***
Дождь усиливался, превращаясь в стену ливня, из-за которой не представлялось возможным что-либо разглядеть. Но она-то знала дорогу к его особняку. Знала, что если сегодня же доберется до Аавилла и склонит на свою сторону, то он станет участником ее хитроумного плана, и ее жизнь кардинально поменяется навсегда. Нерине станет намного сильнее, чем прежде, будет чувствовать себя куда увереннее, потому что в ее душе не останется и части человечности. Теперь уже точно. Дарен прав. Стоило раньше к нему прислушиваться, а не только в последний момент. Однако дела не так уж плохи. Нужно просто убедить Стоунера, не выдавая ему правды и истинных намерений. Эсли предвкушала победу. Особняк мэра действительно выглядел устрашающе внушительным. При виде него Нерине бросило в благоговейную дрожь, на какую-то долю секунды она даже замерла, но немедленно очнулась и ринулась ко входу. Однако и здесь возникла непредвиденная ситуация: в дом Стоунеров проникнуть оказалось не так просто. К двери достаточно долго никто не подходил, а когда ее все же отворили, перед Эсли предстал интеллигентного, строгого вида старик, явно удивленный приходом незваной гостьи. — Здравствуйте, — поздоровался дворецкий, в замешательстве оглядывая незнакомку. — Вам что-то нужно? — Я бы хотела увидеться с Аавиллом Стоунером, — заявила она с поднятым подбородком. — Он ведь здесь проживает? Мужчина выпрямился. Ему весьма не нравился наглый пришедший, но тем не менее он пожелал быть беспристрастным. — Это правда. И, к сожалению, мистер Стоунер-младший занят, он никого не приглашал. У нас строгие порядки. Нерине еле сдерживалась от того, чтобы не закатить скандал. Так уж с детства повелось: если ей что-либо не доставалось, она всегда добивалась цели истериками или угрозами, а что же сделаешь в сложившейся ситуации? Ведь это особняк мэра и подчиненные мэра, поэтому старые методы вряд ли бы выручили. Помощь пришла внезапно: — Пусти ее, Сэнд, — услышала Эсли приказной тон. — Не хочу, чтобы в школе она устроила мне концерт. Дворецкий недоброжелательно покосился в сторону неизвестной, но отошел от входа. Нерине стрелой промчалась мимо старика и побежала за Аавиллом, который не собирался ее ждать. Шли в молчании, пока ее цель не свернула в сторону библиотеки, до того огромной, что в нее уместилось бы несколько больших других комнат из этого дома, и до того высокой, что в нее бы вошел двухэтажный коттедж, а то и трехэтажный. Аавилл устроился возле книжной полки и взял с пола газету. В его внимание гостья совершенно не попадала. Более того, он о ней особо и не думал, не замечал и не хотел принимать с самого начала. Пришлось. По крайней мере, то, как его бывшая подружка злилась от хладнокровного приема, до жути забавляло, поэтому Стоунер не спешил заговаривать первым и демонстративно отвернулся, чтобы якобы оглядеть комнату. Колоссальные окна на всю стену, как в одном из коридоров, светлые занавески, пропускающие дневной свет, множество картин, любимых его отцом… Почему он заметил их только сейчас? Нерине же, ощущая, как закипает кровь в жилах, пыталась отвлечься на интерьер библиотеки. Громадные книжные полки, некоторые даже с лестницей. Творческий беспорядок в виде разбросанных книг или составленных в стопку, а рядом с одной из таких кип мягкое, удобное кресло. Очевидно, сын мэра часто тут задерживался да что-то перебирал. Эсли никогда бы не подумала, что Стоунер-младший любит читать, но происходящее явно говорило о противоположном. — Ну, ты поприветствуешь меня или так и будешь стоять истуканом? — решилась первой заговорить она. Все-таки пришла ради выполнения плана, стоило с ним покончить, а не разыгрывать гордость. — Зачем пожаловала? — хмыкнул Аавилл. — Насколько помню, тебя я не звал. Это мог сделать только мой отец, чтобы потом завалить тебя на свой рабочий стол и устроить жаркую сцену. И хотя подобный тон ей не очень нравился, от резкости бывшего возлюбленного по телу забегали мурашки, голову жаром обдало. Она осознала на миг, что тоскует по этой дикости и отчужденности. Может, Дарен отчасти и походил на Стоунера поведением, но ее брат пылал вечной страстью, которая надоела. Аавилл же оставался холодным и безжизненным — это и завлекало. Однако требовалось оставаться безразличной. — Как грубо ты разговариваешь с девушкой, — ехидно отозвалась та. — Ну да ничего, привычное дело. Пришла я к тебе, чтобы кое-что обсудить. Стоунер сунул руки в карманы, неторопливо прошелся взад-вперед и плюхнулся в любимое кресло. — Обсудить? — скептически прищурился он. — Серьезно? У нас не может быть ничего общего. Проваливай. И такое предвиделось. Никто и не ожидал, что будет легко. Особенно после случая с избиениями. — Ответ неверный, — пришло время пустить в ход главное оружие. — Я не думаю, что тебе понравится обнаружить изуродованный труп Бертран около своего дома. Последние слова Нерине произнесла с особой нежностью и внезапно поймала себя на мысли о том, что ее больше не пугает жажда убийства, а наоборот, дразнит. Аавилл нахмурился. Каждая клеточка его тела ясно осязала уже известную ему желчь и злобу, только вот чувства эти принадлежали незваной гостье. Он видел, как комната начинала тускнеть и постепенно меркнуть, а на ее фоне вырисовывалась окровавленная убийца в лице этой ненормальной, неадекватной маньячки, которую абсолютно точно науськивал брат. Теперь все встало на свои места. Дарен опять возжелал отомстить старому другу и заодно потешить дорогую сестренку. — Что я слышу, Эсли? — Стоунер еле сдерживал вырывающуюся наружу ярость. — Угрозы? — Предупреждения, всего-навсего. — Делай с ней, что хочешь, мне наплевать. Ложь. Чертова ложь. Только Нерине за порог, как он помчится звонить ненавистной Бертран, чтобы та ждала его на месте и никуда не смела сдвигаться. Отвратительное ощущение. Мерзкое. Полоса неопределенности в его жизни никогда не закончится. — Сомневаешься во мне, я же вижу. Сомневаешься в том, что я смогу. А если не я, то мой брат точно. Вот. То самое признание, которое ожидалось услышать. Нельзя показывать эмоции. — Мне. Наплевать, — с расстановкой отчеканил Аавилл. — Вон. Убирайся к дьяволу. Оставался последний вариант. Эсли начинала беспокоиться. Почему он не отреагировал? Не важно. Пора снова изображать безразличие. — Как жаль, — Нерине развернулась к выходу и сделала пару шагов к решетчатой двери. — А я-то думала, что тебе будет в радость наблюдать за мучениями Бертран, когда она увидит, что мы с тобой встречаемся. Что ж, прощай. Стоунер неожиданно вскочил с кресла и тут же пожалел, что не смог проконтролировать себя. Даже слова вырвались помимо воли, выдавая его заинтересованность. Что же он творил? — Стой. Что ты сказала? Эсли довольно