What We Do Is Not Enough

– Заместитель Пэрриш, уберите руки от моего несовершеннолетнего сына! – выкрикнул шериф, как только вошел в комнату. Джордан мгновенно отскочил от Стайлза, убрав свои руки подальше. – Пап, я могу все объяснить. Я... погоди, – Стайлз замер, когда до него дошел смысл слов отца. – Заместитель? Что? Пап, о чем ты говоришь? – Стайлз, я пытался сказать, – произнес Джордан мягко, глядя на подростка. – Я не тот, за кого ты меня принимаешь. – Да что происходит? – не выдержал Стайлз, совершенно запутавшись во всем. Отец вопил и называл Джордана 'заместителем', и Стайлз был в замешательстве. Шериф, собственно, был в том же состоянии, что и его сын, а Джордан являлся единственным, кто знает все кусочки этой головоломки, и он понимал, что именно он должен все объяснить. Самая неловкая ситуация, в которую он когда-либо попадал. – Стайлз... я... – он встал, запустив пальцы в свою идеальную прическу, и глубоко вздохнул, пока раздумывал над тем, как рассказать все, не получив при этом пулю в лоб и не сделав больно Стайлзу. – Мне двадцать четыре. Я не учусь в школе, я заместитель шерифа, и твой отец послал меня на работу под прикрытием в твою школу, чтобы защитить тебя. – Что? Нет, – Стилински покачал головой. – Я знаю всех, кто работает с моим отцом. Я никогда тебя не видел в его офисе. Он говорил с таким негодованием, но всем вокруг было ясно, даже самому Стайлзу, что он лишь пытался убедить себя в своей правоте. – Он только недавно прибыл, – прошипел шериф. – Но теперь он уволен. – Да, – Джордан просто кивнул, потому что кто он такой, чтобы перечить шерифу? Он не хотел, чтобы это произошло вот так. Он знал, что может сказать, что эти отношения были наилучшим способом сблизиться со Стайлзом, и сначала все так и было, но сейчас это стало чем-то большим. И Пэрриш просто не мог сказать этого, потому что это было бы предательством для Стайлза. – Так это... это все... было ложью? – Стилински быстро указал сначала на себя, потом на Джордана. Его сердце бешено стучало. Он знал это чувство – он был на грани панической атаки. Ему нужно было отдышаться, чтобы прийти в норму. – Все, что ты сказал, все, что ты сделал, – что это все? Слежка за мной? – Изначально да, но... – Но что? – перебил шериф, глядя на Джордана так, будто всадит ему пулю между глаз, если он скажет что-то, что ему не понравится, и никто в этой комнате не сомневался, что шериф это сделает. – Но ты влюбился в меня? – спросил Стайлз с истерической усмешкой. – Ты увидел что-то во мне, чего никогда не видел ни в ком больше, и тебя так сильно захватили эти чувства, что ты не смог с ними справиться? – каждое слово Стайлза было пропитано сарказмом, а в его глазах Пэрриш увидел гнев и боль. – Это не чертов фильм, Джордан, это моя гребаная жизнь, и я больше не хочу, чтобы ты был ее частью. А ты, – подросток повернулся к отцу, – отправил кого-то ко мне, чтобы защитить меня? Постыдился бы. У меня есть Скотт, Дерек, Айзек, Эллисон, Лидия – они делают, черт возьми, все, чтобы защитить меня, и если ты до сих пор не понял этого... – Стайлз развел руками. – Я не... я просто... нет. Стайлз чувствовал, как его грудь напряглась – все вокруг просто сводило с ума. Двое взрослых мужчин стояли в комнате и смотрели на него, придумывая объяснение тому, что они натворили. Он хотел выбежать из дома, но ему не позволили. – Стайлз, погоди, – отец потянулся к сыну, но тот отстранился. – Нет. Не смей. Не прикасайся... оба, – прошипел он, когда Джордан подался в его сторону. – Ничего мне не говорите, даже, черт подери, не смотрите на меня сейчас, не трогайте меня, не... вообще ничего не делайте. Стайлзу не хватало слов, чтобы накричать на Джордана и высказать ему все. Он знал, что происходящее и так разбивает ему сердце. И это связано не только с их отношениями, но и с его отцом, потому что теперь шериф может пойти на любые меры и даже зайти слишком далеко. Может быть, его отец не знал, что происходит, но он точно не доверял Стайлзу защиту самого себя, и предпочел бы сделать так, как он, собственно, и сделал. Стайлз чувствовал себя преданным всеми возможными способами этими двумя мужчинами, которые были ему так дороги. Часть его хотела оплакать потерю парня, но он же не знал Джордана по-настоящему. Он знал человека, который был хорошим обманщиком, актером, сыгравшим роль близкого ему человека. Он просто выполнял свою работу. Он кинулся вниз по улице, убегая так быстро, как только мог, бежал, куда глаза глядят. Уже начинало темнеть, но ему было все равно. Сначала Стилински хотел пойти к Скотту, но он даже не знал, как объяснить свое появление, и поэтому подросток решил, что ему просто нужно побыть одному какое-то время. Стайлз бежал и бежал, пока не выдохся, а затем буквально согнулся пополам, тяжело дыша, и слезы потекли по его щекам. Он часто сталкивался с болью в своей жизни – его мать умерла, его лучший друг стал оборотнем, страдали близкие ему люди, они умирали, а теперь еще и это? Ведь только все стало приходить в норму, только он и его друзья начали привыкать к обычной жизни. – Мистер Стилински, – голос вытащил парня из раздумий. Он обернулся и оказался лицом к лицу с человеком, которого смутно припоминал. – Кто вы? – спросил он. – Тот, кто ждал очень долго, чтобы застать тебя в одиночестве. Улыбка, растянувшаяся по всему лицу незнакомца, была похожа на улыбку сумасшедшего, и при виде ее по телу Стайлза пробежали мурашки. Он попятился, готовый снова бежать, но его схватили за руку быстрее, чем он успел среагировать, и с болью заломили руку за спину. Парень крикнул, и ему сразу же закрыли рот рукой, и он не смог больше издать ни звука. – Слушай меня, – прошипел мужчина в ухо Стайлзу, крепко удерживая вырывающегося подростка. – Мы можем пойти легким путем или же трудным. Легкий путь – это когда ты просто едешь со мной, перестаешь вырываться и хорошо ведешь себя. Трудный путь? Я причиню тебе боль. Много боли, и не только физической. Если ты не будешь сотрудничать со мной, я убью всех, кого ты любишь. И начну, пожалуй, с твоего дружка, с которым ты ошивался в последнее время, а закончу твоим папочкой. Сердце Стайлза екнуло. Эта угроза была так же реальна, как и руки, что мертвой хваткой держали его. Он хотел драться, кричать до потери голоса, но как же его друзья, его семья? Он не мог так поступить с ними, да и после всего, что он испытал сегодня, силы оставили его. Стилински обмяк и позволил человеку посадить себя в багажник машины, чувствуя, что вот-вот у него начнется паническая атака. Он принял свой страх и жестокое осознание реальности происходящего и сдался, позволяя этому взять верх над ним. Паника отняла у Стайлза всю энергию, и он, беспомощный и измотанный, заплакал, понимая, в каком он теперь дерьме.