* * *
За окном все больше смеркалось. Из-за дождя и тумана улица казалась еще темнее и мрачнее. День сменил вечер так быстро, что возникло ощущение, будто время здесь текло иначе, как в другом мире, вынесенном за рамки реального пространства. Что не помешало, однако, зародиться желанию прогуляться по особняку. «Все равно я уже зачиталась», — пронеслось у Делайлы в голове, и она, потягиваясь, слезла с кровати. Длинные, широкие коридоры непривычно пустовали. Мрак, в который они вели, даже несколько пугал Делайлу, и на какой-то момент она подумала, что могла бы позвать с собой ту горничную по имени Эми. И познакомилась бы с ней, и ходить по незнакомому дому было не так жутко. За тот месяц, что Делайла провела здесь, она ни разу не осматривала весь особняк, потому что не смела кого-то попросить сопровождать ее. Аавилл явно бы послал ее далеко и надолго, мистер Стоунер днями и ночами работал, а мама занималась изучением экспонатов и готовилась вылететь в свою первую командировку. Делайла поежилась. Очень скоро она останется тут одна, без единственного родного человека, и тогда кто знает, чего придется опасаться... «Поесть, что ли, приготовить...» — вдруг придумала себе Делайла способ отвлечься и решительно направилась на кухню. По пути ей совершенно никто не встретился, так что она спокойно добралась до холодильника, вытащила оттуда сырую курицу и... — Кхм-кхм, — послышалось за спиной. Делайла втянула голову в плечи и, словно нашкодивший котенок, обернулась. Перед ней стояла внушительных размеров женщина и с грозным видом взирала на нее сверху вниз. Признаться, у Делайлы даже коленки задрожали. — А... — запнулась она. — Простите, мадам, я сделала что-то не так? В глазах женщины мелькнуло удивление и тут же исчезло, а лицо приняло бесстрастное выражение. Делайла совсем не хотела объясняться с этой дамой, но чувствовала, что просто так теперь никуда не уйдет. Женщина величественно возвышалась над ней, как великан, но грозную картину смягчал смешной чепчик на ее голове, из-под которого торчали маленькие каштановые кудряшки, еще не тронутые сединой. Делайла еле удержалась от того, чтобы нервно не захихикать. — В этом доме готовят исключительно повара, — деловито заявила женщина. — Знаю я, чего творят всякие пигалицы на кухне. Не раз он сюда... таскал всякий сброд. Делайла не особо понимала, о чем толковала эта пожилая дама, и на самом деле не была уверена, что хочет вникать. Ей вполне хватало того, что она знала благодаря Аавиллу о многочисленных любовницах мистера Стоунера, а уж то, что тут творилось до их с мамой появления, ее тем более никак не касалось. Задевало лишь такое предвзятое отношение, ведь ни Делайла, ни миссис Бертран еще ничего не сделали, чтобы о них могли плохо думать. — Мы не сброд, — вкрадчиво произнесла Делайла и вздернула подбородок. — Мы вообще не просили мистера Стоунера приводить нас сюда. Да я бы с радостью съехала, если бы мама так не переживала за мое здоровье. И готовлю я, к слову, неплохо. Женщина подняла брови, но потом ее выражение лица смягчилось, словно Делайла ее убедила. — Грозный взгляд не поможет тебе, девочка. Но голос твой тверд, это я слышу. «Господи, какие же тут все странные!» — негодовала Делайла, до сих пор не понимая, о чем ей говорила эта женщина. Она пришла сюда просто приготовить курицу, а в итоге сцепилась с прислугой. Бред какой-то. — Хорошо, если вы не доверяете мне и думаете, что я зафарширую курицу цианидом, пронаблюдайте за мной. Только, пожалуйста, не лишайте меня возможности заниматься любимым делом. Мне очень нравится готовить. — Вот как, — усмехнулась женщина. — Ну давай посмотрим, так ли ты хороша, как говоришь.* * *
Миссис Дебора — главный повар — оказалась, в конце концов, совершенно простым человеком. За то короткое время, что Делайла провела под ее присмотром, они даже успели найти общий язык и поделиться друг с другом кое-какими рецептами. В итоге они настолько увлеклись, что помимо курицы порезали некий экзотический салат, сделали бутерброды и начинили тарталетки красной икрой. Делайла объелась еще хуже, чем сегодня днем, и теперь думала, куда можно деть остальную еду. Миссис Дебора предложила угостить миссис Бертран и Аавилла, а Делайла с удовольствием зацепилась за эту затею. — Наверное, иногда я все-таки бываю не права, — сказала ей Дебора напоследок. — Возможно, на сей раз мистер Стоунер и правда образумился. Делайла промолчала, но восприняла ее слова, как комплимент. Она пока не была уверена, что они полностью поняли друг друга, однако для начала и признания миссис Деборы вполне хватало. Тем не менее, матери Делайла поднос так и не донесла. Едва достигнув ее комнаты, она услышала смех, а после распознала в одном из голосов мистера Стоунера. Делайла замерла около двери, не понимая, радоваться ей или печалиться. Она не могла доверять этому мужчине, и не только из-за Аавилла, скептически настроенного к тому, что из них когда-нибудь получится семья, но и потому, что сама предчувствовала беду. В поведении мистера Стоунера проглядывалось притворство, хотя Делайла не исключала, что он просто пытался таким образом скрыть свои тяжелые отношения с сыном, чтобы они никого не смущали и не мешали спокойно жить. В любом случае, ее мама была действительно счастлива, и уже только по этой причине Делайла не имела права путаться под ногами. Она отошла от комнаты и задумчиво посмотрела на поднос с едой, от которой продолжал исходить аппетитный аромат. Есть она абсолютно не хотела, но и выбрасывать столько добра точно не собиралась. В конце концов, оставался еще Аавилл. — О, Эми! — внезапно спохватилась Делайла, когда случайно зацепила краем глаза удаляющуюся фигурку горничной. — Эми, постой! Эми удивленно воззрилась на