улыбнулась, обернулась и лукаво заглянула в жадные глаза Стоунера. Она смогла добиться, чего хотела. Жертва сама загнала себя в ловушку. — Я сказала, что если мы объединимся, то вместе сможем причинить намного больше боли этой выскочке. Поверь, ей будет непросто смотреть на то, как ее спаситель встречается с ее карателем. Но ты, как я вижу, не заинтересован… Аавилл ненавидел себя. Ненавидел Нерине, терпеть не мог Делайлу, ее противную наивность, паршивую святость и недоуменный взгляд на ужасы жизни. Но одновременно с отвращением на его практически опустошенную душу легло и чувство вины, старательно отгоняемое им. В чем же он нуждался? Чего собирался добиться, причиняя мучения Бертран? Быть может, таким способом он бы попытался выудить из нее искреннее отношение к происходящему, добить ее, сломать, как когда-то сломали его? Несомненно, да. Но также беспокоило и то, что Эсли правда могла сделать. Стоунер опасался несчастного случая, потому что давно понял, во что превратилась сестра не менее сумасшедшего Дарена. Потому что понял, что смерть Делайлы ему не нужна. — Я согласен.***
Ливень, наконец, перешел в мелкий дождик, позволив Клариссе и Делайле пойти прогуляться. Из-за испорченной погоды они даже опоздали на встречу с Орлеаном и Вейном, которую ребята вместе решили перенести на несколько часов, когда солнце сможет снова порадовать улицы своим присутствием. И поскольку прогулка на некую часть времени отложилась, подруги направились в особняк Стоунеров, чтобы показаться миссис Бертран. Путь предстоял долгий, и хотя с Клариссой моменты буквально пролетали, все равно казалось, что дорога бесконечна. Наверное, никогда Делла так не радовалась при виде леса, его высоких деревьев и густого мрака, но именно сейчас, когда ноги словно отваливались, море елей будто придало сил, и она ускорилась. Совсем скоро они окажутся дома, и Делайле выпадет прекрасная возможность отдохнуть. В особняке девушек, как обычно, встретил дядюшка Сэнд, еще более хмурый, чем обычно, однако по какой причине, Делайла не знала, да и внимание на этой детали не заостряла. Мало ли что могло произойти с настроением дворецкого. Все-таки он уже довольно стар, а работы не убавляется. Она узнала бы у него сама, если бы не робела от излишней строгости старика. Хотя Аавиллу, когда тот свалился с ног от сразившей его болезни, мистер Сэнд помог, даже вроде несколько перепугался. Ну, что говорить, все-таки он работал здесь с тех времен, когда сын мэра был малышом. Делайла умиленно улыбнулась, представив Стоунера-младшего младенцем. Ей вдруг стало любопытно, как же тот выглядел ребенком, и она впервые пожалела, что изначально не находилась в школе вместе с Аавиллом. Будь Делла там с первого класса, она наблюдала бы всяческие изменения в нем. То время, когда он превратился в тирана. То, как это происходило. Зная эти мелочи и множество других неизвестных аспектов, она нашла бы ответы на свои вопросы значительно быстрее. Снова непреодолимая грусть охватила разум. Стоило уйти из дома семьи Чалдорсторн, как мир словно утерял яркие краски, перевоплотившись в совершенно грязный, тусклый и жестокий. И несмотря на то, что Кларисса шла рядом, рука об руку, она не спасала положения. Просто «здесь воздух пропитался кровью», как часто говорила Эми. Да, теперь это чувствовалось. Абсолютно ясно. От нахлынувшего потока мыслей Делла очередной раз чуть не прошла мимо намеченной цели, а именно — маминой комнаты. Если бы не Кларисса, так бы и промахнулась незадачливая Делайла с дверью. А поскольку кабинет мэра находился совсем рядом, она вовсе имела успех попасть туда и, возможно, разозлить тем, что его отвлекают от бумажной работы. Вызвать ярость Лайонела уж точно не хотелось бы. Мама, как ожидалось, сидела в своих апартаментах и что-то усердно печатала на компьютере. Очевидно, вновь занималась изучением музейных экспонатов, ничего не замечая вокруг. Делайле пришлось отвлечь ее. Разговор немного затянулся. Выяснилось, что миссис Бертран предложили какую-то новую должность на неопределенный срок, и ей предстояло выполнить много всего. Однако Салли, несмотря на одолевавшую усталость, очень обрадовалась приходу дочери. Мать призналась, что если бы ее не оторвали от работы, она бы и не осознала, насколько голодна. В общем, пока день шел хорошо: сначала времяпрепровождение в доброжелательной семье, погода исправилась, на улице потеплело, мама в счастливом расположении духа, еще предвещалась встреча с Вейном и Орлеаном — ничто не сулило беды. До поры, когда подруги направились в комнату Делайлы. Кларисса заметила ее первой. Заметила и немедленно схватила Делайлу за локоть, ни слова не проронив и ни звука. Сначала Делайла не поняла, что же произошло, а когда перехватила охваченный гневом взгляд спутницы, обернулась назад и обомлела. Что за черт? — Ты что здесь забыла? — прошипела Нерине, тоже не в силах пошевелиться. — Чего? — поразилась от невообразимой наглости Чалдорсторн. — Она здесь живет, ясно тебе? У кого это еще спрашивать надо? Похоже, Эсли не ожидала подобного поворота событий. Ее затрясло так, что показалось, словно ее сейчас свалит приступ. — Не лезь, когда тебя не спрашивают! — рявкнула она. — Мне ничего не стоит сделать с тобой то же, что и с ней! Делайла вовремя очнулась, чтобы загородить Клариссе проход и покачать головой. Давно она уяснила для себя, что Нерине окончательно рехнулась вместе с братом-маньяком, поэтому полностью улавливала возможную опасность. Только вот кто пустил эту ходячую проблему сюда? Неужели?.. — Солнышко, успокойся, — послышался ласковый голос Аавилла, совершенно ему не свойственный. Миг — Стоунер обнял одной рукой Эсли за талию и поцеловал в макушку. Кларисса и Делла застыли, потеряв нить происходящего. В голове тысяча мгновений пронеслась, сердце неприятно кольнуло. Что между ними случилось? Когда все успело так поменяться? Тело холодело сильнее от каждого безответного вопроса, чувства перемешались. Делайла меньше и меньше понимала, больно ей или скорее не ясно. Что-то внутри подсказывало, что это слишком неестественно. Фальшь ощущалась во всех жестах и словах Аавилла, но почему она верила? Почему не сомневалась? И неожиданно сработала защитная реакция. Тот самый самоконтроль, которому Делайла пыталась научиться, возымел эффект. Выпрямившись, она медленно подошла к Стоунеру, заглянула в его шокированные глаза и спокойно промолвила: — Нечего тут задерживаться, Кларисса. Нас ведь уже Орлеан с Вейном заждались. Невежливо заставлять их ждать. Я по ним очень соскучилась. Аавилл дернулся, а потом Делла услышала, как Нерине зашипела. Оказалось, что разъяренный Аавилл рукой чересчур мощно сжал ребра Эсли. Делайла, чрезвычайно