Ситллен.

«Ох, ох, он же убьёт меня завтра за то, что произошло и должно произойти. Ну, как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского», - размышлял я, подливая брату абсенту. Первая рюмка его расслабила, и он уже забыл, что минут двадцать назад переживал по поводу сумасшедшей фанатки, что сумела прорваться на сцену. По счету это был наш третий концерт с новым ударником, но Милан не боялся сцены ни в первый, ни во второй и не в третий раз. А неприятный инцидент случился в конце, когда он солировал и пел финальную песню, и на него из зала в буквальном смысле накинулась девушка, прилипнув со словами: «Не отпущу, он мой!» Я хотел было ударить её и тем самым доказать, что Милан мой и только мой! Но пришлось сдержаться, ибо ломать свою любимую гитару о её голову было жалко. Вскоре подошли два охранника, но ситуация не изменилась, только количество людей на сцене увеличилось. Перепуганный брюнет стоял как вкопанный не в силах вымолвить и слова. Отодрать висящую на брате «коалу» охранникам не удалось. Зал кишил завистливыми взглядами и визгами. Попытки охранников ровным счетом не решили ничего. Этот кавардак длился не больше десяти минут, пока наш клавишник не подошел к "обниматорской". - Детка, ты не хочешь к Оливеру? – рыжий лучезарно улыбнулся, воспроизводя на свет самую светлую улыбку, на которую был способен, и распахнул свои объятия. Девушка нерешительно отпустила моё добро, которое бросилось ко мне с испуганными глазами, а она прижалась к Оливеру. Тот её закинул на плечо и унёс со сцены. Брейдон выскочил из-за кулис, принося свои извинения и успокаивая взбудораженный зал. А я, взяв брата за руку, увел в гримерную. Он сидел на диванчике и мелко подрагивал, его глаза метались туда-сюда. - Я так испугался, Лэндон, так испугался, - причитал он, нервно сжимая подушку в своих руках. - Всё позади, успокойся, - я приобнял брата и чмокнул в висок, успокаивая. - А если у меня появится какая-нибудь фанофобия? – на меня устремился взыскательный взгляд, как будто это я во всем виноват. - Ничего у тебя не появится, не переживай. На мне одежду рвали, но я же их не боюсь, - как можно убедительнее говорил я. Коста притих, устремив взгляд куда-то в пол. - Давай лучше выпьем, - я взял из домашнего (гримерного) бара бутылку разбавленного абсента, налил в рюмку зелёную жидкость и протянул брату. Он странно на меня посмотрел. - Это тархун или мохито? – от сказанного у меня вырвался истерический смех. - Это абсент. Расслабься. Наслаждайся им, - он протянул руку, забрал у меня бокал и сделал несколько медленных глотков, поморщился. - Какая гадость. - Сладко-горькое безумие, а не гадость. Иди сюда, - я взял краешек желтого цитруса зубами, притянул брюнета к себе и протолкнул ломтик лимона в его рот, касаясь его губ своими. - А просто его дать не мог? – дожевав, спросил брат, дерзко смотря мне в глаза. Хм, странно, даже не покраснел. - Нет, - мотнул я головой и протянул брату ещё одну порцию алкоголя. - Ты тоже выпей, а то это похоже на то, что ты меня спаиваешь, - уже полностью расслабленный, но мыслящий брат. - За нас, - стукнул я бутылкой о хрустальную рюмку и сделал из горла несколько глотков, Милан последовал моему примеру, опустошая содержимое бокала. После мы выпили ещё немного, но когда брат залился беспричинным смехом, я понял, что он пьян. Его размытый взгляд мельтешил по моему телу. Я даже смутился. В отличие от него, я не был пьян, но и трезвым себя не ощущал. - Ты меня хочешь? – немного охрипший голос и глупая улыбка от уха до уха. Я все-таки споил брата. - Н-нет, что ты, - как можно убедительнее произнес я, делая серьезный фейс. Коста прищурил глаз, убрал улыбку в карман и твердо произнес, скидывая с себя белоснежную рубашку со множеством заклёпок, цепочками и прочими аксессуарами: - Захочешь. Он припал к моим губам, покусывая их, по-хозяйски проникая в рот. Я, конечно, знал, что абсент расслабляет и по сравнению с другими алкогольными напитками действует немного по-другому, но этого точно не ожидал. Всё ещё не мог поверить, что руки брата разгуливают под моей футболкой, а его зубы вонзаются в мою шею. Кажется, будь его воля, он бы усыпал всего меня своими кусачими поцелуями. - Ты меня возбудишь, а потом снова сбежишь? – тихим шепотом спросил я, Коста оторвался от моей искусанной шеи, кожа которой приятно покалывала, и отрицательно махнул головой из стороны в сторону. Его рука легла на мою ширинку, и он, довольно ухмыляясь, произнес: - Уже возбудил. - Поможешь мне? – с интересом заглядывая в его глаза. - Минет? – его брови взметнулись вверх и вернулись обратно, как бы намекая на пошлость сказанного. Происходящее было прекраснее любого сна, безжалостней любой реальности. Не обрывая зрительного контакт, брюнет расстегнул бляшку моего ремня и молнию джинс, облизал губы и выпустил на свежий воздух моё возбуждение. - Милан, - прошептал я, он ещё шире улыбнулся и вобрал головку, немного подразнил языком и просунул член чуть глубже. Я ахнул, испытывая до жути приятные ощущения. Одно дело, когда твой член во рту у опытной проститутки, и совсем другое, когда у неопытного, но уверенного и пьяного брата, у человека, которого любишь. Табун приятных мурашек прошелся по мне. Дыхание было сбито, голова кружилась от выпитого и ощутимого. Его язык прошелся по всей длине, я чувствовал его горячее дыхание и бусинку пирсинга. Он играл с моим членом, щекотал его, вбирал и посасывал как чупа-чупс. Долго продержатся я бы не смог в любом случае после месячного воздержания, а осознание того, что это всё-таки Милан, приближало оргазм мгновенно. Моя рука легла на затылок брата, и, несколько раз качнувшись, я излился, издавая громкий стон. Он закашлялся, пытаясь проглотить моё семя. - Милан, - я притянул его к себе, крепко обнимая. – Люблю тебя. Нежный поцелуй - последнее, что я помню. Проснулся уже у себя в комнате. Сначала я подумал, что это всё-таки сон, но увидев свою усыпанную засосами шею, возликовал. С небес на землю меня спустил крик из соседней комнаты: - Лэндон, ты труп!