажет мне город. - Ты удивишься, когда увидишь центральную площадь Винченцы. А всякие закоулки и скверы, отходящие от нее, ммм. Друг мой, там творится волшебство. Такого, ты точно не видел. Садясь в самолет до Италии, я и не задумывался ни о городе, в который лечу, ни о его достопримечательностях. Мой мозг словно пребывал в прострации. Что до путешествий… Пару раз за всю жизнь мне довелось побывать в Сан-Диего, с компанией друзей. Мне показалось, что там довольно мило, но Пьюди лишь рассмеялся и покачал головой. - Нет, Райан, - сказал он, - Здесь не просто “мило”. Этот город ты не забудешь никогда. Увидишь его и будешь рваться к нему снова и снова. Что ж, спорить я не стал. Пока Феликс искал что-нибудь на завтрак, я сидел на том же месте что и вчера, за кухонным столом, и листал местную утреннюю газету. С, еще пахнущих типографией, страниц, на меня смотрели смуглые счастливые лица, на фоне облагороженных парков и песчаных пляжей. На одной странице была фотография людей преклонного возраста, все в дорогих деловых костюмах и с залысинами сидели за круглым столом и смотрели, как пожилой итальянец читал что-то с листка, подняв руку вверх, словно призывая их к тишине и вниманию. На следующей странице был похожий на него дядька, только в легких летних шортах и гавайской рубахе. Вместо папки он держал в руках огромную рыбину, хвостом достающую ему до вытянутых карманов. Его лицо сияло, выражая бесконечную гордость и ребяческое счастье одновременно. Его густые седые усы создавали контраст со смуглыми запекшимися на солнце щеками. Он был похож на того персонажа из поднадоевшей рекламы, который не мыслил себя без томатных соусов для пасты и из каждого ужина делал событие мирового масштаба. Ну, или на постаревшего, перестаравшегося с солярием Марио. Феликс неожиданно навис надомной сзади. Облокотившись о спинку стула он ненавязчиво коснулся моих плеч. - Что-нибудь интересное? - Определенно. Вот только я не понимаю ни слова,- я рассеяно встряхнул согнувшиеся листы. Когда Феликс находится так близко, я начинаю нервничать и дышать ровно. Надеюсь, он не заметит, как бегают мои глаза, и как я невзначай отклоняюсь вбок, чтобы оказаться ближе. Наивный. Он протягивает руку к газете, не забирая ее у меня при этом. Проводит пальцем по станице и ненароком опускает ладонь поверх моей. - Мм, я тоже ничего не понимаю, - наконец, заключает он. – Хотя, нет, погоди. Феликс смотрит куда-то в низ страницы. Насколько я могу понять, это графа с объявлениями. - Тут написано, что-то вроде … ээм,- он прищуривается и наклоняется, чтобы разглядеть текст. Наклоняется еще ближе ко мне, так, что я могу чувствовать его мягкие, непослушные волосы на моей щеке. На этот раз, он делает это не специально. Мне это нравится. Мы словно бы обычная пара, в обычное утро. Наши чувства больше не являются двойным дном, негласным секретом, и наши движения и слова не нуждаются во вложенном подтексте. Как бы я хотел, чтобы было так. - Летающий свет… неугасимый ,ээ, нет, не то… непередаваемый, мм. Выходны-ые, так-так. Ладно,- он пододвинул ко мне стул и сел рядом. Я облегченно выдохнул. - Ладно, в общих чертах тут сказано про праздник китайских фонариков в эти выходные. Такие оранжевые большие, ну знаешь?- он развел руками, вопросительно глядя на меня. Я кивнул. - О, это должно быть здорово. Чувствуется, мы ни за что не пропустим это. Ты мог бы остаться до выходных, поехал бы с нами, было бы весело. - За компанию? – серьезно смотрю ему в глаза. - Да брось. Ну, а… Но ему нечего сказать. Не так часто с Феликсом случаются подобные ситуации. Он славится своим умением болтать по поводу и без, не умолкая. - Я просто хочу, чтобы ты остался подольше, - признался он. В доме не нашлось ничего пригодного к завтраку. Все, с чем не надо возиться мы съели вчера, а терять время у плиты в такой чудесный день было бы