нее, но послушно остановилась. На ее кукольном личике отразилось такое испуганное выражение, будто бы она приготовилась к пощечине. — Эй, ты в порядке? — озабоченно спросила Делайла и попыталась заглянуть ей в глаза, но та упорно их отводила. — Да, госпо... Делайла, — тихо отозвалась Эми. — Слушай, я приготовила поесть вместе с миссис Деборой, ты хочешь? Эми от ее предложения вовсе вспыхнула, так и не ответив. Делайла была, пожалуй, единственной из хозяев, кто считал ее человеком и разговаривал с ней на равных. До этого момента остальные дамы, которых без конца приводил мэр, то и дело гоняли ее туда-сюда без права на отдых, имели право издеваться над ней, если хотели, потому что видели ее слабость и беспомощность, а Эми и возразить ничего не могла. Она считалась всего лишь безвольной, глупой игрушкой. — Я... я не могу... — Почему это? — искренне удивилась Делайла. — С каких пор еда стала чем-то сверхъестественным, что ее нельзя было бы взять? — Ну хорошо, я... — Эми протянула дрожащую руку к тарелке с тарталетками. Делайла радостно улыбнулась, когда та приняла у нее целую тарелку. Но на подносе по-прежнему оставалось много еды, и она уже предвкушала, как будет с ним носиться по всему дому. — Послушай, Эми, а где Аавилл? — Господин ушел в гараж. Могу отнести ему. — Нет, — победно улыбнулась Делайла. — Отдыхай. И оставила шокированную Эми стоять в одиноком, сером коридоре. Горничная знала Делайлу всего несколько часов, но была уверена: она ей запомнится навсегда.* * *
Из гаража доносились настолько оглушительные звуки блэк-метала, что снаружи тряслись деревья. Делайла в нерешительности переминалась с ноги на ногу от сковывающего ее волнения и прижимала поднос крепче, словно боялась, что от такой громкой музыки он упадет на землю. На самом деле, куда сильнее ее тревожили последние слова Аавилла, обращенные к ней и похожие на угрозу. Если бы не они, Делайла сейчас не ощущала себя глупой дурой. Он ненавидел ее, презирал, а она просто взяла и принесла ему поесть. Как прислуга какая-то! Делайла сделала глубокий вдох и привела мысли в относительный порядок. Ее не должны беспокоить такие вещи, она всего лишь пришла угостить Аавилла и сказать ему пару слов. Железная дверь гаража была открыта. Делайла, вытаскивая из самых глубин остатки своей воли, переступила порог и быстро нашла взглядом свободную полку, на которую поспешила поставить поднос. Руки у нее болели, но уши — еще сильнее, из-за чего она посмела даже выключить колонку. Лес снова наполнился блаженной тишиной и изредка — птичьим пением. — Какого хрена ты вырубила музыку?! — недовольно прикрикнул Аавилл, высунув голову из-под машины. Но Делайла уже потеряла весь страх и смело смотрела ему в глаза. — Так громко, что я не смогла бы с тобой поговорить. — И зачем это понадобилось? — раздраженно нахмурился он. — Я принесла поесть, — объяснила она. — Немного перестаралась на кухне и в итоге наготовила на целую армию. Ты вон какой худой, тебе бы потолстеть, что ли. — Ага, — невозмутимо перебил Аавилл. — Отравить меня решила, Бертран? Делайла, понимая, что по-хорошему с этим парнем не удастся, заговорила на доступном ему языке: — Разумеется, — на полном серьезе откликнулась она и принялась перечислять, указывая на тарелки с блюдами. — Вот, смотри. В тарталетки я положила метанол. Говорят, очень пикантно получается. А вот курица! М-м, пахнет чудесно! Ее я хорошенько сдобрила ртутью. А салат круче всех вышел. Его я решила заправить аматоксином. Аавилл, совершенно не ожидая, что Делайла способна на откровенный сарказм, даже не смог уколоть ее в ответ, поэтому просто отмахнулся: — Будь добра, свали и включи музыку. Делайла довольно пожала плечами, развернулась и вышла. Когда Аавилл понял, что его просьбу не выполнили, он немедленно взбесился, но она уже далеко убежала и безостановочно смеялась над тем, как он злился. — Черт возьми, я же просил врубить музыку! — кричал он и еще сильнее завелся, когда до него долетел ее заливистый смех.* * *
Комната тонула в утренних тусклых лучах солнца, пробивавшихся сквозь толщу деревьев, но птицы, которые обычно просыпались еще до рассвета, сегодня не пели, а может, их энергичных трелей просто не было слышно. Делайла, еле продравшая глаза, уже с благоговением уставилась в запотевшее от влаги панорамное окно и почти сразу отметила, что снегопад за ночь прекратился. Стояла абсолютно ясная погода, совершенно не мешавшая созерцать лесную зимнюю сказку. Потихоньку ей начинал нравиться этот дом, несмотря на то, что она не доверяла здесь практически никому. В уши била навязчивая тишина. Делайла, все еще прогонявшая остатки сна, внезапно вспомнила, что сегодня ее мать впервые выходила на новую работу, и едва не свалилась с кровати. Она понимала, что это значит. Очень скоро ее мама отправится в командировку, и вот тогда поводов для тревоги ощутимо прибавится. «Вот ведь дьявол!» — выругалась Делайла и хлопнула себя по лбу. Она бы порадовалась тому, что миссис Бертран теперь была не какой-то продавщицей или уборщицей, но у нее не получалось. Вот если бы она подружилась с Аавиллом, то и не переживала настолько серьезно, потому что верила, что тот защитил бы ее в случае чего. А так... Теперь ее мама будет бесконечно летать по заграницам и даже подвоха не замечать. «Надеюсь, я себя просто накручиваю», — попыталась успокоиться Делайла и не думать больше о предстоящих командировках. Она довольно быстро переключилась на мысли об Аавилле и о произошедшем вчера. Делайла рассчитывала на то, что он уже успел забыть, как она его опрокинула, так как решительно намеревалась найти с ним общий язык. А для этого нужно было хотя бы не ссориться из-за ерунды каждый божий день. Но оставалась также и Эми. Что она за