Дыши всем назло

Так, за поисками хоть каких-нибудь сведений об отце Аавилла, пролетело весьма много времени. Прошла весна, незаметно подкрадывалось к концу лето, на дворе стоял жаркий август. Казалось бы, столько всего могло произойти за несколько прошедших месяцев, столько измениться, но… совершенно ничего. Та буря, которую Делайла ожидала с большим страхом и волнением, никак не появлялась, и это только натягивало струнки напряженных нервов сильнее и сильнее. Она вовсе и не надеялась на то, что ее жизнь будет продолжаться спокойно, без эксцессов — напротив, ожидание накаляло без устали. Зарождалось ощущение, словно чем дольше близился шторм, тем разрушительнее он становился. Вздохнуть свободно с каждым новым днем представлялось все более сложным делом, и даже Кайлин, не перестававшая искать правду с завидным упорством, не вдохновляла, как раньше. Надежда ускользала, просачивалась сквозь пальцы, как песок, а в дверь неумолимо стучалось отчаяние. Сказка заканчивалась. Однако оставались и кое-какие вещи, которые здорово отвлекали, тем самым не позволяя сходить с ума. Например, странное поведение Аавилла. То, с каким рвением он стал избегать Делайлу, жутко озадачивало. Единственные моменты, когда ей удавалось поговорить с ним, выпадали лишь во время их совместных прогулок по тому мрачному лесу, где они безуспешно пытались найти следы ее отца уже столько месяцев, и то Аавилл все больше отдалялся и меньше слов говорил. Делайла, безусловно, допускала, что ему надоела вся эта нелепица, не приносившая никаких плодов, но ведь и его никто не заставлял ходить с Деллой, так что она не знала, как реагировать на его спектакли и что с ними делать, но тем не менее старалась не поддаваться обиде. В конце концов, Аавилл всегда был сложной и неоднозначной личностью, наверняка всему имелось объяснение. А чему уж точно не находилось подходящего объяснения, так это сразу нескольким вещам. Во-первых, куда-то пропала Эсли. О ней не было слышно вот уже столько месяцев, Нерине словно сквозь землю провалилась, хотя никуда и никогда еще так надолго не исчезала. Конечно, существовала возможность, что Аавилл виделся с ней, ведь они составляли пару, и Эсли просто-напросто потеряла всякий интерес к ненавистной Бертран, однако верилось в эту версию с трудом. Уж кто-кто, а Нерине успокаивалась лишь в случае полного уничтожения врага, и именно поэтому ни о какой расслабленности речи не шло — Эсли могла объявиться в любой неожиданный момент, воспользоваться любой подлостью, и даже Аавилл опомниться не успел бы. Вторая же проблема заключалась в весьма подозрительном человеке, помощнике мистера Стоунера по имени Мёрдок. Мёрдок обладал воистину неприятным взглядом и жуткой внешностью: кривой рот, создававший вечную иллюзию самодовольной ухмылки, хищные, пронзительные глаза зеленого цвета с желтыми вкраплениями и очень грубый профиль, а также обилие шрамов на лице и руках совершенно не располагали Делайлу к доверию, хотя она понимала, что дело далеко не только в его внешности. Наверное, если бы когда-то давно Кайлин не предупредила ее об опасности и не порекомендовала всерьез опасаться Лайонела, Делайла все равно усиленно избегала бы Мёрдока. Она в кои-то веки стала действительно сомневаться во многих вещах, посмотрела на них с иной стороны. Именно тогда же она прекратила доверять мистеру Стоунеру и его особенно близкой прислуге, тому же Мёрдоку, который вызывал абсолютно необъяснимую тревогу, хотя еще ничего не успел предпринять. Вспомнив невольно о Мёрдоке, Делайла тряхнула головой и продолжила углубляться дальше в лес, а вместе с тем и в собственные мысли. Почему же все-таки мэр не спешил показать свое лицо, и почему Делайла вдруг начала чуять некий подвох? На самом деле, ее окружали ответы, и разглядеть их помогли Аавилл, Вейн и Кайлин, пусть и не всегда напрямую. Если хорошенько повспоминать, то Аавилл не раз пытался открыть незадачливой и наивной Бертран глаза, однако ни черта ему не удавалось, и он просто махнул рукой, издали оберегая ее на случай беды. Но в те моменты его предупреждения казались и правда абсурдными: мистер Стоунер хотел поближе подобраться к Делайле, вздор! «Вздор и обыкновенная клевета, порожденная ревностью», — думалось ей с самого начала. Но чем дольше находилась Делайла в доме Стоунеров, тем сильнее искажалась фальшивая атмосфера, казалось бы, семейного тепла и уюта, превращаясь в ужасающую реальность. Мистер Стоунер не то что не жалел свою горничную Эми, прекрасно зная о ее состоянии, но и к сыну не питал ни малейшей любви. Когда Аавилл заболел, Лайонел явился к нему от силы раз, и то скорее ради приличия, а в остальные дни и вовсе не замечал родную кровь, разве что во время совместных обедов, где продолжал притворяться примерным отцом. Да, сейчас Делайла видела всю лживость происходящего и проклинала себя за свою нелепую глупость. «А мама? Если я и наблюдала какие-то чувства, то только от нее, а мистер Стоунер…» — Делайла спрыгнула с большого камня на землю, не додумав мысль, и огляделась. Эта часть леса казалась незнакомой, но Деллу словно не волновало, что существовал риск заблудиться, и она стала размышлять далее. Мистер Стоунер совершенно перестал проявлять какие-либо эмоции довольно давно, примерно сразу после полного выздоровления Делайлы. Да, теперь она точно вспомнила. Абсолютно никаких чувств. И если ее мама лучилась счастьем, когда ей удавалось побыть с Лайонелом, тот даже не пытался изображать хотя бы улыбку. «Я жутко устал», — вот какая отговорка использовалась при каждом случае, и она вполне подходила, ведь быть мэром — это не в парке гулять, ответственная работа имеет характерное свойство выматывать, но обычно, если люди друг другу дороги, они хоть иногда стараются быть вместе, а здесь… «Ни разу», — подытожила Делайла и села на край некрутого и невысокого обрыва. Она совсем утомилась, и тем не менее изнеможение нисколько не помешало ей злиться на себя, а все новые выводы и вовсе превращали злость в гнев. Нет, конечно, подозревать мистера Стоунера только из-за того, что он не находил времени на ее мать, было ужасно глупо, и, может, поэтому Делайла осознала все так поздно — потому, что доказательства поспевали медленно. Например, Эми. Имени хозяина особняка она боялась, словно нечисть святой воды, и Делайла заметила это лишь месяц назад. Тогда же в дом резко перестали приходить те странные друзья мистера Стоунера. Буквально сразу после того, как Кайлин заявилась к Делайле и сообщила, что нашла нечто важное, однако что именно — так и осталось ее тайной. «И после этого Эми расцвела до неузнаваемости, — Делайла нахмурилась еще больше. — Тут есть цепочка событий, но что-то ускользает от меня… Черт! Хороший человек вряд ли связался бы с неприятными типами и уж тем более не стал бы называть их друзьями. Хороший человек не плевал бы на чувства своих подчиненных или своих родных, это… Аавилл, Вейн, я такая дура!» С каждым новым днем Делайла впадала во все большее отчаяние, а отчаяние перерастало в страх. Еще и Аавилл делал вид, будто не замечает ее, уже на протяжении многих месяцев, и его поведение не столько задевало, сколько заставляло волноваться. Что, если его запугал угрозами собственный отец, или же Аавилл сам догадался о чем-то опасном? Что, если в случае беды он просто не успеет спасти ее, что, если с ним самим что-нибудь произойдет? Делайла стала бояться чуть ли не каждого шороха, однако старалась изо всех сил при мистере Стоунере вести себя естественно. Она понятия не имела, успели ли ее в чем-то заподозрить, но пока отец Аавилла не выказывал агрессии и не предпринимал судьбоносных действий, не смотрел на нее с хищным оскалом, Делайла не шибко переживала о том, что ее могли сцапать живьем. Куда больше она боялась за свою мать. «И куда больше я сейчас перепугаюсь, если вдруг пойму, что заблудилась», — с глубокой досадой подумала Делайла, внезапно осознавая, что забрела в самую гущу леса и уже давно отбилась от Аавилла, сопровождавшего ее. Хотя, наверное, встретиться с ним она желала на данный момент в последнюю очередь, потому что он бы точно убил ее за ослушание. «Да-да, Аавилл, я прекрасно помню твои предостережения, но я не виновата в том, что ты передвигаешься медленнее черепахи и обследуешь одни и те же места! Именно поэтому мы ничего не нашли!» — все раздражалась Делайла по дороге и в итоге прибыла к неизвестной ей опушке за невысоким обрывом. Ну, раз уж пришла, надо попробовать осмотреть и там, ведь так? «Это совсем недалеко, — успокаивала себя Делайла. — Я не заплутаю еще сильнее… надеюсь. Просто проверю опушку и вернусь». Однако спуститься с обрыва оказалось не так уж и легко. Мягкая, рыхлая земля непредсказуемо проваливалась под ногами, а ветки, которые не всегда можно было обнаружить сразу, больно хлестали по лицу и тем самым несколько отвлекали, заставляя Делайлу периодически терять координацию. И как бы аккуратно она ни действовала, в тот самый момент, когда земля под ней в очередной раз рассыпалась, а сама Делайла стрелой приземлилась на что-то твердое — очевидно, на камень, — коленки ее в конце концов подкосились, и она повалилась кубарем вниз. Ощущения, когда полусырая земля закатывалась за шиворот и попадала в рот, а тело содрогалось от каждого удара о поверхности скал, Делайла отметила как не самые приятные воспоминания в своей жизни. И хотя падала она не слишком долго и даже, кажется, ничего не сломала, дыхание все еще перехватывало от боли в спине. Струйка теплой крови стекала со лба, в запястье и ногах чувствовалось резкое покалывание. «По-моему, я содрала себе кожу в нескольких местах», — Делайла жмурилась, но тем не менее пока решила не шевелиться и не проверять. Пусть сначала боль утихнет… Дыхание тем временем потихоньку восстанавливалось, зато теперь запястье и коленки горели отчетливее, и небольшой ветерок только усиливал резь в расцарапанных частях тела. Делайлу охватила паника. Она одна в незнакомом месте, Аавилл вполне мог не найти ее, а того и хуже — заблудиться сам, у нее раны, пусть и несерьезные, но продезинфицировать их совершенно нечем, город далеко, она не успеет… Так, надо взяться за ум. Поискать какие-нибудь знания в голове о том, как выбраться из леса… «Но я, как назло, ничего не знаю!» — чуть ли не закричала Делайла вслух и ударила кулаком по ближайшему дереву. В следующий миг откуда-то послышались треск и шорох. В первые секунды могло показаться, что это лишь игра ветра — благо Делайла очень быстро поняла, что в лесу стоял полный штиль. И снова неподалеку хрустнула ветка. В груди зажегся огненный шарик волнения, любые мысли испарились, в голове стало пусто. Теперь инстинкты полностью овладели Делайлой, и та побежала куда глаза глядят, со всех ног, с самой высокой скоростью, на какую только оказалась способна. За все моменты отсутствия в ее жизни всяческих опасностей она уже и забыла, каково вновь вдохнуть их запах. И от него становилось тошно. За все то время, что она спасалась бегством, в мозгах не промелькнуло ни единой светлой мысли. За ней определенно кто-то гнался, и, возможно, гнался до сих пор. «Но я не могу больше бежать…» — едва подумав об этом, Делайла повалилась на поврежденные коленки и понурила голову. Она полностью сдалась и теперь дрожала, как осиновый лист. Если ее преследователь не отстал, она, конечно, еще была в состоянии придумать что-нибудь на ходу, но и то лишь тогда, когда тот найдет ее. Делайла предприняла бы какие-нибудь действия для самообороны и выиграла бы для себя время, но… «Это опасно. Я влипла, Аавилл! Пожалуйста, найди меня!» — кричало изо всех сил ее внутреннее я. Бесполезно. Сейчас ее могло выручить только чудо, а поскольку Делайла прекрасно знала, как туго у нее с везением, то на него не рассчитывала ни капли. — Девушка? — послышался позади неуверенный, очень низкий голос. Делайла едва ли не завизжала на весь лес, и если бы она не осипла, то ее вопль наверняка перебудил бы все зверье, обитавшее здесь. — Уходите! — все-таки выкрикнула переполошенная Делайла и закрыла глаза руками, чтобы никого не видеть. — Простите великодушно, я не хотел вас напугать, — отозвался все тот же голос, уже менее смущенный. — Мне показалось, вы потерялись. Делайла ужасно медленно убрала руки от лица и боязливо стала оборачиваться. В конце концов, в полной нерешимости она подняла взгляд вверх и еле заметно вздрогнула. Перед ней стоял порядком обросший мужчина среднего роста с всклокоченной длинной бородой и в мешковатой грязной одежде. Если б Делайла, как и в детстве, верила в сказки, то, наверное, приняла бы незнакомца за какого-нибудь лесного духа. Лицо его трудно было разглядеть из-за обилия волос, да и, честно говоря, не очень-то и хотелось, а вот глаза почему-то представили для нее интерес. Такие серые, печальные, потускневшие. Неужели этот мужчина жил здесь? — Я видел, как вы упали, — внезапно продолжил он, и к Делайле тут же вернулся страх. — У вас лоб в крови. Делайла резко вскочила на ноги и отошла на несколько шагов назад, не выпуская из виду мужчину. Тот, кажется, понял ее состояние, потому что с места не сдвинулся и не попытался шагнуть вслед за ней, и это беспокоило все сильнее. Он наверняка что-то задумал. — Дайте мне уйти, — умоляющим тоном попросила Делайла. — Пожалуйста. Она сделала еще один шаг назад и моментально споткнулась о корень дерева, торчавший из-под земли. Мужчина, однако, все так же стоял истуканом, стараясь не довести незнакомку до истерики своими действиями, ведь на самом деле он только хотел помочь. А, надо сказать, эта девушка давно привлекла его внимание. Еще бы! Столько месяцев она ошивалась с каким-то мрачным парнем в этом, казалось бы, совершенно непримечательном лесу, что-то искала с таким ярым энтузиазмом, что даже он, живущий здесь вот уже третий год, невольно начал думать, что где-то тут спрятано нечто ценное. И все же что? Что заставляло двух неизвестных ему подростков приходить сюда снова и снова, прочищать одну и ту же территорию раз за разом? Впервые он увидел их ближе к лету, и с тех пор не проходило и недели без их визитов, может, и меньше. Хотелось порой выйти к ним, поговорить, поспрашивать, тем более что они могли знать что-то… или хотя бы развеять его тоску без людей, которая пожирала каждый день. Но он не должен был уходить… — У вас может начаться заражение, — мужчина указал на разодранные в кровь коленки. — Вы зря так халатно относитесь к своему здоровью, хотя я понимаю, что вам сложно мне доверять. Делайла вросла в землю от изумления. Да, наверное, еще год назад она бы поверила кому угодно безоговорочно и даже наругала себя, если бы посмела в ком-то усомниться, но этот год прошел. Яркий, насыщенный разными событиями, ужасный и прекрасный, изменивший ее. Она больше не та плаксивая Делайла, обвиняющая во всем дурацкую судьбу и свое окружение. Теперь уже нет, то время ушло. — И как же нам быть? — спросила она скорее свой разум, чем мужчину. — Если только довериться мне. Я знаю лес, он жутко огромен, и конкретно в этой части вы с тем парнем еще не бывали, так что с очень большой вероятностью заблудитесь, и тогда вам в любом случае придется прибегнуть к моей помощи. «Что ж, кажется, я и правда в безвыходной ситуации», — обреченно выдохнула Делайла и встала на ноги. Коленки разболелись еще сильнее — скорее всего, из-за того, что она повторно на них упала и сидела так на грязной земле довольно долго. Очевидно, про заражение мужчина говорил дело. Снова стало страшно, но и просто взять и довериться, что раньше Делайле давалось с легкостью, сейчас выходило с трудом. К тому же она знала свою мрачную жизнь, знала, насколько часто ей выпадали трудные испытания. И вот очередное: остаться с возможным заражением или пойти за тем, кого видела впервые. — Хорошо, я вам доверюсь, — сдалась Делайла. — Но как быть с моим другом? Вы знаете, где он? По правде говоря, об Аавилле она со всеми своими тревогами совсем забыла, в то время как он наверняка ее обыскался. И пусть он бы не показал волнения, если бы вдруг нашел Делайлу, она отлично понимала, что тот прилагал все усилия, чтобы не удариться в панику, ведь он отвечал за нее перед миссис Бертран. — Надеюсь, что знаю, — только и ответил мужчина, поманив рукой за собой. Делайла двинулась вперед и едва ли не зашипела. Ногам ее движения явно не нравились, но что оставалось — только превозмогать боль и идти дальше, молясь о том, чтобы с ее повреждениями все обошлось. «Мама в обморок упадет и во всем обвинит мотоциклы, тут к гадалке не ходи», — размышляла на ходу Делайла, дабы отвлечься от плохих предчувствий. Хотя если она будет