преступлением. Таким образом, спустя десять минут я уже сидел на переднем сидении машины, в ожидании Феликса, а еще через час мы шли по узкой мощеной улочке. Мой спутник был прав, говоря о том, что город производит впечатление. Здесь было уютно-нежных, пастельных оттенков домики в два или три этажа, плотно обступили петляющую каменную дорожку, шириной не больше двух с половиной метров. На первых этажах теснились всевозможные магазинчики, прилавки которых были усыпаны свежими, ароматными фруктами или блестящей бижутерией. На верхних этажах, кое-где были крохотные балконы, огороженные черной решеткой и заставленные пестрыми петуньями. Мы так и не смогли пройти мимо булочной. Чудесный запах свежего хлеба витал по улице задолго до появления ее в поле зрения. В промежутках между домами вклинивались зеленые тенистые скверы. Чем ближе мы подходили к центру, тем громче становилась музыка, мелодично звучащая в открытых уличных ресторанчиках, тем больше было цветов, сочных оттенков, от запаха которых голова шла кругом, тем шире становилась улочка. - Почти пришли. Видишь, вон то большое здание, с витиеватым фронтоном? За ним площадь. Погоди, куда ты спешишь. Туда мы позже пойдем. Для начала решено было подкрепиться. Пьюди уверенно вел меня, маневрируя между людьми, то и дело останавливаясь. В нетерпении, он чуть ли не за руку меня хватал. Я уверен, была бы его воля, он бы донес меня на руках до намеченного места. Я удрученно поглядывал на огороженные площадки в закоулках или прямо на пути, где среди укрытых белыми скатертями столиков сновали услужливые официанты. Свободных мест не было нигде. Я заглядывал в тарелки к людям, все казалось таким красивым и аппетитным, что живот невольно начинал воспевать сонаты кулинарным шедеврам местных поваров. А Феликс все тянул меня за собой. - Пойдем, Райан! Сюда, скорее. С оживленной улицы мы свернули на неприметную улочку, которая была практически пустой. - Фишка в том,- пояснял мне Пьюдс, ускоряя темп шагов,- что люди по незнанию считают, что эта улица ведет в тупик. Если смотреть с той стороны, то кажется, что стена этого дома непрерывна. Я поднимаю голову и вижу растянутые от окна к окну веревки, на которых сушится белье и полотенца. Они покачиваются на ветру. Тут, неожиданно, мы сворачиваем вправо. - Но это не так. На самом деле, это одно из самых очаровательных мест во всей Италии. Для меня уж точно. Он закусывает губу и победоносно смотрит на меня. Это один из тех скверов, которые, как мне казалось, остались далеко у черты города. Маленький и уютный. Народу здесь было немного. - Только местные, в основном. Из туристов никто не знает это место. В тени дома расставлены уютные летние диванчики, которые, обычно, ставят на верандах или в саду у нас в Америке. У них плетеные ручки, вокруг которых на маленькие бантики привязаны глубокого бардового цвета подушки. Между ними стоят низкие столики, на каждом в узорчатом медном подсвечнике горит свеча, а рядом поблескивает белоснежная пепельница. Но самое удивительное, что делает это место, как и сказал мой спутник, вероятно, одним из красивейших в Италии - это виноград. Вьющийся дикий виноград, растение, предоставленное само себе. Он рос беспрепятственно, волнами спускаясь откуда-то с крыш, обволакивая своей зеленью стены домов вокруг этого местечка так, что не видно даже цвета домов. Сквозь дебри виноградной лозы лишь поблескивали стекла окон. Он был всюду, даже слегка стелился по земле. В ресторане,на импровизированной сцене стояли трое музыкантов, наигрывая на народных инструментах легкие, веселые мотивы фольклора. На лицах итальянцев, отдыхающих в тени полосатых тентов и дикого винограда, читалось благоговение и гордость. В воздухе витал соблазнительной запах местной кухни, корицы, зелени и терпкий аромат красного вина. Наш заказ принесли быстро. Вначале мы болтали о