девушка? Почему так боялась любого шороха? Робкая и скромная, она напоминала Делайле ее саму. Хотя в последнее время ей приходилось становиться немного жестче, особенно с зазнавшимся Аавиллом, и Делайла с ужасом узнавала себя все меньше. «Не пора ли в душ?» — внезапно задалась она вопросом и поглядела на часы, стрелка которых ползла к десяти часам утра. А ведь в выходные она могла поваляться и подольше. И пока Делайла плавала в просторной ванной, принимая водные процедуры, в гости совершенно не вовремя решил заглянуть ничего не подозревающий Орлеан. Он уже достаточно давно не наносил визит Стоунерам, но сегодня, наконец, выбрался из дома в чудесную погоду и теперь разгуливал по особняку, словно заправский хозяин. Здешняя прислуга нисколько ему не препятствовала, а дворецкий всегда без колебаний пропускал его и приветствовал, как старого доброго друга. Аавилл очень хорошо позаботился о том, чтобы его приятеля встречали, как полагается. «Надо спросить кого-нибудь, куда все подевались», — подумалось Орлеану, который никого не обнаружил, пока бродил по коридорам, и успел засомневаться в том, что в особняке из хозяев хоть кто-то есть. В итоге он все-таки решил пройти в общую гостиную и подождать кого-нибудь, хрустя вкусными сухарями. Там он случайно наткнулся на знакомую горничную, которая уже собиралась уходить, однако Орлеан быстро окликнул ее: — Эми, дорогуша! Где все? Почему так пусто? Где Аавилл, наконец? Эми, привыкшая за несколько лет к энергичному другу младшего хозяина, спокойно поклонилась, все так же глядя в пол, и ответила тихо: — Он вышел, господин Орлеан, но мне не дано знать, куда он направился и когда вернется. Орлеан весело хохотнул. Это ее вечное слово «господин» и утонченная манера разговора заставляли чувствовать себя неловко даже его, хотя, надо признать, он был жутко польщен. — Тьфу, какой господин! — отмахнулся Орлеан. — Ты же знаешь мое имя, вот по нему и зови. А Аавилла я подожду. Принеси мне орешков, будь добра, Эми. Горничная молча поклонилась и стремительно вышла прочь, сопровождаемая его сочувственным взглядом. Орлеан, наверное, был одним из немногих, кто знал, как порой жестко ей могло достаться, и на что Эми часто приходилось идти. Аавилл неоднократно рассказывал ему, до чего опускался его отец, да и сам Орлеан не раз ловил похотливые взоры мистера Стоунера, устремленные в сторону Эми. Ему бы хотелось как-то ей помочь, да вот только он понимал, что все бесполезно, так как Эми сама благоговела от хозяина особняка. «Как вообще можно подвергать себя такому мазохизму?» — с неудовольствием размышлял Орлеан, в задумчивости бросая скорлупу от орехов мимо тарелки. Продолжалось это недолго. До тех пор, пока сверху до него не стали доноситься нежные, певучие звуки фортепиано и скрипки. «Стоять, если же никого нет дома, за исключением прислуги, тогда кто же?.. — недоумевал Орлеан и неотрывно смотрел в сторону выхода. — Неужто Аавилл вернулся незамеченным? Дружочек, это когда же ты приобщился к высокому искусству?» — лукаво захихикал про себя он и, крадучись, вышел из гостиной. Орлеан уже предвкушал, как сейчас разоблачит друга и расскажет их банде про новые увлечения Аавилла в музыке. Фрэнк наверняка будет первым в очереди смеяться! Орлеан осторожно передвигался вдоль стены и даже успел почувствовать себя профессиональным шпионом. Он тихо крался, поддаваясь темпу музыки, что доносилась до ушей. Порой он подпрыгивал и крутился, как балерина, мурлыча под нос мотив мелодии и, в конце концов, полностью отдался музыке и поскакал до комнаты с закрытыми глазами. Вскоре чарующие звуки прекратились, и его задача практически провалилась. Теперь Орлеан понятия не имел, куда идти. Он знал только то, что находится на нужном этаже. Разочарование, к счастью, оставалось с ним недолго. Музыка, такая же спокойная, но все-таки более медленная и грустная, вновь полилась из дальней комнаты. Орлеан, уже опасаясь дурачиться, не стал мешкать и рванулся к нужной двери. — А-а-а-а! — закричали в один голос Делайла и Орлеан, когда тот резко и бесцеремонно дернул ручку на себя. — Орлеан! — Делайла! Он схватился за голову и по-дурацки забегал вокруг Делайлы, которую совершенно не ожидал здесь увидеть. Аавилл, жук, даже не соизволил сказать ему о том, кто теперь живет у него дома! — У... ущипни меня, — прохрипел Орлеан, не веря своим глазам. — Сильно! Делайла удивленно цапнула его за руку, как он попросил, а потом инстинктивно схватилась за сердце. Все происходило так внезапно и быстро, что она засомневалась, не во сне ли находится. — Ай, больно! Че я, в сознании, при уме да светлой памяти, что ли? Разум Орлеана несколько прояснился, но удивление сменила такая привычная ему клоунада. — Но что ты здесь делаешь?! — схватил он Делайлу за плечи. — Ты что, вышла замуж за Аавилла?! Признавайся! Как только до нее дошел смысл его слов, она нервно рассмеялась. — Скорее уж, моя мама выходит замуж за его отца. Так что мы с Аавиллом номинально сводные брат и сестра. — Что?! — Орлеан упал на колени и сложил руки на груди. — У меня глюки... а ведь я всем им говорил, что мне пора в обитую мягкой материей палату, они тоже говорили... Ведь пора, да? Он сделал голос таким беспомощным, что Делайла не могла не улыбнуться. Она протянула ему руку и сказала: — Все в порядке. Вставай. Ты наверняка захочешь послушать эту историю.* * *