проворнее, то как-нибудь проскользнет к аптечке, подлатает себя и обязательно наденет более закрытую одежду. Если вообще доберется до дома… Нет, думать позитивно не получалось от слова совсем. Делайла совершенно не доверяла странному человеку, который, похоже, жил в этом лесу. Вот почему он здесь жил? Скрывался от правосудия или ловил глупых девочек и утаскивал в свое логово? Что, если он вовсе каннибал, маньяк, извращенец? Черт-те что! — Могу я поинтересоваться, что вы с тем человеком так долго ищете? — вновь подал голос неизвестный, отчего Делайла в очередной раз вздрогнула. — Я видел вас и раньше. Не самое безопасное место для прогулок. Делла лишь сейчас осознала, что незнакомец сталкивался с ними не в первый раз, и это беспокоило, а уж последние его слова и вовсе попахивали угрозой. Или Делайла совсем рехнулась со своей подозрительностью? За все время, проведенное в особняке, как на иголках, нервы абсолютно расшатались, всюду мерещились враги и возможная опасность. Надо взять себя в руки. Они с Аавиллом появлялись в этом лесу не единожды, и тот мужчина их не тронул, даже на глаза не показывался, пока его помощь не понадобилась. Но вдруг он просто хотел выловить момент, когда ребята разделятся, как сейчас? — Хорошо, вы можете не отвечать, если желаете сохранить это в тайне, — продолжил незнакомец, видя, что молчание затянулось. Мысли Делайлы вернулись в реальность. Вообще-то она не собиралась играть в молчанку, но так уж вышло, что на несколько минут она зависла в прострации. — П-простите, я не… — Мы пришли. Вот отсюда нужно подняться наверх по склону, и вы окажетесь у дороги. Да, точно, очень знакомая местность. Немного затемненная, со множеством хвойных деревьев, с очень твердой землей и кучей корней, торчавших из-под нее. А в остальном это был все тот же лес, практически ничем не отличавшийся от дебрей, в которые забрела Делайла. Она даже удивилась, как тут вообще мог кто-то ориентироваться. — А вы что, живете здесь? — все-таки полюбопытствовала Делла и остановилась, получив в ответ его утвердительный кивок. — И вам не одиноко? — Иногда бывает. Я бы, может, и ушел, да пока есть дела, — как-то печально изрек провожатый. — Ну, нам еще нужно найти твоего друга. «Черт, а ведь и правда», — подумала Делайла со стыдом. Вот уже какой раз за сегодня она забыла об Аавилле. Когда он найдет ее, то просто зароет. Однако куда больше ее сейчас взволновал этот отшельник. Он действительно жил в лесу, причем еще и чем-то занимался, если уж верить его словам. Похоже, не такой уж он и псих, как показалось сначала. По крайней мере, мужчина ни разу за все время не проявил признаков агрессии, и на сердце стало поспокойнее. Но также в душу закралась необъяснимая тревога. Как будто ускользала некая деталь, о которой стоило разузнать поподробнее. И для начала… — Как ваше имя? — решилась задать вопрос она. — Вейн, — ответил мужчина, несколько поколебавшись. Делайла чуть снова не улетела на землю, хотя понимала, что на самом деле ничего сверхъестественного не услышала. — Вейн, да? Моего лучшего друга зовут так, — не зная зачем сказала Делайла. — По правде говоря… — Эй, ты! — послышался позади взбешенный голос. — Ну-ка, отойди от нее, или я за себя не ручаюсь! Делла вросла на миг в землю, прекрасно осознавая, что же тут начнется с минуты на минуту, и медленно обернулась в сторону приближавшихся шагов. Разъяренный Аавилл бежал к ним со скоростью света, из его ушей чуть ли не валил пар. Что ж, по крайней мере, его и искать не пришлось, и с ним самим ничего не приключилось. Во всяком случае, выглядел он получше Делайлы, но она чувствовала, что через пару секунд Аавилл вовсе сделает из нее отбивную и подаст ее матери на ужин, глазом не моргнет. — Аавилл, ты, главное, угомонись, все замечательно, я почти не пострадала… — О, правда? Что ж, это прекрасно, потому что я бы очень хотел самолично прямо сейчас сделать так, чтобы тебя отпевали в храме! Хотя Аавилл вопил именно на нее, взгляд его впился в Вейна, порядком сбитого с толку. Очевидно, ситуация шокировала нового знакомого Делайлы. Тем более что он совершенно не знал двух подростков, чтобы вмешаться в их дела, и находился в некоторой растерянности. — Я понимаю, что ты в бешенстве, но все обошлось, так что перестань, пожалуйста! — Делайла чуть повысила голос, привлекая внимание. — Вейн, это Аавилл. Аавилл, это Вейн. И он меня спас, вывел из чащи. Аавилл еще гневался, однако немного расслабился, стоило ему заметить, как выглядела Делайла. Волосы, футболка, шорты и ноги перепачканы землей, коленки и запястье содраны, висок разбит. В какую передрягу ее занесло снова? Ну, по крайней мере, в остальном Бертран была в порядке, лицо ее выражало одновременно олимпийское спокойствие и усталость. Аавилл невольно смягчился, хотя показывать этого не собирался. Будет знать, как уходить без предупреждения! Что он скажет ее матери, когда та увидит свою дочь в подобном виде? — Спасибо, конечно, но мы, пожалуй, пойдем, — Аавилл грубо ухватил Делайлу за локоть. Она уже хотела весьма возмутиться такому жуткому поведению Стоунера и решительно высказаться о его неблагодарности, однако ей не дали и рта раскрыть. — Погодите, вы не можете так просто наплевать на состояние своей подруги, — внезапно посуровел Вейн. Аавилл вновь окинул взглядом Бертран, и ему пришлось признать, что все-таки незнакомец прав. Неизвестно, сколько она проходила с повреждениями, к тому же ее иммунитет хромал на одну ногу, и даже из-за обычных небольших ранок у нее могли начаться неприятности, хотя точно Аавилл не знал — его достижения в области медицины равнялись нулю. Нет, вот так уезжать нельзя ни в коем случае. Сначала обезопасить Бертран. — У меня есть аптечка, — ответил Аавилл наконец. На самом деле, ему не хотелось разговаривать со странным человеком, а вот Делайла ему, по всей видимости, успела довериться. Ну, еще бы. — Тогда я принесу воды, чтобы вы смогли промыть царапины, — вмиг нашелся Вейн и стремительно направился куда-то вдаль. — Уходим, — Аавилл силой потащил Делайлу за собой, пользуясь хорошим моментом для побега. Он опасался этого чудаковатого типа, жившего в лесу, и совершенно не желал рисковать. Мало ли куда пошел лесник, может, он сейчас появится позади и огреет их дубиной? — Ты что! — Делла нахмурилась и выдернула руку из крепкой хватки Аавилла. — Он нам помогает! — Да ладно тебе, Бертран? Ты никак не отделаешься от своей идиотской наивности? Что нормальный человек будет так долго делать в лесу? — Он здесь живет! К твоему сведению, есть люди, которым нравится жить подальше от цивилизации! — Делайла постепенно выходила из себя, ей не нравились упреки в сторону ее, как она думала, вполне хороших качеств, тем более ее раздражало несправедливое отношение к новому знакомому. Разве Вейн не вывел ее на нужную тропу, разве он ее обманул? — Всегда считал отшельников чокнутыми, — не отступал Аавилл. И тем не менее, как бы Стоунер ни рвался утащить Делайлу от проклятого леса, который, кажется, сводил ее с ума, куда подальше, она вырывалась и категорически отказывалась идти. В ней многое изменилось за столь короткое время, даже слишком. Делайла стала нервной, подозрительной, хоть и не в сложившейся ситуации, абсолютно упрямой и немного дикой. Аавилл совсем не понимал, что с ней творилось, но несколько раз ему доводилось замечать, как она глядела на его отца. С ненавистью, недоверием и страхом. Бертран боялась мистера Стоунера так сильно, что это ощущалось в воздухе. По крайней мере, уж Аавилл точно читал ее как открытую книгу. С таким же испугом она когда-то смотрела и на него, много месяцев назад. С тех пор будто вечность пролетела… Аавилл глубоко задумался. Сама Бертран вряд ли начала думать о Лайонеле настолько отрицательно, а значит, кто-то ей помог. Либо отец, либо… «Кайлин тоже стала странно вести себя», — отметил вдруг Аавилл, и в голову его ударили новые вопросы, но доразмышлять ему не удалось. — Как же ты не можешь понять? — неожиданно и печально произнесла Делайла. — Мы наконец нашли в этом лесу то, что я хотела. Мы так долго искали, а ты тащишь меня отсюда. Этот человек может что-то знать! Сейчас Делайла выглядела так же, как в их первую встречу, — затравленной и несчастной, в ее глазах стояли слезы, однако она не плакала. Во взгляде прослеживалась решимость, а вот ноги дрожали, выдавая истинное состояние. Она устала, и отнюдь не из-за того, что пробегала по лесу целый день и искалечилась, как только можно, — она устала подозревать всех вокруг себя, устала трястись за свою жизнь и жизни близких, устала попадать в нелепые неприятности и ждать неизвестно чего от окружающего мира. Кайлин обещала разузнать правду, разыскать доказательства хоть чего-нибудь, и тем самым подставлялась под удар. Маленькая девочка без тени страха и сомнений бросалась в огонь, когда все это должна была делать Делайла! А она трусила, сидела сложа руки, просто ждала и жутко не выносила себя за подобную слабость и глупость. На душе камнем залегла тоска. Неподалеку послышались тихие шаги. Аавилл все-таки отпустил Делайлу и теперь скрестил руки на груди, дожидаясь приближавшегося к ним Вейна аж с двумя бутылками воды. Что же, очевидно, на сей раз он оказался не прав и бросался действительно несправедливыми обвинениями в адрес незнакомца. Впервые Аавилл ощутил за себя стыд. Делайла же заметно оживилась, стоило Вейну объявиться в ее поле зрения. Она с благодарностью приняла большие бутылки и прижала их к груди, словно дорогих сердцу детей, а потом вновь выразила признательность за оказанную ей помощь. Вейн не стал надолго задерживать ребят. Он еще раз объяснил им, как выбраться из леса, попрощался и ушел, ничего особенного напоследок не сказав. Аавилл даже удивился. Ладно этому типу говорить нечего, но ведь Бертран собиралась завязать с ним светскую беседу. Вообще, конечно, Аавилл не одобрял ее фанатизма в отношении поисков информации об отце, и все же, с другой стороны, понимал ее рвение. Тем более что во время их прогулок по лесу Делайла становилась расслабленнее, спокойнее, а в особняке превращалась в раздраженную и беспокойную дикарку. Аавилл волновался за нее, однако поклялся себе и близко не подходить к Бертран — только по делу, как сейчас. Дело хотя бы отвлекало. — Эм, Аавилл… — тихо выдавила Делайла, изо всех сил стараясь не зашипеть от боли. Аавилл крепко, даже грубо сжимал ее ногу и пытался промыть рану на коленной чашечке, а она напряженно сидела и вцеплялась руками в неровные края пня. — Ну чего? — Может, мне лучше самой… Ай! Делайла рефлекторно едва не пнула Аавилла в грудь, однако воздержалась, хотя нога все-таки легонько дернулась. — Сиди, — уже более ровным тоном ответил Стоунер и снова поднес смоченную водой марлю к царапинам. Теперь его движения стали мягче и аккуратнее, безразличие к боли Делайлы сменилось внимательностью. «Идиот», — буркнул про себя Аавилл. Да, он обещал, что будет избегать Бертран, ни в коем случае не станет с ней сюсюкаться, допускать милые беседы, как-то раскрываться перед ней или выслушивать россказни о ее проблемах — в общем, делать все, что могло бы их сблизить и заставить его совершить ошибку. А соблазнов в голове крутилось много. Да взять хотя бы ее хорошенькие маленькие ножки, к которым приходилось прикасаться. Пусть немного израненные, но от этого не менее красивые, прямые, очень бледные. Ему нравилось все, особенно кожа. Бархатная, нежная. К ней хотелось приложиться губами… «Ты думаешь совершенно не о том, дубина», — вконец разозлился на свои мысли Аавилл. Вот и ответ, почему он категорически не мог находиться рядом с Бертран. Он прекрасно знал, что если поднимет взгляд, то обязательно встретится с ее глупыми серыми глазами, и они уж точно затянут его окончательно и бесповоротно. Аавилл сопротивлялся, хотя чувствовал на себе ее внимательный взор, и продолжал корпеть над злосчастными царапинами. — Прости, что ушла без тебя так далеко, — подала голос Делайла. — Я не хотела, чтобы ты волновался, хотя ты никогда в этом и не признаешься. Хорошо, что Бертран выдвинула свою маленькую речь после того, как Аавилл замотал ей обе ноги и руку бинтами, иначе он обязательно ненароком сделал бы ей больно неосторожными движениями. Разговор только начинался, а уже сулил быть неприятным. Стоунер подозревал, в какое русло он забредет. — Чего? — резко спросил Аавилл, с самого начала выказывая свое отношение к диалогу. — Просто говорю, что ты снова скрываешь в себе позитивные чувства. Делайла отлично осознавала, что злит его. Возможно, в какой-то мере она и добивалась от него этой злости, специально играла на эмоциях, но зачем? Она не могла ответить точно. Скорее всего, хотела разделить собственное раздражение с кем-нибудь еще или же увидеть от Аавилла к ней хоть какие-то чувства, кроме пренебрежения, привлечь его внимание, на миг перестать быть одинокой. «Давным-давно ты поступал так же, вспомни», — с грустью подумала Делайла и отметила, что дом Стоунеров правда менял людей. А если точнее, то сами Стоунеры служили для перемен мощным толчком. — О господи, Бертран, не начинай, а? — Аавилл стремительно встал с земли и яростно кинулся собираться. — Прекрати, наконец, делать вид, что все и обо всех знаешь, перестань анализировать мои поступки — ты все равно не попадешь в точку. Не говори мне, что увидела во мне архангела Гавриила, а просто это я корчу из себя господина Люцифера. Хватит. Я отвечаю за тебя перед твоей матерью, и только поэтому хожу с тобой в этот чертов лес, и только поэтому искал тебя, а не бросил на произвол судьбы. Аавилл нервничал все сильнее, ходил из стороны в сторону со все более разъяренным видом и упорно старался не смотреть Бертран в глаза или вообще на нее. Нет, ее основа осталась прежней. То, что так бесило его и влекло одновременно. Аавилл подозревал, что когда-нибудь точно сорвется, сдастся, перестанет держаться, и в итоге на его шее повиснет ответственность. Нет, он не боялся ее, но к чему действительно не привык, так это к дурацкому страху потерять, к зависимости от других людей. Любовь — слабость. И она всегда требовала больших жертв. — Я знаю, о чем ты мечтаешь, Бертран, так вот, забудь, — уже тише проговорил Аавилл. — Между нами ничего не будет. Я не позволю. А теперь садись, мы едем домой. Подумать только, а ведь Делайла ничего такого и не сказала, чтобы Аавилл настолько разбушевался! Наверное, случись подобный неприятный разговор полгода назад, она обязательно бы расплакалась и сдалась, не показывалась ему на глаза, но не теперь. И дело обстояло даже не в каких-то изменениях характера, а в том, что она знала Стоунера. Когда тот начинал подозревать, что к его истинным чувствам и мыслям подкрадывались вплотную, происходил взрыв. Иначе говоря, Аавилл стараться защититься от внешнего воздействия, пусть, возможно, и приходилось врать. Делайла улыбнулась про себя, хоть и грустно, и села позади Аавилла, специально обхватив его торс крепче обычного. Заметил он данный жест или нет, по крайней мере виду не подал, а немедленно сорвался с места. Его напряженное состояние ощущалось в воздухе на протяжении всей дороги домой, и стоило им подъехать к знакомому, почти родному лесу, как Аавилл стрелой сорвался прочь, оставляя Делайлу одну. «Что ж, в любом случае сегодня мне хотя бы будет, о чем поведать Кайлин», — выдохнула она и печально покосилась в сторону проклятого особняка. Возвращаться сюда хотелось меньше всего. Вдали от него Делайла ощущала себя намного лучше, а здесь даже ее боль в ногах, руке и виске будто усиливалась. Это сводило с ума. Неужели дом Стоунеров — действительно ее будущая могила? «Меньше накручиваний, меньше… Мне нужно позаботиться о том, как скрыть последствия собственной неуклюжести», — Делайла глянула на свои перевязанные ноги, которые еще продолжали ныть, и нехотя двинулась вперед. Главное сейчас — не попасться маме на глаза, иначе можно без сомнений загреметь под домашний арест и просидеть в этой тюрьме, насквозь пропахшей страданиями и ненавистью, все оставшиеся каникулы. Благо, ее восемнадцатилетие отпраздновали еще в середине июня, почти сразу после дня рождения Аавилла, и в подобный праздник ей уж точно не грозило прозябать дома. Хотя, надо сказать, два месяца назад она была сравнительно счастлива. Дабы отвлечься, Делайла стала думать об Аавилле. В последнее время ей довольно редко приходилось вообще вспоминать о нем в силу того, какая чертовщина творилась с ее нервной системой, хоть Аавилл и помогал ей даже в мыслях. А если бы он не строил из себя каменную статую, холодную ко всем проблемам, переносить такие тяжелые месяцы стало бы