том, какое чудное здесь место, но когда наша трапеза продвинулась до десерта - разговор сошел на нет. Это было идеальное место и время. Именно здесь, решил я, все должно проясниться и встать на свои места. Завтра я должен уехать, покинуть этот рай и этого, вытирающего с розовой футболки пудинг, ангела. Мелодия музыкантов начинается неспешно, но в ней скользят тревожные нотки. Она предвещает бурю, но заходит как бы издалека. Лучшего шанса расставить точки над "i", может и не представится. Но как это сделать? Я обвожу взглядом расслабленные лица людей, музыкантов, продолжающих задорно наяривать мелодичную композицию. Она идет все быстрее, быстрее. - Феликс, ты же понимаешь, что мы больше не можем быть друзьями? На мгновение, он оставил в покое несчастное пятно. - Я знаю об этом еще с весны. Мне важно было, чтобы ты сам это понял. Кульминация мелодии. Темп разливается невообразимо звучными нотами, составленными в последовательности, настолько правильной, что душе впору последовать за ними. Лететь, следуя их темпу. Его слова и музыка заполняют мое сознание. Они смолкают одновременно, и остается шелест непослушной листвы, терпкий запах красного вина и небывалое ощущение реальности и ясности происходящего. Из города мы вернулись к вечеру. Хотелось остаться там подольше, но Феликс не хотел оставлять Майю одну в темном доме. Я не возражал. Когда стемнело, мы выставили у бассейна два пластиковых шезлонга. Небо было ясное, прямо как вчера. Если прислушаться, можно было услышать, как стрекочет саранча в темном, пустующем поле за поселком. Пустующем, потому что сегодня мы остались дома. Уставшие, изнеможенные прогулкой и беседами, мы лежали на прохладных белых шезлонгах, а где-то высоко над нами загорались сверкающие звезды. Я – обзорщик компьютерных игр. Я видел много интересных вещей, красивых, пугающих, невероятных вещей, которые попросту не могли существовать. Я считал, что жил полной приключений жизнью. Пускай я жаловался и был чем-то недоволен, но мне всегда казалось, что существование мое вполне достойное и разнообразное. Я был слеп. Самая невозможная вещь, в которую я никогда бы в жизни не смог бы поверить, которая была и жуткой, и завораживающей для меня. Происходит сейчас. - Три дня, - задумчиво говорю я. Феликс поворачивается и озадаченно поднимает бровь. - Это лето у меня будет длиться целых три дня. И это правда. По сравнению с этим, остальные дни меркнут. Они лишь комбинация цифр на календаре, которые стоит вычеркнуть наперед. Три дня это еще хорошо, в последние три года у меня напрочь отсутствовало лето. Феликс приподнимается со своего места и снова берет мою ладонь в свои руки. Так приятно чувствовать, его теплую кожу. Он проводит указательным пальцем вдоль линии жизни снова и снова. Он не может сказать мне того же. У него есть она и его лето, вполне возможно, никогда не кончается. - Не думай о плохом, Край. Я и не думал, ну если только чуть-чуть. Он наклоняется ко мне и наши губы соприкасаются. Ох, Феликс. Я закрываю глаза, но твое лицо, твои заботливые глаза не дают мне остаться в темноте. Они передо мной. Я чувствую твое дыхание, твои губы. Они горячие и чуть припухшие. Я тянусь рукой к твоей щеке, просто чтобы убедиться, что ты настоящий. Что сейчас ты со мной. Я чувствую, как мою ладонь покалывает твоя двухдневная щетина. Я запускаю пальцы тебе в волосы, растрепывая светлые пряди, которые ты так старательно укладывал перед зеркалом, думая, что я не вижу. Я чувствую, как твоя рука скользит по моей шее, спускаясь ниже, к пуговицам на моей рубашке. Мы отрывается друг от друга. Сегодня, мы заснули на веранде, вместе. Укрывшись фланелевым пледом, который Феликс поленился убрать вчера. Последнее, что я чувствую, перед тем, как погрузиться в сон, это тяжесть его головы у себя на плече и легкий цветочный запах, просочившийся сквозь открытое окно.