Орлеан все меньше верил в происходящее, особенно после полного рассказа Делайлы. Все казалось нереальным, выдуманным и словно подстроенным с самого начала. Ситуация с избиением Делайлы в конце концов приняла неожиданный поворот, который ему совсем не нравился, и он искренне не понимал, почему Аавилл молчал в тряпочку и не поделился ни с кем такой пугающей информацией. Черт бы Орлеана побрал, если он догадывался, зачем это все Лайонелу! Неужели Аавилл не выдумывал, когда говорил про маньяка-отца? В таком случае, становилось ясно, по какой причине он не стал откровенничать с Орлеаном — подозревал, что ему просто не поверят, и гордость взяла верх. Хорошо, что он сам вовремя узнал. — Делайла, — Орлеан выглядел очень встревоженным, — ты обязана быть осторожнее. — Что? — переспросила она, хотя понимала, о чем сейчас зайдет речь, но слушать боялась. — Орлеан... — Делайла! Послушай, я знаю Стоунеров намного больше и лучше тебя. Я абсолютно точно знаю, что Лайонел никогда не был хорошим человеком, да и сейчас вряд ли он исправился. Аавилл прав, что опасается за тебя. Делайлу как громом поразило. Она ожидала — да и сама терялась в догадках, — что мистер Стоунер отлично играл какую-то роль, но чтобы Аавилл думал о том, как ее защитить?.. Быть может, те его слова, сказанные на кухне, она восприняла неправильно? Вероятно, он предупреждал ее? А даже если, черт возьми, и так, то Делайле-то что делать?! Она уже не раз пыталась поговорить с матерью, открыть ей глаза, но все без толку. Миссис Бертран уперлась в то, что ее дочери нужны такие превосходные условия и чудесные врачи. Делайла сглотнула вставший поперек горла комок. В отличие от мамы, она не имела права расслабляться и с головой бросаться в новую жизнь. Она со старой-то еще не разобралась. — Кстати о птичках, — решила она пока оставить эту неприятную тему. — Ты пришел к Аавиллу? Орлеан, к счастью, ее понял. — Да, но его нет здесь. — Правда? Где же он? — Я думал, ты теперь все о нем знаешь, — подмигнул Орлеан. — Что ты, он меня вообще шарахается, — невесело хихикнула Делайла. — Прирожденный джентльмен. Орлеан хмыкнул. Он узнавал старого доброго Аавилла, который никогда и никому не позволял лезть к нему в душу и который никогда не признавался в том, что у него на сердце. Порой у Орлеана складывалось впечатление, что его лучший друг просто разучился распознавать человеческие эмоции и путал счастье с гневом. — Давай-ка в гостиную спустимся, а то я там набедокурил и забыл... — вдруг вспомнил Орлеан и потащил Делайлу из комнаты. Увы, пол в гостиной уже оказался вычищенным до блеска, а в кресле спиной к подошедшим сидел не кто иной, как Аавилл. Он деловито встал, развернулся к ребятам лицом и скрестил руки на груди. Выглядел он не слишком радостным. — Орлеан, ты в курсе, что ты — свинья? — спросил он. Но Орлеана его тон нисколько не смутил, и он лишь восторженно поприветствовал Аавилла: — Хрю-хрю, мой дорогой друг! Мне было немного скучно, пока я тебя дожидался. Аавилл ничего не ответил, как-то странно глядя на Орлеана. В сторону Делайлы он и пальцем не пошевелил. Ей начинало казаться, что атмосфера между двумя друзьями накаляется, хотя ничего ужасного не произошло, и внимательнее всмотрелась в глаза Аавилла. В них читался некий упрек. На миг она почувствовала себя лишней. Орлеан уже собирался сказать что-то, как внезапно до его слуха долетели голоса и смех. — Мама! — с облегчением выдохнула Делайла и бросилась в объятия матери, которая едва объявилась на пороге. — Делайла! — Салли окинула взглядом гостиную и приветливо заулыбалась. — О, здравствуй и тебе, Орлеан! Может, останешься с нами на обед? Ты к нам часто захаживал, я помню. Похоже, миссис Бертран сболтнула лишнего, потому что Аавилл нешуточно напрягся и теперь так смотрел на Орлеана, словно хотел его уничтожить. Тот, разумеется, даже если и собирался оставаться к обеду, мгновенно передумал. Делайла снова оказалась настолько чувствительна к их состоянию, что ее воображение стало отделять двух парней от общей картины, и сейчас между ними бушевала буря. Ни Орлеан, ни Аавилл отступать не намеревались, и ожесточение внутри того пузыря, в котором они оба находились, только росло. — Да не стоит, — стиснув зубы, наконец ответил Аавилл. — Думаю, его уже дома заждались. Правда? Орлеан смерил его гневным взглядом и медленно кивнул, а затем в напряжении вышел из зала. Вскоре за ним сорвался и Аавилл, а Делайла продолжала в ужасе стоять вместе с вышибленной из колеи матерью. «Да они совсем, что ли, офигели?» — не понимала Делайла и помчалась вслед за ополоумевшими парнями. В ее голове вертелся ряд вопросов. Даже то, что она пыталась разложить ситуацию по полочкам и в хронологическом порядке, не дало ей ответов. Орлеан пришел к Аавиллу, намусорил в гостиной, а потом случайно наткнулся на Делайлу, и все трое они в конце концов встретились. Уже тогда между ними вспыхнула какая-то идиотская враждебная искра, затем явилась миссис Бертран и предложила Орлеану остаться. Опять уничтожающие переглядки, обиды, занавес. «А они еще говорят, что женщин понять невозможно», — раздумывала на ходу Делайла, пока не вышла в коридор и не спряталась за стеной. Их откровения тет-а-тет должны были прояснить хоть что-нибудь. Орлеан уже одевался со стремительной скоростью, будто не хотел выяснять отношения и ссориться. Он, похоже, все-таки догадался, почему Аавилл так взъелся, и спешил уйти быстрее, чем тот начнет разборки. Однако Аавилл и не думал его так запросто отпускать. Делайла даже из-за угла ощущала негатив, исходящий от него, но, откровенно говоря, устала ломать голову над его странным поведением. — Что ты творишь, черт возьми?! — вскинулся Аавилл. Орлеан отшатнулся. Он, конечно, ожидал такого пыла, но обиду скрыть ему не удалось. Теперь он и не рассчитывал, что уйдет без ругани. — Я абсолютно ничего не сделал, чтобы меня можно было считать говнюком! — вздернул подбородок он и достойно выпрямился, как бы показывая, что вины за ним нет. — Только мне от этого ни хрена не легче! — Аавилл сделал пару резких шагов в сторону Орлеана и сказал уже тише: — Послушай, ты мой