***
«Их слово было Голосом, и они говорили, лишь когда нельзя было молчать. Ибо Голос мог затмить небо и затопить землю». Инул уже по привычке проговорил про себя строки из резной таблицы на последних ступенях, ведущих к городу. Ноги изрядно дрожали, а руки околели от холода, но парень упорно шел, ведь совсем рядом манили к себе огни, обещавшие тепло и еду. Со вчерашнего дня у Инула не было и крошки во рту, и организм требовал к себе внимания, подстегивая идти вперед. Только вот тушу уже мертвого саблезуба нужно обойти: на этот раз хищник наткнулся на опасную добычу. Сквозь темные тучи пробивалось ночное звездное небо, касалось уголками своего полотна остроконечных гор. Совсем скоро подуют ярые морозы, а парню предстоял еще переход через горный перевал, вот там уже и магия могла отказать. Дрожи добавляла шумная речка, проходившая под мостом, темные воды вращали колесо уже заснувшей лесопилки. Наверняка хозяйка тоже отогревалась в трактире за парой хмельных чашек с добрым нордским медом или чего подороже – элем. Парень проходил мимо сельской фермы, когда увидел тоненькую фигурку на фоне темневшего неба. – Фастрид, кажется, рабочий день давно закончен, нет? – Инул облокотился на плетенный забор, пряча замерзшие ладони в изгиб локтей. – Доброго здравия, великий путешественник! Матушка попросила больше стараться, мол, пока я живу под их крышей, я должна слушаться их советов! – девушка опустила сапку и, выдохнув, вытерла пот со лба краем рубахи. – Когда я уже выберусь из этого городишка, тошно уже тут. – Не смотри на меня так, если я возьму тебя с собой, меня ждет казнь, которая вряд ли войдет в уста бардов, но детей попугать хватит, – маг покачал головой, замечая искры в глазах Фастрид. Темноволосая девушка подошла ближе, не замечая, как дубовая дверь дома открылась и оттуда вышел ее отец. Инул был наслышан об этом упертом старике: что свою жену приковал к дому, что дочь не отпускал. В каком–то смысле правильно делал, негоже девушке рисковать жизнью попросту. Особенно в это время, когда Седобородые отправили его так далеко, всего лишь убедиться в практически невозможном событии – возвращении драконов. – Фастрид! Я слышал, ты опять говорила с трактирщиком о паломничестве?! Инул заметил почти незаметный жест от девушки: ясно, пора бы убираться подальше. Если старый хозяин фермы «Звездопад» увидит свою дочь вблизи от неугомонного мага, не избежать им беды. Поэтому резко повернувшись и улыбнувшись напоследок милой девушке, он отправился к таверне. Благо сумерки быстро опускались на город и скрывали в своем плене лица проходящих. Таверна встретила путника теплом и призывным ароматом похлебки. Желудок наконец–то вслух заявил о своем желании хотя бы чего–нибудь перекусить, чем и вызвал понимающий смех местных мужиков. – Давненько тебя не было, Инул. Сколько? Года четыре? – трактирщик облокотился на старую стойку. – Неужто Седобородые отпустили ненадолго? – Дай мне еды какой–нибудь, Вилхельм. Я только зашел, а ты уже на разговоры тянешь. У меня от голода язык иссох, – маг улыбнулся в ответ на широкую улыбку мужчины. – Вот именно! Парень еще ни одного медведя не убил, а ты мучаешь! – статная женщина присела рядом и, стукнув по стойке кулаком, сказала: – Они меня замучают скоро. Вилхельм, эля мне! – Доброго, Темба, опять проблемы? – Инул наконец–то получил свой капустный суп и с удовольствием уплетал его за обе щеки, только раз отодвинув тарелку от разбушевавшейся женщины. – Если бы я не вложила в свою лесопилку все деньги до последней копейки, то давно бы уехала из этого города! – сделав глоток, Темба горько вздохнула и, подперев щеку рукой, закончила: – Сплошные убытки. Инул, не возьмешься? – Нельзя ему, сама знаешь! Седобородые, небось, шкуру спустят за убийство невинно убиенных животных, – трактирщик покачал головой. – А Седобородые, небось, и сами не против говядинки или зайчатинки жаренной отведать, а, Инул? – хозяйка лесопилки повернулась к нему, держа в руке чашку с элем. Магу всего лишь оставалось помалкивать да улыбаться, изредка поглядывая на расстроенную женщину. Он бы и рад помочь, да времени отлавливать диких медведей у него совершенно не было. – Прости, Темба, я бы с радостью, да только... – Понимаю, мне ты можешь отказать... на этот раз. А вот городу, который паломников пропускает и обхаживает, нет, верно? – ох, не понравился ему тон женщины и взгляд смутившегося трактирщика. – Говори, – глаза мага опасливо сузились.***
Ривервуд встретил их спокойствием и умиротворением. Курицы важно расхаживали по дорогам деревеньки, а где–то вблизи раздавался треск деревьев – лесопилка. Милиена опустила голову: не известно, первые ли они прибыли в деревню или их уже поджидали. Хадвар шел впереди, встречая любопытство местных жителей, а на их вопросительные взгляды он отвечал широкой улыбкой, вроде как извинялся за неподобающий вид. Девушка заметила лесопилку, на которой колол дрова лесной эльф, а светловолосая женщина, по–видимому, хозяйка, помогала ему в этом. – Дядя Алвор, – Хадвар подошел к кузнице, знаком показывая, что Милиене нужно остановиться чуть позади. – Хадвар! Вот уж не ожидал... Почему у тебя такой вид, словно ты с пещерным медведем подрался? – Алвор встал и подбоченился. На грубом лице кузнеца была смесь удивления, радости и беспокойства. – Дядь, давай поговорим в доме, – мужчина передёрнул плечами, будто что–то неприятное мешало ему нормально стоять. – Что с тобой случилось? А это кто? – Милиена поежилась от столь грубой формулировки. Ей побыстрее хотелось оказаться в безопасном месте и наконец забыться несколькими часами нормального сна, лежа в мягкой постели. – Дядь... – Хадвар выразительно посмотрел на своего родственника. И кузнец, кивнув, будто наконец–то очнувшись, посмотрел на прислушивавшихся к разговору соседей. – Конечно, Сигрид вас покормит, а ты расскажешь, что случилось, – тяжелый меч был отставлен в сторону, а кузнец, вытирая потный лоб и руки тряпкой, зашагал к дому. Хадвар и девушка направились за ним, неужели всё начало налаживаться?