удовлетворенная своим поведением, не удержалась от смешка и вышла из главного зала. Кларисса, растерянная, со смешанным состоянием выбежала за подругой. Ей не терпелось спросить о том, что произошло. А ведь и правда, что? Как так получилось, что сохранить самообладание удалось? Если так, то это отличное оружие против Стоунера-младшего, против его лжи, которую он любезно выдал собственной реакцией, сам того не желая. Что-то сподвигло его начать встречаться с Эсли. Однако обида все равно закралась в душу. Уверенность понемногу пропадала, дух внутренней выдержки и силы будто бы покидал. Создалось поневоле такое ощущение, будто Делайлу надолго погрузили в воду, не давая шанса выплыть на поверхность, а в последнее мгновение вытащили, и легкие немедленно стали требовать как можно больше воздуха. Она дышала, как при приступе астмы, и хваталась за голову в полнейшем непонимании случившегося. В том зале Делайлу словно дергали за ниточки и сейчас оставили в покое, в недоумении. Кровь стучала в висках. — Эй, я и не ожидала, что ты такая… находчивая! — позвала подругу Кларисса, выскочив из ниоткуда. Мысли неспешно приходили в порядок, однако Делайла не успевала за ними и со стороны выглядела как «овощ». — О чем ты? — напрочь потерялась она. Самодисциплина окончательно отказала. Вновь рухнула система контроля, да так резко, что приспособиться и адаптироваться в ситуации так быстро не удалось. — Да брось, я поняла, к чему ты сказала Аавиллу об Орлеане и Вейне, — беззаботно отмахнулась Кларисса, чуть ли не подпрыгивая от переполнявшего ее восторга. — Я давно заметила, как ты на него глазеешь и теряешься при одном его виде. Правда, в последнее время я начала сомневаться, потому что твои эмоции перестали так явно проявляться, но теперь я более чем уверена! Оказывается, попытки изменить свое поведение так уж бесследно и не прошли? В какие-то моменты никто не замечал ее влюбленности? Но это тогда. Что же на сегодня? Неужели высказыванием о встрече с друзьями она обнажила истинные переживания, свои душевные порывы? — Это… так заметно? Думаешь, он догадался? — Не волнуйся ты так! — впервые Чалдорсторн выглядела озабоченной. — Он со своими заморочками вряд ли вокруг себя вообще хоть что-то замечает. — А Эсли? Что он задумал? — дрожащим голосом выдохнула Делайла. Кларисса остановилась в раздумьях. Похоже, вопрос озадачил ее. На самом деле раньше ей не приходилось на чем-либо зацикливаться, но с минуты знакомства с Делайлой покой пропал. Новенькая привнесла в ее жизнь нечто неизведанное. Заразила качеством размышлять над некоторыми ситуациями, а не просто пробегать мимо них без капли внимания. — Наверное, он тоже пытается вызвать у тебя ревность, — выдвинула предположение не совсем уверенная Чалдорсторн. — Или позлить. В конце концов, она чуть не убила тебя. А над этим стоило пораскинуть мозгами. Хотя с другой точки зрения такая версия выглядит очень банально. Разумно ли принимать ее в рассмотрение? — Вот именно, — все же согласилась Делла, не в силах спорить или придумывать собственные варианты. — Он сам хотел убить ее за это. Странно все. — Ты очень сосредоточена. Твоя неотъемлемая часть, да, но это сосредоточение направлено на… борьбу, — поразилась собственной реплике Кларисса. — Тут ты меня удивляешь. В хорошем смысле. — Я и сама себя не узнаю. В последнее время ощущаю, что меня неумолимо тянет к переменам. Это пугает меня. Я боюсь неизвестности. Но в то же время я устала от неприятностей. Неудивительно, что я настроилась на бой. Не хочу выносить то, от чего мне тошно. — Вот это по-нашему, — Кларисса сжала кулак, восторженно взглянув на Делайлу. — Знаешь, я не думаю, что тебе стоит пугаться изменений, потому что единственное, что в тебе сломается, — страх перед более сильными. Ты не станешь плохим человеком. Я помогу тебе. Делайла благодарно кивнула, и обе поспешили удалиться из особняка как можно скорее. Дышать под одной крышей с Эсли перспектива не улыбалась, да и время встречи поджимало. Что же касалось Стоунера и его загадочной противоестественной натуры, для него представятся дни раздумий, а сейчас стояла задача отвоевать собственный рассудок, чтобы затем сразить и Аавилла, и его ложь, и тем самым добраться до правды. Сложное дело. Но когда ей приходилось легко? Предчувствие подсказывало, что беды только начинались, и не одна Делайла попадется в трясину опасностей. Во что она ввязалась, сблизившись с этим несносным мальчишкой?***
Снова она. Снова эта дрянь переступила ей дорогу. И мало того, что переступила, так еще и поселилась чуть ли не во дворце, а главное — с кем! Злость, зависть, непонимание, ненависть, жадность и непреодолимое желание раздавить соперницу, вставшую поперек горла, мучили Нерине, разрывали изнутри, затуманивали разум кровавой пеленой. Она едва ли могла совладать с собой, едва ли держала себя в руках. И если бы не колючие тиски гнева, обвивавшие ребра, сдавливающие и болезненные, Эсли уничтожила бы Бертран прямо там. Разорвала бы в клочья, заставила захлебнуться в реках крови, хлещущей из множества ран, жестоко нанесенных. Блаженство, восторг, упоение души. Она сходила с ума и чуть ли не рычала на всю округу от досады, что не расправилась с противницей, когда существовала возможность. Нерине была готова нанести увечья кому угодно, в том числе и себе, лишь бы утихомирить внутри бушующий океан ярости, поглощающей постепенно ее тело. И это выходило за рамки. Настолько, что страх перед правосудием канул в небытие. Нерине глубоко выдохнула, задрала голову и воззрилась в потолок. Даже на нем плясали, казалось, алые искры, не давая забыть о главной цели. Красный на белом… От планов безжалостного убийства отвлек сквозняк, исходивший от раскрытого окна, за которым недавно моросил мелкий дождь. Ничего это, кроме как очередного пребывания Дарена в спальне сестры в ее отсутствие, больше означать не могло. Нерине, как обычно бывало, на сей раз не разозлилась, однако легкое раздражение все же дало о себе знать, ведь это ее комната, ее личное пространство, которое лишь иногда приходилось делить с братом, чаще всего по его инициативе. И если бы родители узнали об их связи, кто знает, какой скандал разразился бы. Нерине только ухмыльнулась. Да, их отношения чертовски аморальны, ненормальны и неестественны. Однако когда она следовала правилам и законам? Животная страсть ей куда более приходилась по вкусу, запрет манил бессовестно и неумолимо. По крайней мере, так старалась оправдываться Нерине, за выдуманными причинами ей было гораздо легче забыть о своих истинных чувствах. — О, а вот и наша сердцеедка вернулась, — дверь позади хлопнула, на что Нерине обернулась и смерила брата холодным взглядом. — Как всегда, в