единственный лучший друг, но его может и не стать. Орлеан продолжал недвижимо стоять, стараясь не показывать того, что слова Аавилла его сильно задели. — Аналогично, — отозвался Орлеан охладевшим голосом. — Я знаю, о чем ты думаешь, Аавилл. Я дерьмо, друг так себе и все такое, но и ты тоже. Однако разве не то, что мы ублюдки, нас сближает больше всего, а?! Орлеан в ярости накинулся на Аавилла и, схватив его за ворот, впечатал в ближайшую стену. Делайла в ужасе вздрогнула и закрыла рот руками, едва не ахнув. Она хотела выйти к ним и обоим настучать по шапке, но тело не слушалось, а разум подсказывал, что ей там делать абсолютно нечего. Не хватало еще беззащитной девушке лезть в драку двух оголтелых парней. К тому же она до сих пор так и не вникла, какая кошка между ними пробежала. — Да о чем ты, черт тебя подери, болтаешь?! — с силой откинул Аавилл Орлеана от себя. Тот холодно рассмеялся. Он понимал, что уже не может остановиться, и ссоры не избежать. — Скажу тебе честно: меня бесит, что ты пытаешься сделать из Делайлы вторую копию тебя самого. С чего ты вообще, дорогой друг, решил, что имеешь право менять чью-то жизнь? Зачем ты напоминаешь мне те дни, когда меня с моей сестрой топтали точно так же?! Ты же нормальный парень, Аавилл, не сходи с ума! Нет ничего, дьявол, плохого в том, что я пытаюсь сделать Делайлу счастливой! Хватит изображать тупого ревнивца! Делайла съехала по стене и уставилась пустыми глазами в одну точку. Она поверить не могла в то, что Аавилл успел превратить ее в свою собственность и был готов прибить каждого, кто просто посмотрит в ее сторону. Неужели он рассчитывал, что одного спасения достаточно, чтобы сделать кого-то вещью? Она злилась. И теперь совершенно расхотела помогать Аавиллу, а тем более не думала ни о каком долге. Если он спас ее лишь ради выгоды, он ничего от нее не получит. Ни сочувствия, не содействия. — Вспомни ее, — продолжил Орлеан уже спокойно. — Вспомни мою Адриану. Аавилл заметно расслабился. Когда Орлеан начинал говорить о сестре и бередил тем самым старые раны, Аавилл не мог гневаться. — При чем она здесь? — Да при том, что Делайла такая же, как она! — выпалил Орлеан на одном дыхании. — Ты прекрасно знаешь, через что я прошел, а я знаю, через что прошел ты. Я не уберег Адриану и из-за этого несколько лет не находил себе покоя, а теперь я имею возможность исправить ошибки прошлого, а ты мне мешаешь! И за это я тебя ненавижу. Аавилл, не выдержав его обвинений, закричал: — Тогда убирайся! — Я уйду, — процедил сквозь зубы Орлеан. — Но не жди, что я приползу просить прощения. Советую тебе проветрить мозги. Дверь громко хлопнула, отчего Аавилл еле заметно вздрогнул и только сейчас полноценно осознал, что произошло. Алая пелена перестала застилать глаза, ярость отпустила его, но ему по-прежнему хотелось вопить настолько оглушительно, чтобы слышали все. Это не помогло бы ему, но он хотя бы узнал, что теперь не ему одному так паршиво. Ссора с Орлеаном будто опустошила его, и сейчас Аавилл сотню раз пожалел о том, какой устроил скандал. Вот почему он сразу просто не прояснил ситуацию? Почему набросился, как раненый зверь? Что ему эта Бертран, чего он на ней зациклился, словно на последнем глотке воздуха? Неужели его так сильно задевала ее способность быть счастливой вне зависимости от произошедшего? Что он хотел доказать, ломая ее? Ведь она все равно не поддавалась! Голова Аавилла норовила взорваться. Он пнул ботинки в коридоре, резко развернулся и стрелой полетел прочь, не заметив у стены пораженную до глубины души Делайлу.* * *
Пока она в оцепенении сидела на полу и размышляла над тем, что случилось, она здорово замерзла. Делайла безумно переживала за обоих парней, однако злилась едва ли не сильнее, чем Аавилл. Теперь, когда она узнала причину его поведения, сама ужасно хотела вставить ему мозги на место. Только вот если сейчас она появится в его поле зрения, непременно окажется размазанной по стенке. Делайла почти позволила себе сдаться на время, пока не стихнет буря, но потом уверенно встала и направилась в комнату Аавилла. Благо, в гостиной уже было пусто, и никто не окликнул ее, чтобы задать кучу вопросов. «Никогда не видела его в таком состоянии, — думала она на ходу. — Надеюсь, он не натворит глупостей. Ох, мальчишки!» Делайла шла по длинным коридорам и каждой клеточкой тела ощущала покалывание, как от тока. Создавалось впечатление, что Аавилла поглотили настолько мощные эмоции, что он оставил за собой невидимый шлейф, состоящий из сплошного негатива, пока летел в свою спальню. Она двигалась вперед, пошатываясь, будто ее сносило с ног, но на самом деле Делайла просто дрожала от волнения и не знала, что скажет ему, когда, наконец, увидит. Аавиллу было явно не до нее и ее успокаивающих слов. Особенно серьезно она засомневалась, когда услышала, как в его комнате что-то с силой разбивалось или ударялось с глухим стуком. До нее донеслось бешеное рычание, и тогда Делайла вовсе остановилась в нерешительности. «Ну, и где твоя хваленая храбрость?» — подталкивал внутренний голос. Делайла потрясла головой, подумала хорошенько и все-таки сделала несколько шагов вперед. Шум за стеной понемногу стихал, но в конечном счете она, вместо того, чтобы зайти к нему, села прямо перед дверью комнаты. Она принялась ждать, пока Аавилл успокоится. Но погром продолжался. А когда он неожиданно стих, Делайла сразу же полетела лицом на пол. Жгучая боль стремительно разлилась по телу, начиная от спины, особенно сильно отдаваясь в позвоночнике и в голове. Делайла, которую здорово огрело раскрытой с силой дверью, с шипением поднялась с колен и зажмурилась от неприятных ощущений. Перед глазами у нее летали звездочки. Аавилл недоуменно вышел из комнаты и