What We Do Is Not Enough

Прошло два месяца, прежде чем все начало рушиться. Два месяца свиданий, поцелуев, объятий, узнавания друг друга. Два месяца Джордана и Стайлза, влюблявшихся друг в друга все сильнее с каждым днем, потому что, хоть это и начиналось как ложь, между ними появилась особая связь, которую они сами не до конца понимали. Когда Джордан сказал Стайлзу, что он заботится о нем, он имел в виду именно это. Но в то же время он знал, для чего он здесь, и это была защита. Все, что он делал, было для того, чтобы Стайлз был в безопасности. Когда они выходили куда-нибудь, Джордан всегда оглядывался через плечо, чтобы убедиться, что за ними никто не следит. Когда они были дома одни, Джордан всегда поглядывал в окна, на двери, чтобы удостовериться, что у них нет нежеланных гостей. Пэрриш никогда не чувствовал подобного раньше, и не нужно быть гением, чтобы понять, что Стайлз испытывает то же самое. Их поцелуи были медленными, долгими, романтичными и их свидания становились все более приятными, более... интимными. Действительно, это был только вопрос времени, прежде чем все полетит к чертям, понял Джордан, но он не ожидал, что он сам будет тем, кто все разрушит. – Я... – Стайлз оторвался от поцелуя с Джорданом на диване в гостиной. – Я хочу поговорить кое о чем, – мягко сказал он. – Хорошо, – кивнул Джордан. Его сердце бешено забилось, потому что разговоры, которые начались так, как этот, никогда не заканчивались хорошо, и он не хотел, чтобы все испортилось сейчас, когда у них со Стайлзом все так прекрасно, несмотря на... все. – Я хочу поговорить с отцом, – произнес Стилински. – О тебе, о нас. Я скрываю свою ориентацию уже долгое время, и я пообещал себе, что не буду рассказывать об этом отцу и кому-либо еще, пока у меня не будет серьезной причины на это. – Серьезной причины? – уточнил юноша. – Да, я имею в виду кого-то, кто мне будет дорог, парня, с кем я буду на самом деле счастлив. – Оу, – до Джордана дошло, о чем говорил Стайлз, но ему не стало легче от этого. – И... это я? – Ну, я не думаю, что это такая уж тайна, – улыбнулся подросток. – Последние несколько лет были очень тяжелыми для меня, и ты первый человек, благодаря которому мне хорошо. Не на время, как это обычно бывает, а вообще. Ты первый человек, который дал мне почувствовать, что я действительно стою чего-то. – А твой отец, друзья? – спросил Джордан. – Что насчет них? – Я знаю, – покачал головой Стайлз. – То, что ты делаешь для меня, это... другое. Я не хочу сказать, что для меня это более важно, просто это нечто иное. Такого со мной не было никогда прежде, поэтому это так значимо для меня. Очень значимо. Ты важен мне, и я не скрываю этого. – Стайлз, я не знаю, – Пэрриш взволнованно потер шею. – Мои родители... – Нет, Джордан, я не говорю, что я хочу кричать об этом с крыши или ходить по школе, держась за руки, или в других общественных местах. Я не говорю, что мы должны рассказать всем. Я лишь хочу рассказать об этом папе. Он шериф, он умеет держать язык за зубами. Мы не обязаны говорить твоим родителям. Мой отец понимающий, добрый. Он не будет против, если узнает, что ты делаешь меня счастливым. Просто я чувствую себя дерьмово, обманывая его. – Это правда важно для тебя, не так ли? Джордан посмотрел на юношу, уже зная три варианта развития событий, и ни один из них не был в его пользу. Он может позволить Стайлзу рассказать о них его отцу, и ждать неизбежного эмоционального взрыва от шерифа. Он может запретить Стайлзу сделать это, и тогда последует ссора и, вероятно, расставание, из-за которого так называемая охрана Стайлза будет невозможна. Или он может признаться во всем здесь и сейчас и надеяться, что шериф сможет быстро найти ему замену. – Да, важно. Я хочу, чтобы он знал. Джордан изучал лицо Стайлза. Он пытался придумать четвертый вариант, который позволил бы ему и дальше защитить этого парня, не задеть его чувства и по-прежнему быть с ним. – Я ни к кому и никогда не испытывал таких чувств, которые испытываю к тебе, Стайлз. Стайлз сделал его счастливым. Стайлз заставил его улыбаться. Стайлз стал причиной, по которой он вставал по утрам. Из-за Стайлза он с радостью ходил в школу, потому что он знал, что подросток будет там. Джордану было двадцать четыре, но этот парнишка делал с ним, что хотел. – Твой голос звучит так, будто ты хочешь расстаться со мной, – занервничал Стилински. – Нет, я не хочу, – стопроцентная правда. – Хорошо, но тогда что в этом такого? Это просто мой отец. Он не будет звонить твоим родителям и делиться этим, он не такой. Он не Лидия, которая, вероятно, рассказала бы всем вокруг. Мой отец безобиден. В смысле, он не безобиден, он же шериф, что имеет при себе оружие и умеет стрелять, но ему можно доверять. Он не будет пытаться пристрелить тебя. Я бы не был так уверен в этом, – подумал Джордан. – Мне нужно сказать тебе кое-что, – тихо произнес он, глядя Стайлзу прямо в глаза. Он не хотел, чтобы все закончилось так, он не хотел говорить Стайлзу правду, пока не будет уверен, что тот в безопасности, но он также не хотел, чтобы шериф, узнав обо всем, сорвался на сына. Ничего из этого не было виной Стайлза. Все, что Стайлз сделал – был к нему добрым, нежным. Он выслушивал любую болтовню Пэрриша с неподдельным интересом. Он сам открылся Джордану. И старший был так очарован Стайлзом, что сейчас, когда нужно сказать правду, он испытывал такую боль, какой никогда не испытывал прежде. И кого он должен винить за эту боль? Только себя. – Ладно, – нервно сказал Стилински, и было очевидно, ему все еще кажется, что разрыв неизбежен. Ну, он не был совсем не прав. Джордан не собирался расставаться с ним, но знал, что у него нет шансов остаться со Стайлзом после своего признания. – Ты удивительный, – мягко начал Джордан. – Ты относился ко мне очень хорошо, когда я пришел в вашу школу, ты понимал меня, не торопил, и ты... невероятно целуешься и ты очень умен. Я не солгал, когда сказал, что никогда не чувствовал такого ни к кому кроме тебя. Стайлз сглотнул, заставляя себя смотреть прямо на Джордана, хотя он знал, что это будет больно. Джордану было что сказать, и Стайлз собирался позволить ему высказаться. Он хотел принять это как мужчина. В конце концов, лучше закончить с этим сейчас, пока Стайлз не влюбился сильнее... Хотя он понимал, что уже слишком влюблен, чтобы это не могло не причинить невыносимой боли. Джордан положил ладонь на щеку Стайлза и ласково погладил ее. – Ты мне очень дорог, Стайлз, – прошептал он. – Но я не тот, за кого ты меня принимаешь. И, конечно, шериф не смог найти момента лучше, чем сейчас, чтобы вернуться домой.