гораздо легче. Да, Делайла подозревала, что Стоунер украдкой следил за тем, чтобы с ней вдруг не случилось чего-нибудь ужасного, и все же держался на приличной дистанции, делая невозможным их общение. Иногда Делла размышляла, как бы ей сломить волю Аавилла, добиться от него любых эмоций, но не приходила к разумному ответу. В голове, конечно, мелькал вариант попросить помощи кое у кого… А что, вполне неплохо! Впервые за все моменты на сердце потеплело, и Делайла уже решительно вошла в особняк, где никто ее почему-то не встретил. Ну, оно и к лучшему. Меньше свидетелей, больше шансов тихо прокрасться к ванной комнате на втором этаже, осмотреть себя еще разок для спокойствия, может, даже вызвать врача на всякий случай. И все же куда подевалась ее мама? Вроде говорила, что сегодня весь день будет заниматься информацией о новых музейных экспонатах, а больше всего она любила работать именно в общем зале, где как раз тоже никого не оказалось. Делайла прогнала прочь из головы всяческие кошмары и рванулась вон из комнаты. В ванной Делла с облегчением отметила, что с ее ранами, кажется, все обошлось. Они не воспалились и не гноились — Аавилл тщательно промыл водой все царапины и обработал лекарствами, так что напоминали они о себе лишь легкой болью и небольшим зудом. Также Делайла своевременно вспомнила, что видела в аптечке витаминную мазь, которая хорошо бы сыграла роль в более скором заживлении. А пока она занималась самолечением, из малого зала стали раздаваться очень странные звуки. Сначала там стоял шум и какой-то переполох, а потом до нее донеслись недовольные мужские возгласы. Точно Делайла не могла разобрать, но это ее встревожило, и она поспешила убраться из ванной. В доме ведь нет никаких грабителей, правда? Тем временем в зале неожиданно все притихло, и особняк опять потонул в безмолвии. От этого Делайла еще сильнее разнервничалась и тем не менее опасливо продолжала направляться к намеченной комнате. Гостей они сегодня не ждали уж точно, потому в сердце закрался очередной страх, коих в жизни Делайлы и без того хватало. И вот она уже близко к двери, так близко, что… — Вот черт… В следующий раз буду слушать его… Кто ж знал-то? — ворчал знакомый голос в зале. Делайла нахмурилась в полнейшем непонимании и неуверенно дернула ручку. Увиденное заставило ее облегченно вздохнуть и звонко рассмеяться. На диване сидел сердитый и обескураженный Фрэнк, мокрый с головы до пят. Вода буквально стекала с него ручейком и капала на чистый ковер, однако его это волновало в последнюю очередь. Делайла никак не могла остановить смех, а недовольный видок Фрэнка лишь усугублял приступы веселья. Тем более что ей, наконец, на душе стало гораздо легче. — Вот это да! Фрэнк, рожденный океаном! — Делайла залилась еще громче, а Фрэнк сконфуженно поднял большой палец вверх, как бы демонстрируя, что оценил шутку. — Боже, что с тобой стряслось? — Знаешь, когда Аавилл рассказывал нам о своей двоюродной сестре с маниакальными наклонностями, мы все спирали на его неприязнь к детям, — начал Фрэнк возмущенно, — но сейчас я прекрасно вижу, что мы жестоко ошибались! Делайла уже хотела спросить, с чего он взял, что водяную ловушку устроила Табита, как тот незамедлительно бросил ей мокрую тряпку с надписью: «Добро пожаловать в ад, придурок!», и все вопросы отпали сами собой. Очевидно, Аавилл и правда много чего рассказывал друзьям. По крайней мере, им больше было неоткуда узнать о маленькой дьяволице, так как домой к Аавиллу банда не ходила, только в редких и особых случаях. Виделись они, как правило, в гаражах или на каких-нибудь гулянках, где часто присутствовала и Делайла тоже, хотя и не пила за компанию, а преследовала кое-какие цели: наблюдала за Аавиллом, если что, даже контролировала его, узнавала лучше его окружение, да и просто пыталась отвлечься от кошмаров, преследующих ее в особняке. А рядом с Аавиллом или хотя бы с Орлеаном, который, собственно, и крутился около нее вместо своего лучшего друга, она ощущала относительное спокойствие. — Ну, и что же это было? — ехидно спросила Делайла. — Водяная бомба? Столпы очищения? — Ведро с водой, которое опрокинулось сверху, когда я дернул дверь и вошел сюда, — буркнул Фрэнк, оглядывая себя с кислой миной. — Изобретательная девочка, ничего не скажешь. — Ты мне всю ловушку испортил, жалкий червяк! — послышался гневный голос Табиты из конца комнаты. — Она предназначалась для другого! Фрэнк и Делайла разом оглянулись. Табита стояла с гордым видом и высоко поднятой головой и ждала объяснений, постепенно закипая. Делайла, превосходно изучившая натуру сестры Аавилла, понимала, что если немедленно ее хотя бы не похвалят, то мало не покажется никому, в первую очередь Фрэнку, и громко воскликнула: — Здравствуй, дьяволенок! Делайла не раз замечала, что если к Табите обращались именно таким образом, она довольно улыбалась и смягчалась. Но сейчас, видимо, не сработало, потому что Табита продолжала убивать Фрэнка взглядом и наверняка придумала уже немало видов казни для него. Вообще, как Делайла предполагала с самого начала, в душе Табита была обычным ребенком, жаждущим внимания и любви. Однако поскольку, очевидно, вся семья Стоунеров обладала тяжелым темпераментом, он соответственно передался и Табите. К тому же Делайла подозревала, что у девочки существовали определенные проблемы с родителями. Вот уже сколько времени Табита не возвращалась к себе в Нью-Джерси, и мать, кажется, не торопилась забирать свою дочь. Кто знал, возможно, она не справлялась с Табитой или же разгребала авралы на работе, и все-таки Делайла совершенно не понимала сестру мистера Стоунера, ведь это ее ребенок, в конце концов! Который, скорее всего, очень обижался на отца и мать за неоказанное должное внимание, а посему и творил всяческие подлянки, дабы его получить. С Делайлой же, к слову, у Табиты сложились неплохие отношения благодаря легкости натуры Бертран и способности слушать и понимать. По крайней мере, нападкам Делайла почти не подвергалась. — Раз уж так тяготеешь к воде, в следующий раз я тебя в тазике утоплю, так и знай! — не унималась разгневанная Табита. — Ничего себе… — зашептал Фрэнк на ухо Делайле. — Если человек, для которого предназначалась эта западня, — парень, то я ему не завидую. Подобные заманивания в любовные сети кончатся похоронной процессией. Табита, вопреки стараниям Фрэнка, все же услышала и злобно выпалила: — Что ты сказал, лысый?! — Я вовсе не лысый! — обиделся Фрэнк и пригладил свои очень светлые и короткие волосы. Издалека его действительно могли бы принять за лысого. — А ты придумай еще пару остроумных шуток, умник, и это я тебе смогу устроить! — Достаточно, ребята! — Делайла мигом очутилась между Фрэнком и Табитой, хищно приближавшимся друг к другу. Только кровопролития тут не хватало! — Фрэнк, отойдем, надо поговорить. Парень нехотя последовал за Делайлой, однако через пару секунд Табита снова подала голос, но обращалась уже не к нему: — Здравствуй, Дефенсеныш. Делайла резко обернулась, когда в комнату незаметно зашел Вейн, абсолютно сбитый с толку увиденной картиной. Особенно он приуныл, когда столкнулся взглядом с Табитой, отчего Делайла едва ли не прыснула. В последнее время ее лучший друг очень уж часто попадал Табите под горячую руку. Она все никак не могла простить Вейну его грубое обращение с ней тогда в кафе и регулярно мстила. Делайле оставалось его только пожалеть. — Я, пожалуй, пойду… Вейн уже развернулся, дабы привести свои слова в действие, как Табита с неимоверной скоростью преградила ему дорогу. По лицу ее гуляла самодовольная и хитрая ухмылка. Нет, такую добычу упустить она просто не имела права. За этой странной парочкой приходилось лишь наблюдать. У Фрэнка и подавно челюсть отвисла. — Куда собрался, а? Хочешь оскорбить меня еще больше, чем я оскорблена сейчас? А ведь ты так и не извинился за свое хамское поведение в том кафе, а я ничего не забыла. Но я прощу тебя, если встанешь на колени. Вейн, хоть и жутко шокированный, еще мог себя защитить. Тем более что Делайла сгибалась пополам в сторонке и уж точно не собиралась его выгораживать. — Чего? Может, мне еще сатанинскую молитву тебе прочитать? — Вполне, — тут же откликнулась ликующая Табита. — Мне бы понравилось. — Она меня с ума сведет… — Вейн в надежде глянул на Делайлу. — Что, вот так сразу? — Табита изобразила озадаченность на милом личике. — Вряд ли мой папа это одобрит, мне ведь всего тринадцать. — Идем, — шепнула Делайла Фрэнку. — Пускай поворкуют. Оба незаметно выскользнули из малого зала, откуда то и дело доносились радостный голос Табиты и сердитый — Вейна. Ребята тем временем продвигались все дальше. Необходимо было найти какое-нибудь надежное место, где их бы не услышали. Ну, к примеру, ее комната. Хотя не исключено, что Фрэнк неправильно ее поймет… «Нет, — пристыдила себя Делайла, — Фрэнк — друг Аавилла, он доверяет ему, а значит, доверяю и я». Подумав так, она собрала волю в кулак, выдохнула и открыла дверь. Только в последний момент Делла вспомнила, что с Фрэнка еще стекала вода и наверняка оставила след за ними, поэтому она сказала гостю, чтобы он посидел здесь, а сама ринулась из комнаты искать сухую тряпку. Не сказать, что она сильно выручила, ведь на коврах остались темные пятна, зато хотя бы на линолеуме лужи пропали. — Держи, — Делайла кинула Фрэнку большое полотенце, и тот с благодарностью его поймал. Дождавшись, пока Фрэнк по возможности высушится, она вновь заговорила: — Послушай… кажется, Аавилл догадывается о моих чувствах. Фрэнк отвел взгляд в сторону и хмыкнул, покачав головой. — Еще бы. Только слепой не увидел бы, как ты на него таращишься. Щеки Делайлы покрылись багровым румянцем. Может, сегодня в лесу Аавилл не зря на нее накричал? Может, тогда она как-то с нежностью глядела на него, из-за чего он и разошелся? А она-то разулыбалась, думала, что Аавилл таким образом просто защищается! На деле же он видел ее насквозь. — Что, правда? — сконфузилась Делайла. — Не обижайся, Делла, но ты нисколько не умеешь скрывать эмоции, так что мы все это давно заметили. Да и он, впрочем, не лучше. Столько ревности, стоит кому-то из нас к тебе просто подойти. Делайла вовсе вспыхнула. Выходит, не такая уж она и идиотка, что дразнила его. И стоило подразнить еще, чтобы получить плоды, только вот как? Самый подходящий момент для выстраивания стратегии здесь и сейчас. И именно Фрэнк, очень вероятно, сумел бы ей помочь. — И что же мне делать? Он сказал, что не даст ничему между нами случиться. Как мне выудить из него признание? Фрэнк ехидно и оценивающе посмотрел на Делайлу, расположился в кресле поудобнее, закинул ногу на ногу и сложил руки домиком. В следующую секунду он сказал ровно то, чего мог бы ожидать любой знакомый или друг Фрэнка, но уж точно не скромная и робкая Делайла. — Соблазни его. Ей послышалось? — Что?! — Ну да, — будничным тоном подтвердил Фрэнк. — А что тебя смущает? Так он перестанет сдерживать себя. «Вообще-то это не самая плохая из идей, Делайла, почему бы и нет?» — хихикал внутренний голос, сильнее смущая Деллу, которой и так вот-вот грозило провалиться сквозь землю от стыда. А с другой стороны, что еще мог посоветовать Фрэнк, купить Аавиллу цветы? Вся банда в один голос твердила, что он знатный извращенец. Однако в какой-то мере Делайла осознавала, что ее скромность в попытках одержать победу над кем-либо — или над чем — действительно мешала, а на войне необходимы смелость, решительность и сообразительность. В конце концов, что плохого в том, чтобы хотя бы попробовать? — Ну… я… — Еще не готова? — выгнул бровь Фрэнк. — Нет, я… — Делайла все больше ощущала себя дурой. — Что тогда? — Я не умею! — отчаянно выкрикнула Делла и опять залилась краской. Как? Как Фрэнку удавалось оставаться спокойным, как удав, в подобных разговорах? Неужели он никогда не чувствовал всепоглощающего смущения, всегда шел непоколебимо к достижению цели и не боялся провала? Но как же так? Делайла не переставала поражаться хладнокровию некоторых людей. Аавилл — и тот продолжал удивлять ее, хотя знала она его практически год и столько с ним пережила, что на всю жизнь хватило бы. — Эта способность есть у каждой девушки, — отмахнулся от нее Фрэнк. — У тебя есть… более открытая одежда? «Куда уж более открытая?!» — изумилась Делайла, осматривая свои короткие шорты, которые так и не успела переодеть. Хотя, может, он имел в виду ее длинную футболку? — Есть, наверное. Но я изящная, как Пиноккио... — пробубнила себе под нос она последние слова. — Прости, что? — Ничего. Просто говорю, что в плане груди парни могут смело со мной соперничать. Делла не знала, по какой причине вдруг высказала такую откровенную мысль, но она здорово боялась, что эта маленькая деталь и правда запорет ей все дело. Подсознательно, скорее всего, она желала послушать мнение эксперта. На удивление, Фрэнк прыснул и задал необычный вопрос: — У тебя получится представить хрупкого, милого ангела с двенадцатым размером груди? — Н-нет… — не совсем поняла Делайла. — Да даже у меня нет, — Фрэнк встал с кресла и направился к выходу. — Так что давай, действуй. Нашему предводителю тоже давно пора переходить на новый уровень. Он, кстати, где? Делайла пожала плечами и больше ничего не ответила. Тогда Фрэнк сказал, что пойдет его искать, и удалился, оставляя ее наедине с собственными мыслями. Делайла прошла к кровати и плюхнулась на нее. Соблазнить Аавилла, значит? Ну, одной ей с подобной задачей вряд ли справиться, нужны хоть какие-нибудь советы. В конце концов, никогда раньше ей не доводилось кого-то соблазнять, даже инстинкты молчали, словно посмеиваясь над ее глупостью. Но Фрэнк упоминал про открытую одежду, так? И если он весь из себя такой знаток, почему не сказал больше? Вейна Делайла о таких вещах спрашивать точно не намеревалась, Орлеана — тем более. Неизвестно, во что вырядил бы ее этот любитель женских платьев. В любом случае, как же ей быть? Ведь не только открытая одежда решала все проблемы. Что делают женщины со своей внешностью, когда собираются покорить мужчину? Наверное, накладывают красивый макияж, наряжаются в чувственные платья, создают сногсшибательные прически… Делайла сейчас очень жалела, что никогда не спрашивала маму об их с отцом истории любви. Пусть, конечно, Аавилл нисколечко не походил на доброго и справедливого мистера Бертрана, ей бы помог опыт матери. Но и у миссис Бертран Делайле совсем не улыбалось выведывать, как все-таки сводить с ума противоположный пол. Она бы обязательно начала интересоваться, о ком это говорит ее дочь, а ответ ей бы явно не понравился. «Господи, я ведь и правда тугодумка!» — Делайла хлопнула себя по лбу и помчалась за телефоном, благо, находился он прямо в ее комнате. Пока Делла дрожащими пальцами набирала номер, сердце ее взволнованно билось в груди, распространяя по телу теплые волны слабости. Так, нужно срочно лечь. Она уж точно поймет ее, посодействует. — М-м, алло? — послышался ленивый голос Клариссы из трубки. Делайла едва ли не выронила телефон из рук. — Кларисса! Мне немедленно нужна твоя помощь! — Ой, Делайла… — Кларисса неторопливо зевнула. Вероятно, до звонка она мирно спала. — Если дело не касается взрыва города, я вряд ли чем-нибудь тебе помогу. Делла терпеливо выдохнула. Так, надо собраться. Как только она озвучит свою идею, Кларисса не останется равнодушной, в этом она не сомневалась. Делайла опасалась скорее того, что может напридумывать ее непоседливая подруга. — Я… — Делайла запнулась. — В общем, я решила соблазнить Аавилла. На другом конце трубки послышался оглушительный грохот, ошарашенный возглас и затем, наконец, громкий, несдерживаемый смех. Как поняла Делайла, Кларисса свалилась с дивана или кровати, едва до ее ушей долетела сенсационная новость. — Ты ЧТО решила?! Господи, неужели Табите удалось призвать из ада суккубов?! — Так ты в деле? — Делайла не обратила внимания на колкость, желая поскорее узнать окончательный ответ, дабы успокоить разбушевавшуюся в жилах кровь. — Черт возьми, естественно, я в деле! — продолжала кричать трубка. — Погоди пару часов, я тебе перезвоню, как подготовлю план, доверься мне! Делайла снова вздохнула. Разумеется, она верила Клариссе. Верила и с трепетом ожидала, что же придет в голову этой неугомонной. Оставалось лишь уповать на то, что задумки родятся здравые, безо всяких свойственных Чалдорсторн причуд, ибо Делайле меньше всего хотелось выглядеть посмешищем. Это не значит, что она сомневалась в Клариссе, но вот понятия о нормах у них были неотвратимо разные. Происходящее больше смахивало на сон. Подумать только, Делайла планировала заполучить