сурово уставился на Делайлу. Вот уж кого точно он не ожидал увидеть, да еще и согнутой пополам. — Какого черта ты здесь делаешь? — не понял Аавилл. Делайла потерла спину и попыталась выпрямиться, но вновь вскрикнула от боли. Она бы хотела ответить ему в том же резком тоне, однако случай не позволял. — Как ты себя чувствуешь? — спросила она, хотя это ей было впору задавать подобный вопрос. — Не твое дело, Бертран. Не путайся под ногами. Аавилл прошел мимо нее и толкнул плечом. Не так больно, зато достаточно обидно. Делайла проводила его печальным взглядом и тяжело выдохнула. Все-таки несмотря на то, что порой он очень ее бесил, она чувствовала к нему нечто более сильное и светлое. Конечно, тот факт, что он спас ее от смерти, не давал ему права думать, будто Делайла теперь его собственность, но она оставалась благодарной Аавиллу и хотела чем-нибудь отплатить. Да и вообще, как она могла жить под одной крышей с человеком, с которым у нее постоянно возникали разногласия? Это же еще хуже, чем учиться с Нерине Эсли! Внезапный рев мотоцикла за окном словно пробудил Делайлу. Она кинулась к нему и с грустью пронаблюдала, как Аавилл быстро выехал за пределы двора. На душе у нее закралась тревога. Возможно, он был хорошим байкером, но явно не сейчас, когда его ослепляла ярость. Делайла надеялась, что Аавилл не попадет в какую-нибудь передрягу. В следующий момент взгляд ее случайно пал на распахнутую дверь. Делайле не удалось преодолеть свое любопытство, и она вошла в комнату, которая уже давно ее интриговала. Очертания здешней спальни полностью походили на ее апартаменты, если бы не маленькая разница в расстановке вещей и не излишняя темнота. Хотя Делайла признавала, что тут все же присутствовал какой-то свой определенный шарм. Очевидно, Аавилл не любил светлые шторы, поэтому на окнах висели черные, а на кровати сверху лежало темное покрывало. Особенно ее восхитили фотообои звездного неба на стенах. Аавиллу здорово удалось создать ночной образ комнаты. Однако Делайле забыться в своем восторге не дал самый настоящий бардак. Книги были раскиданы по всем углам, сервант опрокинут, всюду валялись осколки стекла и антикварной посуды. Разбить окно и технику Аавиллу как-то в голову не пришло. «М-да, ну ты и псих», — почесала затылок Делайла и направилась искать прислугу. То-то они обрадуются, когда узнают, что им предстоит куча работы. Зато через несколько часов в комнате установили должный порядок. Делайла, которая не собиралась стоять в стороне, помогла людям смести осколки, расставила книги на полки и позже лично заказала новый сервант. Сломанный быстро унесли вызванные на дом грузчики, так что уборка длилась не так уж долго, но сил отняла. На нее свалилась такая усталость, что она была готова упасть хоть на пол. Когда рабочие ушли, Делайла снова принялась гулять по комнате Аавилла. Ей здесь очень нравилось, а сонное настроение лишь усиливалось, поэтому она просто прилегла на кровать и мгновенно заснула, хотя собиралась всего-то передохнуть пару минут. Она же не могла знать, что Аавилл вернется в тот же вечер! А он и сам не ожидал. В какой-то момент, пока он летел на бешеной скорости по дороге, у него в голове что-то щелкнуло, и Аавилл решил не рисковать своей жизнью. Сбавил ход и долго думал по пути домой. Похоже, Орлеан был прав, когда советовал ему проветрить мозги. Так что вскоре Аавилл приехал обратно и остановил мотоцикл возле гаража. На улице уже стемнело, и их особняк почти сливался с мраком наступившего вечера. У него сжались внутренности. Каждый раз, когда Аавилл смотрел на эти стены, эти окна, эти двери, его неимоверно тошнило. Оказываясь внутри дома, он и вовсе жаждал оттуда сбежать. Его с головой поглощали настолько отвратительные чувства, что он практически не спал, а потому весьма часто ночевал у друзей. Там Аавилла хотя бы не преследовали бесконечные кошмары, и он мог не вспоминать ненавистного отца. Сейчас же его удерживала Бертран, которая была подвергнута опасности каждую секунду. Теперь он многое понимал после разговора с Орлеаном. Аавилл тоже носил в себе груз вины и ответственности за то, что произошло с его матерью несколько лет назад и не хотел повтора той истории. Он намеревался помешать отцу, какие бы грандиозные планы тот ни строил. Аавилл, тряхнув головой и прогоняя тоску, пересек темный двор, зашел с черного хода и побежал вверх по лестнице, собираясь принять холодный душ в ванной и немного взбодриться. Сегодня вместо сна он планировал проследить за мистером Стоунером. Однако сюрпризы Аавилла поджидали отнюдь не от него. Стоило ему зайти в свою комнату, прилечь на пару секунд на постель, как он приземлился на что-то мягкое, а в следующий момент кто-то внезапно закричал: — А-а-а!!! — А-а-а!!! — завопил Аавилл в ответ, не на шутку перепугавшись. Он перемахнул комнату, нащупал рычажок и включил свет. На его кровати сидела заспанная, ничего не понимающая Делайла. На его, черт возьми, кровати. И, очевидно, даже не торопилась уходить. — Ты что здесь делаешь?! — Я? — переспросила Делайла изумленным тоном. — Сплю. А ты что тут делаешь? Аавилл еле поборол в себе смешок, желая оставаться суровым и хмурым. Но то, как она широко глазела на его голый торс, чересчур забавляло. Бертран, очевидно, впервые видела полуобнаженного мужчину. — Минуту назад я думал, что это моя спальня, — все-таки усмехнулся он. Делайла склонила голову набок и смешно скривилась. — Правда, что ли? Но я... Аавилл! — она соскочила с кровати, как ошпаренная, и еще сильнее расширила глаза, когда до нее дошло, на что она с таким любопытством смотрит. — А я ничего! Вот вообще! Я уже ухожу! Аавилл прыснул и принялся демонстративно надевать футболку. — Да ладно тебе, Бертран, мужских сисек никогда