Моя жизнь. Рассказ татуинского провинциала.

Итак, я летел на Татуин. По отношению к центру Вселенной эта планета находилась дальше всех, и поскольку, я никогда раньше там не был, представления у меня были самые фантастические. В главном здании космопорта несколько испитого вида суллустианцев штукатурили потолок и строили третий этаж. Первое что бросилось мне в глаза, когда я вышел на улицу, это то, что ландшафт не представлял собой ничего кроме пустыни и песчаных гор. Не было ни деревьев, ни кустов, вообще никакой растительности, не было рек, озер и водоёмов. Просто пустыня, ничего больше. Походив, по крайней мере, с два часа (Было нестерпимо жарко, и мною мало-помалу овладела тоска, - тоска физическая, когда чувствуешь свои руки, ноги и все большое тело и не знаешь что делать с ними, куда деваться) я отправился на место. Это было очень старая, давно заброшенная ферма. Забор из плотного песка, уже обсыпался, а местами и обвалился совсем, и на флигеле, который глухой стеной выходил в песчаное поле, крыша была дырявая и из неё кое-где торчали части железной основы. Дверь была открыта, я вошёл. За столом сидел какой – то человек, с темными волосами, и повисшими усами, неудержимо напоминавшими вокалиста какого-то внешне регионального ВИА, в коричневых старых тряпках; он сурово, исподлобья поглядел на меня, но тотчас же улыбнулся и сказал: - Привет, неудачник! Это был Биггс Дарклайтер, мой товарищ по летной академии, которого, как и меня, выперли со второго курса. Биггс был тощий, длинный, сутулый. Он редко мигал глазами и имел стремительное выражение, будто собирался что – то схватить, и все суетился. - Да ты постой, - говорил он суетясь. – Да ты послушай! ... О чем я только что говорил? Мы разговорились. Я узнал, что ферма, на которой я теперь находился, еще недавно принадлежала Дарклайтеру, и только в прошлом году ёё приобрел Таркин, который полагал, что держать деньги в земле выгоднее, чем в бумагах и уже купил на Татуине все порядочные поля с переводом долга; мать Дарклайтера при продаже выговорила себе право жить в одном из боковых флигелей еще два года и выпросила для сына место при мастерской. - Еще бы ему не покупать! – сказал Биггс про Таркина. – С одних суллустианцев сколько дерет! Со всех дерет! Потом он повел меня обедать, решив суетливо, что жить я буду с ним во флигеле, а обедать ходить к его матери. Мамаша Биггса, полная, пожилая дама, приняла меня церемонно. - Это, мама - Люк Скайуокер, - представил меня Дарклайтер. – Он будет работать тут. - Вы имперец? – спросила она странным, неприятным голосом; - Да, - ответил я. - Руки мыли? - Э . .э - Садитесь, - и почти тут же, - не туда, там стул сломан! Поздно. Я упал на спину, но перед этим больно ударился головой о сломанный стул. Скрипя зубами, встал и пересел, а Биггс постоянно хихикал. Обед был отвратительный. Не только в смысле еды. Женщина постоянно говорила, с жеманством хозяйки, желающей занять гостя: - А мы, знаете ли, продали нашу ферму. Конечно, жаль, привыкли мы тут, но Таркин обещал сделать Биггса начальником Мос Эйсли, так что мы не уедем отсюда, а будем жить на станции, а это все равно, что на ферме. Таркин такой добрый. Не находите ли вы, что он очень красив? Я подавился картошкой.