прекрасном расположении духа. Дарен явно издевался, как обычно, но его глаза уже блуждали в поисках наживы, взор скользил по тяжело вздымающейся груди, а потом опустился к хорошеньким гладким ножкам. Он криво усмехнулся. Нерине уловила его жесты. Еще бы. — Прекрати свои шутки, — она вновь отвернулась и, не задумываясь, стянула с себя кофту. — Какие такие шутки? — не понял Дарен. — Я вовсе не шучу. Детка, ты божественна, когда злишься. Я не устану это повторять. Сестра закатила глаза и невозмутимо прошла через комнату, чтобы повесить предмет одежды в шкаф. Потихоньку ее начинало бесить тщательное отслеживание ее действий, но попробуй прогони этого напыщенного парня, если не сказать — мужчину. Оставалось лишь бесполезным образом тихо злиться. — Божественна? Серьезно? Отвали. Я знаю, чего ты добиваешься. Безрезультатно. Мгновение — и Нерине оказалась заключенной в сильные, крепкие объятия, а затем ощутила, как бегут мурашки от шеи вниз от огненного в буквальном смысле дыхания. Так, главное — не поддаваться. Пора бы выработать иммунитет против его излюбленных трюков. Да и вообще, разве она у него единственная? Вот и нашел бы очередную игрушку за пределами дома! — Не думаю, что ты хочешь моего ухода. Я чувствую, как расслабляется твое хрупкое тело, как закипает кровь в твоих жилах от моих прикосновений. Дарен опять издевался, хоть и упрямо шел к достижению цели. Поздно останавливаться. Теперь назад дороги нет. — Не строй из себя поэта, — не сдавалась та, хоть и стояла на краю пропасти, где кончался контроль над разумом. — Мы оба знаем, кто ты на самом деле. Кто я. — А ты у меня всегда такая неприступная, — укус в плечо и снова шепот: — Сколько я тебя ни соблазнял, вечно ты игриво сопротивлялась. Специально меня возбуждаешь, да? «Несравненный идиот. Тебе не приходило в голову, что мне просто до зубовного скрежета противно, когда ты каждый раз возвращаешься ко мне от какой-нибудь чужой девки?!» — бунтовала про себя Нерине, и тем не менее непроизвольно вжалась голой спиной в брата, отчего тот выдохнул. Еще немного, и его не будут беспокоить никакие церемонии и уговоры, но и вырываться нет смысла — это Дарена только раздразнит. Поэтому пришлось стоять столбом, чтобы не оступиться лишний раз. Слишком уж паршиво на душе, не до развлечений. — Я не в том настроении, чтобы тебя удовлетворять. — А как насчет удовлетворить себя саму? Насколько мне известно, ты давно ни с кем… не бывала. — Я не жалею об этом. А вот ты и так заводишь на каждую ночь кратковременный роман, — в тоне сестры послышалось осуждение, которое она сама не хотела выдавать. — В чем проблемы? Оставь меня в покое, я хочу спать. — Ревнуешь, сестренка? — несколько изумился брат. — Брось, только с тобой у меня такая прочная связь. Остальные так, на случай. — Будто меня это волнует. Сказала же, убери руки. — Ну, Нерине… — голос стал умоляющим. — Я так истосковался по тебе. Будь уверена, ты не пожалеешь. Преграда внутри со звуком разбивающегося стекла разлетелась на мелкие кусочки. Не только его слова, но и атмосфера заставляла с головой погрузиться в безумие. Контраст уличной прохлады, витающей в комнате, и обжигающих касаний Дарена сводил с ума, сознание уже только от этого занялось пожаром. Огонь постепенно поглощал их обоих, подчинял собственной воле, принуждал совершить очередную ошибку, одну из многих. Сопротивление исчезло, а когда пальцы брата скользнули по животу Нерине, та выгнулась и немедленно обернулась к мучителю лицом. Он уже не представлял возможным просто выйти отсюда, ничего не получив. — Как же ты меня достал, черт возьми! Сущий дьявол! — Почту за честь, — Дарен улыбнулся и жадно поцеловал сестру, опустив руки к ее бедрам. Она больше не трепетала. Оппозиция разрушилась, противоборство заменила обоюдная страсть, от которой стены задрожали. Оба едва могли дышать, голова отключилась, мозги плавились от немыслимого жара, а звериные стоны Дарена вконец пробудили в Нерине такой пыл, что она даже разорвала футболку на брате. Тот от подобной неожиданности, от внезапного звука рвущейся ткани на миг оторвался от Нерине, ошеломленно посмотрел на нее, разгоряченную, бешеную, растрепанную, удовлетворенно ухмыльнулся и на этот раз уже опрокинул ее на незастеленную кровать. Жуткое недоразумение. Но оно давно перестало кого-либо волновать. — Не смей медлить, слышишь? — язвительно шикнула сестра и нагло, больно укусила партнера в шею. Дарен совершенно ополоумел. В нем не осталось ничего человеческого, теперь им управляли животные инстинкты, делая грубым, бесцеремонным, резким, диким. Он позабыл о ласках, об аккуратности, о том, что под ним лежала родная кровь, которая и сама приготовилась быть чуть ли не растерзанной, поэтому все его жесты стали болью отзываться в ее теле. Но Нерине это жутко нравилось. Сейчас он напоминал Стоунера своей чудовищной манерой поведения, хамством и дерзостью. Никогда еще такого не происходило. Дарен всегда трепетно обращался с ее хрупким станом, лишь изредка позволял себе особое невежественное обращение, а сегодня как с цепи сорвался. Неужели долго держался? Брат дрожал. Его пылающие руки прекратили блуждать по ее плоскому животу, они спускались ниже. Стало наплевать на нежности. Нерине почему-то настолько раздразнила разум, что из него вылетели такие понятия, как сдержанность, вежливость, пусть и наигранная, остались лишь эмоции, терзающие изнутри. Как он еще держался? — Так ты никогда не заставишь меня умолять о пощаде, — безжалостно подначивала Нерине, почуяв власть над Дареном. Процесс раздевания вовсе превратился в неистовую борьбу двух огней, и оба желали заполучить свое любой ценой. Они не чувствовали боли от укусов, не чувствовали угрызений совести, не чувствовали, как пламя охватывало их тела, и не замечали, как давно успели сойти с ума. Они даже забыли собственные имена и себя самих, забыли, как говорить, где находятся, сколько времени еще отводилось для того, чтобы закончить начатое. Дарен в последний раз заглянул в манящие глаза сестры, потом опустил взор на обнаженную раскрасневшуюся кожу, хорошенько рассмотрел, навалился на Нерине всем своим весом и перевернул на себя. Теперь он мог любоваться ее красотой сколько угодно, не сдвигаясь с мертвой точки, пока та изощрялась над братом, как только могла. Он лишний раз осознал, что ему не стоило никого искать на стороне, когда он жил вместе с замечательной, умелой красавицей, которая к тому же не надоедала и не приедалась. — Ты убьешь ее для меня… — блаженно выдохнула сестра, наклонившись к уху брата. Тот сдавленно промычал и сильнее прижал Нерине к себе. В таком состоянии он был готов согласиться на самое невозможное. Тем более что думать о чем-либо Дарен не мог в то время, как в его теле бушевала геенна огненная, а в голове застряли мысли о шикарно проведенном дне.***
