Поведай мне о странствиях своих...

Я пишу книгу. Угольные чернила, которыми я работаю, светлее описанных в ней искусств. Ты бахвалился тем, что можешь дать простому путнику власть над этим миром, но это мелко. Когда моя работа будет завершена, Чёрный Гримуар даст мне власть над многими мирами. Помню то время, когда я — я! — в числе прочих изысканий собирал и ничтожные крупицы знаний, полученных и записанных дилетантами. Точно собака, во время пира хватающая летящие на пол кости. Те глупцы записывали свои, единственно верные, как они думали, способы прикоснуться к тому миру, о котором в этом говорят шёпотом. Все они, от титулованных академиков до безвестных самоучек, от современных магов до умерших тысячелетия назад шаманов, все они боялись, смертельно боялись искать новые знания. Даже почерк, которым они кропали свои заметки, был мелким и дрожащим. Не упрекну их за это: демоны Ада никогда щадят тех, кто попался к ним в лапы. Эти писаки испокон веков оставляли жителей других миров при своих записях и раболепно просили их — разве у них хватило бы смелости отдать приказ?! - последить за свитками после их смерти. Но я не боялся: уже тогда я умел скрываться от голодных духов в пространстве, разделяющем два мира. Двадцать четыре схватки с силами тьмы, в которых я погиб, подробно описаны и разобраны на страницах моего Гримуара. Сейчас я знаю достаточно для того, чтобы искать знания без помощи недоучек. Записывая секреты моего могущества, я вижу в себе героя, я - светоч знания, озаривший светом адские глубины. Но в погоне за новыми тонкостями мастерства я пользуюсь тем, что открыл до этого. Нет, нет, зла я не творю, лишь ту малость, что оправдана наукой. Но иногда мне кажется, что я — сам дьявол. Мои сны не дают мне покоя. И во сне, и наяву я вижу одно и то же. Сгоревшие тела, раздробленные черепа с вытекающим их них мозгом, окровавленные руки, отчаянные стоны. Это низкая плата за высокую истину, говорю я себе. Но нужна ли нашему миру истина, за которую возносится такая плата? В моих руках тысячи крепких и прочных нитей-заклинаний; дёргая за них, я управляю демонами, как ярмарочными марионетками. То, что не нахожу я, находят мои слуги. Тех, кто встаёт у меня на пути, духи рвут на части — если только я не собираюсь пополнить этими безумцами личную коллекцию. Тайны не любят шум, самые сильные чары вершатся по велению тихого моего шёпота. Тысячи давно забытых слов и символов сплетаются в сложнейшие и сильнейшие заклятия, которые могут вытащить погибших с того света и отправить на тот свет живых. Сотни моих жертв, позабыв посмертный покой, по моему указанию являют на свет свои окровавленные избитые руки и силятся дотянуться ими до моих новых противников. Десятки покорённых обитателей внемирья ютятся в этом резном посохе и сокрушают врагов, окропляют их раскалённой лавой, текущей по их жилам. Меня окружают злые чары, кровь, страдания, смерть... Я никогда не смогу побороть мысли о том, что всё это, всё то, с чем я связал свою жизнь, ужасно. Но самое ужасное для меня — это мои собственные страдания. Мне не больно, я не испытываю страха перед пленёнными мною демонами, моими верными инструментами, жалость к ним тоже чужда мне. Я осознаю нечто ещё более жуткое. Я ничтожен. Ад не дрожит предо мной, как я мнил когда-то. Дрожа в предвкушении хвалебных речей, я выпытывал у демонов, что они знают о колдуне Демноке, но тщетно — до глубин Ада просто не дошли слухи обо мне. Те демоны и големы, что переходят ко мне на службу, покорно клянутся мне в вечной преданности, но я знаю, что они сдаются мне по собственной воле — ведь я даю им пищу. Моя борода седеет, мои глаза тускнеют, а то, что я искал изначально, ещё не найдено. Собранные мною знания не содержат и намёка на всемогущество. Десятилетиями я брожу по проклятым землям, уже давно я потерял счёт записанным премудростям, но все мои записи касаются лишь неупокоенных душ и отверженных демонов, не нужных своему прежнему повелителю. И больше в Чёрном Гримуаре ничего нет. Всё это не имело бы никакого значения, будь я простым исследователем. Но я пишу книгу...