того, кого ненавидела всем сердцем примерно полгода назад. Когда Аавилл прикасался к ней, насильно ее целовал, шарил по ее телу руками, она содрогалась от омерзения, ощущала себя порочной и грязной, чувствовала его яд, разливавшийся в ее крови, и умирала в его цепких объятиях. Она проклинала его, не выносила этой наглой, самолюбивой усмешки, молилась, чтобы Аавилла поглотила собственная тьма, а теперь Делайла сама мечтала раствориться с ним в его мраке, стать его частью. Она осознавала, что Фрэнк не предложил ей чего-то такого, о чем она бы раньше не размышляла, но гнала прочь казавшиеся ей плохими мысли. Сейчас она принимала правду, и это оказалось намного легче, чем представлялось. Черед Аавилла оттолкнуть ложную истину и посмотреть на реальность трезво. Делайла по-настоящему воспряла духом, ее настроение взлетело до небес. Не важно, насколько трудной будет ее задача — она непременно добьется желаемого. Сколько Аавилл ни будет подпускать к себе Делайлу, он рано или поздно сломается, о да! — Знала бы, что ты периодически скачешь на кровати, подложила бы в нее мину, — услышала Делла холодный девичий голос и сразу же прекратила прыгать. Честно говоря, она и не заметила, как это началось. — О, дьяволенок, — удивилась Делайла вошедшей в ее комнату Табите. — Заходи, попрыгай со мной! Табита лишь презрительно фыркнула и скрестила руки на груди. — Не имею привычки водиться со старушенциями. Я ищу Дефенсеныша, ты его видела? Делайла мигом слетела с кровати и со стыдом отметила, что со всеми своими заморочками совсем забыла о Вейне, а ведь тот для чего-то приходил и наверняка сейчас искал Делайлу, попутно скрываясь от назойливой Табиты, которая, по видимости, влюбилась в несчастного Вейна и выражала к нему симпатию, как умела. Едва до Деллы дошла сия озорная догадка, как она чуть ли не подскочила. «Помнится, Вейн, ты стремился устроить мне личную жизнь? — мелькнуло у Делайлы в голове. — Возвращаю долг обратно, дорогой друг». Спрятав хитрую улыбку, Делайла обратилась к ожидавшей ответа Табите: — Знаешь, он говорил, что будет в саду. А еще по секрету поведал мне где-то неделю назад, что мечтает покатать тебя на спине. Табита скрылась за дверью так же внезапно, как и появилась. Делайла выхватила мобильник, написала Вейну пару строк о том, что ждет его в саду особняка, и счастливо растянулась на кровати. В конце концов, Вейн только пришел и не мог так быстро уйти, а если у него действительно что-то важное к ней, то он, безусловно, найдет ее. Лишь бы не обиделся на ее невинную шутку… «На самом деле, не так уж все безоблачно…» — Делайла с грустью перевернулась набок, вспомнив о незнакомце по имени Вейн. У него были такие печальные, потерянные, потускневшие серые глаза, что щемило в сердце. Почему он жил в лесу? Быть может, остался без семьи и делил свое горе с матерью-природой? Делайла по себе знала, как могли порой успокаивать деревья и речка, шум ветра, беспрерывное пение птиц. Она и сама сбегала из дома, когда ей становилось плохо, расслаблялась у озерца, а потом возвращалась с новыми силами. Но есть ли куда вернуться этому человеку? Судя по его неухоженному виду, нет. И это заставляло Делайлу съеживаться в комок. Она спала на такой мягкой кровати, ела восхитительную еду, когда желала, да еще и из серебряной посуды, мылась в роскошной ванной, ее окружали слуги — только позови. Что досталось леснику? Чем он вообще питался, помимо зверья, не продувало ли его по ночам? Делайла больно прикусила губу. В благодарность она обязана была остаться со своим спасителем хотя бы ненадолго, поговорить с ним, развеять его тоску, а не убегать с Аавиллом сломя голову в тщательно скрываемом испуге куда подальше. Да что же она за эгоистка такая, с какого момента она начала превращаться в монстра, как почти все в этом доме?! — Делайла? Опять берешь на себя все бремя мира? Делайла недоуменно подняла взгляд и увидела перед собой, как всегда, серьезную и хмурую Кайлин. В какой раз альбиноска словно прочла ее мысли. — Я… нет, все отлично, — соврала она. — Тогда, может, партию в шахматы? — Кайлин протянула тяжелую сложенную пополам доску, и Делайла, чуть помедлив с ответом, все-таки кивнула. Ну, если отвлекаться, то неплохой вариант. Однако все оказалось не так просто. Как только выпадала очередь хода Делайлы, мысли разбегались в разные стороны, и собрать их в кучу уже не представлялось возможным. Как ни крути, а шахматы на данный момент занимали ее куда меньше мужчины из леса, так что вполне объяснимо, почему Делайла, изначально лидировавшая, незаметно для себя покатилась вниз, долой с первого места. Она настолько затерялась в раздумьях, что вышла из реальности, и когда их игра закончилась, то даже не очнулась. — Это была самая быстрая победа в моей жизни, — разочарованно проговорила Кайлин, чем и привела Делайлу в чувство. Та встрепенулась и ошеломленно впилась взглядом в доску. — Но как? Я же почти победила! — Ага, — уже безразлично отозвалась девочка. — Сначала. Но, как известно, ты либо побеждаешь, либо нет, а никакой полупобеды не существует. Знаешь, в чем твоя беда? Ты все свои проблемы считаешь в равной степени главными и скачешь с одной на другую в попытках разрешить их все сразу, но главная проблема всегда та, которой уделяется внимание здесь и сейчас. В нашем случае — шахматы. Во время игры ты не раз отвлекалась, под конец и вовсе зависла в своем мире. Я не сомневаюсь, думаешь ты всегда о важном, но на тот момент ты просто помешала самой себе. Иными словами, лишь ты решаешь, что должно волновать тебя больше. Только вот в экстренных ситуациях тебе подумать никто не даст, и выбирать, какая из проблем важнее, тоже. Делайла в очередной раз восхитилась тем, как легко Кайлин смотрела в самый корень, и отметила, что она, разумеется, права. Какую задачу возможно решить, если постоянно летать в облаках и считать овечек? Да, сегодня она прожила весьма насыщенный день, преисполненный яркими событиями, и проживет в дальнейшем не один такой, а значит, что и поводы для отвлечения возрастут и в итоге выместят способность к сосредоточению. Делайла всегда старалась изловить пятерых зайцев разом, и вполне разумно сказать, что ничего ей не удавалось. А всего-то требовалось выбрать из всех проблем ту, которой собираешься заняться именно сейчас! Вот ведь глупая! «А та проблема, волнующая меня сильнее остальных, конечно же, мистер Вейн» — Делайла снова отвела обреченный взгляд в сторону, что не укрылось от внимательной Кайлин, однако та не попыталась позвать ее, а выжидающе сидела и не двигалась. Пускай соберется, незачем спешить. — Сегодня… — начала наконец Делайла. — Я встретила человека. В том самом лесу, где мы так долго ничего не находили. Он назвался Вейном… Кайлин заерзала на стуле, ожидая продолжения, но его почему-то не последовало. Еще пару секунд обе провели в молчании, и затем Кайлин все же поинтересовалась: — Ты поговорила с ним? Делайла отрицательно замотала головой, поджав губы. Она понимала, что допустила глупость, что существовала возможность никогда отныне не встретить того человека, не найти, к тому же он сам мог не захотеть новых столкновений и просто-напросто скрываться ото всех. Уж кому, как не ему лес был известен до последнего деревца, и если бы тот пожелал, его бы не отыскали. — Почему? — ожидаемый вопрос. — Потому что я побоялась, — облекла в кои-то веки свои чувства в слова Делайла. — Побоялась? — Да. Услышать, что мой папа действительно разбился тогда. Делайла не юлила. Она назвала истинную причину своего мучительного беспокойства, рассчитывая на полное понимание Кайлин. В конце концов, она никогда ни к кому не оставалась безразличной и по случаю старалась выручить, вызволить из тяжкого состояния, дать ценный совет или даже урок. Делайле вдруг пришла в голову безумная мысль, что Кайлин чудесным образом узнала о сомнениях в ее душе и потому так вовремя явилась. — Ты ведь жила с этим три года, — недоумевала Кайлин. — Вот именно, — кивнула Делайла. — Я знаю, каково это, и не хочу пережить снова. Я, конечно же, вернусь и выспрошу, но когда буду… готова. «И если вообще его найду», — Делайла возвела глаза к потолку, в очередной раз ругая себя всевозможными словами. Люди вроде нее, повидавшие в жизни немало отвратительных и страшных вещей, в большинстве случаев разучивались бояться и ко многому после всего относились с холодом, и уж тем более не оплакивали прошлое, а что Делайла? Что изменилось конкретно в ней? Пожалуй, кроме навязчивой паранойи и некоторой нервозности, она за собой новых качеств не замечала. И то паранойя и нервозность относились скорее к расстройствам. — Ты ведь сказала, что его зовут Вейн? — ухватилась за соломинку Кайлин. — Да. — Как твоего лучшего друга? — Ну да, а что такого? — Делайла постепенно теряла нить происходящего. Мало ли на свете личностей с одинаковыми именами! Хотя ход мыслей Кайлин кардинально отличался от обыденного… — Оба твоих родителя знали Вейна, или только мать? — Вейн со мной чуть ли не с пеленок, он мне считай брат. Разумеется, его знали и мама, и папа, — обескураженная Делайла развела руками. До нее не доходило, зачем она отвечала на такие странные и дурацкие вопросы, но раз уж Кайлин всерьез решила заняться бесполезным делом и потратить время впустую, то пускай. В конце концов, теперь она хотя бы не одна несла на себе груз, лишивший ее спокойствия. Да и Кайлин права: нельзя вечно самому тащить все бремя мира.

***

Прежде чем позвонила Кларисса с сообщениями о грандиозных планах, пролетело несколько дней, за которые, в принципе, ничего не произошло. В лес Делайла больше не заглядывала, стараясь на данный момент вовсе его забыть, да и Аавилл ни за что бы не пошел с ней после того, как разозлился на нее. С той секунды у них не завязалось ни малейшего диалога, не состоялось ни встречи взглядами. Даже когда они сталкивались друг с другом где-нибудь в коридорах, отходили чуть ли не к противоположным стенам. Благо, широкое расположение между ними позволяло. Вообще, конечно, первое время Делайла дулась на поведение Стоунера и лишь позже вспомнила, насколько часто тот вел себя подобным образом. Ну, что с него взять, это же Аавилл. Противоречивый, суровый, хитрый. Пожалуй, он и сам не всегда мог объяснить собственные действия и поступал, опираясь на горячую голову и эмоции, не выстраивая сразу весь план. Сегодня он думал так, завтра — иначе, что означало, что Делайла рано отчаялась. Раз уж Аавилл в большинстве случаев руководствовался чувствами, будут ему чувства. Она их ему с лихвой обеспечит. Однако здесь-то и начинались проблемы. Безусловно, Делайла без колебаний решила последовать совету Фрэнка — что скрывать, она и сама до него думала так поступить, просто поначалу смущалась своих желаний — да и продолжала, — тем более что когда-нибудь это должно было произойти. К тому же не стоило забывать, какие темные сгустились тучи над особняком, быть может, Делайла доживала последние недели? Если действительно так, то она права в стремлении завоевать Аавилла. Сам он ни за что не пойдет на компромисс, ни с ней, ни с собой. «А с тем, как мастерски я каждую секунду безрезультатно стараюсь склонить его к соблазну, он и пьяный-то ни на какой компромисс не согласится», — хмурилась Делайла, сидя на кровати и почесывая затылок. Вот уже сколько часов она чуть ли не по пятам за ним ходила, причем даже не пробовала прятаться, и бедолага Аавилл едва не заработал навязчивый невроз. Вообще-то она планировала постоянно находиться у него на виду, дабы красоваться перед ним, как и советовала Кларисса, но, кажется, что-то шло не так… Совсем не так! «Может, я сделала какую-то вещь неправильно?» — начала судорожно вспоминать Делайла. Да, некоторые конфузы были. Например, когда она изображала, как соблазнительно пьет воду из бутылки, она постаралась пролить на себя пару капелек, чтобы они стекали по открытой груди, как часто показывали в рекламе, а в итоге… вылила на кофту половину бутылки, да еще и закашлялась, здорово поперхнувшись. «Ну, хорошо, что хоть из носа не потекло», — заключила Делайла, и невольно в ее памяти всплыло лицо Аавилла, перекошенное гомерическим хохотом. Наверное, если бы на него действовали не прелести женского тела или привлекательные жесты, а именно смешные ситуации, он бы уже сейчас валялся у ее ног. Ведь это еще не все… Сцена с мороженым вызывала у Делайлы не меньшие вспышки стыда. А подумать только, казалось, счастье было так близко! Аавилл уже направился к ней со своей ухмылочкой на губах, пока она с аппетитом облизывала пломбир у него на глазах, игриво смотря в его сторону. Вот он вплотную подошел, томно обхватил ее одной рукой за талию, случайно задрав край кофты, и от ощущения его кожи на своей Делайлу пронзили тысячи иголочек, а потом наклонился к ее уху и прошептал: — У тебя такой сексуальный… отпечаток мороженого на носу. В следующий момент Делайла чуть ли не свалилась на колени в полном забвении. Помнила она только, как не мог удержаться от смеха Аавилл, выходя из общего зала, где все и происходило. Боже, какой кошмар! Даже после двух неудач уже абсолютно расхотелось идти дальше по плану Клариссы. Со способностями какой-нибудь харизматичной и менее неуклюжей особы эти способы, возможно, и сработали бы, но явно не в запущенном случае Делайлы. Если она и побуждала на что-то, то только на самоубийство путем проломленного собственной рукой черепа. И пусть на дворе стоял новый день, жаркий и даже вроде дружелюбный (по крайней мере, дождя не ожидалось точно), идти к Клариссе Делайла не жаждала. Она почти полностью разочаровалась в бесполезной затее, хоть и понимала, что вот так легко сдаваться чересчур нелепо. К тому же ничего ей не удавалось именно из-за ужасного волнения, да и попробовала она очень мало способов, чтобы перестать добиваться цели, а бросать сразу никогда нельзя. Поэтому Делайла продрала глаза и лениво встала с кровати. Нечего засиживаться, ведь ее ждали, причем с новым планом, и на сей раз Кларисса пообещала: очень эффективным. Предупредив маму, что уходит в гости, Делайла бегом выскочила из особняка, в момент преодолев все лестницы, попадавшиеся на пути. На воздухе ей сразу полегчало, душа будто очистилась, исчезла гравитация. Ноги сами несли Деллу все дальше от леса, и вскоре он замаячил далеко позади. Единственное, о чем сейчас могла размышлять Делайла, так это только о том, как же в конечном счете пройдет задумка Клариссы. Бертран, конечно, понимала, что воплощение идеи полностью зависело лишь от нее, от того, как она себя преподнесет, но считала также, что и план играл значительную роль. Вчера ей не удалось выполнить ничего из задуманного — только Аавилла насмешила, и повторять эти ошибки Делайла не собиралась. Чем их больше скапливалось, тем сильнее отдалялся шанс одержать победу. «Он и так уже смотрит на меня с подозрением», — Делайла потрясла головой. Еще чуть-чуть, и он обо всем догадается, а когда придет к самым верным выводам, неизвестно, чего ей навысказывает или сделает. От Аавилла котят с цветочками не жди. «О, что это?» — Делайла напряглась, когда до ее ушей долетели женские крики и нечленораздельные слова. Не сказать, что она забрела в криминальный район — напротив, неподалеку находился милый магазинчик, мимо которого часто проходили люди — однако почему-то не сейчас, — и нападений здесь Делайла не припоминала, еще и средь бела дня. И поскольку оставаться в сторонке она не любила, так как сама не раз попадала в неприятности, то немедленно ринулась на звуки. Вдруг ситуация не настолько запущенная, вдруг она сможет выручить? Но увиденное заставило ее обомлеть. Точнее, поначалу Делайла мало что поняла, так как разглядывала происходящее, а как только рассмотрела каждую деталь, до нее лишь через определенное время дошло, что ей довелось наблюдать. Ноги подкосились. — Ты! Я говорил тебе не попадаться мне на глаза! Я говорил, что убью тебя! — Орлеан… — сорвался шепот с губ пораженной Делайлы и растворился где-то в воздухе. Озверевший Файер в полном самозабвении бил по щекам распластавшуюся на асфальте незнакомую Делайле девушку, которая совсем не сопротивлялась, но периодически тихо всхлипывала и стонала. Казалось, ее не волновало, убьют ли ее. Вполне возможно, она принимала побои как часть заслуженного наказания. Делайла, хоть и вышибленная из реальности, неким краешком сознания догадывалась, кто лежал на земле, получая многочисленные удары. Похоже, Орлеан и не планировал останавливаться, окончательно впав в животную ярость, как когда-то в своем печальном прошлом, и отсыпал пощечину за пощечиной, превращая лицо незнакомки в