не видела? — едва не рассмеялся он и стал приближаться к ней. Услышав его издевательский вопрос, Делайла вспыхнула и попятилась к выходу. Аавилл уже откровенно хохотал, наблюдая, как она нащупывает ручку двери и скрывается в неизвестном направлении. Он не удержался, кинулся в коридор и крикнул ей вслед: — Да ты еще приходи, не стесняйся! Я тебе и не такое покажу! Он услышал, как на лестнице что-то с грохотом упало, согнулся пополам от душившего его смеха и, довольный, ушел в свою комнату. Делайла, тем временем, изо всех сил держась за перила, жмурила глаза и мотала головой. Из ее мыслей никак не шел полуголый Аавилл, и если бы он так не дразнил ее, то и она бы зацикливаться не стала! Подумаешь, в одних штанах в комнату заявился! «Я, помнится, в монашки грозилась уйти! — размышляла Делайла, тяжело дыша. — Так вот, самое время!» Она села на ступени и потерла лоб. Ее щеки все еще горели, и Делайла, понимая, что ей необходимо отвлечься, встала и побежала вниз. Ноги, как ни странно, завели ее в общую гостиную, где уютно горел камин, а возле него одиноко стоял мистер Стоунер. Делайла опасливо осмотрелась вокруг и с волнением заключила, что они здесь находились совершенно одни, и тем не менее решила никуда не уходить. Она проследила за взглядом хозяина особняка и увидела жуткую картину. «Так странно, — нахмурилась Делайла. — Я вообще не обращала внимания на то, что тут картины есть...» И правда. По всему залу были развешаны произведения искусства, но два из них особенно выделялись. Делайла, сама того не замечая, приблизилась к мистеру Стоунеру. Он практически не отреагировал, словно давно знал, что она здесь. — Вижу, тебе они нравятся, — отозвался он, и она едва не вздрогнула. Его голос жутко напоминал голос Аавилла. Ей стало не по себе, когда он заинтересованно на нее глянул. Однако Делайла старалась не подавать виду, что ей страшно, и тоже заговорила: — Мистер Стоунер... — Можешь звать меня по имени, — прервал ее Лайонел. Делайла снова неуверенно поежилась и на мгновение потеряла над собой контроль, подозрительно нахмурившись. Мистер Стоунер достойно выдержал ее взгляд и по-прежнему как-то властно улыбался. — Разумеется, — выдавила она. «Немедленно возьми себя в руки!» — дал ей пинка внутренний голос, но Делайла лишь сжала кулаки и незаметно закусила губу. — Так, в общем, эта картина... — начала она, но ее опять перебили. — «Плачущий мальчик»? Делайла кивнула и увидела промелькнувшее удивление в глазах мистера Стоунера. Кажется, ему было в новинку, что молодая девушка интересовалась всякой жутью. — Я помню, что читала что-то про ее проклятие, — откликнулась она и пытливо на него уставилась. На секунду Делайле даже почудилось, что она сказала это чересчур резко, словно мистер Стоунер тоже умел насылать проклятия, да и вообще именно он обрек свою семью на все несчастья. — Россказни, — отмахнулся он, но отвечать дальше не поленился: — Но история у нее и правда есть. Делайла села на диван и принялась внимательно слушать. Что еще, как не жуткие сказки на ночь, могли отвлечь ее от полуголого Аавилла, который обещал станцевать ей стриптиз? Мистер Стоунер, благо, продолжал: — Когда-то художник по имени Джованни Браголин решил написать портрет плачущего ребенка, и для этого он взял в натурщики своего маленького сына. Разумеется, малыш не мог плакать тогда, когда его попросят, — я так вообще бы покрутил пальцем у виска, — а потому отец специально доводил его до слез, зажигая перед его лицом спички. Делайлу передернуло, и ее взгляд упал на картину, с которой на нее взирал маленький мальчик, и в его глазах она не увидела ничего хорошего. То ли от своей впечатлительности, то ли от нервов ей показалось, что он двинулся и моргнул. Делайлу мгновенно бросило в холод, зато в голове теперь не звучали слова Аавилла о том, что он будет учить ее плохому. — Художник знал, что его сын панически боится огня, но искусство для него было куда ценнее, и он продолжал издеваться над ребенком. И вот, когда один раз сына довели до истерики, он не выдержал и крикнул, обливаясь слезами: «Гори ты сам!». Через две недели от пневмонии умер мальчик, а вскоре заживо сгорел в собственном доме и его отец. После этого произошла целая серия странных совпадений — в Северной Англии одно за другим начали происходить возгорания жилых домов. Некоторые пострадавшие говорили, что из всего имущества уцелела только эта картина. А у того, кто приобретал ее, через некоторое время начинались возгорания. В конце концов, поступило официальное заявление о том, что эту картину запрещено держать дома. Делайла обняла себя и еле отвела взгляд от картины. За окном резко шелохнулась ветка, и с нее посыпался снег. Птица, наверное. — Но у вас ведь ничего подобного не происходило, правда? — обеспокоенно спросила Делайла. — Нет. Я же говорю, полнейшая чушь, хоть и красивая. Вижу, ты не на шутку заинтересована. У меня есть еще одна картина-убийца. Мистер Стоунер двинулся куда-то мимо нее. Делайла слезла с дивана и поспешила за ним. В конце концов он указал вперед, и ее взгляду предстала очередная картина, которая выглядела достаточно психоделично. Делайла и представить боялась, о чем думал художник, когда рисовал ее. Мальчик с непонятными, плохо прорисованными чертами лица и рядом, слева от него, кукла в человеческий рост. Оба застыли перед стеклянной дверью, похожей скорее на окно, а изнутри к ней прижимались маленькие руки — очевидно, детей. Но куда более сильное впечатление произвела на Делайлу отвратительного вида кукла в светло-голубом платье. В ее глазницах зияли черные дыры. — Впечатляет, да? Называется «Руки сопротивляются ему». Странно, правда? Не менее странная история связывает эти две вещи. Все началось, когда первый