Когда Делайла увидела Орлеана, то чуть ли не потеряла дар речи. Под глазом извечного весельчака красовался большой лиловый фингал, который, похоже, самого обладателя и не шибко беспокоил, но вот Делайлу изрядно переполошил. Что только ни лезло в голову при одном лишь взгляде на синяк, какие только страшные мысли ни волновали, а всего-то выяснилось, что Файер неудачно пошутил над прохожим! — Решил я, значит, опробовать себя в актерской сфере! — взахлеб рассказывал Орлеан, заметив интерес Клариссы и ужас Делайлы. — Откопал тут недавно черные линзы, ну и подумал: чего добру пропадать? Надел, вышел на улицу, а погода как раз пасмурная, мрачная — все как по заказу! И вот сел я на тротуар, начал заливаться горькими рыданиями, уткнувшись в ладони. Хныкал, хныкал, пока какой-то тип не подошел и не тронул меня за плечо. Тут-то я встрепенулся, глянул ему прямо в глаза и как закричу на весь квартал! В следующий момент уже в слякоть полетел, чуть ли не носом в собачьи дела. Или кошачьи, поди их разбери… Но я доволен! Раз парень так обделался, значит, хорошо я сыграл! Наверное, в любое другое время Делла посмеялась бы над историей друга, как Кларисса и Вейн, но поскольку изначально вид Файера нагнал приличного страха, развеселиться за компанию не удалось. Зато через несколько минут Делайла расслабилась окончательно, даже забыла о Нерине, о том, что она находилась рядом с Аавиллом и у них были некие дела. По крайней мере, именно сейчас никакая тревога кровь не будоражила, но кто знал, как повернутся события вечером? И ведь действительно, через несколько часов сценарий, запланированный на вторую половину дня, внезапно переменился. Вейна неожиданно позвали домой, объяснив причину тем, что к Дефенсам приехали дальние родственники, и что невежливо вот так болтаться на улице, в то время как остальные члены семьи встречают гостей, и потому друг детства Делайлы поспешил покинуть их компанию. Делле, которая совершенно точно знала, что у Вейна и в помине нет дальних родственников, такой звонок показался странным. И, чтобы развеять свои сомнения, она буркнула ребятам, что у нее в семь часов встреча с Квинтом, бывшим товарищем по работе, а сама помчалась за Вейном. Возможно, идею Делайла придумала далеко не самую лучшую, но она считала необходимым выспросить все, дабы потом не мучиться от неизвестности. К счастью, Дефенс далеко уйти не успел, и когда подруга окликнула его, он и не подумал о том, чтобы вдруг дать деру, ведь его поведение очень подозрительно выглядело. Более того, оказалось, что Вейн просто решил оставить Клариссу и Орлеана и заодно понадеялся на сообразительность Деллы. Все шло по его плану. — Хитришь ты в последнее время… не узнаю тебя, — растерянно пожимала плечами подруга. — Я хитрил всегда, но в отношении тебя всего один раз, поэтому для тебя это так неожиданно, — абсолютно легко отвечал тот. — Допустим, я принимаю твою версию, но… с каких пор ты стал подрабатывать купидоном? Сначала я и Аавилл, теперь Орлеан… — Ничего необычного здесь нет, — перебил Вейн и с милой улыбкой заглянул Делайле в глаза. — Ты мой лучший друг, поэтому я хочу, чтобы у тебя все наладилось. Орлеана я тоже лучше узнал и, думаю, Кларисса ему нравится. Да и потом, только дурак бы не догадался, зачем он меня позвал. Изначально нас с тобой вовсе не должны были приглашать. Сама подумай и найди причину. Кстати, куда вы тогда с Аавиллом пропали? Делайла даже запнулась от неожиданности. Она не хотела вспоминать тот случай в коридоре и уж тем более в красках все описывать Вейну, однако ее смущение он не заметить не мог. Кто знал, что он тогда подумал? — Мы играли в прятки, Вейн, — Делла отвернулась, тяжело выдохнув. — Конечно, — он кивнул и отстал с расспросами. Единственное, о чем ребята всю дорогу говорили, так это о бензоколонке, на которую Делайла действительно ни с того ни с сего решила отправиться. Сначала Дефенс хотел проводить ее, но она его отговорила. Во-первых, мысли нужно было привести в порядок, а во-вторых, она не сомневалась, что Вейн вновь поднимет тему, касающуюся Аавилла, а развивать ее уж очень не хотелось. В итоге тот, хоть и не желая, пошел домой, пообещав позвонить через час и убедиться в целости и сохранности подруги. Делайла не возражала. Но спустя пару минут все-таки пожалела, что не пошла с другом, потому что дорога лежала сквозь лес, пусть и маленький. Благо, еще не стемнело. Мобильник в кармане джинсов вдруг завибрировал, резко оторвав от задумчивости. Это мама беспокоилась о том, где же пропадала ее дочь. Делла вздохнула. Ведь только несколько часов назад она объясняла матери, что идет гулять, с кем и куда. Похоже, миссис Бертран никогда не расправится со своей рассеянностью. Или, быть может, дело просто обстояло в том, что родительница волновалась? В любом случае, Делайла мигом ответила на сообщение, в котором заверяла, что все отлично, и ускорила шаг. Если мать так переживала, стоило поторопиться домой. Но на бензоколонку она все равно пошла. Чем быстрее повидается с Квинтом, тем раньше прибудет в особняк. И вот вдали уже замаячили бензобаки и машины подле них. Делайла могла поклясться, что никогда не видела такое скопище транспорта на своей бывшей работе. Что изменилось с ее уходом? И вообще, работал ли Квинт там и по сей день? Делла перешла на бег. К счастью, много бегать не пришлось. Едва Делайла приблизилась к одной из дорогущих машин, как немедленно нырнула за нее. Сердце совершило кульбит и забилось чаще. Только Нерине и ее братца не хватало! Что они здесь забыли? Может, подслушать? Но это опасно. Лучше уж уйти, и как можно скорее, чем так рисковать. Уж с кем, а с Дареном шутить не следовало, равно как и попадаться ему на глаза. Надо же было прийти именно в тот момент, когда туда же прибыли и ее неприятели! Даже хорошо, что они с Вейном разминулись, иначе неизвестно, чем бы все кончилось. Он обязательно ринулся бы в драку. Делайла потрясла головой и осторожно выглянула из-за своего укрытия. Эсли горячо спорили о чем-то. Очень злилась Нерине, а Дарен забавлялся ее поведению. Пользуясь моментом, Делла перебежала за ближайшую стену здания, пока те ругались и не замечали ничего вокруг себя. Она планировала стремительно удрать отсюда, но услышанное приковало к месту: — Если ты врешь, малой, тебе не поздоровится, — назидательно произнес грубый голос Дарена. — Она точно здесь больше не работает? Делайла чуть ли не рухнула на колени. Ну конечно, они ее искали! И как же давно? Теперь и Квинт попался под руку. Делайла и со своими-то неудачами справиться никак не могла, так и другим несчастья приносила. А