один здоровый красный подтек. Орлеан что-то вопил, избивал и снова вопил, из его глаз текли слезы боли и отчаяния, но Делайла ничего не разбирала, потому что уши заложило. Она чувствовала себя так, будто стояла за прозрачной стеной, разделявшей настоящее и былое. В нее закралось ощущение, словно даже если б она и кинулась спасать девушку, то обязательно напоролась бы на преграду. Не таким Делайла знала Орлеана, пусть он и рассказывал о том, какие жестоким ему приходилось быть для выживания. Она все же рассчитывала, что это прошло, что Орлеан отпустил все плохое. Делайла не могла ответить, правильно ли поступал ее друг сейчас, но могла точно заявить, что лучше ему не станет. — Прости… — наконец беспомощно выдавила пострадавшая. — Мне жаль… мне очень жаль… Слова девушки полоснули Делайлу по сердцу холодным лезвием, и на миг ей почудилось, что неизвестная просила прощения искренне. И хотя Делайла еще находилась под воздействием окаменения, ее тело немного оттаяло, а вот разум продолжал заставлять не двигаться с места. — Ах, тебе жаль?! — орал Орлеан во все горло, схватив жертву за ворот. — Жаль, да?! Вам не было жаль, когда вы сталкивали ее с той чертовой скалы! Вам не было жаль, когда вы вели ее на заклание в дар собственному высокомерию и самолюбию! Ей же было всего четырнадцать! Делайла ощутила обжигающую струйку слезы на щеке и сглотнула комок в горле. Сомнений не оставалось: Орлеан встретился со своим давним врагом — Эбигейл Крамер. И если она не предпримет что-нибудь, то Эбигейл придет конец. Нет, Делайла переживала вовсе не за нее. Но если Орлеан действительно пойдет на убийство, обратного пути для его души уже не будет. — Это вышло случайно! Никто не хотел… — Не хотел, так, значит?! — Орлеан так истерично расхохотался, что невольно стало страшно. — Да вы всегда мечтали извести нас обоих! Всегда упивались тем, как мы страдали! Мне припомнить все случаи, когда вы нас чуть ли не убивали?! — Да ты хоть представляешь, что такое смерть человека по твоей вине?! — Эбигейл неожиданно схватилась за руки Орлеана. — Я пострадала больше всех этих ублюдков, Фоссела и Кэндала, вместе взятых! Твоя Адриана мне до сих пор каждую ночь в кошмарах снится, дня не проходит без того, чтобы я о ней не думала! А Кроссман, считаешь, пожалел меня после того провала?! Да меня саму чуть в могилу не свели! Делайла съежилась от отвращения. Эбигейл еще смела играть на чувствах Орлеана после всего горя, что ему принесла, к тому же пыталась вызвать жалость к себе. По сравнению с ней Нерине была просто воплощением невинности. Она, по крайней мере, никогда не прикрывалась чужими эмоциями, не притворялась жертвой, а подличала напрямую, не оправдываясь. — Не говори мне, что ты страдала! — Орлеан внезапно сомкнул руки на шее Крамер, в голове у Делайлы раздался щелчок. — Не смей даже сравнивать мое горе со своим — тебе не воздалось и за половину моих мучений, гадина! Даже если тебя разорвут в клочья и воскресят, и так раз за разом, ты никогда не расплатишься за то, что отняла у меня! В следующий момент Делайла стрелой кинулась на не помнящего себя Орлеана и повалила того на землю. От неожиданности Файер выпустил свою добычу, и Эбигейл, учуяв потрясающую возможность для побега, поднялась с грязного асфальта и помчалась прочь, сверкая пятками. Делайла, разумеется, опасалась, что в порыве сумасшествия Орлеан спокойно мог придушить и ее, совершенно не узнав, но раздумывать не было времени, иначе Орлеан совершил бы фатальную ошибку. Делайла облегченно выдохнула, когда увидела, что он смотрит на нее без того алчного и жестокого блеска в глазах, и крепко обняла. Через секунду на ее спину капнула пара слез, и она содрогнулась, как если бы в нее сделали выстрел. Что скрывать, застав Орлеана в таком кошмарном состоянии наяву, Делла вместе с ним ощутила себя мертвой, слилась с ним в единый организм, пережила его трагичную историю заново. И пусть три года назад никто не оказал Орлеану поддержки, теперь Делайла сама послужит ему опорой. Он больше не будет один. — Ненавижу ее… — вымотанно шептал Орлеан, вновь напрягшись. — Ненавижу! Пусти меня, я догоню ее и убью! В груди Делайлы невыносимо больно кольнуло, и она вконец разрыдалась, полностью переняв агонию друга, прижимая Орлеана с неистовой силой. — Не говори так! — умоляла Делайла. — Успокойся, прошу тебя! — Успокоиться?! — Орлеан не прекращал вырываться. — Она уничтожила мою сестру, уничтожила мой единственный смысл жизни! Делайла оторвалась от него и внимательно посмотрела ему в глаза, блестящие от слез, переполненные скорбью и нескончаемой усталостью. Он сам пожирал себя, сам не желал исцеляться, сам себя наказывал за то, в чем не был виноват на самом деле, а это означало, что никакое время не вылечило бы его раны. Они заживали и опять раскрывались, повторяя цикл страданий бесконечно. «И пора с этим кончать», — Делайла решительно сжала кулаки. — Это неправда, Орлеан, твой смысл жизни всегда будет жив! Адриана старалась ради вас обоих, неужели ты думаешь, что она хотела бы, чтобы ты все отсчитанные тебе дни мучился и убивался от гнева и ненависти? Неужели ты еще не понял, что пока ты не простишь и не отпустишь, ты никогда не освободишься от своего груза?! Лицо Орлеана исказилось от непонимания и возмущения. Она до безобразия напоминала ему сестру, и потому он злился лишь сильнее. Адриана всегда несла чепуху от своей доброты и наивности, и на данный момент это казалось издевательством. — Простить их? — его голос осип. — Их?.. Забыть Адриану?! — Простить их и забыть все ужасное! — Делайла закрыла рот Орлеану рукой, видя, что тот уже начал возражать. — Дослушай. Ты держишь в себе один только негатив, носишь целый ад внутри, но ведь, помимо этого, в тебе есть множество прекрасных воспоминаний о твоей сестре, в тебе есть чувства, эмоции и воля, которые не дают тебе превратиться из такого восхитительного человека в кошмарное животное! Заметив, что Орлеан снова начинает плакать, Делайла запнулась. Выносить его слезы спокойно не получалось, ее разрывало на части, и несмотря на тяжесть, неотвратимо валившуюся на ее плечи, она продолжила. С трудностями и заминками, но ведь он ее слушал, не отталкивая. — Отпусти прошлое… забудь его и помни только о том, какой была Адриана, — Делайла зажмурилась, прогоняя очередной приступ рыданий. — Доброй, чуткой, внимательной, с великим сердцем! Она любила тебя и заботилась, чтобы ты никогда не утопал в трясине злобы и отчаяния. И пусть она не рядом, это не значит, что ты можешь вслед за ней похоронить себя заживо. Это просто несправедливо по отношению к ней… Делайла шмыгнула носом и, наконец, открыла глаза. Орлеан собирался что-то сказать, но она еще не закончила. — Ты уже понял, как тяжело не уметь прощать, как это точит изнутри. Но пойми одно: те жестокие, отвратительные люди все равно будут расплачиваться за свои злодеяния всю сознательную жизнь, это не зависит от того, будут ли они прощены тобой. Но оттого, что ты не можешь смириться, страдаешь ты сам, не они. Вот в чем проблема. Ты можешь надевать тысячу масок и притворяться, будто все лучше некуда, но от себя не скроешься, ты так и будешь сидеть в плену собственной ярости и губительных воспоминаний и в конце концов сойдешь с ума. Ты не излечишься, и Адриана умрет напрасно. — Делайла… — Отпусти ее, — она покачала головой. — Это не значит «забудь навсегда». Это значит — не живи прошлым. Просто вспоминай ее почаще и улыбайся. Плюнь на тех отморозков, твоя ненависть все равно тебе не поможет. Она соблазнительна, но бесполезна. Единственное, что значимо, — это ты. Если бы Делайла знала с самого начала, что Орлеан до сих пор сидел в западне персональных кошмаров, созданной в целях самонаказания, она бы, не задумываясь, высказала то же, что и сейчас. Все это время, на протяжении нескольких лет, наверняка казавшихся вечностью, он пытал себя, изничтожал, вытягивал последние силы, не намекал близким на то, что ему нужна помощь, а она была просто необходима. Сам Орлеан не выберется. — Мы все нуждаемся в тебе, Орлеан, — Делайла тепло улыбнулась и смахнула оставшиеся слезинки с его лица. — Аавилл, я, Фрэнки — да вообще вся ваша команда! Ты же дух этой компании, куда они без тебя? А Кларисса? Она тебе нравится, я знаю! Жить ведь так здорово! Да, не всегда просто, но для того и нужны друзья, чтобы преодолевать трудности вместе, проживать каждый день так, словно другой не наступит, любить до потери пульса! Так что ты не можешь нас оставить. Перед глазами Орлеана плыл густой туман. Возможно, из-за того, что он не переставал незаметно для себя плакать, а может, и по какой иной причине, однако зрение мутнело и мутнело. Миг — и он увидел ее. Расплывчатую фигуру девочки, хрупкую и изящную. Именно такой Адриана была при жизни. Она опустилась на колени напротив брата, в ее взгляде играл живой огонек, а на губах — лучезарная улыбка, такая родная и любимая. Орлеан уже собирался протянуть ей руку, как понял, что не в состоянии пошевелиться — только любоваться ее ангельской красотой. Адриана кивнула, как бы одобряя речь Делайлы, и в голове его будто отпечатались слова: «Живи и люби, я благословляю тебя. Когда-нибудь мы непременно встретимся». Дымка развеялась так быстро, что Орлеан не успел осознать, что случилось. С исчезновением наваждения, вопреки ожиданиям, в сердце не поселилась пустота, в нем перестала бушевать вечная зима, замораживающая любой проблеск надежды. Впервые за многие годы Орлеан впустил в себя тепло, внял чьим-то наставлениям. И наверняка, скажи все это некто другой, не Делайла, он бы и не услышал, потому что только в ее искренности он был уверен. — Идем же! — перед ним вновь стояла Делла с протянутой рукой. Орлеан тряхнул головой. — Куда? — Туда, где жизнь бьет ключом!

***

— О, привет, ребята, — Кларисса несколько удивилась стоявшему позади Делайлы Орлеану. Дабы не оставлять Файера одного после не очень хорошего происшествия, Делла решила привести его с собой, тем более что дом Чалдорсторнов она запечатлела в памяти именно как весьма дружелюбный, приветливый и наполненный весельем — то, в чем Орлеан нуждался в данный момент, — да и гостей тут любили не меньше близких людей. Орлеан кивнул со слабой улыбкой, очевидно, еще не совсем оправившись от встречи с давней неприятельницей. Делайла надеялась, что вскоре ему полегчает. К тому же он мог в очередной раз надеть лживую маску радости, когда ему бы того захотелось, чего Делайла немного опасалась, так как хотела, чтобы Орлеан излечился, а не путал исцеление с притворством. — Где Бодан? — неожиданно спросил Орлеан, отчего Делла вздрогнула. — Он на кухне, сходи к нему, — указала Кларисса, а когда тот исчез за проходом, наклонилась к уху подруги. — Он что, тоже Аавилла соблазнять пришел? — Ну тебя! Кларисса хихикнула и повела Делайлу наверх, в свою комнату. Только сейчас внутри Деллы начало разливаться волнение, проникать в каждую клеточку тела и распространять что-то похожее на усталость. Какой она в конечном счете предстанет перед Аавиллом, как он отреагирует, усложнится ли ситуация? В любом случае, что бы Аавилл ни сказал или сделал, отступать Делайла строго себе запретила. Стоунер определенно нечто к ней испытывал, и ему придется сознаться, что именно. Лишь получив конкретный ответ, она отстанет от него, либо же они будут вместе. А пока Делайла примеряла элегантное красное платье у зеркала, а Кларисса суетилась вокруг нее и бегала по комнате, к ним невозмутимо прошествовал Орлеан. В руках он нес глубокую тарелку со сливами, которые периодически с аппетитом поглощал. Увидев, что перед ним творилось, Орлеан немало изумился: — Ой, вы к чему-то готовитесь? Кларисса вопросительно воззрилась на Делайлу, бросив перебирание одежды. — Ты не сказала ему, что собираешься соблазнять Аавилла? Когда Орлеан только проходил к ним в комнату, у него на лице все еще присутствовало вялое выражение, но едва до его ушей долетело сногсшибательное заявление, как все его печали и горести, какими бы они ни были, вмиг улетучились. Файер поставил тарелку со сливами на ближайший комод и, казалось, мог завизжать через секунду не хуже девчонки. — Что-о-о?! — Орлеан в приступе шока сунул в рот аж две сливы сразу и сейчас походил на хомяка. — Девойво! Ма шола! Я та той гожусь! Делайла фыркнула, забавляясь тем, как Орлеан с трудом жевал несчастные сливы. Смущение перед ним почему-то пропало, зато Кларисса уперла руки в бока. — Орлеан, прекрати уничтожать сливы, они для вечерних гостей! Орлеан даже забыл, как жевать, и боязливо покосился на тарелку. В ней почти ничего не осталось. — Упс… — тихо прошептал он и быстро перевел взор на Делайлу, как ни в чем не бывало. — А если серьезно, я хотел бы на это глянуть. Делла нерешительно переминается с ноги на ногу, надеясь своим смущенным видом соблазнить Аавилла. Ну просто секси! И хотя Орлеан издевался, Делайла понимала, что делал он это не ради высмеивания, а с теплотой и скрытым изумлением, ведь все-таки не каждый день его скромная подруга изъявляла желание кого-то соблазнять. Если он и ожидал, что пара Аавилл и Делайла когда-нибудь состоится, то явно по инициативе первого. — Орлеан, — Кларисса укоризненно скрестила руки на груди. — Выйди, пожалуйста. Орлеан вздохнул, но тем не менее спорить не стал. Кларисса, наконец, продолжила наряжать Делайлу, заметно воодушевившись. Очевидно, присутствие в комнате парня смущало ее, хоть и трудно было признавать, что она вообще умела смущаться, а может, она просто считала, что Делайла начнет зажиматься при посторонних и тем самым помешает процессу. Вскоре к красному платью присоединились и туфли на высоком каблуке, которые Делайла обувать поначалу побоялась, ведь еще никогда ей не доводилось ходить практически на шпильках, но все же влезть в них пришлось. В конце концов, только они смотрелись с платьем, а другой обуви у Клариссы не оказалось. «Все это, конечно, очень красиво, — оценивала себя Делайла перед зеркалом, — но для такой цели слишком вычурно, оно так и бросает вызов. Аавилл сразу догадается, что я пытаюсь сотворить». Однако вслух промолчала из уважения к Клариссе. Нужно подойти к этому как-то по-другому… Ситуацию спас вновь вошедший Орлеан. Характерная ему активность напрочь мешала его способности усидеть на месте. А возможно, свою роль сыграло и любопытство, ведь Делайла делала не что-нибудь, а намеревалась сражать наповал! И уж кто, как не Орлеан, знал, как нужно ошеломлять. В этом доме он самый профессиональный советчик! — Очень дальновидно пойти в таком прикиде, — с видом знатока заметил Орлеан, и на него одновременно уставились две пары заинтересованных глаз. — У вас же рядом лесистая местность, так? Выманишь Аавилла, как бы случайно зацепишься платьем за ветку, оно с тебя сорвется, а в довершение картины сломаешь каблук о торчащий корень и навалишься на своего возлюбленного. Он и не заподозрит, это же гениально! Делайла не понимала, шутил Орлеан или давал советы, но уже нерешительный взгляд Клариссы на платье дал ей понять одно: возможно, наряд ей заменят, чему она тихо возрадовалась, однако вид изобразила растерянный. — Так опозориться мы не можем, — задумчиво протянула Кларисса. — Надо что-нибудь удобное и в то же время горячее. Орлеан… прошу на выход. — Да чего я там не видел? — надулся он. — Я не настолько плоская! — вспыхнула Делайла, отчего Чалдорсторн хихикнула. — Я вовсе не это имел в виду… Ладно, ладно, ухожу, зануды! И обреченно отправился восвояси. Похоже, спокойно Делайле приодеться и собраться к небольшому свиданию так просто не удастся. Орлеан обязательно заглянет к ним еще минут через пять или десять и каждый раз будет комментировать ее наряды. И чего Делайла опасалась, так это того, что ей вообще ничего не подойдет, и тогда опять придется придумывать новые идеи, а значит, и отодвинуть день с завоеванием. Неизвестно, сколько еще времени ей отводилось. Сомнения развеяла Кларисса, неожиданно радостно подскочив на месте и стремглав кинувшись к шкафу. Под нос она что-то живо бурчала и вскоре бросила ничего не понимающей Делайле короткую легкую рубашку в клетку и джинсовые шорты, тоже до безобразия короткие. Поймав шокированный взгляд подруги, Кларисса весело провозгласила: — На улице сегодня жара несусветная, и к тому же пляжный сезон. Мужчины — они такие. Глубже вырез, больше ног! Вот мы и откроем главные твои преимущества — талию и ноги. И ведь Кларисса оказалась права. Одежда сидела на Делайле как влитая, хотя в ней она бы никому не хотела попадаться на глаза, кроме Аавилла. Рубашка, открывавшая живот и половину спины, еще ничего, но шорты по меркам Бертран были