искусствовед, который увидел и оценил произведение, скончался вскоре после этого. Потом картину, — которую, кстати говоря, срисовали с фотографии, — приобрел американский актер. После его скорой смерти работа ненадолго исчезла, а потом ее случайно нашли на помойке. Семья, подобравшая кошмарный шедевр, додумалась повесить его в детской. В итоге маленькая дочка стала каждую ночь прибегать в спальню родителей и кричать, что дети на картине дерутся и меняют местоположение. Отец установил в комнате камеру, реагирующую на движение, и за ночь она срабатывала несколько раз. Вскоре от картины избавились. Знаешь, Делайла, порой мне кажется, что девочка эта смотрит на меня. — Ну знаете! — не выдержала Делайла. — Это вовсе не смешно! — А по-моему, забавно. Но если уж ты такая впечатлительная, я не стану тебя нервировать. Делайла опять нахмурилась и неуверенно обняла себя. Рядом с этой дурацкой картиной она начинала чувствовать, как ее захватывает отчаяние. Она отчетливо слышала, как за окном злобно завывал ветер, и ветки деревьев скреблись по стеклу. «Мне лучше пойти спать», — решила Делайла, но осталась еще на несколько минут, чтобы послушать последнюю историю, уже более позитивную. Однако очень скоро их разговор с мистером Стоунером прервали. — А я тоже обожаю искусство, знаете ли, — раздался голос Аавилла позади них, и Делайла немедленно покраснела, вспомнив недавнее происшествие. — Просто кровь будоражит. Может, папа, ты мне тоже что-нибудь расскажешь? Или я нарушаю вашу идиллию? — Мне пора! — воскликнула Делайла, почуяв, что дело запахло жареным. Аавилл проводил ее насмешливым взглядом и вновь уставился на отца. Он усиленно пытался изображать безразличие, но получалось у него не слишком хорошо. Когда Аавилл смотрел в глаза мистеру Стоунеру, то неизменно видел в них свою мать, страдающую и бесконечно в слезах. — Ну и? — начал Аавилл, когда дождался ухода Бертран. — Может, все-таки поведаешь мне страшную тайну? Зачем она тебе? — Знать не знаю, чего ты себе напридумывал, — беззаботно пожал плечами мистер Стоунер, — да и, если честно, меня твои фантазии совершенно не касаются. Я не стану мешать тебе витать в облаках, так что ты волен заниматься любой ерундой. Аавилл удержался от того, чтобы не пнуть кресло. Отец здорово раздражал своими словами, а его хладнокровие и нежелание оправдываться — тем более. Но от этого Аавилл лишь сильнее ощущал, что обязан докопаться до правды. Такое ледяное спокойствие все больше убеждало его, что отец на самом деле замышляет недоброе. — Давай, изображай святую невинность, — пробурчал Аавилл и развернулся, чтобы выйти из гостиной. — Я все равно доберусь до тебя. И удалился, оставляя ухмыляющегося отца наедине с собой.* * *
Следующим вечером Аавилла и Делайлу неожиданно отправили в магазин за кучей продуктов. Причем выставила из дома их не миссис Бертран, которая часто брала хозяйство на себя и даже прислуге иногда работать не давала, а мистер Стоунер. — Делайла заблудится в лесу одна, да и я хотел бы, чтобы вы все-таки подружились, — говорил он им, когда буквально выталкивал за порог. — Не век вам ходить и дуться друг на друга. Аавилл, хоть раз побудь джентльменом. И Аавиллу приходилось притворяться пай-мальчиком, однако жалел он о том, что пошел с Бертран, гораздо меньше, чем ожидал. Она нисколько не надоедала ему и вообще постоянно молчала. Ее лицо было спрятано шарфом, натянутым выше носа, но даже так он прекрасно видел, как она краснела. И если поначалу Аавилл списывал это на мороз, то после того, как он обратился к Делайле, а она что-то неловко пробурчала и совсем уставилась в ноги, понял абсолютно все. Бедолага Бертран до сих пор не могла отойти от его эффектной наготы и боялась посмотреть в его сторону. Так что Аавиллу все больше нравился этот незапланированный поход в магазин. Он специально дразнил Делайлу всю дорогу и даже не заметил, как их прогулка подошла к концу. — Вот, держи свои пакеты, джентльмен, — фыркнула она и с мстительным блеском в глазах вручила ему две полных сумки. — Жаль, что нет третьего, я бы обязательно сунула его тебе в зубы, лишь бы ты не болтал всякую чушь. И со счастливой миной вышла за дверь гипермаркета, пока Аавилл оценивающе провожал ее взглядом. Бертран все меньше казалась ему жалкой размазней, но даже при такой показной жесткости она умудрялась выглядеть... хрупкой? Словно она заставляла себя говорить грубости, чтобы личности, подобные Аавиллу, не расслаблялись и не видели в ней плаксу, неспособную ответить. И ему это, на удивление, жутко нравилось, хотя одновременно немного бесило. Все-таки с женщинами бороться он благородным делом не считал. — Все спросить тебя хочу, ты от мороза такая красная или все еще под властью моих чар? — крикнул он Делайле в спину, когда, наконец, догнал. Если она что-то и сказала, то ее слова потонули в реве мотоцикла, который слышался все ближе и ближе. Аавилл и Делайла продолжали спокойно идти вперед по тротуару, не обращая внимания на посторонние звуки, но вскоре дорогу им внезапно перерезал байк, и ребятам пришлось в недоумении остановиться. В следующий момент лихач поспешно снял с себя шлем и ехидно ухмыльнулся кривым ртом. У Делайлы внутри все похолодело, когда она узнала это лицо, этот вертикальный шрам, пересекающий посередине левый глаз, эти грубые черты — холодные, но безумно красивые. Она запомнила его стальной, жестокий, хищный и маниакальный взгляд, который до сих пор преследовал ее в кошмарах, и испуганно посмотрела в сторону Аавилла. Тот выглядел так, словно увидел старого врага. — Дарен, — холодно прорычал Аавилл. Делайла с неудовольствием отметила, что его голос дрожал. — А ты помнишь своих друзей, — не переставал усмехаться брат Нерине Эсли. — Ну здравствуй, Аавилл.