если с Квинтом что-нибудь случится? — Абсолютно, приятель, — совершенно спокойно заверил их работник. Делла облегченно выдохнула, когда Дарен сказал сестре, что они уходят, но тут же вскочила и отползла подальше. Все-таки она пряталась далеко не надежно. — Что теперь? — донесся до Делайлы раздраженный тон Нерине. — Мне надоело просыпаться с мыслью о том, что эта тварь жива. Я что, зря тебе сегодняшние беспокойные часы подарила? — Успокойся, моя девочка, — хмыкнул брат. — Тем более, тебе это тоже по вкусу пришлось, не забывай. У меня до сих пор спина горит. Делайла вовсе потеряла нить происходящего, а дальше ее против воли потянуло заглянуть за угол. Слишком уж подозрительно эти двое замолкли. Увиденное заставило ее обомлеть и машинально прижать руки ко рту. Хорошо, что ее вздох затерялся в шуме проезжавших в тот момент мотоциклов, однако опасность все еще оставалась: Делайла, скованная ужасом случившегося, окаменела и не спряталась за стеной, продолжая смотреть на то, как жарко обнимаются и целуются Нерине и Дарен. Это что же выходило, она встречалась с Аавиллом, но при этом флиртовала с собственным братом? Погодите, с братом?! И если бы Деллу вовремя не схватили за локоть, не зажали рот и не потянули за здание, ее бы непременно заметили. Однако сейчас она не могла поблагодарить своего спасителя в лице невесть откуда взявшегося Стоунера, потому что тот жутко перепугал ее, без того перевозбужденную, а когда та пришла в себя, в голову снова врезался образ целующихся брата и сестры. Аавилл же, похоже, это зрелище пропустил, потому как в его глазах потрясения не отражалось — только обыденный для него гнев. Ну, начинается… — Что ты здесь забыла? Ты давно должна была прийти домой! — шипел он. Что она забыла? Давно должна была быть дома? Делайла совсем запуталась. Она понятия не имела, о чем он говорил, и по какой причине так себя вел. Тем более что Стоунер сам связался с Нерине, а теперь смел предъявлять ей претензии. «И, между прочим, она тебе изменила, а ты даже ничего о предательстве не знаешь!» — на удивление злилась Делла, и злость эта помогала ей прийти в чувство. К тому же скандал, который Аавилл закатил, могли без труда услышать. — Замолчи! — шикнула она и уже хотела все объяснить, как тот оборвал ее: — Нет, я не собираюсь молчать. Мало того, что ты ушла с этим выродком Дефенсом, так еще и… — Немедленно возьми свои слова обратно! — не выдержала Делайла оскорбления в сторону друга. — Или что? — Аавилл даже рассмеялся. — Не уверен, что ты сможешь меня заткнуть. Ты хилая и острить совершенно не в силах. Делайла не растерялась и медленным шагом двинулась вперед, по направлению к Аавиллу. Тот, как и ожидалось, несколько удивился и заинтересовался тем, что же произойдет в последующие секунды. Хотя Делайла сама не брала в толк, что творит, она прекрасно понимала, что сознание справится за нее. — Умолкни наконец, ладно? Иначе нас сгребут, а потом наши скелеты по костям будут собирать. Во взгляде Аавилла читался вопрос. И неудивительно, ведь он не видел, что происходило за стеной, и кто там стоял, поэтому не осознавал, какую мысль хотела донести до него Делайла. Недопонимание бесило. — Что ты несешь, объясни, наконец! — Стоунер яростно развел руками. — Я, знаешь ли, мысли читать не научился. И вообще, ты так и не рассказала, как провела день, а мне ведь очень интересно, что ты делала с этим уш… Делла знала, что у нее не получится его заткнуть. Что бы она ни говорила, Аавилл только сильнее раздражался и возвращался к больной теме — Вейну. Похоже, его очень смущал тот факт, что его игрушка для издевок в последнее время часто находилась рядом с посторонними, а не в поле зрения «хозяина». Собственническая натура никогда не давала о себе забывать и сейчас служила очень плохую службу. И, дабы угомонить разъяренного Стоунера, который не думал успокаиваться и даже слушать любые объяснения, Делайла стремительно обвила его шею руками и поцеловала в губы. Хотя она не планировала так поступать, это, тем не менее, подействовало. Тот не то что сопротивления не оказал, но и способность двигаться утратил, даже злоба за сказанные ею сегодня днем слова растворилась в воздухе. Только вот едва он успел опомниться, как Бертран уже отстранилась и смотрела на него с недоумением. «Чего? — подумал Аавилл. — Это же ты меня поцеловала!» Тем временем Делайла, вконец потерянная, с остекленевшим взглядом поплелась к черной машине. Она словно находилась в состоянии аффекта и не понимала, что творила. Однако озарение снизошло почти сразу, мир стал вновь приобретать краски и наполнился звуками. Пришло осознание того, что Делла все-таки верно поступила, ведь иначе Аавилла нельзя было заставить замолчать. Он, кстати говоря, думал о том же, да и очнулся почти сразу. Ярость внезапно пропала, ее заменило удовлетворение. Стоунер двинулся к ней. — Какого черта только что произошло? — Аавилл старательно пытался скрыть радостные нотки в голосе. Делайла резко обернулась и посмотрела на него с прищуром. — По-другому ты не хотел затыкаться. — И часто ты затыкаешь своих собеседников подобным образом? — вспомнил вдруг он формулировку Бертран тогда в коридоре. — С кем поведешься, от того и наберешься, — Делла отошла подальше. — Да не переживай, ты был первым. — И последним, — спохватился Аавилл. — Садись в машину. Твоя мама обыскалась тебя. Делайла выгнула бровь. Она лишь сейчас узнала, что у Стоунера, помимо мотоцикла, имелся и автомобиль. Только вот опасения проблем с тормозами все еще оставались, поэтому ехать не очень хотелось. Вдруг Дарен постарался снова? Не зря он здесь околачивался. Однако глупо предполагать, что Эсли наперед предвидел появление старого друга на бензоколонке, да и искал он другую жертву. Нет, Дарен определенно понятия не имел о том, что он настолько близко к цели. От тревог отвлек прожигающий, выжидающий какого-нибудь действия взор Стоунера, который категорически отказывался понимать кардинально поменявшееся поведение Бертран. Мало того, что та дразнила его без зазрения совести весь день, посмела поцеловать его, так теперь еще и нос воротила от помощи. Вот тебе и благодарность. — Мне страшно, — выдавила наконец Делайла. — Ты спятила со своими тормозами, — закатил глаза Аавилл. — Я же как-то приехал сюда. И не один раз ездил. — Может быть, но им ничего не мешало сделать что-нибудь с машиной снова! Дарен здесь… — Либо ты садишься, либо я тебя затаскиваю. На этом переговоры окончились. Во-первых, поторопиться действительно стоило, а во-вторых, бороться с Аавиллом удача не улыбалась, так что пришлось пойти на компромисс. Как ни странно, больше никто не желал заговаривать первым, хотя поговорить было о чем. Но Стоунер неотрывно и безмятежно смотрел на дорогу и уже не думал спрашивать о том, как Делла провела день, а она, в свою очередь, откинулась на спинку сидения и ощущала, как потихоньку засыпает. Шуршание асфальта под колесами джипа весьма расслабляло, безмолвие на этот раз не порождало тревожных мыслей, которые бы отвлекали от поездки домой. Даже о связи Нерине и Дарена Бертран как-то забыла. Вместо этого на ум пришло попросить Аавилла отвезти ее к родному мини-коттеджу, чтобы всласть им налюбоваться и повспоминать былые времена. Немного поколебавшись, она сделала Стоунеру такое предложение, на что тот, хоть и с неохотой, согласился. Все-таки что ему стоило потратить пару минут на плевое дело? Тем более что возвращаться к отцу было омерзительно. Наверное, поэтому он и вызвался поехать за Делайлой. А может, и потому, что его сильно раздражал Вейн.***