чересчур откровенными. Да, они не показывали больше, чем нужно, и все же Делла от непривычки жутко неудобно себя ощущала. Теперь она сомневалась, что вообще сумеет с Аавиллом заговорить. Где же ей набраться уверенности? Вновь скрипнула дверь, и в комнату ввалились уже двое. Кларисса закатила глаза, пробормотав что-то о том, какие все-таки мальчишки любопытные, а у Делайлы промелькнула мысль, что если она дольше пробудет в своем наряде на публике, она станет посвободнее. И все равно ее всю сковывало. — О, девчонки, — доброжелательно отозвался Бодан. — Какой красивый образ, Делайла. Делайла стесненно кивнула и опустила голову. Ее не особо долго разглядывали, но волнение не покидало, и единственное, что оставалось — просто стоять и усиленно с собой бороться. В конце концов, перед Аавиллом так не посмущаешься — в случае с ним требовалось вести себя смело и раскованно. А что она? Тупит взгляд и съеживается! Этим никого не поразишь! — Закатай губу, я не ради тебя ее наряжала, — Кларисса гордо задрала нос. Бодан пропустил ее слова мимо ушей и выдал: — Ты неплохо подбираешь одежду. — Да, я знаю, как понравиться парню, — его сестра продолжала довольно улыбаться. Бодан и Орлеан в момент напряглись и одновременно посмотрели в сторону Клариссы. Делайле даже показалось, что в Орлеане проснулась ревность, — уж очень он насторожился, едва услышал, каким тоном это заявила Чалдорсторн. Похоже, им стоило чаще бывать вместе. К тому же Орлеану наверняка полегчало после сегодняшнего душевного разговора. — Это еще откуда? — Бодан нахмурился, готовый когда угодно познакомиться с избранником сестры и оценить того по достоинству, а желательно и пригрозить на всякий случай, чтобы не вздумал обижать Клариссу. — Да, откуда? — подключился Орлеан. Улыбка сползла с лица Клариссы, ее место заняло необъяснимое смущение, и Делайла впервые увидела, как та краснеет не хуже помидора. Однако Кларисса, кажется, не собиралась продолжать молчать, потому что внутри нее все закипало, и последней каплей стал Даэлан, незаметно проникнувший в комнату и выдавший: — А она, может, книжки умные читает, ведь она не такая безмозглая, как вы. — Ничего я не читаю! — взбеленилась Кларисса. — И вообще, хватит здесь толпиться, это вам не проходной двор, а личное пространство! Вон, вон! Сказала же, мы собираемся, мальчишкам тут не место! Делайла не могла предположить, что же Клариссе так не понравилось, и ей оставалось только наблюдать, как раздраженная хозяйка комнаты выталкивала парней в коридор. Те не особо сопротивлялись, вероятно, осознав, насколько достали ее, и понуро плелись прочь. Кларисса хлопнула дверью и облегченно выдохнула. К ней вернулись привычная улыбка и светлое настроение. Делайла даже позавидовала ее способности переключаться с одного состояния на другое — уж Бертран бы так не помешало. — Ну, с одеждой мы решили, — буднично отозвалась Кларисса. — Теперь… макияж… В ее голосе действительно прозвучало сомнение, или?.. «Не время думать о возможных провалах, — строго напутствовала себя Делайла. — Сейчас гораздо важнее стать непробиваемой. Ну, хотя бы на денек… пока не добьюсь цели. А мне есть над чем работать». Делла выпрямилась у зеркала. Худая, низкая и жутко бледная от неуверенности. Конечно, одежда, которую ей подобрали, выделяла ее и украшала, но без внутреннего стержня и некоей решительности, может, даже дерзости, образ не излучал ту эффектность. Делайла, безусловно, понимала, что нужно для того, чтобы вдохнуть в свой наряд жизнь, однако побороть стеснение не выходило. Для начала следовало осознать, что выглядела она не смешно и не вульгарно. Так люди одевались на пляж, хоть ей там и не доводилось бывать. А значит… «У меня отвратительно мало времени, чтобы мешкать, — Делайла сжала кулаки. — Мистер Стоунер что-то замышляет, в доме становится все более опасно, со мной и мамой может произойти беда, а я жую сопли и воображаю жертву! Подумаешь, предстану перед Аавиллом немного глупо, мне ведь не привыкать! Это ничто по сравнению с надвигающейся угрозой, так что соберись, тряпка!» Как ни странно, а внутренняя затрещина привела Делайлу в чувство. То самое, без чего дальше она бы не продвинулась вперед к поставленной цели. Горячая волна уверенности захлестнула ее тело, даже коленки подкосились от невесть откуда взявшейся силы. Делайла снова заглянула в зеркало и едва ли не задохнулась от удивления и одновременно возмущения. Больше выпендривалась! Ей вполне шло и уж точно не смотрелось пошло. А всего-то стоило чуточку прибраться в собственных мозгах и прекратить распускать нюни. Самая пора превратиться в сильную личность. Храбрость ей не помешает. Делайла села на пуфик и, расслабившись, закрыла глаза. Пока Кларисса суетилась вокруг нее с макияжем, можно было и отдохнуть от вечного беспокойства, продумать стратегию по завоеванию Аавилла… Ох, в каком же он будет ступоре! Главное — не спугнуть его, а то больно часто он сбегал, едва завидев ее где-нибудь. В самом деле, ну не бежать же за ним! — Эм, Делайла… — тихо отозвалась Кларисса и закусила губу. Вид подруги ничего хорошего не предвещал, так что Делла недоуменно нахмурилась, встала и подошла к зеркалу. Увиденное в нем заставило Делайлу чуть ли не вскрикнуть. Кларисса виновато переминалась с ноги на ногу и нервно мяла футболку в ожидании вердикта. — Ну… — Бертран выдохнула. — Если я пойду по улице в таком виде, снимет меня отнюдь не Аавилл. По окончании фразы Делайла не сумела подавить улыбку, а вот Кларисса совершенно расклеилась и начала рассыпаться в извинениях. — Пожалуйста, прости меня! Я, признаться честно, никогда и никого не красила, я и себя-то толком накрасить не могу! Прости, Делла, испортила я тебе день и миссию заодно запорола… Делайлу сегодня так и преследовала череда открытий. Люди, которых она более или менее знала, раскрывались ей все с новых сторон. Орлеан, поддавшийся вспышкам агрессии, а теперь и отчаявшаяся Кларисса, расстроенная из-за сущей ерунды. Все так необычно и нелепо, что с трудом верилось в происходящее. — Да будет тебе, — поспешила успокоить Делайла подругу. — Неудачный макияж всегда можно смыть и нарисовать новый. Может, твоя мама нам поможет? «После того, как отойдет от приступов смеха», — продолжила про себя она, сдерживая усмешку. Что поделать, Кларисса превратила ее в самую настоящую панду! Однако, вопреки ожиданиям, миссис Чалдорсторн вовсе не засмеялась. Сидевшая за столом, увлеченно беседовавшая с сыновьями и уже не таким хмурым Орлеаном, она резко умолкла, едва увидела на кухне объявившихся девчонок. Взгляд Ланерал, естественно, надолго задержался на лице Делайлы, а потом медленно соскользнул на дочь, отчего Кларисса машинально пожала плечами. И неизвестно, сколько бы длилась игра в молчанку, если бы ее не прервали взрывы хохота братьев и самого Орлеана. Стало как-то совсем неловко, когда миссис Чалдорсторн подлетела к подружкам и обеспокоенно выпалила: — Кларисса, дорогая, зачем ты избила Делайлу? Парни, которые, в отличие от матери, прекрасно знали, в чем дело, вовсе укатились под стол, все больше смущая женскую половину. Неужели неудачный макияж действительно так сильно походил на побои? Хотя куда больше сегодня волновала Кларисса. Сейчас она выглядела совершенно потерянной, и продолжалось это еще с той минуты, когда Делайла с Орлеаном ступили на ее порог. Или же проблема состояла не в них совсем? — Мам, все не так, как ты подумала… — сбивчиво начала Кларисса. — Делайла собралась на свидание… с последствиями! Делла прыснула и тут же отвела глаза в сторону. — С последствиями? — не поняла Ланерал. — Ну да, с теми самыми последствиями, но без глобальных последствий тех самых последствий, — Кларисса окончательно запутала всех и гордо подняла голову. — Я хотела, чтобы ее избранник потерял рассудок от ее вида! — Что ж, у тебя получилось, — Ланерал схватилась за сердце и в следующую секунду посмотрела на сыновей. — Так, милые мои, все разбрелись по своим обязанностям. У нас сегодня, между прочим, генеральная уборка к приезду вашего отца! — Но мам! — в один голос возмутились Бодан, Кендрак и Даэлан, планировавшие досмотреть, чем же кончится история. — Быстро! — прикрикнула миссис Чалдорсторн, и трое выпрямились, как по команде. — А ты, Орлеан, можешь их проконтролировать, я разрешаю. Эти бездельники только и знают, что сачкуют. Кларисса и Делайла вопросительно переглянулись, не понимая, чего же им ожидать дальше, а парни тем временем вышли из кухни недовольные, за исключением ликующего Орлеана. Кажется, работы им предстояло немало, да еще и в момент, когда в доме намечалось нечто интересное! «Зато хоть Орлеан отвлечется», — грустно улыбнулась Делайла, внезапно вспомнив ситуацию около магазина. Непросто ее другу пришлось: спустя несколько лет вновь столкнуться с трагедией прошлой жизни, полной мрака и крови, но он, кажется, держался молодцом. Делайла подумала, что неплохо было бы поскорее подтолкнуть его к действиям относительно Клариссы. Пусть та нисколько не походила на горячо любимую Адриану, Делайла точно знала, что Орлеану Чалдорсторн очень нравилась, и это могло бы ему сильно помочь. «Я начала походить на сводника Вейна», — обреченно выдохнула она, вспоминая друга детства. А что, Вейн ведь действительно был не так уж и неправ, когда пытался свести ее и Аавилла. Теперь, по крайней мере, Делайла осознавала, чего хотела, а без Вейна еще неизвестно сколько времени бы доходила до истины. Однако она от помощи не отказывалась, а что, если Орлеан станет препятствовать? Ведь он-то содействия не просил, все держал в себе за миллионами замков, что осложняло задачу. Одно утешало: ее сегодняшние слова все-таки тронули Орлеана за измученную душу, надежда на его выздоровление оставалась. — Ну, красавица, — позвала отрешенную Делайлу миссис Чалдорсторн. — Идем. — А? — Делла потрясла головой, прогоняя последние мысли. — Ч-что, куда? — Делать из тебя бомбу, разумеется! Бертран скептически улыбнулась и хотела сказать, что с нее достаточно экспериментов на целый год, но краешек подсознания буквально велел ей и рта не раскрывать. Последний шанс должен быть у всех, почему бы не попробовать все сначала?

***

Что же все-таки творилось с этой чертовкой Бертран? Нет, то, что у нее крышу знатно снесло, Аавилл уже отлично понял, только вот в честь чего такого грандиозного, дьявол ее побери? Вздумала вдруг мельтешить перед ним, выделывать странные и необычные для ее поведения трюки, у нее даже взгляд как-то изменился! Стал как у волчицы какой-то, хищный и… такой пугающе внимательный, выжидающий. Вот уж чего Аавилл никак не мог уложить в голове, так это ее цели. Он давно знал о ее чувствах к нему — да Бертран и скрывала плохо, хитрить абсолютно не умела, — а вот чего она добивалась в последние дни — и не догадывался, что безумно беспокоило. Аавилл откинулся на чуть прохладный пол. Он лежал в тени под машиной, которую пытался починить вот уже несколько месяцев, и на данный момент жаждал только одного: оказаться на самом ледяном континенте, чтобы не мучиться от нестерпимой жары, проникавшей в любой холодный уголок. Ну что за дурацкая погода? Аавилл не припоминал еще в этом городе такой адской пустыни, поглощавшей путника всего за долю секунды. Домой идти не вариант, нет, уж лучше подыхать вне проклятого особняка, где вполне могла крутиться ненормальная Бертран, а от нее только сюрпризов и жди. Бертран… неужели она двинулась после их неприятного разговора в лесу? Не сказать, чтобы Стоунер испытал облегчение или радость оттого, что отверг ее, оттолкнул от себя, но иначе поступить Аавилл просто не мог для ее же блага. Или все-таки для своего? А действительно, что ему эта жалкая девчонка, которая чуть что пускала слезы, так глупо старалась в каждом человеке найти нечто положительное, будь то даже ее враги? Нелепость какая! Однако почему, почему он вспоминал ее и сейчас, почему зацепился за нее с самого начала? Неужто лишь интерес к тому, как ей удавалось быть настолько доброй и наивной во всем том дерьме, что с ней происходило? А может, Аавилл тоже захотел заполучить кусок того счастья, которое она бережно хранила внутри себя, захотел к нему приблизиться? Стоунер закрыл глаза и расслабился. Невыносимая жара забирала его последние силы, иссушала все мысли и нагоняла слабость в теле, оно постепенно тяжелело. Пол под ним словно поплыл куда-то, обещая раствориться в конце концов и исчезнуть. Что это, солнечный удар? А даже если и так, Аавилл уже потерял способность шевелиться, сон захватывал его и обязательно захватил бы, если бы не промелькнувшая впереди невысокая тень. Аавилл чуть напрягся и немного приоткрыл глаза. Тень начала превращаться в фигуру, а фигура стала принимать очертания… нет, быть не может, Бертран? Остатки сна немедленно слетели с него, слабость также неожиданно покинула тело, пусть и не полностью, и Аавилл с резкостью, на которую пока оставался способен, вынырнул из-под машины и сел, опершись на нее. Голова не то что шла кругом — казалось, в ней запустили карусель в беспощадно быстром темпе, и Аавилл не знал, виновата жара или же то, как она выглядела… «Я точно схожу с ума», — в тысячный раз проклял Аавилл сегодняшнее солнце. Нет, ну а что еще могло создать мираж Бертран в коротеньких шортиках и задранной до ребер рубашке? Еще и в такой вальяжной позе. Рука на боковой стенке прохода в гараж, голова чуть откинута на плечо, губы приоткрыты и взгляд не такой, какой он привык видеть… Да черт возьми, Бертран не может быть настолько соблазнительной! Он признавал, что девчонка всегда была хорошенькой, но в ней больше преобладала некая детскость, и это только подчеркивали маленькая грудь, невысокий рост и ребяческая простота, наивность. И тут что, Аавилл вдруг захотел поглядеть на ее более раскрепощенный образ? Иначе почему из всех иллюзий ему предстала именно эта? Стоунер сильно потряс головой и глотнул воды в попытках прогнать наваждение, и все же… «Да ну нафиг, ты серьезно?!» — Бедолага едва ли не поперхнулся. Голова вновь пошла кругом, Аавилла стало подташнивать, но он не обращал на свое состояние внимания и только провел рукой по лицу, стирая капли пота. Бертран не исчезала. На миг ему почудилось, что он увидел в ее глазах знакомую растерянность, но через секунду в них загорелась какая-то искорка. Погодите, ее взгляд… Взгляд глубоких серых глаз, еле уловимо подчеркнутый… макияжем? Ему точно кажется. Даже на осеннем балу в прошлом году она не выглядела настолько… — Бертран, будь хорошей девочкой, исчезни, — все-таки нашел в себе силы прорычать Аавилл в надежде на то, что перед ним и правда обман зрения. — Нет, — решительно отозвалась та и сделала шаг навстречу намеченной цели. Стоунер совсем потерял нить происходящего, но поскольку ненавидел минуты собственной слабости, когда, к примеру, чего-то не понимал, то сразу встал с пола и грозно выпрямился. Бертран решила поиграться? Что ж, хорошо. Пора показать, кто здесь настоящий охотник, а кто жертва, вообразившая из себя хозяйку ситуации. — Нет? — повторил Аавилл тихо. — Да, — невозмутимо ответила Бертран. «Это что еще за дерзость?» — начинал раздражаться он. Значит, она пришла к нему, вся такая разодетая, привлекательная и невообразимо самоуверенная, а он, такой совершенно обескураженный и обессиленный, просто берет и попадается ей на крючок? Ей?! — Так да или нет? — Аавилл до конца старался сохранять спокойствие и не сорваться, только вот чувствовал, что самообладание его неумолимо отступало. Его глаза сами блуждали по маленькому телу Бертран. Стройные ноги, контраст между талией и бедрами, выпирающие ключицы, тонкая и нежная шея, слишком часто вздымающаяся грудь… Ага, волнуется, хоть и на лице не отображает. Стоунер хитро ухмыльнулся. Вот ведь глупая. Если уж хотела скрыть эмоции, надо делать это всем своим существом. — Да, — подтвердила Бертран и тут же запнулась. — То есть нет! В общем, я не уйду отсюда, меня прислала мама! «Ага, в таком виде и прямо на съедение волкам», — Аавилл еще больше усмехался. Похоже, вся ее уверенность потихоньку перетекала к нему, он словно высасывал ее. И все же чего добивалась эта нерадивая девчонка? Накрасилась, вырядилась в откровенную одежонку и вот так легко заявилась без страха в глазах? Слишком уж отчаянно, неужели она нисколько не боялась? Вот ведь дура! Нет, быть того не может… Ухмылка сползла с его лица, внутри затаилась ярость на самого себя, на то, что раньше не догадался. — Я прекрасно вижу, что происходит, — процедил сквозь зубы Аавилл. Этого еще не хватало. Отвергал ее, отвергал, избегал при каждой встрече, старался отвлекаться и не думать о ней, о ее