Утро выдалось еще более беспокойным. Все куда-то собирались, спешили, прислуга готовилась к какому-то назревающему торжеству, но никто ничего не объяснял, и на всяческие попытки Делайлы узнать, что за праздник, Аавилл только ухмылялся, наблюдая издалека. Пожалуй, лишь это веселило его сегодня и отвлекало от гнетущих мыслей о Нерине и ее зловещих планах. Но что еще действительно печалило, так это приезд его двоюродной сестры Табиты Фоунтэйн, очень своенравной, мрачной и вредной девочки, которая никогда никого не слушала и делала все по-своему. Собственно, именно к ее прибытию и шла подготовка полным ходом. Да, Делайла и не подозревала, какой хаос ее ожидал... В последний раз, когда Табита приезжала, дверь туалета хлопала сама по себе целую неделю, потому что там она как-то решила провести ритуал. А, надо сказать, сестренка увлекалась темной магией, но у нее почти всегда ничего не получалось. В конце концов, когда Аавиллу надоела бессмысленная, бесконечная беготня Бертран, он все-таки подошел к ней. — Вся суета поднялась из-за приезда моей двоюродной сестры из Нью-Джерси, — пояснил Аавилл. — Ты тоже собирайся, через час на вокзал. И да, когда увидишь ее, не верь глазам. И ушел, оставив Делайлу в одиночестве недоумевать. Однако ничего не оставалось, кроме как подняться наверх в свою комнату, переодеться, на всякий случай прибраться и снова попробовать отыскать маму, внезапно куда-то запропастившуюся. Скорее всего, мать тоже исчезала за приготовлениями к предстоящему ужину в честь Табиты. Миссис Бертран вообще с самого заселения в особняк старалась всем понравиться, и даром ее попытки не проходили. К примеру, леди Дебора с удовольствием подолгу могла говорить с Салли, порой даже давала ей какие-то советы из жизни, а также позволяла ей помогать с кулинарными делами на главной кухне, к которой не допускались посторонние, разве что только мистер Стоунер-старший, устанавливавший порядки в доме. Когда со сборами наконец было покончено, Делайла, Аавилл и их родители двинулись в путь. Погода стояла дождливая, пасмурная и прохладная. Однако, несмотря на это, Салли и Лайонел выглядели довольно счастливыми, а вот Делла, хоть и любила дожди, сегодня им не шибко обрадовалась, равно как и понурый Аавилл, который еле плелся позади всех, промокший до нитки. Но, похоже, его это не особо волновало. В машине он и вовсе уснул, наплевав на речи отца, заключавшиеся в том, что нужно встретить Табиту как можно более радушно. Вскоре и Делайла провалилась в сон, потому что вокзал находился далеко, а значит, ехать предстояло долго. Да и разбудили ее рано, вся усталость за ночь не успела испариться. Вчера они с Аавиллом поздно вернулись домой. Он, как обещал, отвез Бертран к родной обители, где они задержались чуть ли не до одиннадцати вечера. Стоунер не знал, насколько нужно быть привязанным к чему-либо неодушевленному, чтобы впасть в ностальгию на пару часов. В какой-то степени он даже завидовал Делайле, ведь у нее, в отличие от него, в жизни присутствовали светлые моменты, в то время как Аавилл только злился, мечтал о страданиях врагов, убивался, вынашивал планы мести и никого не подпускал к себе на пушечный выстрел. Откуда же тут взяться счастливым воспоминаниям? Он и мать забыл, ее образ и голос, а казалось, что все случилось не так давно. Скорее проблемы заключались не столь в памяти, сколь в той грязи, в которой Аавилл увяз, почти утонул, отрекаясь от всего в мире. Но раны от погружения во тьму, в забвение не затянулись, трудностей не поубавилось, зато любимые люди ушли навсегда, и вернуть их уже не представлялось возможным. Когда Делайла проснулась, они уже подъезжали к вокзалу. Дождь за окном продолжал обильно заливать улицу, и зонтик ничем не мог помочь, на что Аавилл проворчал: «Это плохой знак», и его реплика немало удивила, ведь он вряд ли верил во всяческие предрассудки. Делла и предположить не могла, что он говорил о своей сестре. Тогда она еще не знала, с чем предстоит столкнуться. Не подозревала, что очень миловидная, худощавая, высокая для своих двенадцати лет девочка с озорными белокурыми хвостиками, собранными наверху, может жить с мраком внутри себя. Хотя в ее разноцветных глазах — правый из которых оказался карим, а левый — зеленым — действительно отражалась холодная сталь и некая сила, совсем не присущая ребенку, Делайла не верила, что Табита — исчадие Ада. Зато Аавилл считал иначе и с завидным усердием твердил Бертран, что от его сестры лучше держаться подальше. Делла списала его поведение на нелюбовь возиться с детьми, однако позже пожалела, что не слушала его, что решила первой подойти поздороваться. — Здравствуй, малышка, — приветливо улыбнулась Делайла, протягивая руку. И хоть Табита никоим образом не походила на маленького ребенка, почему-то именно так обратилась к ней Делла, очевидно, по привычке, ведь Кайлин она называла так же. Аавилл прыснул и что-то пробурчал под нос. — Какая я тебе малышка? Да я дочь самой Лилит*! — гордо заявила девочка. — А ты-то вообще кто, тетя? Делайла застыла, а после того, как немного отошла, вопросительно покосилась на Стоунера-младшего. Тот заливался смехом, как никогда. Весь его вид говорил: «Я тебя предупреждал». Только вот смеялся он недолго, потому что его сестра уже наметила новую жертву. — Аавилл! — Фоунтэйн кинулась к брату на шею и хитро продолжила: — Как же я соскучилась по тебе, мой дорогой, любимый родственничек! Ты получил мою куклу вуду на Рождество? — Да мне их складывать уже некуда… — жалобно отозвался тот, пытаясь высвободиться из цепких объятий Табиты, да не тут-то было! — Эй, тебе что-то не нравится? — нахмурила бровки она, еще сильнее сжав несчастного. — А ну, повтори! Или ты недоволен моими подарками? Я ведь еле-еле отрезала тогда клок твоих волос, пока ты спал. Видишь, все с душой делаю, неблагодарный! На какие жертвы ради тебя иду! Как, кстати, твое самочувствие? — К твоему сожалению, хорошо. — Ну, кто знает, — беззаботно пожала плечами она. — Сегодня хорошо, а завтра плохо. Ты просто успел забыть, кто я. — Да лучше бы и не вспоминать… На данной ноте этот странный разговор закончился, и тогда уже подошли родители, чтобы встретить гостью. Лайонел долго с ней общался, спрашивал, как поживает ее мать — то есть его сестра — и скоро ли она приедет, на что девочка ответила, как ни странно, не утаивая ничего и не кривя душой, что, возможно, мама не приедет вовсе, но вместо родительницы прибыл сопровождающий, которого никто сразу не заметил. Лишь когда расспросы окончились, мистер Стоунер спохватился и пригласил всех в машину. К тому времени дождь напрочь вымочил и взрослых, и детей. А по дороге домой Табита успела измучить Аавилла чуть ли не до смерти. Мало того, что не слезала с его шеи, так еще и больно тыкала в бока, спорила с ним без устали. Стоунер-младший ехал с таким обреченным видом, будто бы его везли на эшафот, и постоянно вздыхал, не в силах что-либо предпринять. Теперь-то стало ясно, почему он настолько не любил приезды сестры. Но Делла, все же поразмыслив, пришла к выводу, что Табита вовсе не плохой ребенок, просто очень вредный, капризный и своенравный, требующий должного внимания и жутко активный. Вероятно, Аавилл тоже это понимал, просто не знал, как вести себя в подобных ситуациях. В особняке же дела шли куда лучше. И ужин накрыли на самом большом столе, и комнату приготовили, и навели порядки везде, где только можно, — в общем, сделали абсолютно все для встречи с маленькой гостьей, очень важной для хозяина дома. К тому же Табиту здесь слуги весьма хорошо запомнили за привередливый нрав, но тем не менее продолжали относиться к ней нейтрально, без всяческой неприязни, так как привыкли к аналогичным требованиям, только уже от Лайонела Стоунера. — Он что, совсем спятил? — скривилась племянница мэра, когда увидела в столовой сердечки на шторках, а потом обратила внимание на накрытый стол. — Или у нас бал Сатаны намечается? — Спятил он, когда тебя пригласил, — не мог не съязвить Аавилл. — Так что да, первый вариант более уместен. Сестра пропустила колкость мимо ушей, а в следующий момент оказалась в объятиях своего дяди, который, похоже, вправду радовался ее прибытию. — Ты так выросла! Помню, когда в последний раз приезжала, была совсем крошкой. Табита изобразила гримасу, будто ее сейчас стошнит от этих нежностей, на что Аавилл ухмыльнулся. — Туалет наверху. Но она снова проигнорировала его, наигранно улыбнулась и обернулась к мистеру Стоунеру. — Вообще-то я планировала остаться тут на недельку, но поскольку вы так скучали по мне, я поживу с вами месяц-другой, — и удовлетворенно глянула в сторону пораженного Аавилла, который поперхнулся каким-то напитком. «Они убьют друг друга за столь продолжительное время», — Делайла покачала головой, наблюдая за непрерывным зрительным контактом двоюродных брата и сестры. Да, характер семейки Стоунеров один на всех, если иметь в виду основу. Но даже невзирая на вечные споры Табиты и Аавилла, ужин прошел куда более спокойно, нежели ожидалось. А вот перед сном снова начались издевки друг над другом. — Мне страшновато, — простонала Фоунтэйн. — Можно я с Аавиллом посплю в одной комнате? Он же, услышав о своем смертном приговоре, споткнулся и резко повернулся к идущим позади Делайле и Табите. — Нет, утром я хочу проснуться, — отрезал несчастный. — И желательно целым, с моими двумя руками и ногами. Делла сдержала улыбку. В данной ситуации незадачливый брат сам выглядел как ребенок. Он прекратил сдерживать эмоции, ссорился, как только мог, и поставил перед собой четкую цель: ни за что не позволить проникнуть к нему в комнату. Напоминало битву за понравившуюся игрушку. — Да что же ты так волнуешься, я из тебя всадника без головы сделаю — голова тебе все равно вряд ли нужна, — не сдавалась сестра. — Ты ей все равно никогда не думаешь. И все-таки Стоунер свою территорию отстоял, но не было похоже, чтобы Табита расстроилась. И правильно: зачем печалиться, если у нее целый месяц впереди и можно издеваться над обитателями особняка, сколько душе угодно? Делайле, надо сказать, тоже досталось. Ночью, когда весь дом погрузился во тьму, когда прислуга давно легла спать, да и остальные тоже, дверь комнаты Деллы со скрипом отворилась, и в проход немедленно юркнула высокая, тощая фигура. Добравшись до кровати, в которой мирно посапывала Делайла, Табита залезла на постель и занесла над ней нож. Когда Бертран проснулась и увидела над собой эту картину, то чуть не издала душераздирающий вопль, но голос подвел. Она ясно почувствовала, как на голове зашевелились волосы, и как только ее не хватил удар — оставалось загадкой. — Эй, как там тебя… — прошептала Табита. — Сделай мне бутерброд, а? Делайла от страха и резкого прерывания сна никак не могла сообразить, что произошло, а когда все-таки различила в кромешной темноте черты племянницы мэра, облегченно выдохнула и схватилась за сердце. Аавилл не лгал о демонической натуре своей двоюродной сестры, да. Она удивляла все больше и больше. — Бутерброд, говоришь… — Делла упала на подушки и ощутила, как потихоньку ее рассудок приходил в норму. — А что леди Дебора? — Я немного знакома с латынью, — протараторила Табита. — То есть? — вовсе запуталась Делайла. Так стремительно вникать все еще не удавалось. Взгляд приковался к ножу. — Принесу тебя в жертву, а на твоей кровати проведу обряд, — буднично отозвалась та. — Ты сейчас пошутила? — жертва инстинктивно отползла подальше. — Один мой старый знакомый тоже так думал. Пусть земля ему будет пухом… После этих слов Делайла как ошпаренная подскочила с кровати и помчалась на кухню. Так она еще никогда не бегала, настолько резво мысли в ее голове не проносились до сегодняшнего момента. Конечно, можно было догадаться, что Табита просто развлекалась и блефовала, как умела, но она настолько напрягла атмосферу, настолько заставила трепетать, что трезвость ума внезапно испарилась, и ее место занял животный страх. Девочка знала, как пугать. Она не подошла с ножом днем — она играла на нервах ночью, когда цель находилась в пространстве одна, при этом не соображавшая после сна, уязвимая. Зато Табита через двадцать минут благодаря собственным умениям получила, что желала, и теперь наслаждалась своими бутербродами, приготовленными от всей души до смерти перепуганной Делайлой, которая позже, окончательно придя в нормальное состояние, только посмеялась над собой и своей глупостью. А уж как Орлеан с Клариссой и Вейном повеселятся. Да уж, несладко им с Аавиллом придется. К ним нанес визит сам дьявол. Дьявол из Джерси.