безопасности, а тут все должно пойти насмарку из-за дурацкой идеи и прихоти Бертран? «Брось, ты же хочешь заполучить ее прямо здесь и сейчас», — издевался внутренний голос. Аавилл совсем разъярился. Кто тут будет диктовать условия, в конце концов? — Не понимаю, о чем ты, — она невинно захлопала длинными ресницами, что никак не вязалось с образом роковой красавицы. Стоунер холодно рассмеялся неожиданно для самого себя. Голос его охрип. — У меня к тебе только один вопрос: ты умереть захотела? Жара вновь начала наседать. Аавилл уже не разбирал, виновен ли сегодняшний дьявольский зной, или же Бертран так воздействовала на его и без того поплывший рассудок, но он абсолютно точно терял собственную волю. Стоунер как во сне шагнул вперед, будто какая-то марионетка, и завис. Контроль над собой пропал, и если бы не охвативший его дикий страх, он бы ощутил себя жалкой тряпичной куклой в чужих, скользких руках неизвестного — того, кто задумал эту злую шутку. Когда его Бертран успела так вырасти до подобных смелых решений и действий, когда она превратилась в безжалостную красотку, готовую заманить любого угодного ей в свои сети? «Как же я ничтожен! Вестись на дешевую игру, еще и чью!» — Аавилл, сжимая кулаки, все продвигался вперед и не мог остановиться. Внутреннее сопротивление стихало, огонь в сердце набирал градусы и грозил спалить его дотла, превратить в золу, а потом перейти на другие органы, предварительно измучив Стоунера до крайней степени сумасшествия, не оставляя внутри ничего, кроме горячих углей. — Ты прав, — томно выдохнула Бертран и потянулась рукой к верхней пуговице рубашки, окончательно вышибая Стоунера из колеи. — Сегодня безумно жарко, надо было надеть более открытую одежду. Как душно… Душно, невообразимо душно. Более открытую одежду, значит, да? Маленький чертенок, кто бы мог подумать… Да еще и какое время-то подходящее выбрала. Такое, когда думать вообще очень сложно, когда путаешь миражи с настоящим и находишься на грани между потерей сознания и бодрствованием. Молодец, просто выше всяких похвал. Что дальше, Бертран? Нет, не смей облизывать свои чертовы губы! Последнее, что помнил Аавилл — как он стрелой рванулся к ней, по пути что-то перевернув со звонким лязгом, и всем телом навалился на хрупкую фигурку Бертран. Дьявол, это был лучший поцелуй в его никчемной, мерзкой жизни. Как же давно Аавилл мечтал просто взять и ни с того ни с сего накинуться на нее, с жадностью впиться в такие необходимые ему губы, нужные, как глоток воздуха после долгого нахождения в эпицентре пожара, который он сам для себя создал, когда вдруг пожелал отстранить ее, убрать Бертран с дороги. Чего он добился тогда, кроме страданий и опустошающего одиночества, когда делал все, лишь бы не встречаться с ней на протяжении долгих месяцев? Разве не загибался он от страха, что Бертран попадет в беду, разве не был готов порвать в клочья любого, кто лишь посмотрит в ее сторону и задержит там взгляд, разве не соблазнялся тысячу раз сорваться и зайти к ней в комнату, застав ее одну? Он гнал прочь эти навязчивые мысли с завидным упорством и непоколебимостью. До сегодняшнего дня, пока выдержку его так легко не поставили под сомнение. — Я задыхался без тебя, — внезапно вымолвил сквозь поцелуй Стоунер и на мгновение посмотрел в ее глаза. Уже знакомые, недоуменные и чистые, но все же склоняющие поцеловать ее снова. Только сейчас Аавилл заметил, насколько же она низкая по сравнению с ним, почти двухметровым, ниже его плеча, маленькая и беззащитная, но какая коварная и хитрая! Или же просто любящая и пожелавшая заполучить своего избранника? Аавилл крепко ухватил Бертран за ягодицы и, приподняв, вынудил ее обхватить ногами его пояс, а затем вжал ее в стену. Хоть он не видел глаз Делайлы, он четко ощущал ее дрожь и испуг неизведанного, но не стал действовать мягче или нежнее, потому что сам боялся нисколько не меньше и хотел подавить страхи у них обоих, заставить о них забыть. К тому же разве не этого она добивалась? «Ну, чего добивалась, того точно добилась», — ехидно заметил внутренний голос, когда Делайла неожиданно почувствовала, что в нее твердо упираются, и от этого издала еле слышный вскрик, больше похожий на стон. Хоть она и понимала, что за этим последует, все равно слабо представляла свой первый раз в неуютном и грязном гараже, однако выбирать не приходилось, тем более что уже в следующий момент все мысли выместил очередной поцелуй, безумнее предыдущего. Да и думать о чем-либо тогда, когда возбуждение Аавилла передавалось ей, было абсолютно невозможно. Настолько озверевшим она его еще никогда не видела. Насквозь промокшая от пота майка Аавилла полетела на пол, представляя вниманию широкие от природы плечи и грудную клетку и плоский живот, но разглядывать его довелось недолго, так как Аавилл уже принялся расстегивать рубашку на Бертран, открывая взору белый кружевной бюстгальтер. Стоунер даже на мгновение забылся и остановился в полном недоумении, но, ощутив в теле новую мощную волну вожделения и необычно холодные капли пота, стекавшие градом по разгоряченной коже, приник губами к ее шее, оставляя на ней засосы. Делайла вздрогнула и вновь непроизвольно застонала, прижимая голову Аавилла к себе, как бы позволяя ему кусать ее сильнее и больнее. Она крепче обхватила его торс ногами, чтобы отчетливее прочувствовать его желание, и снова задрожала пуще прежнего. Естественно, от внимания Аавилла такое не ускользнуло. Она что же, испытывала его? Напрасно. Он и так сомневался, что сможет доставить ей минимум боли, а тут сплошные провокации! «Плохой из меня партнер для первого раза, Бертран, но другому я тебя под дулом пистолета не отдам», — подумал Стоунер со злостью на себя и понес Делайлу на капот машины. То, что их могли увидеть, в голову, забитую на данный момент лишь мыслями о бледном и хрупком, как фарфор, теле, не приходило. Она была прекрасна и сама хотела принадлежать только ему. Снова поцелуй. Похоже, Аавилл, хоть и осознавал свою безнадежность, все же пытался облегчить положение Делайле, отвлекая ее более приятными вещами. Главное сейчас — не смотреть ей в глаза, в ее испуганные, черт возьми, глаза, иначе он точно не сумеет продолжить начатое. Да, Бертран пришла к нему по собственной воле с наполеоновскими планами, только вот представляла себе происходящее явно слабовато. Тем не менее, кое-что все же пошло не так, как планировалось. Зной, довольно долго стоявший на улице и раскалявший землю, стал отражаться на Аавилле, который весь день проработал на адской жаре, все хуже. Мозги, без того охваченные пламенем от накатившей страсти, начали плавиться в настоящей агонии. Стоунер чувствовал, как ослабевают его хватка, эмоции и связь с внешним миром. Наверное, он бы ненавидел солнце лютой ненавистью, если бы к нему вдруг в тот же самый момент не пришло осознание того, что он поступает неправильно. Да, он задыхался без нее, не мог представить с другим и просто отдать кому-то еще, но и испортить ее права не имел, ведь он и так портил все, к чему только прикасался. — Аавилл, вставай! — доносилось до него сквозь густую пелену тумана. — Пожалуйста, очнись! Аавилл еле нашел в себе силы открыть глаза, потому что совершенно не ощущал своего тела, мысли даже не путались в голове, а с трудом формировались. Что произошло? Он ведь минуту назад блуждал руками по телу Бертран, собирался остановить это безумное действо, но… упал на пол? Он и понять не успел! — Боже мой, у тебя солнечный удар, тебе срочно нужно домой! «Если бы я увидел тебя голой, Бертран, я бы получил его без всякого солнца», — усмехнулся Аавилл про себя, хоть и знал, насколько серьезна ситуация. Но куда серьезнее проблема с ней… Снова начать избегать? Глупо, а как иначе? Между ними не могло быть никаких отношений, дружественных тем более, потому что в любой момент он бы грозился сорваться. Ни за что. — Свали, я сам разберусь, — грубо ответил Аавилл, с натугой поднимаясь с пола. Перед глазами все плыло и деформировалось. Но он сумеет дойти до дома без посторонней помощи, точно сумеет. — Хватит воображать из себя супергероя! — не на шутку разозлилась Делайла и резко вылила всю воду из бутылки Аавиллу на лицо. — Немедленно иди домой, пока я тебя пинками туда не потащила! Все! Я вызову скорую! Делайла стремительно поднялась на ноги, застегнула рубашку и направилась прочь, подальше от гаража, чтобы даже возражений не слышать. Да, с крючка он сорвался, и вряд ли по причине плохого состояния, но все это не важно, потому что она еще не закончила. Она заставит этого упрямого осла сорвать запретный плод, а для начала, естественно, вылечит его. Дурак! Работать в такую жару, он ведь мог умереть! Но главное, чтобы сейчас на ногах стоял и дошел до дома; чтобы ему не стало хуже. «Надо проследить за ним», — твердо решила Делайла и мигом заскочила за ближайшее дерево. Благо, обзор открывался отличный. Она четко видела, как Аавилл закрыл гараж и направился в сторону особняка, прямиком к черному ходу, но очень медленно и аккуратно. Очевидно, он старался не упасть в страхе, что уже не встанет и будет валяться на земле ничком. Много раз Делайла порывалась ему на помощь, однако сдерживалась, ведь он бы все равно оттолкнул ее, а злить его пока не стоило. Сначала нужно добиться желаемого, а уж потом раздражать Стоунера, сколько влезет. Подумать только, еще утром она дрожала, как осиновый лист, никак не могла обрести уверенность, а тут даже после мощной оплеухи в виде несостоявшегося акта она не расстроилась и верила в возможную победу. Делайла не знала, что же ей двигало, что дало ей столько сил держаться там, в гараже, чтобы не убежать, однако была обязана удержать их еще на время, до достижения цели. «Ты ведь почти признался мне», — улыбнулась Делайла, вспоминая слова Стоунера, сказанные им в перерыве между поцелуями.

***

Вечер в особняке выдался довольно суетливым, и хотя сама Делайла не присутствовала при приведении Аавилла в полный порядок, не заметить, как весь дом стоял на ушах, было трудно. Вообще она очень жалела, что так ничем и не помогла ему, кроме вызова скорой, но прекрасно понимала, что приди она к нему сегодня снова, да еще и начни лить по его здоровью слезы, он мигом ее выгонит и наговорит кучу гадостей. Нет, к ним-то не привыкать, а вот допустить его отдаление от нее Делайла не могла и не хотела, а посему весь оставшийся день и вечер просидела около двери в своей комнате и подслушивала, как идут дела. Вернее, скорая управилась значительно быстрее, но прислуга рассказывала много интересного на протяжении долгого времени, и Делайла периодически собирала необходимую ей информацию, сидя на полу и опершись на прохладную стенку. Невольно вдруг она вспомнила сцену в гараже и замерла с глупой улыбкой на губах. Аавилл терзал ее, грубо и по-животному, цепко хватал ее за все, что только ему под руку попадется, он ни на секунду не прикидывался ласковым или нежным — он просто был таким же, как и всегда: диким и неукротимым, как бушующая стихия, и она мысленно благодарила его за это. Привыкшая к вечно раздраженному и недовольному Аавиллу, она бы очень странно себя почувствовала, если бы он внезапно превратился в мягкого и чуткого любовника — вот уж где стоило бы испугаться. А тут, когда тебя напористо едва ли не рвут на части, бояться просто не успеваешь, хотя нельзя сказать, что страха Делайла не испытывала совсем. «В душе-то хоть свободно?» — спохватилась она, случайно бросив взгляд на часы, которые показывали десять вечера. С обдумыванием произошедшего за сегодня у нее совсем все вылетело из головы. В конце концов, поразмышлять можно и под струями прохладной воды. Кожа все еще горела от прикосновений Стоунера… Интересно, ему легче? Делайла со вздохом открыла комод, взяла чистое белье и полотенце и тихо вышла из комнаты. В коридоре больше никто не бегал и не суетился, вокруг стояла гробовая тишина, даже стало как-то одиноко. Значит, с Аавиллом наверняка все обошлось, иначе вокруг его комнаты давно бы столпилась куча народу, обсуждая его плохое состояние, или того хуже… Делайла больно укусила губу, наказывая себя за отвратительные раздумья, и двинулась по направлению к ванной. Все-таки почему же он вдруг сорвался, накричал на нее, сказал убираться, и это после того, что он пытался с ней сотворить! Ведь не жара заставила Аавилла грубить и отказываться от помощи. Выходит, он и во время поцелуев размышлял о том, стоит ли ему идти на провокацию. Сам же сказал, что она для него как воздух, так в чем проблема? Добиваться его оказалось куда сложнее, чем она думала. Делайла заглянула в зеркало. На шее красовался лиловый засос, причем на видном месте, и скрывать его оставалось разве что кофтой с воротником, для которых на данный момент сезон еще не настал. Ну, зато у Делайлы теперь было хорошее доказательство того, что хоть часть плана ей удалась. «Хорошо хоть мама завтра в командировку улетает», — с облегчением подумала она и включила воду. А ведь и правда лучше, что Салли вдруг получила вызов в другую страну — в конце концов, будет подальше от всего кошмара, который в скором времени здесь намечался. По крайней мере, Делайла чуяла, что еще немного, и в особняке разразится самая смертоносная буря. За себя же она нисколько не переживала, но все равно построить пути отступления в случае чего стоило. Помимо ее мамы, в этом треклятом доме находились и другие дорогие ей люди, также подверженные риску. Знать бы еще точно, права Кайлин или же… Делайла выключила воду и вновь уставилась в зеркало. В нем отражалась та самая обычная девушка, которую она всегда знала. А жаль, красивый макияж ей нарисовала миссис Чалдорсторн, очень красивый. Легкий, не вызывающий, но заметно преображающий, только что уж теперь говорить. Даже если бы Делайла и легла спать неумытая, к утру ее боевой раскрас превратился бы в нечто невообразимое. На обратном пути Делайла обнаружила неплотно закрытую дверь в свою комнату и потуже затянула на себе длинное полотенце. Вообще ей, конечно, стоило взять с собой что-то вроде халата, но она решила, что в позднее время уже никто не бродит по коридорам, и попробовала рискнуть. Дергая ручку двери, она пожалела о собственном безрассудстве. Что, если за ней кто-то прятался, а Делайла в откровенном виде? Дура, вечно о последствиях в последний момент вспоминает! — Ты? — изумленно обронила она, замирая в проходе и подтягивая полотенце сильнее. — Что ты здесь забыл? Около комода стоял Аавилл, невозмутимо вертел в руках различные статуэтки и рассматривал книги. Когда открылась и захлопнулась дверь в комнату, он и не отреагировал, продолжая изображать хозяина положения. На то, как усиленно Делайла прикрывалась полотенцем, он едва ли не рассмеялся. — Как грубо, Бертран, — Аавилл неторопливо прибрался на комоде и двинулся по направлению к кровати. — Я, между прочим, извиниться пришел. Да ты чего заворачиваешься в этот коврик? Разве не то, что под ним, ты так рвалась показать мне еще жарким днем? Делайла вспыхнула, словно на пожаре, и отвела взгляд. И куда же подевалась ее уверенность, которой в гараже хватало на десятерых? Не иначе как водой в душе смыло? Сердце совершило в грудной клетке кульбит. Аавилл издеваться над ней явился или вдруг пожелал продолжить то, что им не удалось? Если второе, то время он выбрал неподходящее, а может, и не выбирал вовсе, а спонтанно для себя решил. В таком случае выбора у нее не оставалось, к тому же какая, к черту, разница, когда судьба сама подбрасывала шикарную возможность? Надо только успокоиться, только успокоиться… Создавалось впечатление, что Аавилл превосходно чувствовал состояние Бертран на расстоянии нескольких миль, а потому пришел именно тогда, когда Делайла опять превратилась в невинного ягненка, давая Стоунеру отличный шанс самому взять над ней власть. Ведь в гараже это он был жертвой инициативы, и его такой расклад, по всей видимости, не совсем устроил. Делайла выдохнула от неожиданности, когда на обоих ее запястьях сомкнулись его руки. Выходит, она настолько растерялась и смутилась, что и не заметила, как он приблизился к ней, а теперь вот стояла и обреченно смотрела в его темные и властные глаза. В них на удивление не отражалось холодности или ярости, присущих ему, а вот что-то неизведанно новое мерцало, даже плескалось. Что, черт возьми, творилось с этим Стоунером? — Хватит убегать, — наконец-то высказал свою мысль он серьезно. Слишком серьезно. Пришла очередь Делайлы издать смешок и недоверчиво заглянуть Аавиллу в глаза. Что-то в них заставило ее воспрянуть духом и достать из самых глубин себя хоть долю твердости характера. — Да ты что, ты это мне? — в голосе ее просквозил упрек. Еще бы, разве не он постоянно сбегал? Вместо привычных препираний Аавилл лишь криво ухмыльнулся и наклонился к ее губам. Поцелуй на сей раз кардинально отличался от остальных, звериных и нескончаемых — он будто бы просто послужил наградой за язвительность и уже через секунду закончился. Делайла сделала разочарованный вид, хотя в душе ликовала и предчувствовала скорую победу. Надо только подтолкнуть его… — Ты что, выпил? — строго спросила она, учуяв легкий запах дорогого вина. Что за беспечность, и это после солнечного удара! — Самую малость, — отмахнулся Аавилл и в следующий момент ухватился за талию Бертран, исподтишка и аккуратно стараясь снять с нее полотенце, которое так мешало полету фантазии. От нее это не укрылось, отчего она хитро заулыбалась и сказала: — Тогда понятно, почему ты решил соблазниться. — Какие мы самокритичные. — Надо же, ты еще в состоянии выговаривать такие длинные слова? — Делайла обвила руками шею Стоунера и через секунду оказалась усаженной на его пояс. Полотенце задралось до живота и теперь весьма слабо прикрывало только ее верх. Хотя Делайла старалась держать себя в руках и не показывать виду, что все-таки немало смущена, она не смогла подавить пробежавшуюся по телу дрожь благоговения и легкого страха. В конце концов, недолго Аавиллу быть таким мягким, церемониться он вряд ли станет. — Ты слишком разговорчивая в последнее время, — отметил Аавилл тоном учителя, призывающего к порядку. — Ну так накажи меня, — вырвалось у Делайлы помимо ее воли. Даже Стоунер, несший свою законную добычу на кровать, резко остановился в полном недоумении и присвистнул. — Вот это да, Бертран. Никогда бы на тебя не подумал. — Произошедшее в гараже тебя ничему не научило? — Делайла залилась звонким смехом и зазывающе посмотрела на него. От его загадочной улыбки перехватило дыхание. — Да, и то верно, — тихо отозвался Аавилл и с силой вжал ее в кровать. Ну, теперь-то отступать точно некуда. Да и бежать куда-то, когда ее так восхитительно атаковали, совсем не хотелось. Наконец они могли провести целую ночь вместе и никуда друг от друга не ускользать, не придумывать глупые отговорки. Вот он, сам появился из ниоткуда, бросился на нее, жадно целовал и крепко стискивал в объятиях. До этого момента слабый запах вина начал затуманивать сознание Делайлы, и ей постепенно стало казаться, что сладковатый аромат заполоняет комнату. Он дурманил, окунал в забвение и мягко опускал на шелковую постель предстоящего долгожданного безумия. Делайла словно пьянела, хотя ранее ей не доводилось сталкиваться с этим чувством. Она просто отдавалась воле судьбы без остатка. И все же почему именно она? Почему еще с первого дня именно на нее Аавилл обратил внимание? Безусловно, пожалуй, если бы не крайняя заинтересованность Нерине в Бертран, он бы и не посмотрел в ее сторону, никогда бы о ней не узнал и, возможно, упустил главное событие в своей жизни, толчок к исправлению. Кто такая Бертран? Ну, раз Эсли гонялась за этой несчастной с нескрываемым фанатизмом, значит, определенно нечто в ней привлекало излишний негатив. Поначалу, конечно, Аавилл совершенно не понимал, что же там такое пряталось, хорошо скрытое от глаз, и ведь обнаружил почти сразу и очень долго мечтал разрушить такую сильную организацию внутри нее, но… каждая попытка завершалась провалом, словно в насмешку над ним. Бертран, напротив, становилась более устойчивой, храброй, без конца демонстрировавшей волю и желание жить. Просто счастливо жить, невзирая на побои, на переломы, даже на удаление селезенки. Более того, она наверняка простила главную виновницу порчи ее здоровья и нервов, наверняка забыла и отпустила безо всякой тяжести на сердце все обиды, какие только скапливались. А как преданно Бертран постоянно глядела ему, Аавиллу, в глаза, хотя получала от него немало затрещин? Она не воспринимала его грубых слов, отталкиваний, насмешек, а на любой грозный и ненавидящий взгляд в конце концов отвечала смехом. Да, Бертран часто плакала, много боялась, вечно переживала и порой вела себя ужасно глупо и опрометчиво, но при всем она оставалась собой, готовая принять от судьбы что угодно. Упасть, подняться и идти дальше, не оглядываясь назад, и Аавилл жутко завидовал. Он понимал, что в ней существовало нечто родственное ему, только вот в нем это когда-то угасло навсегда, а в ней дышало и жило. И разве смел он в конечном итоге портить такую красоту, гармонию наивности и силы? Поэтому и решил уйти, пока не поздно. «Просто идиот», — в какой раз окрестил себя Аавилл, склоняясь над раскрасневшейся Делайлой и не переставая думать о том, насколько же вовремя спохватился. Что с того, что они станут парой, что он сделает ее своей? Из-за подобных вещей нормальные люди не меняются, ведь его мать всегда была прекрасным человеком, разве нет? А миссис Бертран? Добрейшей души женщина, такая же честная и справедливая. Это Аавилл испугался ответственности и искал пустые оправдания, но отныне все будет иначе. И отца он не побоится. Аавилл снова заглянул в ее глаза, полные сосредоточенности и боевой готовности, и про себя издал смешок. Действительно, ведь в конце концов Бертран переносила боль пострашнее, чем та, что ее ожидала. К тому же Аавилл, хоть и прилагал кучу усилий, сейчас оставался для нее более или менее в здравом сознании, чтобы в случае чего суметь остановиться. Черт, как же он ненавидел нежности! Начиная мерзнуть от мокрого полотенца и понимать, что процесс переглядок затянулся, Делайла со смущением стянула его с себя, чем привела Аавилла в полное замешательство. Наверное, если бы под ним лежала другая девушка, он бы так не медлил, но это была Бертран, и относиться он к ней мог только бережно, чего абсолютно не умел. Аавилл жутко пожалел, что не взял ее еще в гараже — там он уже ни о чем не думал и ни в чем не сомневался, потому что не управлял собой, а здесь он колебался и впервые боялся навредить. «Прошу, лиши меня разума», — мысленно попросил Аавилл Бертран, перехватывая ее вопросительный взор. Делайла, словно поняв, чего он от нее хочет, повторила то, что безотказно подействовало на него днем: обхватила его пояс ногами и резко покраснела. Аавилл не успел до конца осознать, что именно вызвало в нем гамму эмоций, превращавшуюся в беспощадный ураган, который стирал внутри все грани, но очередной поцелуй показался сладостной пыткой его выдержке. Голова затрещала по швам, в нее будто залили кислоту, а она шипела, разъедала разум, спускалась в обожженную глотку и устремлялась далее к сердцу. Воздуха катастрофически не хватало, вдыхать его становилось с каждым разом все сложнее, и обоим чудилось, что скоро они задохнутся от переполнявших их чувств, но этого никак не происходило, а посему страсть продолжала изводить и мучить, приводить к неконтролируемому сумасшествию. Красная пелена застилала все вокруг, комната исчезала в алой завесе, постепенно скрывающей ее очертания и концентрируя внимание лишь на плавных изгибах Бертран, изможденной, чувственной и пока еще непорочной. И чем дольше Аавилл тянул с разрушением печати невинности, тем невыносимее он жаждал выпустить на свободу внутреннюю чистоту Делайлы и самому потонуть в ней, прикоснуться к чему-то сокровенному. Вот она, перед ним, слабая, беспомощная в руках демона, такая неземная и светлая. Бертран полностью отдавала себе отчет в собственных желаниях и давно пришла к окончательному выводу, и Аавилл снова восхитился ее волей. Ему понадобилось куда больше времени, чтобы обдумать важные вещи и принять их, а она даже сейчас, в разгар образовавшегося между ними цунами, выглядела уверенной до победного. Но Аавилл уже не думал. Делайла, до сего момента позволявшая ему удерживать инициативу в своих руках, незаметно сама начала действовать, а поскольку Стоунера не устраивало превращение из господина в раба, то их поцелуи, покусывания и ласки перешли на уровень противоборства. Вместе они создали прочное сплетение, их души слились в одну, и к жизни пробудилась новая галактика. Долговременному взаимному недопониманию пришел конец, бессмысленная война двух разных сердец завершилась, и для обоих возлюбленных наступил следующий неизведанный день. Кто знал, что теперь им предстояло пережить…

***

— А, Мёрдок, — протянул мистер Стоунер несколько удивленно и плеснул вошедшему немного виски. — Ты с самого утра ко мне порываешься. Неужели что-то важное? Если нет, то попрошу излагать свои мысли побыстрее, у меня куча дел. Зеленые ястребиные глаза Мёрдока хитро сосредоточились на заполоненном виски бокале, а затем резко переметнулись на выжидающего хозяина особняка. Торопиться, вопреки совету мистера Стоунера, самый верный из слуг вовсе не собирался, а вот раздуть интригу — вполне. Тем более что новость, которую он принес, ждали очень давно и с трепетом. — Уверен, сэр, после сказанного дела у вас прибавятся посерьезнее, — Мёрдок жутко улыбнулся и без того кривым ртом, а шрамы на лице его только уродливее исказились. — Ваш сын провел ночь с девчонкой. Делайла, кажется. Мистер Стоунер, мирно выпивавший, на миг замер и внимательно уставился на Мёрдока, словно пытался найти подвох и заглянуть в самые недра его загадочной и неизведанной души. Что Лайонел слышит? Его сын все же сдался, испытал прилив смелости? — Ты уверен? — строго спросил мистер Стоунер. — Недостоверная информация мне не нужна. — Абсолютно, — с готовностью отчеканил Мёрдок. — Все видел. Они были так заняты, что ничего вокруг не замечали, что уж говорить обо мне. Лицо мистера Стоунера разгладилось и вскоре приобрело ликующее выражение. Его верный слуга опять преуспел там, где другие не сумели. Что ж, его стоит поощрить. Хоть Мёрдок и являлся человеком себе на уме, собственные мозги он использовал на благо тому, кто его подобрал и неплохо ему платил. — Вот как, — медленно проговорил Лайонел, глядя куда-то в пустоту. — Надо же, прыткая девочка, а я, признаться, сомневался, что у нее получится. А ты знаешь, что это значит? Победа. Моя победа. Мёрдок нахмурился. Мысли хозяина ускользали от него, он ничего не понимал, и это его не устраивало. — Позвольте спросить, но почему вы решили, что Аавилл настолько привязался к вертихвостке? То, что он переспал с ней, вполне может ничего не значить. — Нет, Мёрдок, — с удовольствием оборвал речь слуги мистер Стоунер, наблюдая его полное замешательство. — Я знаю своего сына. Я приглядывал за ним всю его жизнь, отслеживал становление его характера и натуры, и мне не нужно было вращаться в том обществе, в котором он шастал, чтобы узнать его полностью. Мой сын ненавидит большинство женщин, Мёрдок, они ему просто отвратительны, во многом благодаря мне. Я часто изменял его обожаемой матери, в других женщинах он видел не просто обыкновенных соперниц, а наглых вымогательниц моего финансового состояния. Он знал, что я без зазрения совести развлекался с ними, и люто хотел мне навредить, а может, даже и убить, я не удивлюсь. Мистер Стоунер сделал большой глоток виски и выдержал небольшую паузу. Мёрдок внимательно и сосредоточенно слушал. — Но Делайла… это особенный случай. Тот самый, когда он впервые подпустил к себе девчонку, позволил ей свести себя с ума и поверил в чистоту ее намерений, в то, что ей без надобности мои деньги. Помнишь мои эксперименты с деньгами, которые она тут же возвращала? Если уж он может к ней прикасаться и более того — проводить с ней ночь, это значит только одно: за нее он отдаст все. Возможно, она служит ему опорой, которой ему так не хватало после смерти Коррин, любившей его по-настоящему, — Лайонел словно объяснял все самому себе и пустился ходить по кабинету взад-вперед, ничего вокруг не замечая. — В любом случае это не важно. Важно теперь только то, что мой план сработал. Я наконец-то избавлюсь от Аавилла, ничто не станет напоминать мне о моей непокорной жене. Нельзя допустить, чтобы он узнал то же, что и его мать в свое время. Он остановился и встретился взглядом с гадко ухмыляющимся Мёрдоком. Такой его вид свидетельствовал лишь о том, что слуга жутко заинтересован и готов выполнить любое поручение, несущее грех в том числе. — Вы что-то задумали, сэр? — нетерпеливо спросил Мёрдок. — Не без этого, — улыбнулся мистер Стоунер. — Хочу, чтобы ты немедленно связался с Дареном Эсли. Мёрдок разочарованно оскалился. Доверить важные, судьбоносные дела жалкому прохиндею Эсли? Не иначе как его хозяин сошел с ума. — Сэр, вы уверены? — решил все-таки удостовериться слуга, совершенно не разбирая, с чего вдруг тот, кто в прошлый раз чуть не подвел всех, удостаивался такой чести. — Ненадежный экземпляр. Мистер Стоунер неотрывно смотрел в большое окно и размышлял. Да, и правда ненадежный, но и положиться не на кого. В конце концов, раньше они уже имели совместные дела, и жизнь Дарена всецело находилась в руках мэра города, так что шансы, что все пройдет гладко, были очень неплохими. К тому же такому жестокому и жадному до убийств зверю остальные и в подметки не годились. Дарен брал именно своим животным обаянием. — А у него нет выхода, — Лайонел повернулся к Мёрдоку, — или в случае чего мне придется припомнить его старые делишки и помочь им всплыть наружу.

***

Бар, в котором Дарен назначил встречу, выглядел, прямо скажем, чертовски несолидно. Обшарпанные стены, пьяные выкрики, смрадный запах, периодически возникавшие драки, которые никто не торопился прекращать, но зато полная гарантия того, что их деловые разговоры никто не подслушает. Подтверждением этому послужило и то, что когда мистер Стоунер в официальном костюме, никак не вязавшимся с общей обстановкой, вошел в дешевое заведение, на него и не обернулись. Гам, стоявший до его прихода, продолжался как ни в чем не бывало. Все так же бились бутылки, назревали новые драки и ругань, а кого-то и вовсе выносили ногами вперед. Так что Дарен определенно умел выбирать места. Только вот заприметить его самого оказалось делом посложнее. Возможно, опаздывал, к великому неудовольствию мистера Стоунера, а может, просто сел куда-нибудь в темный угол, чтобы уж наверняка никто не посмел их потревожить или отвлечь. Мистер Стоунер снова хорошенько оглянулся в поисках старого партнера и на сей раз нашел того взглядом. Дарен, в отличие от мэра, уже давно заметил его и не спешил подать какой-либо знак, а лишь самодовольно ухмылялся. Очевидно, никакое уважение демонстрировать он не собирался, даже к большой шишке, и неторопливо и невозмутимо потягивал спиртное, которое наверняка и пить было опасно. — Ох, какие люди, и без охраны! — Дарен развел руками с широкой усмешкой. — Рад вас видеть, мистер Стоунер. Давно мы с вами не выходили на связь. Лайонел, в свою очередь, не выразил ни единой эмоции и просто приземлился на стул напротив Дарена. Наверное, они бы так и прозябали в молчании, но мистер Стоунер все-таки осознал, что глупое ребячество и трата времени ни к чему, и начал издалека: — Честно говоря, я бы не выходил еще лет сто, но положение обязывает. Дарен расхохотался и покачал головой. Все эти чертовы положения он знал как свои пять пальцев и точно понимал, к чему они ведут. — Не иначе как задумали новое убийство, а руки самому пачкать не хочется? — Дарена вновь начал душить приступ смеха, но он резко оборвал его и принял серьезное выражение лица. — Так это вы по адресу. По старой дружбе замочу за бесценок, но в последний раз. Сами понимаете, в конце концов, кровь тяжело отмывается, а побыть образцовым гражданином в своей дерьмовой жизни успеть все же хочется. Дарен закурил и вальяжно устроился на стуле, положив ноги на стол, как часто делал это дома. Мистер Стоунер его ответом доволен не остался и угрожающе склонился над Дареном. Тот не дрогнул и продолжал пускать клубы табачного дыма. — Захотелось условия мне продиктовать, а? — мистер Стоунер сузил глаза и внимательно вгляделся в Дарена, на миг заметив пробежавшую по его лицу какую-то тень. — В таком случае мне не составит труда продиктовать тебе прошлую статью, за которую ты должен был сесть. — Не без вашего участия, — немедленно и неприятно отозвался Дарен и опять затянулся, не скрывая презрения во взгляде. — А это уже никого волновать не будет, — ухмыльнулся мистер Стоунер, позабавившись наглости мальчишки. — Ты забываешь, что я не простой мэр. Так тебе интересно послушать мою последнюю волю, дорогой партнер? Дарен помолчал пару секунд, обдумывая что-то интересное, и с вызовом глянул в темные глаза Лайонела. Собственно, это его шанс. — Естественно. Неразумно было бы обращаться к кому-то еще, когда именно мне в свое время выпала честь навсегда заткнуть вашу женушку.